глава 23
7 февраля 2011 г., 11:58
Лави высокомерно отвернулся.
— Я не стану есть из твоих рук, — прошипел он.
— Значит не будешь есть вообще, — пожал плечами Тики. — Или я могу позвать Акума и они будут кормить тебя...
— Я повторяю: лучше сдохнуть, — нужно признать, что Лави держался. Сил не было, но сохранялось самообладание и спокойствие.
— Какой самоуверенный, — ухмыльнулся Микк. — Может, хотя бы водички попьешь?
— Мне ничего не нужно, — парень гордо поднял взгляд на Тики.
Мужчина сжал кулак. Раздался звонкий, пронзительно долгий звук удара ладони об щеку. Лицо пылало. В очередной раз эта боль, которую ничего не унимает. Из-за голода регенерация прекратилась, и поврежденные ткани не восстанавливались. Знал ли об этом Тики? Очень вряд ли.
— Ты не сможешь сопротивляться вечно. В конце концов ты сдашься, сломаешься! — Ной был в бешентсве.
Уже третий день морит его голодом и ничего. Не сломлен. Взгляд изумрудных глаз все такой же яркий и нахальный, а кривая насмешка не сходит с губ. Бесит. До дрожи.
Лави облизнул сухие губы.
— Не в этот раз.
Тики сжал кулаки до хруста костяшек, но сдержался.
— Не сегодня, так завтра, — бросил он и вышел из комнаты.
— Ты никогда не добьешься... — шептал юноша, будто сам себе. Сейчас можно было впасть в некое состояние сна. Нужно экономить энергию, а дальше что-нибудь да подвернется.
— Тииики, что у тебя с лицом? — на мужчину напрыгнула Роад.
— Ничего, — если бы девчонка вовремя не подала голос, то Ной без раздумийь отшвырнул бы нахалку.
— У тебя, что, кризис среднего возраста? — нахмурилась Камелот.
— И где тебя такую умную взяли? — прохрипел мужчина, закашлявшись сигаретным дымом.
— В капусте, — улыбнулась Старшее дитя.
Тики закатил глаза, продолжая курить. "Неужели ему нравится терпеть это?" — брюнет покачал головой, отгоняя ненужные мысли. Не нужно было гадать, просто Лави отвернулся от него.
Мужчина сжал руку в кулак, забыв, что держал в ней сигарету. Секундная боль обожгла ладонь, но тут же прошла. Однако она не шла в никакое сравнение с тем, что творилось в сердце. Здесь регенерация Ноя была бессильна, сердце продолжало болеть день ото дня все больше и больше.
Племянница так и осталась висеть на своем дяде, поглаживая мягкие волосы. После подобного внимания брюнет немного оклемался.
— Тики, он тебя убьет, — неожиданно заявила Роад.
— Глупости, совсем нет, — со скромной улыбкой произнес Микк, сладко потянувшись.
— Он уже разрушает тебя изнутри. Я вижу... — начала девочка.
— А я вижу, что ты пытаешься меня учить. Так вот. Нет! Я не позволю распоряжаться своей жизнью! — парировал тот.
— Тики, ты забываешься, — предупредила его Роад.
— Возможно... — мужчина прикрыл глаза. — Прошу меня извинить — дела.
Девушка проводила его задумчивым взглядом. Подождав пока тот зайдет за поворот, она веселыми скачками направилась к комнате Удовольствия Ноя. Она поговорит с этим экзорцистом. Она все выяснит.
Аллен вышел на нужной станции. Город представился тихим и совершенно мирным уголком мира, в котором не было места войне. Здесь была найдена одна из частиц Невинности, что сейчас хранилась у генерала за пазухой. Хевласка посоветовала ему ехать туда, где осколки были найдены, там был больший шанс найти синхронизированного.
Для начала Аллен решил найти гостиницу. Прибежищем стал старый дом в четыре этажа. Древние камни постройки крошились, однако выглядел дом довольно добротно и ухоженно. Его встретил достаточно замкнутый хозяин гостиницы. Мужчина был молчалив и не в меру скрытен.
У такого человека вряд ли можно было что-то легко вытянуть. Пока Аллен уговаривал того поселить его в своей гостинице, мужчина успел 20 раз послать его куда подальше и 30 раз придумать разнообразные отмазки, однако природное обаяние молодого генерала все-таки взяло верх.
— Но хочу предупредить: здесь наступил покой лишь тогда, когда экзорцисты убрались отсюда, — проговорил хозяин.
