Аквамариновая пастель

Женщина лет сорока делает шаг в сторону, звонко отбивая каблуком по гладкой мраморной плитке пола. Её безупречное сияющее платье полностью покрыто мелкими цепочками, и они слегка позвякивают при ходьбе. Ещё шаг, и ещё. В отдалении постмодернизм смотрится намного лучше. Пятна сливаются в полноценное произведение, что намного лучше и уже яснее передаёт суть. Женщина делает ещё один шаг назад и врезается в кого-то, кто первым тут же начинает извиняться. - Ох, прошу прощения – моя вина! – этим кем-то оказывается молодой парень. Довольно привлекательный на вид, ему явно не больше двадцати пяти. При детальном рассмотрении женщина заключает, что не просто «довольно привлекательный», а даже очень и очень красивый. С такой бы внешностью в модели. О, она очень хорошо разбирается в этом в силу профессии. - Что вы, что вы, это моя вина, я совсем не подумала, что позади может кто-то стоять! – женщина обворожительно улыбается и легко поправляет выбившуюся прядь волос за ухо. – Вам тоже нравятся работы Салле? - О, совсем нет, я фанат натурализма, - неловко отмахивается парень, - знаете… Амелия Уайт…Что-то типа того. - Выставка её картин была на прошлой неделе, - ухмыляется женщина, - посещала её, так как тема моего следующего показа – аквамарин. Русалки, океаны, морские чудовища, вот это вот всё. Позволю себе заметить, что вам очень подошёл бы этот цвет… - О, не вы одна так считаете! – парень радостно приподнимает руку и немного закатывает рукав белоснежного свитшота, демонстрируя на запястье браслет из голубого берилла. - У меня нюх на такое. Знаете… Мимо них проходит официант с подносом полным бокалов шампанского. Женщина, не раздумывая, принимает два и протягивает один бокал парню. Паузу выдерживает специально, полностью завладевая вниманием прекрасного молодого человека. - Вы бы потрясающе смотрелись в моей новой коллекции. Я ничуть не лукавлю. Ваши волосы – словно песок, цвет глаз… Я вижу в нём глубину морских вод. А ваши движения, жесты – вы словно мягкий морской бриз. Я в восхищении! Парень в ответ лишь растеряно хлопает глазами, отпивая из своего бокала. Однако не отстраняется, когда женщина ненадолго прикасается к его волосам, не отводит лицо в сторону, когда незнакомка приближается к нему, чтобы заглянуть в глаза. И что-то в нём есть такое, скрытое, недоступное для первых минут знакомства. Женщине очень любопытно. И ах, да, знакомство… - Меня зовут Хуа Юнли, - тонкие пальцы, украшенные аккуратными серебряными кольцами, пропадают в недрах небольшого клатча, откуда через секунды достают визитную карточку и протягивают её парню, - в свои показы я вкладываю душу. О, я не предлагаю вам за короткий срок стать моей моделью, но гвоздем программы, лицом – не предлагаю – прошу. - О… - только и произносит парень, принимая визитку, - а меня зовут… - Ши Цинсюань! – слышится на другом конце холла чей-то недовольный голос. - Да-да, вот так меня и зовут, - нервно смеётся этот самый Ши Цинсюань и залпом допивает остатки шампанского. До женщины начинает доходить необычная манерность в движениях её нового знакомого, всё это таинство, странность. Парень перед ней очаровательно пьян. Потрясающе просто. Он наверняка и не понял, что она ему говорила. Тем временем к ним подлетает другой парень. У Хуа Юнли перехватывает дыхание. Чёрная толстовка, чёрные джинсы, чёрные волосы, собранные в небольшой хвост, открывающие выбритые виски. Ве-ли-ко-леп-но. Пират, вторгшийся во владения подводного принца! Грубый, неотесанный хам, желающий завладеть всеми сокровищами его королевства. Но на свою беду влюбившийся в самого принца. Ах, для её показа это была бы такая история, такой восторг среди фанатов в