Дневник и лезвия

Это был очередной день, когда Гарри избили. Сегодня немного пригорел ужин, а у дяди Вернона был особенно тяжёлый день на работе. Он решил расслабиться и выместить злость на племяннике. Теперь Гарри лежал, свернувшись калачиком на кровати. У него синяя спина, на которой нет живого места. Кровоподтёки на ногах, животе и шее. И заплаканные глаза, из которых безостановочно катятся слёзы. Он беззвучно плачет. И так каждый день. На протяжении уже двух месяцев. Каждый вечер Гарри бьют, каждый день он ест не больше пары кусков хлеба. Гарри еле встал и подошёл к письменному столу, там лежал дневник. Потрёпанная бесконечная тетрадь. Она была уже очень толстой. Гарри пролистнул страницы, зацепляя взглядом строчки. «…сегодня меня первый раз сильно ударил дядя…» «…он взял ремень и прошёлся пряжкой по спине. Было жутко больно…» «…мне страшно…» «…больно…» «…ужасно…» «…я не знаю, что делать…» «…по-моему я схожу с ума…» «…я купил лезвия…» И вот из обложки выпали те самые лезвия. В каплях засохшей крови, некоторые ржавые. Гарри трясущимися руками подобрал одно лезвие, резко поднял рукав рубашки и полоснул остриём по предплечью. Жгучая боль немного отрезвила, но не убрала всего остального, ни синяков, ни моральной усталости. Потекла кровь. Ещё порез. Ещё. И ещё. Вся рука в крови. Капли стекали на пол, но Гарри не обращал на них внимания. Он лёг на кровать и заснул. Как же он не хотел просыпаться завтра. Заснуть навсегда.

* * *

Шесть утра. Гарри отмыл кровь с рук и перебинтовал их. Потом приготовил завтрак. Он пытался стараться, но знал, что это ничего не изменит. Единственное, что Гарри мог сделать, — постараться не появляться на глаза. Дальше он взял кусочек омлета, быстро съел и отправился в комнату. Здесь темно, лампочки давно уже не меняли, а те, которые ставил сам Гарри, разбивали. «Дорогой дневник, завтра я поеду на Косую аллею за учебниками, а потом сразу в Хогвартс. Наконец закончится этот ужас. Я и раньше был рад уехать из дома тёти с дядей, но никогда ещё не ненавидел их настолько сильно. Поскорее бы завтра, но что-то мне подсказывает, что сегодня меня особенно сильно побьют, и завтра мне будет особенно плохо. Но остаётся выживать с мыслью, что завтра это закончится. Закончится. Закончится…» Тётя Петуния на самом деле относилась к Гарри не так плохо, как Вернон. Но и не любила. Она не била и не обзывала Гарри, зато поручала самую тяжёлую работу. Как и сейчас. — Гарри! — громкий стук в дверь. — Гарри! Иди прополи клумбы! И что бы ни одной травинки не осталось! Давай! Иди! Поттер вышел, немного прихрамывая, и направился в сад не говоря ни слова, провожаемый холодным, с толикой сочувствия, взглядом. Гарри пришёл в немаленький сад. Там было много клумб с разными цветами, каждая сильно заросшая травой. Гарри со стоном боли наклонился и начал выдёргивать сорняки, внимательно следя, чтобы не выдернуть какое-нибудь редкое растение. Закончил работать Гарри только к приходу дяди. Тот пришёл злой и красный. Его движения были особенно резкими. Хорошо, что Гарри не надо готовить ужин, тётя сама пекла пиццу. После ужина Поттер пошёл в комнату, а через несколько минут её уже с размаха открывал Вернон. — Мальчишка, завтра ты уедешь, но я оставлю тебе на память кое-что, — Вернон снял ремень, а Гарри сжался на кровати. Дядя снял ремень, как всегда, и ударил Поттера по рукам. Гарри с силой зажмурился, молясь, чтобы это всё поскорее закончилось. Но следующего удара не последовало. Вместо него Гарри услышал лязг молнии. Он приоткрыл глаза и ужаснулся. Вернон держал в руках свой уродливый сморщенный член. Он был короткий, но достаточно толстый. — Поттер, — выплюнул Вернон, — доставь удовольствие дяде, — обманчиво приторно сказал он. — Нет, — резко осипшим голосом прошептал Гарри, — нет… Вернон не обратил внимание на лепетание юноши и сбросил его с кровати. Парень приземлился на колени, уткнувшись носом в пах мужчины. Дядя тем временем ударил Гарри по спине пряжкой ремня, что он зашёлся в беззвучном крике, а член скользнул ему в рот. Он был противным и отчего-то скользким. Гарри попытался отстраниться, упёршись руками в бёдра своего мучителя. Но он не дал Гарри уйти, только наоборот толкнулся в открытый рот. Гарри попробовал сжать зубы. Дядя зашипел и вытащил член изо рта. — Что ты творишь, дрянной мальчишка! Я не хотел этого, но видимо придётся. Для профилактики. Он развернул Поттера к себе спиной и нагнул. Несколько раз прошёлся ремнём по спине и сорвал с ягодиц штаны. — Сам напросился. Вернон плюнул на палец и резко ввёл его в анус Гарри. Поттер сжал кулаки до побелевших костяшек и упёрся лбом в стену. Он зажмурился, а из глаз потекли слёзы, когда к первому присоединился второй палец. Тут он почувствовал блаженную пустоту внутри себя. Но ненадолго. В него резко вошёл толстый член во всю его длину. Гарри взвыл, слёзы уже текли ручьём. Вернон начал двигаться, тяжело дыша. А Гарри стоял и рыдал в ожидании конца этой пытки. Он почувствовал, как Вернон тяжелее задышал, а внутри всё защипало ещё сильнее, и разлилось что-то липкое и неприятно тёплое. Член покинул анус Гарри. Вернон спрятал опавшее орудие пыток обратно в штаны и молча вышел из комнаты. У Гарри подкосились колени, и он рухнул на пол. Гарри потрогал свою разработанную, саднящую дырочку из неё вытекала сперма и что-то ещё. Он посмотрел на пальцы. На них была кровь и семя. Причём крови больше. Гарри обнял коленки, судорожно вздохнул и зашёлся нервным, надрывным смехом сумасшедшего.