— Поэтому я советую вам не высовываться. Удачи.
"Наверное здесь была большая заварушка, раз экзорцистов здесь недолюбливают, — размышлял Аллен, снимая мундир и потягиваясь. — Тогда я просто похожу вокруг, как обычный путник и поспрашиваю в чем дело. Вряд ли так рано меня мог кто-то увидеть..."
Блондин спокойно взглянул в окно. "Может, в городе с людьми пообщаться..." — мысль была гениальна своей простотой.
На улице было довольно холодно, поэтому Уолкер просто вывернул наизнанку плащ, благо он был двусторонний, чтобы скрыть опознавательный знак Ордена и пошел на выход.
Улицы были наполнены множеством людей — дети, старики, мужчины и женщины. Все занимались совершенно своими делами, обычными человеческими делами. Но все же в воздухе витал странный запах Чистой Силы, везде вокруг.
— Странно, это так похоже на состояние моей руки после того, как ее уничтожил Тики... — задумчиво проговорил Аллен. — Неужели здесь были Нои?
— Ты проницателен, экзорцист, — произнес Владимир.
Парень дернулся в сторону: неожиданный шепот на ухо вспугнет любого.
— Гнев, что ты тут забыл?
— Здесь нет Чистой Силы, — русский, будто, не слышал вопроса Уолкера. — Точнее уже нет, я ее уничтожил, — Романов ухмыльнулся.
— Я не верю, — улыбнулся Аллен. — Это не входит в твои возможности, верно?
— Я просто еще не научился этому, — пожал плечами Владимир. — А что забыл здесь ты?
— Я сбежал из Ордена, — простодушно пожал плечами блондин.
— Может, пойдем пообедаем? — внезапно предложил Гнев.
— Да пошли. Тут вообще скучно — никого нет. Все какие-то дохлые, — вздохнул юноша.
— А я думал, что ты кинешься на меня с Чистой Силой, — улыбнулся Ной, уже сидя в таверне.
— Да к чему? Ты безобидный, — произнес блондин.
Уолкер с наслаждением принялся за еду. Наконец можно было расслабиться.
— Тебе кто-то сделал больно? Тот японец? — неожиданно спросил мужчина.
Парень отмахнулся.
— Давай, выпьем.
— Я чувствовал твой гнев. Хочешь, я убью его? — разливая вино по бокалам, спросил Владимир.
— Нет, пусть катится, — усмехнулся юноша, поднимая бокал.
— Все могло закончиться еще год назад... Почему ты передумал? Ты же хотел разрушить Черный Орден...
— Гнев, не получится разговорить меня, — предупредил Аллен, сделав глоток.
— Но попытаться-то можно было? — улыбнулся брюнет.
— Можно, — пожал плечами экзорцист. — Но не нужно.
Последующие несколько часов Аллен самозабвенно напивался, совершенно забыв в чьей компании находился. Выпивка многим развязывает языки, но в этом плане парень оставался все таким же непробиваемым скрытником, поэтому Владимиру не удалось ничего вытрясти из напившегося в бубень "собрата".
— Аллен, я думаю, с тебя достаточно на сегодня, — отбирая у того полупустую бутылку портвейна, заявил Романов. — Вставай, я отведу тебя в твой номер, — Ной поднялся и потянул за собой юношу.
— А ну! Руки от генерала! — прикрикнул Аллен.
— Ты пьян, пойдем со мной, — настаивал Владимир.
— Черта с два, — Уолкер, шатаясь, поднялся. — Я сам себе хозяин!
Брюнет покачал головой и осторожно подцепил юношу, пока тот не упал.
Аллен прикрыл глаза, вцепившись в пальто русского.
— А ты ничего...
— Я рад, что ты это наконец заметил, — ухмыльнулся Владимир и приобнял юношу за талию. — Пошли.
Блондин похлопал русского по плечу.
— Конечно-конечно.
Остановившись рядом со своей комнатой, Аллен как ни в чем не бывало улыбнулся.
— Ну, спасибо, что довел, а я пойду высыпаться...
— О нет, — Владимир странно улыбнулся. Ладони легли на упругие бедра молодого генерала и мягко поглаживали их. — Ты хорош... Я думаю, мы могли бы неплохо провести время...
— Да что ты? — хмыкнул блондин, ударив по чужой руке. — Мне и так неплохо.
