Спичка

Морось дождя продолжала накрапывать. Марио смотрел прямо перед собой, не ощущая ничего, кроме глухого разочарования. Даже возмущение отступило на второй план. Хотя, нет. Было ещё кое-что. Более всеобъемлющее. Усталость. Он снова видел то, с чем приходилось сталкиваться всё чаще и чаще. Чуть возвышаясь над мокрыми от пота и мелкого дождя кудрями, в воздухе зависла красная карточка. День сурка. Это действительно выматывает. И поэтому Марио просто устало смотрел в равнодушное лицо судьи. Прямо в бессовестную рожу очередного насильника спортивных принципов неподкупности и честного соревнования. Судья. Похожие в родных для Марио фавелах пачками гребли за решётку всех случайно подвернувшихся парней, помогая таким же служителям закона выполнять планы раскрываемости. Трибуны разочарованно гудели. Но внутри Фернандеса гул негодования всё равно был громче. Иногда религиозным людям легче. Например, можно сослаться на Божье провидение. Чтобы так обидно не было. Мол, "я всё равно ничего не мог поделать". Но почему же тогда.. А, да к чёрту это всё. Прости, Господи. Раз я всё равно ничего не могу поделать, какой тогда смысл вообще делать хоть что-то? Порой, позволяя себе копаться в устройстве, Марио сомневался в том, во что верил. И понимал, что лучше бы каждый верил в себя. Как, например.. Кучай. Или просто Костя. Хороший парень, толковый. Только что им порой движет? Почему это Марио вдруг решил обдумать личность Кучаева? Пожалуй, потому, что юнец в данную минуту, как принято говорить, слишком уж "в себя поверил". Не верьте зенитовским детям, что Марио ругается направо и налево. Тем не менее, все эти слова он хорошо знает. И после стольких лет здесь, конечно же, на русском тоже. Другое дело, что большой объём нецензурщины привлекал внимание. Как триггер. И именно триггер, кажется, сработал у Кости. Забыв, — а на самом деле, прекрасно помня, — кто он и где он, Кучай в пылу эмоций крыл судью матом на чём свет стоит. Что ж, ему действительно удалось пробить эту безразличную морду на эмоции. Достойный игрок своего тренера, как скажут в судейских кулуарах уже завтра. Сбрасывая чужие руки с плеч и упорно не собираясь замечать кого-либо, Костя будто вытряхивал из мусорного мешка всё накопившееся за долгое время. Словно только что отыскал мусоропровод, для этого созданный. Кажется, сейчас схватит за ручку и раскроет огромное пустое жерло мусоропровода пошире, чтобы больше влезло. В прямом смысле. На таком взводе от слов к делу перейти — раз плюнуть. И он плюнул. Такова была реакция на красную. В ноги. Не себе. Судье. На бутсы. Не досада — ярость и азарт. Жаль, руки распускать не стал. В отличие от обычно прошедшего за кромку поля Марио, Кучаев буквально продавил каждый шаг вечным отпечатком на рельефе поля. — Ты чего? Тихое, обескураженное. Марио было не всё равно, когда так делал его друг. А Костя был ему очень хорошим другом. Если не самым близким из всех русских. Просто мальчик, который пробился в основу и не побоялся шутить с Марио на тренировках. Так и оставшись рядом. Вблизи. — Нормально. Костя — умный малый, с чем не поспоришь. Но. Не сейчас. Иначе бы он ответил более коротким словом. В котором не услышалось бы, как дёрнулась струна. Не струна — голос. Не струна — нервы. Когда внутри всё натянуто до скрипа, глупо уточнять, почему мечтал обучиться именно гитаре. Благодарю тебя, Господь, что мы давно уже вне поля. Сейчас, глядя перед собой, Марио видел то, что неведомо очень многим. Он видел слёзы в мужских глазах. Да. Этот паренёк — настоящий мужчина. И даже сейчас он смог донести свои эмоции до более укромного места. — От злости. Не протестуя прохладным ладоням, аккуратно держащим лицо, Костя буркнул очередное ненужное оправдание. И отвёл взгляд в сторону. Словно не был сейчас перед Марио, как на ладони. И в ладонях. От движения глаз, слёзы переполнили последний предел и капнули на щёки. Ещё одна медленно поплыла, очерчивая чёрный полукруг усталости под глазом. Корча лицо в настоящих эмоциях, Константин из последних сил сжимал тонкие губы. Хотелось выть. От злости ли, от несправедливости или ещё почему. А может потому, что он действительно не спал ночами. И просто притворялся спящим носом к стенке. И нервы наконец дали сбой, и.. Марио молча обнял парня. Крепко и сильно. Из-за разницы в росте позволяя уткнуться в себя. Как в подушку. И дать волю всему, что копилось без ведома других. Как ни странно. Шальное пламя спички дарует огонь свечам храмов. — Вставай. Доброе утро. Этот акцент узнавался спросонья. С закрытыми глазами. И даже в самом сне. Очень нехотя. Лениво мыча в подушку. Потягиваясь. Юный парень с трудом открыл заспанные глаза. И улыбнулся в ответ. — Ещё пять минуточек. Тёплая ладонь лежала на голом плече юноши. Марио был осторожен, даже когда будил. Видимо, усиливая энергетику комфорта. Надо было съехаться в один номер гораздо раньше. Божье провидение слепым не бывает.