интернете она бы вызвала! - Я обошёл все ближайшие бары, два торговых центра, твою мать, я даже позвонил Се Ляню! Какого чёрта ты забыл на этой выставке? – шипит недовольный незнакомец, сжимая в руках сразу два мобильных телефона. - Я не хожу в бары один, ты знаешь! – вдруг очень капризно возмущается Ши Цинсюань. – В торговых центрах делать нечего, а Се Лянь тоже не знал, где я. Так что я вообще удивлён, как ты смог меня найти. - Се Лянь не знал, где ты, но смело предположил, что ты мог пойти на выставку постмодернизма назло мне, и смотрите-ка – угадал. - Вовсе и не назло тебе, - фыркает Цинсюань и указывает на картину рядом с ними, - смотри – это Салле. Я фанат. Теперь. Эти пятна так впечатляют! - А ещё здесь бесплатный фуршет и шампанское, понятно. Пошли домой, - незнакомец берёт Ши Цинсюаня за запястье и тянет за собой, но последний упирается. - У меня больше нет дома! - Странно, я видел твои вещи у себя в коридоре. - Ты сказал, чтобы я проваливал вместе со своими вещами! - Я такого не говорил! - Ты подумал! - Молодые люди! – Хуа Юнли, из-за развернувшийся картины немного растерявшая весь свой обворожительный запал, неловко возвращает внимание к себе и достаёт ещё одну визитку. Раз уж Ши Цинсюань пьян и не особо соображает, то вся надежда на его друга. Друга ли? В любом случае, женщина твёрдо уверена, что эти двое станут золотом её показа. А вернее сказать – настоящей сказкой. - Прошу прощения, моё имя Хуа Юнли, я… На самом деле она уверена, что оба парня совершенно её не слушают. Весь её короткий монолог о том, кто она и что хочет им предложить, пролетает мимо них быстрой бегущей строкой. Ши Цинсюань вообще отвлекается на проходящего мимо официанта, чтобы заменить свой пустой бокал шампанского на полный. А его друг тут же реагирует на это и отбирает у него алкоголь. - Я – точно нет. Он – подумает, - быстро кидает незнакомец, забирает визитку женщины и быстрым шагом двигается на выход, утаскивая за собой уже не сопротивляющегося Цинсюаня.

● ● ●

Ши Цинсюань свою руку из чужой хватки вытягивает. Но лишь для того, чтобы перехватить снова, на этот раз правильно, переплетая пальцы. А чуть помедлив, и вовсе опускает потяжелевшую от опьянения голову на плечо своего недовольного парня. Притирается щекой и почти мурлычет от удовольствия. И неважно, что они вроде как поругались. Неважно, что они в лифте дома культуры, где проходила злополучная выставка картин в стиле постмодернизма. Он, конечно же, соврал про Салле. Терпеть он не может все эти сюрреалистичные пятна, где-то там при детальном рассмотрении складывающиеся в произведение искусства. Он верит, что для кого-то это само воплощение красоты. Но для него… Для него воплощением красоты является то, что пишет Хэ Сюань. - Мы приехали, - ворчит последний и дёргает плечом, заставляя Цинсюаня отстраниться. Разгульная пьяная душа требует продолжение банкета, но есть в Цинсюане здравый смысл, желающий больше помириться со своим ворчливым парнем. Из-за чего они там вообще поругались-то? Ах, да. - Я заберу вещи и уеду обратно к брату, можешь не беспокоиться, - тихо произносит парень, после того, как они забираются на заднее сидение такси. - Не начинай, - раздражённо выдыхает Хэ Сюань. - Начал всё это ты, а я… Неважно, извини, что снова влез в твою зону комфорта. Хэ Сюань ничего не отвечает. Только вздыхает чуть заметно и отворачивается к окну. Ши Цинсюань зеркалит его действия. Он давно уже думает, что эти отношения нужны лишь ему одному. У Хэ Сюаня свой собственный мирок, который он долгое время прятал от чужих глаз, рычал на каждого, кто приближался. На Цинсюаня тоже рычал, только вот кое-кто умеет быть очень обворожительным и классным, когда выпьет. Да