— Да, но ведь может быть еще лучше? — несмотря на удар, ладони так же крепко вцепились в ягодицы светловолосого юноши.
— Убери руки, — угрожающе прошипел Уолкер.
— Все еще надеешься, что он приедет тебя спасать? — усмехнулся брюнет.
— Я ни на что не надеюсь, — голос чуть дрогнул. — Отвали.
— Он причинил тебе столько боли, а ты так легко прощаешь его?
— Я сказал, отвали, — повторил экзорцист.
— Скажи, что он бесит тебя. Скажи, что ненавидишь его. Только одно твое слово, и ты избавишься от этой боли, — шептал Владимир на ухо Уолкеру, поставив руки по бокам от его головы.
— На данный момент я ненавижу тебя, — огрызнулся.
— Ненависть такое приятное чувство. Такое же приятное как и гнев... Неконтролируемая волна отрицательных эмоций... Она так будоражит. Я чувствую твой гнев, я чувствую гнев тысяч людей... И я могу направлять его туда, куда пожелаю. Все люди — марионетки в моих руках. Также как и ты... — чужие губы скользнули по напряженной шее.
Аллен распахнул глаза. Последовал громкий зудящий удар, от которого в глазах Ноя на мгновение потемнело.
— Я не кукла! — блондин с гневом смотрел в глаза Романова.
Мужчина улыбнулся.
— Шикарное чувство, верно? Оно все преображает, показывает то, что было обычно скрыто маской контроля. Этот бушующий неконтролируемый огонь, разве он не прекрасен?
— Чего ты хочешь?! — прошипел Аллен сквозь стиснутые зубы.
— Тебя. Разве ты не понял? — Гнев снова приблизился. — Я хочу чувствовать твою ненависть к тому японцу. Я разожгу в тебе этот пожар... Не волнуйся, тебе понравиться пылать в огне ненависти... — он схватил блондина за подбородок и впился в приоткрытые от удивления губы.
Аллен распахнул глаза от удивления, но непонятный интерес сподвиг его углубить поцелуй. Было странно, но ему нравилось. Владимир свободной рукой открыл дверь и потеснил юношу внутрь, не разрывая поцелуя.
— Стой... — выдохнул парень, с усилием прекращая ласку.
— Не думай... Ни о чем не думай... — мужчина продолжал целовать, спускаясь на шею и снимая плащ.
— Нет, не хочу! — блондин настырно оттолкнул Гнев.
— Забудь о нем, он не достоин ничего, кроме ненависти. Ненавидь его. Ненавидь... — Владимир не оставлял своих попыток.
Аллен отвернулся и грустно улыбнулся.
Было больно. Он прекрасно понимал, что ему есть за что ненавидеть японца, но сердце кричало, что это не выход. Что нужно было все выяснить, а он просто сбежал, как всегда сбегал...
Романов подошел со спины и крепко обнял юношу.
— Дай волю своей ненависти, тебе станет легче. Боль пройдет... — его шепот завораживал, подчинял себе.
— Уходи, — Аллен вырвался и обернулся. — Я... Я ненавижу его... — он сам не заметил, как из левого глаза потекли слезы. — Но и перестать его любить я не могу...
— Все забывается и все проходит, Аллен. Пойми: вам не быть вместе, — спокойно произнес русский.
— А с тобой типа можно? — с горькой усмешкой спросил юноша.
— Конечно. Я могу дать тебе то, чего никогда не подарит этот смертный.
— И что же это, если не секрет?
— Вечную жизнь и свободу, — шепнул мужчина.
— Свободу? — не понял Уолкер.
— Тебе не придется быть в подчинении Ордена. Свобода. Ты будешь волен делать только то, что захочешь, — спокойно произнес брюнет.
Аллен молчал.
— Ты же этого хотел, Четырнадцатый, — напомнил Владимир.
Блондин расплылся в хищной улыбке. Он замер, затем рассмеялся над своими мыслями.
Ной лишь ждал, внутренне не понимая, в чем дело.
— Пошел вон, пока я не уничтожил тебя, — прорычал Уолкер.
Брюнет хмыкнул.
— Я все равно заставлю тебя его ненавидеть.
Парень пожал плечами.
— Это будет лишь их дело. А теперь пошел вон.
Мужчина ухмыльнулся и, махнув на прощанье, покинул комнату.
Юноша взглянул в зеркало и приложил ладонь к чистой глади.
— Ну, что, Уолкер? Что мы будем делать?