Мальчику нужна жена

У госпожи Цзинь дёргался глаз. И рука с кнутом, который благородная заклинательница, даром не Пурпурная Паучиха, старалась в ход не пускать. Честь, совесть, благородство клана Цзинь не должны сбивать тяжёлыми ударами каменные статуи, деревянные колонны и неверных супругов с ног. Ещё раз старательно себе напомнив, что спускать с супруга живьём шкуру достойной жене предосудительно и негоже, госпожа Цзинь щёлкнула кнутом. Благородный супруг даже не дёрнулся, руководствуясь то ли внезапно проснувшимся инстинктом самосохранения, то ли потеряв сознание в руинах собственной спальни. — А почему госпожа злится? — невнятно, но очень звонко спросил малыш, прячущийся за спиной матери, которая старательно пыталась потерять сознание ближе к выходу из комнаты господина и дальше от искрящей госпожи Цзинь. Кнут угрожающе щёлкнул. Малыш смотрел на госпожу Цзинь неподражаемо красивыми золотыми глазами. Глазами Цзинь Гуаншаня, чтоб его янский корень собаки наживую отгрызли! Даже случись такое, по закону подлости собаки оказались бы суками, и через два месяца у каждой было бы по златоглазому Цзиньскому щенку. Попавшаяся в покоях Гуаншаня служанка, хромая женщина с ленивым глазом, готовила лучшие маньтоу во всём Ланьлине, обладала родимым пятном на пол-лица и весила больше двух сотен цзинь, ещё когда дева Юй готовила красный наряд к своей свадьбе. — Госпожа очень сожалеет, что вы переезжаете в Цинхе и больше она никогда не попробует чудесных маньтоу твоей матери, дитя, — холодно отрезала госпожа Цзинь. Кнут сверкнул молнией, окно в комнате Гуаншаня с тихим звоном превратилось в новый выход. Дражайший супруг признаков жизни или отсутствия разума не подавал, затаившись молча. А ведь госпоже Цзинь ещё сына женить! Своими глазами она видела уже девятнадцать дочерей Гуаншаня. Сыновей госпожа Цзинь не считала, предпочитая оставаться в блаженном неведении. Дочерей на признание всё-таки приносили счётное число раз. Да чтоб этот кобель так самосовершенствовался, как пускал янский корень в дело! Женой бессмертного жить было бы грустно, но хоть, выбирая сыну невесту, она не боялась бы женить его на сестре. Выхода не было. Проще было завязать кнут бантиком на Гуаншане, чем выбрать из половины дев Поднебесной ту, что не являлась бы его дочерью. Полагаться в выборе госпожа Цзинь могла только на себя. И, наверное, на бывшую свою шицзе, Третью госпожу Юй. И её дочь с прекрасными фиолетовыми глазами от столь любимого названной сестрой главы Цзян. Дева Цзян, возможно, не заслужила в мужья наследника Цзинь. Возможно, это случайная плохая карма госпожи Цзинь, а этот брак — аскеза, призванная помочь её сыну избежать инцеста. Единственно возможный способ его избежать. Служанку с дитём госпожа Цзинь отпустила в Цинхе — вот уж куда она точно не поедет. Велела слугам навести в комнате супруга порядок, а себе согреть ароматную ванну. Ещё предстояло найти новую кухарку. А лучше — повара, от обрезанных рукавов хоть дети не рождаются!