и сам Хэ Сюань когда выпьет, может позволить себе лишнего. Совсем немного, один раз, это же просто какой-то рандомный парень на вечеринке его друга. Разве может что-то пойти не так? Может. Вселенная от души угорает, и почему-то этот смех в голове раздаётся голосом лучшего друга – Хуа Чэна. Вообще-то на вечеринку они пригласили еще и давнего друга Се Ляня, что недавно вместе с братом вернулся из Франции. Хэ Сюаню честно было плевать на эту историю. Друзья Се Ляня его не интересуют, его и сам Хуа Чэн бы не интересовал, но как-то так сложилось, что в школе они общались исключительно друг с другом. Один любил молчать и рисовать, а второй любил молчаливых людей и чужие рисунки. Хэ Сюань ждал, что друг отклеится после школы. Но он не отклеился даже после окончания художественного колледжа. Окончил, правда, только Хэ Сюань. Хуа Чэн слился в самом начале, внезапно решив удариться в собственный бизнес. И ведь получилось же. Сеть стриптиз-баров по городу – Хэ Сюань отвлёкся на свои картины и даже не заметил, когда его друг в свои двадцать семь стал руководить чем-то подобным. Так вот, та самая вечеринка. Это даже не было чьим-то днём рождения, то есть совсем никакого повода вылезать из завалов бумаги и пастели, на которые Хэ Сюань тогда здорово подсел. Но вот он уже в клубе, даже прилично выглядит, а в его руках одна за другой оказываются бутылки пива, которые умелые официантки незаметно меняют с пустых на новые. Всё же за счёт заведения, так что чёрт с ним. В какой-то момент ему кажется, что этот невероятно красивый мальчик, что льнёт к нему в курилке, тоже за счёт заведения. Он знает, что у Хуа Чэна такие иногда танцуют. И в целом становится плевать, когда из курилки его утягивают в комнату для привата, а там… Там Хэ Сюань ловит оргазмические приходы от классного минета, а позже решает, что двадцать шесть – идеальный возраст, чтобы пробовать что-то новое. И вот минет делает уже он. Они ведь больше никогда не встретятся, так что… Встречаются они уже на следующий день. Се Лянь пишет, что его друзья, что вернулись из Франции, очень интересуются живописью, и будет здорово, если Хэ Сюань расскажет им о ближайших интересных выставках. Списывается Хэ Сюань с неким Ши Цинсюанем. Он действительно скидывает ему адреса выставок и собирается на этом прекратить общение, но Цинсюань оказывается очень разговорчивым. Ох, ладно, в тот момент он назвал его пиздец каким незатыкающимся. И заблокировал бы, если бы не интерес парня к тому, что пишет сам Хэ Сюань. Он даже смог напроситься в гости, что бы вживую посмотреть на картины, а не на фотографии Хэ Сюаня в чате. Да и что может пойти не так, верно? Какой-то друг Се Ляня просто позалипает на его картины. Вдруг, купит что-то… Другом оказывается тот самый мальчик из клуба, и мир Хэ Сюаня делится на до и после. Он прилип к нему, как засохшая акварель к бумаге – не смыть, не исправить. Только если с корнем вырывать. Хэ Сюань грубо посылал, не отвечал на сообщения и уверял, что отношения ему не нужны. Только вот поздно было – он уже погряз в отношениях. И сам же потом писал – приезжай, а. Чтобы сидел рядом и хотя бы даже просто свои сериалы смотрел, комментируя, пока Хэ Сюань снова рисует очередное море. А спустя год случилось вот это – ранним утром с двумя чемоданами за спиной Ши Цинсюань вваливается в его квартиру и уверенно сообщает, что они будут жить вместе. Хэ Сюань даже ничего внятного ответить не смог, но лицо сонное и как всегда всем недовольное сказало всё за него. Цинсюаню вообще много не надо, чтобы патетично хлопнуть дверью и убежать, куда глаза глядят. Говорил, что никому он не нужен – ни брату, ни парню своему. А ещё он не взял с собой телефон. И