Какой может быть ненависть?

Лави по прежнему отказывался от всего. Его глаза открывались все реже, дыхание перешло на зудящий хрип пересохшего горла. Мышцы начали неметь. Тики зверел и чуть ли не кидался на окружающих. Роад постоянно вертелась вокруг дяди, останавливая его от необдуманных решений. Поговорить с книжником она не смогла: когда она появилась в комнате, тот уже впал в глубокий сон, а в последующие разы ей мешал Микк. Мужчина стоял около спящего парня и тихо произнес: — Я не хочу, чтобы ты умер, — Тики поспешно развязал парня. Рефлекторно тело повалилось вперед, возвращаясь в нормальное положение. Лави очнулся и неслышно застонал от боли в спине и ногах. Брюнет осторожно поднял на руки своего пленника. Тело того мелко дрожало, будто в лихорадке. Тики с ужасом понимал, что натворил кучу непоправимых вещей. Все рушилось на глазах. Он как можно бережнее уложил Лави на кровать и, чуть приподняв его голову, начал медленно вливать в него воду, смачивая сухое горло. Лави отвернулся, надрывно заходясь кашлем. Рыжий парень приоткрыл глаза и молча смотрел на мужчину рядом с собой. Тот, ничего не говоря, набрал в рот воды и, не церемонясь открыв рот парня, присосался к его губам, вливая жидкость — горло нужно было хорошенько смочить. Лави зажмурился. Он и подумать не мог, что Микк проявит к нему милосердие после отказа. — Никогда так больше поступай. Я не хочу тебя терять, — мужчина прижался лбом ко лбу рыжего, сжав его лицо ладонями. Лави слабо повел головой, будто кивнул. Затем закрыл глаза, погружаясь в нормальный сон. Тики нормально сел, закрывая лицо руками. Дрожь прошлась по телу. Было так страшно, как никогда в жизни. Он думал, что свихнется... Что ж, оставалось признать, что сломался он, а не его кукла. Вскоре юноша кряхтя подполз к нему и положил голову на колено, будто это была подушка. Ной удивленно приоткрыл глаза, с непониманием смотря на рыжую шевелюру у себя на коленях. Парень еле заметно улыбался, закрыв зеленые глаза. — Наглый малец, — Тики облегченно выдохнул, зарывшись в отросшие волосы руками. Возможно, еще не все было потеряно. Лави практически сразу заснул. Нужно было восстановить силы, тем более, что ему собрались помочь. Весь недолгий период реабилитации Тики не отходил от бывшего книжника ни на шаг. Лави стремительно приходил в себя, постепенно восстанавливая прежнюю форму. Однако вот встать самостоятельно с кровати он все еще не мог: руки и ноги пострадали больше всего и до сих пор плохо слушались и дрожали, если Лави пытался ими пошевелить. Преодолевая боль, историк заново тренировал мышцы. Оставаться здесь было нельзя. И вот в один такой момент его и застал Тики с подносом на руках. — Ну и что ты делаешь? — недовольно поинтересовался Ной, ставя поднос на прикроватный столик. Лави не ответил. Отчасти потому что говорить было неприятно — горло саднило, отчасти потому что не знал, что сказать. — Ничего, скоро придешь в форму. Поешь, тебе нужно приходить в себя, — мужчина отошел к окну и закурил. Парень стиснул зубы. Было невыносимо смотреть, как Тики разыгрывает из себя его няньку, совершенно не заботясь о будущем. Ведь они оба прекрасно понимали, как только Лави станет лучше, он тут же сбежит... Мужчина спокойно курил и смотрел в окно. Очередное утро в его окружении. "Сбежит", — подумал он, вновь и вновь перебирая варианты развития событий. Вопрос в другом: сможет ли он его отпустить? Микк перевел задумчивый взгляд на Лави… Нет, не сможет. Рыжий парень с аппетитом уплетал угощение. Когда на кровать присел Тики, он без раздумий начал делиться, но десерт решил оставить себе, предварительно отодвинув его в сторону. — А десертом не поделишься? — разгадал его коварный план Ной. — Нет, — тихо отозвался парень, хитро прикрыв глаза. — Мясо ешь! — Мясо тебе нужнее, так что сначала доешь его, — наставительно произнес Тики. Лави вздохнул. Грубую пищу было больно употреблять, но действительно необходимо. — Ешь медленно, тогда будет не так больно, — посоветовал Микк. Юноша несколько обиженно взглянул на сидящего рядом мужчину. Тяжело вздохнув, он продолжил есть. Десерт оказался очень вкусным, и парень