Take a look in the mirror

Банда ограбила экипаж новой «игрушки» разбойницы примерно две недели назад. Чтобы отбить ее от своих лиходеев, пришлось проявить свои лучшие качества, изобразить уже взрослого атамана, чтобы всем было понятно — она теперь принадлежит только ей. Отбирая на глазах у всех те немногие вещи, что при ней были, разбойница вглядывается в лицо девушки внимательно, а подмечая на нем слезы и испуг, думает о том, как же ту к себе расположить. Одной скучно, разбойнице всегда хотелось иметь хотя бы подругу. Сразу же, как она доводит Герду до своего места в логове, то до того как захлопывает дверь, тихо шепчет ей на ухо как можно дружелюбнее: «Да ты не бойсь!» Кажется, той даже немного полегчало. Захлопнув за собой дверь, разбойница, пару минут разглядывая запуганную Герду, после говорит прямо: «При них я буду с тобой обращаться, как меня учили. Ты должна к этому привыкнуть. Или с тобой может произойти… что угодно. Не стану уточнять». Сказанные слова зажгли в глазах пленницы огонек надежды. Первые дни они мало говорят, так как другим из разбойной шайки всегда интересно, чем занята пленница и их маленькая разбойница. Хотя странно называть разбойницу маленькой. Того, что она насмотрелась в этих землях, уже достаточно для того, чтобы повзрослеть на два десятилетия, да и ножом она владеет не хуже бывалых. На глазах у отпетых мерзавцев Герда и она разыгрывают то драки, то перепалки, где полноправная хозяйка пленницы побеждает силой. Но, то что не видно другим, все равно проступает на мягких лапах в поведении разбойницы — все самое лучшее она отдает Герде. Простота, мягкость характера, честность — все это подкупило душу разбойницы. В ней медленно зажигался огонек какого-то непонятного, но очень приятного чувства, когда Герда была рядом с ней. «Телячьи нежности», — недовольно фыркала про себя разбойница, не желая это как следует обдумывать, но Герда тоже смотрела на нее, умоляюще, потому в один из дней разбойница не выдерживает, прямо задает вопрос: «Что у тебя на уме, признавайся». Герда, даже взяв разбойницу за руку, что вызывает легкую дрожь у последней, рассказывает свою историю, что она ищет мальчика по имени Кай, что он в плену у Снежной Королевы. Глаза разбойницы в один миг ширятся в ужасе от одного имени, но не мальчика, а той, кого Герда называет злодейкой. Не страх, вызванный ревностью, потерять подругу, которую она обороняла всеми силами все это время, а другое пробилось наружу. Ужас… Из нее все равно вырывается: «Куда ты направляешься?!» Герда начинает упрашивать отпустить ее, говоря, что Каю никто не поможет. «Как же ты права», — мелькает в уме разбойницы, но она прикусывает губы, чтобы эта мысль не прозвучала вслух. Рано. Единственное, что она может, так это показать, потому в следующую минуту кратко бросает: «Пошли» и берет Герду за руку, а после ведет коридорами, хорошо сейчас ночь, до самого темного подвала. По дороге она подбирает факел, а зажигая его, говорит: «То, что ты увидишь, не для слабых духом. Но ты должна сама столкнуться хоть раз». Разбойница отвела Герду в зверинец. Жуткие звуки, странные, не похожие не на одно животное, исходили из него. Герда, завидев чудовищ, что сидели в клетках, которых нельзя описать используя человеческий язык, еле сдерживает крик. В клетке справа — два человечка с глазами на все лицо, с тонкими руками и огромными головами. В клетке поменьше черные человечки, напоминающие дым, это они что-то злобно пищат. В клетке слева — огромное, напоминающее ящерицу, зеленоголовое существо, шипящее что-то свое, неясное. Разбойница чувствует, как Герда крепко хватает ее за руку. — Кто это, скажи мне? — отдышавшись, произносит она. — Никто не знает, — отвечает разбойница. — Но вот этот, — указывая на зеленоголового, который вдруг резко кинулся к прутьям, говорит разбойница, — убил четверых, прежде чем его связали. — Зачем ты мне показываешь этих монстров? — жмурится Герда. — Потому что то место, куда ты направляешься, кишит ими. — Откуда ты знаешь? — Перед замком Снежной Королевы, который полностью изо льда, говорят, в свое время один кладоискатель запрятал золото. Много золота. Наша шайка десятки лет пыталась его отыскать, чтобы сказочно разбогатеть. Но каждый, кто туда отправлялся, потом не возвращался назад… Все из-за этих существ, если их можно так называть… Они лишены сострадания, чувств, эмоций, речи. Они даже не животные. Они как демоны из преисподней — убивают каждого, кто подойдет к ним близко… Герда, — тяжело вздыхает разбойница. — Ты не найдешь Кая. — Но почему? — горько всхлипывает «игрушка». — Он мой друг, я не могу его оставить Снежной Королеве! — Герда, — с печалью рассматривая ее, зовет разбойница, подходя ближе и хватая ее за одежду, стараясь удержать на месте, чтобы та не сорвалась с места и не совершила глупость. — Он уже мертв… Не существует никакой Снежной Королевы. — Что ты такое говоришь? — плачет Герда. — Она же… — Герда… Это существо даже не человек. — Ты лжешь! — пытаясь отстраниться, восклицает Герда, но разбойница вдруг с силой хватает ее в объятия. Герда начинает в истерике стучать кулачками по ее спине, задыхаясь от слез. Правда слишком очевидна, за последние дни она видела много странных явлений, о которых не рассказывала бабушка. Ее путешествие окончено. — Тише, тише… — стараясь быть мягкой, шепчет разбойница. — Мне жаль твоего друга. Его не спасти… Но я еще могу уберечь тебя. Останься. Герда продолжает плакать. Ее горе неприятно отдается болью в груди разбойницы. Она на миг смотрит в несчастное лицо, а потом, набравшись смелости, вдруг целует Герду в губы, забывая напрочь о том, что терпеть не могла эти самые телячьи нежности. Герда, пораженная, сломленная, лишь устало опускает руки на плечи разбойницы. Холодная, режуща льдинка падает и разбивается на осколки: «Прощай, Кай».