куда именно глядят его глаза в такой драматичный момент, пришлось угадывать несколько часов. - Цинсюань, - начинает Хэ Сюань, не имея на самом деле в голове никакой заготовленной речи. Он знает, что сказать нужно, но совершенно не знает что и как. Словами через рот способ такой себе, всю жизнь подобное у него плохо получалось. - Ничего не говори, всё в порядке, - перебивает его парень, - я прекрасно понимаю, что приехал вот так без обсуждения заранее, и вообще ты говорил много раз, что тебе нужно своё личное пространство. Прости, я просто вернусь к брату. Он там достаточно побесился. - Я не говорил, что против, - отвечает Хэ Сюань, снова закипая. - То есть ты хочешь, чтобы мы жили вместе? Сложно ответить. Хэ Сюань никогда ранее не думал об этом. Он об отношениях-то думать начал не так давно. Он точно не хочет, чтобы Цинсюань уходил, но… - Ну, вот и всё, не собираюсь тебя принуждать, - делает выводы за него парень и хватает за ручку один из своих чемоданов. - Ой, тебя это совсем не смущало, когда ты втягивал меня в отношения! – выпаливает Хэ Сюань и тут же ненавидит себя. Ши Цинсюань напряжённо замирает на пару секунд и молчит в ответ. Очень тяжело молчит, ощущается каждой клеточкой тела. - Я тебя услышал. - Нет, Цинсюань… - Не нужно. Мы останемся друзьями. - Нет, не останемся! – Хэ Сюаню кажется, что он сходит с ума. В принципе, уже давно рядом с этим парнем. В мыслях страшный сумбур и будто биполярное расстройство. Он действует прежде, чем успевает подумать. Просто потому что думать – долго, а схватить за запястье любимого человека можно прямо сейчас. - Даже друзьями не хочешь быть? – будто бы уже сквозь слёзы удивляется Цинсюань. – Да пожалуйста! Могу вообще из твоей жизни исчезнуть! – и дёргает руку из чужой хватки. Да так сильно, что браслет из голубого берилла рвётся, и круглые камушки звонко рассыпаются по всему коридору. - Нет! Нет, нет, нет… - отчаянно шепчет Ши Цинсюань и опускается на колени, принимаясь быстро собирать бусины. Хэ Сюань этой картины не выдерживает. Вообще уже не выдерживает. - Хватит! – почти выкрикивает он и опускается на пол рядом со своим парнем. Перехватывает его руки, рассыпая уже собранные камушки, и тянет на себя, шепча прямо в губы, - я тебе ещё десять таких браслетов подарю, только не уходи сейчас никуда. Цинсюань успевает только жалобно всхлипнуть. На поцелуй отвечает отчаянно, жадно, словно без этого задохнётся. И в этом есть доля правды. Хэ Сюань зарывается пальцами в его волосы, и хочется жарко шептать «да, да, тысячу раз – да». Он и шепчет порой, потому что ведёт с этих пальцев в собственных волосах – невероятно. Но сейчас рот занят, получается только мычать, давая волю своей несдержанности и жадности. Хэ Сюань валит его прямо тут, посреди коридора. Лишь оттесняет немного от порога, чтобы не совсем на обуви. Цинсюань и не сопротивляется – чужая страсть для него словно наркотик. Он шарит руками по телу своего парня, нетерпеливо задирая толстовку, чуть ли не вздрагивая от удовольствия, когда пальцы касаются обнажённой кожи. Хэ Сюань в свою очередь перемещается поцелуями на шею, впивается жгучим укусом и тут же, словно обезумевший, зализывает след. Не успокаивается, пока рядом не остаётся еще два таких же ярких засоса. Цинсюань стонет, кусая губы, и опускает руки на ширинку парня. Расстёгивает быстро, лихорадочно дёргая ремень и чуть не вырывая его. Точно так же тянет вниз молнию ширинки и с особым удовольствием проникает пальцами за ткань джинс. Возбуждённый член сразу ложится в ладонь, а Хэ Сюань снова кусается и хищно впивается в его губы. Отвлечённый на эти крышесносные поцелуи Ши Цинсюань даже не замечает, когда его собственная ширинка так же оказывается