сам не замечал с каким выражением лица поедал эту вкуснятину. Зато заметил Тики... Мужчина неосознанно прикоснулся к щеке Лави, мягко поглаживая ее оборотной стороной ладони. Лави непонимающе обернулся к брюнету с открытым для вопроса ртом, как моментально был втянул в сладкий поцелуй. Крепко подхватив юношу за талию,Тики повалил его на постель, глубоко целуя сладкий от десерта рот. Парень сначала пытался отбиваться, но несколько факторов были против этого. Общая усталость тела, слишком сильный напор мужчины — причин можно было придумать много, но почему-то главной Лави считал то, что он все-таки скучал… Брюнет осторожно завершил поцелуй и улыбнулся. — Ничуть не изменился. Лави лишь что-то недовольно проворчал и отвернулся, чтобы не видеть лица Микка. — Я так противен? — спокойно произнес мужчина. Рот юноши искривился в горькой усмешке. — Если бы... — Тогда что? Что не так? — целуя обнаженную шею. Лави прикрыл глаза. — Я сам себе противен. — Прекрати. Ты замечательный, — шепча на самое ухо в ответ. — Не надо думать обо мне лучше, чем я есть на самом деле. — Хватит думать. Это вредно, — Тики снова поцеловал. Лави закрыл глаза. — Ты паразит, редкостный. Микк не ответил и запустил руки под майку, нежно гладя бока. — Перестань... — попросил шепотом книжник. — У меня не хватит сил.. — Не волнуйся. Я сам все сделаю... — мужчина потрепал парня по волосам, мило улыбнувшись, и начал расстегивать его штаны. — Нет, не надо, — шепчет, останавливая. — Почему? — навис над лицом юноши. — Сил почти нет, — погладил его темные волосы. — Ну, хорошо, — Тики напоследок легко поцеловал и слез с юноши. Лави выдохнул и обнял мужчину со спины, уткнувшись носом в его лопатку. Ной лишь достал новую сигарету и закурил. В данный момент слова явно были лишними, и оба прекрасно это понимали. Пусть пока все остается, как есть. Иногда не знать, что с тобой случится через минуту, очень полезно. Теперь Канду боялись еще больше, чем прежде. Стоило лишь его увидеть, как тут же хотелось забиться в дальний уголок в Ордене и не высовываться оттуда минимум сутки. Однако, что всех радовало, так это то, что мечника почти не наблюдалось в стенах Ордена. Все время он проводил в лесу, тренируясь пока были силы. Его можно было увидеть только утром, идущем на завтрак и потом следующим на выход из здания. И вот опять в многолюдном коридоре люди жмутся по стенкам, пропуская вперед мрачного японца. — Канда-семпай! — Чаоджи настырно бежал следом. — Канда-семпай! Вы обещали потренироваться со мной. Окружающие смотрели на юношу, как на психа. Нет, смертника и самоубийцу. Канда остановился и обернулся. — Ты опаздываешь, — огрызнулся он. Люди одновременно удивленно выдохнули: для их психики это было еще тем ударом. Юноша виновато улыбнулся. — Извините. Канда не сказал ни слова и пошел в зал. Хан поспешно следовал за ним, стараясь хотя бы послушанием завоевать внимание сенсея. Мечник встал в боевую стойку, без слов намекая противнику нападать. Чаоджи мгновение мешкал, затем с усилием нанес удар. — Слабо. Неуверенно. Не прикладываешь никаких сил для атаки. Неправильно распределяешь силу в теле. Слабак, — припечатал на месте Канда, даже не поднимая меч, лишь рукой блокируя удар. Хан мгновенно завелся. Он с яростью развернулся, направляя удар в спину японца. — Медленно, — брюнет пригнулся, пропуская удар над головой и выставляя ногу вперед, повалив Чаоджи на пол. Брюнет прыжком поднялся. Времени на боль в ноге совершенно не было, и юноша напал снова. Канда легко уворачивался, будто это был не бой, а танец. Слишком резкие и необдуманные атаки Чаоджи, не носили в себе никакого смысла. — Не продумываешь атаки. Не ищешь слабых мест у противника, — он поймал направленный в его лицо кулак в ладонь и сильно сжал. Резко вывернул руку и ударил коленом в печень. Юноша согнулся и рухнул в песок. Сейчас главным требованием было не показать боли. — 2 минуты. Ты слабак. Мне незачем возиться с таким жалким существом. Ты не стоишь моего внимания, — сверху вниз смотря на поверженного Хана, с презрением выплюнул Юу. — Дайте мне шанс. Я оправдаю ваши надежды, — произнес Чаоджи, не решаясь поднять взгляд. Канда ничего не сказал и, развернувшись, пошел к выходу из зала. Еле заметная мстительная улыбка скользнула на губах. Японец ощущал некую удовлетворенность от совершенного. Может, теперь Чаоджи хоть что-нибудь поймет. Хан потерянно сидел в столовой. Да, он проиграл бой. Но то, что он пошел против Юу, вызывало у всех уважение. Мечник показался в столовой только на ужин. За это время Чаоджи многое успел продумать и решился на отчаянный шаг. Так он докажет Канде-семпаю, кто на самом деле ему нужен. Не предатель, который постоянно сбегает, а верный и понимающий его человек. — Канда-семпай? Можно с вами поговорить? — произнес юноша,нагнувшись к японцу. Юноша устало вздохнул и, положив палочки на пустой стакан, приподнял голову, посмотрев на доставшего его китайца. Парень нагнулся и осторожно припал к губам Юу. — Учитель, я люблю вас... Самурай шарахнулся в сторону, прикрывая рот рукой. — Что за хрень?! — только и смог выкрикнуть он. Чаоджи крепко обнял брюнета за шею, закрыв глаза. Канда издал звериный рык и, извернувшись, смог вырваться из неприятных объятий. Он резко схватил того за шею и приподнял над полом. полом. — Ты видно еще глупее, чем мояши, раз не можешь понять моих намеков. Не лезь ко мне. — Канда, не смей! — Линали призывно топнула ногой, после чего столы пошли ходуном. В столовой началось смятение и частично паника. Хан практически сразу начал задыхаться. Юноша хватался за беспощадную руку, делая попытки освободиться. — Ты надоедливый тупой придурок. Твоих крошечных мозгов не хватает понять такую простую истину, что я тебя ненавижу за то, что ты разрушил мою жизнь. Думал, я забыл, что это ты подмешал мне афродозиак в вино? Думал, раз я ничего не сказал тогда, значит я не отомщу тебе? Боже, каким же я стал наивным, думал до такого идиота как ты дойдут мои намеки... — Канда усмехнулся, все сильнее сдавливая горло. — Легче тебя убить, чтобы ты больше не путался у меня под ногами... Габриэль тихо заиграла на своей свирели: мечник чуть успокоился. Он с силой отшвырнул поклонника в стол и высокомерно оглядел присутствующих. Люди с широкими от шока и испуга глазами смотрели на брюнета. Удивительная для столовой тишина напрягала. — Крысы, — прошипел японец и вышел прочь. Шоу было окончено. Удивленный ступор прошел, когда Хан закашлялся и выполз из-под стола. Габриэль помогла ему подняться. — С тобой все в порядке? — поинтересовалась Линали. — А? Д-да... — неуверенно произнес Чаоджи, тря саднившую шею. — Ну и отлично, — вздохнули девушки. — Чаоджи, ты поступил очень опрометчиво, — Мари вошел в столовую уже под звуки флейты, но все равно успел все понять. — Но попытаться стоило, — вздохнул Хан, с болью сглотнув. — Он не любит тебя и никогда не полюбит, однако теперь больше никому не позволит приблизиться к себе, — мужчина уже хорошо разобрался в характере своего бывшего напарника. — Откуда ты знаешь? — язвительно спросила Ли. — Личный опыт? — Я не отрицаю, что Канда очень примечателен внешностью и многие заглядываются на него, но я всегда относился к нему, как к другу, — он будто не обратил внимание каким тоном был задан вопрос. — О, да, конечно! — Линали потянула как всегда молчаливую Габриэль за собой. — Линали, на что ты злишься? — спросил ее Мари. — Если бы ты был другом, то в свое время заставил бы Канду поговорить с Алленом. А так Лави бегал и в итоге мы потеряли и книжника, и Уолкера! Так что еще вопрос, кто друг, Мари. — Не я виноват, что когда происходили эти события, я был на миссиях. Что же делала ты, чтобы помочь им? Ты же так рьяно заботишься о друзьях и что же помешало тебе помочь Лави все уладить? Китаянка мило улыбнулась. — Я ничего не понимаю в однополых отношениях. А тебе... думаю в самый раз! — брюнетка настойчиво потянула за собой подругу. В свою очередь Габриэль виновато шепнула. — Извините. Мари устало прикрыл глаза. Гнева Ли-младшей по поводу Канды он не понимал, также как и ее совершенно абсурдное заявление по поводу его ориентации. Никто в Ордене не знал, что он и Миранда уже встречались 2 года. На этом настояла сама женщина. Она не хотела, и он смирился с этим решением.