расстёгнута, а пальцы Хэ Сюаня вовсю начинают ласкать его член. - Ах, Хэ-сюн... милый… - шепчет он в его губы, когда Хэ Сюань проникает пальцами между ягодиц и кружит самыми кончиками у входа, - хочу тебя, хочу-хочу-хочу. И в дополнение к своему желанию, сильнее сжимает чужой член, ведёт кулак к самой головке и ласкает её большим пальцем, а языком, будто повторяет движения пальца, очерчивает губы Хэ Сюаня, лижет коротко, но заметно несдержанно. Тела вдавливаются друг в друга, выгибаются навстречу, имитируя секс. Цинсюань коленями сильнее сжимает чужие бёдра, убирает руку от члена и обнимает за плечи, впиваясь ногтями через ткань толстовки. Хэ Сюань ещё раз целует этот манящий рот, с которого срываются тихие всхлипы, и отстраняется от парня. Поднимает его, ставит на колени, и Цинсюань понимает его без слов. Он опирается руками о стоящий рядом свой чемодан и прогибается в спине, оттопыривая задницу. Нормально так срывает крышу. Хэ Сюань ставит себе пометку «отшлёпать в ближайшее время». Чтобы до красноты, чтобы сидеть не смог, чтобы сам считал удары и срывал голос от жгучего удовольствия. Сейчас Хэ Сюань позволяет себе только аппетитно помять ягодицы, после того, как стягивает джинсы и нижнее бельё до колен. Раздеваться полностью нет никакого терпения. Хэ Сюань смачивает пальцы слюной и проникает одним слишком быстро, сильно. Ши Цинсюань под ним сжимается и шипит, но не отстраняется. Через секунды, когда Хэ Сюань убирает палец и вводит его снова, но медленнее, награждает сладким стоном. Сдерживаться очень тяжело, но важно. Делать больно не хочется совершенно. Грубо – да, жестко выебать до криков – ещё как. Но не больно. Хэ Сюань наклоняется к нежному уху своего парня и внезапно очень ласково прикусывает его. Оставляет несколько влажных поцелуев за ним, лижет мочку. И даже улыбается, слушая стон наслаждения от реакции на прикосновение к эрогенной зоне. Цинсюань весь дрожит, выгибается и насаживается на пальцы, когда их становится уже два. Сам же шипит от тянущей боли, но не останавливает свои движения – крутит задницей, насаживается резче, показывая, как будет это делать, когда вместо них будет член. - Милый… Давай… - выстанывает и падает лицом на чемодан, выпячивая зад ещё сильнее. - Будет больно, - предупреждает Хэ Сюань, сгорая от того, как этот парень его хочет. Боги, он хочет его не меньше. Чтобы до искр из глаз. - Да… - с каким-то томным наслаждением выдыхает Ши Цинсюань, - давай, чтобы я сутки не мог подняться. Ну же… А потом снова стонет, потому что Хэ Сюань следует запросу и начинает входить. Узко, сухо в сравнении с тем, сколько обычно они используют смазки, но в данный момент именно то, что нужно. Цинсюань стонет протяжно, скребёт ногтями покрытие чемодана и шумно выдыхает, поддаваясь назад, пока не принимает член полностью. Хэ Сюань удобнее обхватывает его за бёдра и трахает именно так, как желал ранее. До криков, до искр из глаз, до будущих синяков на белоснежной коже бёдер от сильной хватки. Коридор, а заодно и всю квартиру, наполняют пошлые и от того возбуждающие звуки шлепков их тел, а громкие стоны Цинсюаня, наверняка, отлично слышно на лестничной площадке. На соседей им плевать с первой проведенной ночи. На друг друга не плевать примерно оттуда же. - О, Господи… да! – кричит Цинсюань и отрывается от чемодана. Хэ Сюань тут же обнимает его, прижимает к своей груди и впивается зубами в шею. От неё уже постепенно перемещается выше, водит губами по щеке. Цинсюань поворачивает голову, и они целуются мокро, переплетая языки, мешая стоны друг друга между губ. Хэ Сюань двигается с большой амплитудой, выходит почти полностью и резко проникает обратно. На каждом толчке выбивает дух под аккомпанемент коротких криков удовольствия. Ши Цинсюань поднимает руки, заводит назад и касается волос своего парня. Натыкается пальцами на растрёпанный хвостик и тянет резинку, освобождая волосы. У Хэ Сюаня они почти достают до подбородка – ему безумно идёт. Циньсюань вообще тащится с его внешности, о чём заявляет периодически. Набитый по юности скелет рыбы на голени – обожает, как-то даже целовал, не обращая внимания на волосы. С колечками в ушах, так же появившимися в юности, и про которые Хэ Сюань забывает периодически, играется языком, облизывает. По выбритым вискам водит пальцами перед сном. Ещё Цинсюань обожает его толстовки, футболки, майки. Таскать чужую одежду это вообще чистый кайф для него. Запах же, запах! Хэ Сюань пытался выяснить, что там такого – пахнет обычным кондиционером для белья, он пользуется одним и тем же уже несколько лет. Но Ши Цинсюань жадно вдыхает его при любой возможности и млеет, словно кот от валерьянки. Хэ Сюань чувствует, что ноги их уже не держат, да и колени болят от твёрдого пола. Поэтому он разворачивает Цинсюаня и вновь толкает на пол. Сразу ловит на себе тёмный взгляд. Как там говорила эта женщина в галерее? Словно глубина морских вод? Ему нравится. Так же ему нравится сравнение с мягким прохладным морским бризом. Ши Цинсюань именно такой. И волосы светлые, немного вьющиеся, пушистые и мягкие. Словно песок – он согласен. Хуа Чэн как-то сказал – «хоть кто-то вытащит тебя из твоего болота». Он не просто вытащил. Он превратил его болото в море. Хэ Сюань стягивает с него штаны окончательно, снова устраивается между разведённых ног и проникает внутрь податливого тела. Цинсюань закатывает глаза от удовольствия и обнимает за шею. - Так значит… Ты… Ах, боже… Ты хочешь, чтобы я… Ммм. Жил с тобой?.. – спрашивает, а в глаза не смотрит, боясь снова прочитать там что-нибудь не то. - Я с самого утра… оббежал весь район, чтобы… найти тебя. Как ты думаешь? – Хэ Сюань кусает его за линию челюсти, выражая этим своё лёгкое недовольство. Хотя какое тут может быть недовольство, когда так приятно и классно трахать, выбивая стоны и крики. Цинсюань под ним весь для него. Только для него одного. Хэ Сюань переполняется чувством любви и ускоряется, глухо простонав на ухо парню. От чего последний сильнее сжимает его внутри. - Знаешь, что я думаю? – выстанывает Цинсюань и поворачивает голову, чтобы встретиться с родным помутневшим от возбуждения взглядом. – Я думаю, что люблю тебя. Пиздец, как сильно…. Ах, да… Так сильно люблю, Хэ-сюн… Милый… - Ты… - Хэ Сюань нервно фыркает и впивается поцелуем, затыкая. Опускает руку на его член и ласкает, совершенно не попадая в ритм, но Цинсюаню хватает, чтобы начать задыхаться. Он вытягивается, словно струна, и сжимает в себе член Хэ Сюаня, когда кончает. А потом не отпускает, давит ногами на поясницу, заставляя кончить глубоко внутри себя, и языком водит по чужим губам, совершенно пошло встречаясь с языком Хэ Сюаня. После они целуются долго, очень сладко, выпивая друг друга без остатка. - Люблю, - немного отдышавшись, произносит Хэ Сюань. Коротко, но очень ёмко. Ши Циньсюань улыбается в ответ и чмокает его в нос. Рукой в этот момент нашаривает рядом с собой на полу камушек голубого берилла. Хватает его и крутит между пальцами. - Не хочу десять новых. Хочу этот. Ты подарил его, когда признался, что я тебе нравлюсь, - и улыбка хитрая, довольная, счастливая. - Я подарил его молча. Просто это твой цвет. - Да-да, - снова чмок в нос, - представляешь, буду готовить тебе каждый день. - Вот с этого и надо было начинать свой переезд, - хмыкает Хэ Сюань и наклоняется, чтобы следом прошептать на ухо, - главное, что на десерт всегда будешь ты.