Мы еще встретимся, Лайт

Костлявыми пальцами Рюк записывает имя Лайта в свою тетрадь смерти. Лайт, обезумевший в страхе скорой смерти, бросается к ногам Бога и кричит, умоляет, плачет. С его губ слетает слюна, окрашенная кровью. Рюк непоколебим, он делает своё тело нематериальным для мира людей и дописывает последнюю букву. Лайт кричит ещё громче, срывая свои связки, и скулит. Проходит сорок секунд и тот, схватившись за сердце, падает замертво. Всё закончилось. Лайт получил упавшего с доски короля, а Ниа остался с ферзем и ладьей. Конец... или?

***

Кто создал весь этот мир? Кто придумал его правила? Кто создал существ в нем? У него нет ни имени, ни фамилии, ни описания. Он просто номинально существует, поэтому будем звать его Создатель. Руки Создателя тёплые и осторожные, словно у хорошего человека. Но Создатель не человек, он просто Создатель, другим словом его описать нельзя. Осторожные руки, не покрытые кожей и мышечной тканью, медленно собирают в кучу чёрный песок. Умелые пальцы складывают очертания сердца, оно не похоже на человеческое, оно не бьется и в нем нет артерий. Ведь зачем артерии сосуду, который просто держит в теле крупицу души. Руки вкладывают в этот сосуд материю, еле-еле горящую голубоватым цветом. Песок поглощает ее, и становится чуть меньше, чем изначально. Вокруг сосуда руки снова собирают песок, только на этот раз захватывая с собой кости, старые ткани, остатки чего-то напоминающего арматуру. Появляется очертание ног. Они длинные, словно непропорциональные будущему телу. Ноги состоят из костей, местами с увечьями и трещинами, их покрывает слой то ли из камня, то ли из такого же чёрного песка, только застывшего, глиняного. Следом за ногами Создатель начинает лепить тело, словно скульптор лепит своё гениальное произведение, только вот статуя не сможет заговорить, а вот это существо сможет. Тело получается такое же, словно из костей, только более пластичное, его местами покрывают обрывки ткани, словно стараясь смягчить костяную структуру. После этого уже вырисовываются руки, они – самая непропорциональная и самая нежная часть здесь, они длинные и словно неуклюжие, их только совсем немного покрывают кости, а все остальное состоит из мягкой чёрной глины с вкраплениями ткани. Пальцы получаются изящными и длинными, на них косточек уходит больше всего. Остаётся последний штрих — голова, пожалуй, самая сложная часть во всем теле. Сначала из костей получается череп, он больше чем у людей. Создатель берет горсть песка и начинает втирать его в кости, спустя долгое время получается кожа. Наверное, это самый длительный процесс. Когда появилась кожа, из костей рук делают зубы, почти такие же острые как лезвия, он вставляет их в рот и из ткани делает язык, что становится словно живым. Один клык костяной творитель ломает, ведь должна быть изюминка. Пустые глазницы создают слишком печальны вид и для без того печального создания, поэтому Создатель дарит телу глаза, они пока пустые и словно стеклянные, просто в них ещё не вдохнули жизнь. Хотя как можно вдохнуть жизнь в то, что должно быть мертвым? Тело готово, вышло очень даже красиво и Создатель доволен, его руки слегка хрустят в ожидании самого интересного. Одна из больших рук Создателя касается груди, слышится гул, прохожий на удары сердца, но это всего лишь иллюзия. Глаза загораются мертвенно-живым светом, и новое создание встаёт, смотря с непониманием на своего Создателя.       — Твоё имя Интру и отныне ты Бог Смерти. Звучит громогласный и слегка хриплый голос, он не пугает, что-то в нем успокаивает. Руки протягивают новому жителю тетрадь, на ней выведены буквы, что сковываются в два слова: «т е т р а д ь с м е р т и».       — Не нарушай правила. Снова разлается голос и Интру морщиться, протягивая непропорциональную руку и забирая двумя пальцами тетрадь. Создатель разворачивает его за плечо и толкает, говоря этим самым идти. Бог смерти повинуется и идёт прямо, не видя перед собой ничего, кроме бесконечного мусора, песка и железа. «Король тебе все расскажет. Не нарушай правила». На этот раз голос раздаётся в голове и Бог ёжиться, хрустя костями, но продолжая уныло волочить ноги. Путь долгий. Путь изматывающий. Путь изнуряющий. Путь томительный. Ноги устают, а язык сам высовывается из рта потому что воздух тяжёлый, прогнивший. Бог падает и упирается руками в чёрный песок, который уже ненавидит. С его губ впервые за это время, которое нельзя разбить на дни, недели, месяцы, годы, срывается крик. Просто очень громкий, рвущий связки крик. Все его тело содрогается, и кости хрустят больше обычного. Этот крик помогает, и с его спины вырастают и расправляются крылья, обтянутые полотнами, словно крылья летучей мыши кожей. Только у летучей мыши это выглядит изящно и красиво, а здесь скорее безобразно, ведь местами торчат кости. Крылья поднимают уставшее тело в воздух и несут дальше, в какой-то момент Интру кажется, что он вовсе не владелец своих крыльев. Крылья доносят его до более чистого места, похожего на пустырь, впереди виднеются какие-то силуэты, а с боку нечто на подобии пещеры, что уходит вглубь земли. Интуиция срабатывает, и Бог идёт туда, волоча за собой ноги. Спустившись в самый низ, он в полу мраке разглядывает чьи-то глаза, такие же мертвенно-живые, как и его.       — Тебе дали имя? Спрашивает очень странный голос, похожий на скрежет металла.       — Интру. Отвечает Бог, пытаясь разглядеть, что же там в этом мраке, но, увы, не может.       — Запоминай Интру. Сказал голос. Бог слушал правила целую вечность, их было так много, что голова шла кругом, но он запомнил только самые важные пять правил: • Человек, чьё имя будет записано в Тетради — умрёт. • Эффект Тетради не подействует, если пишущий имя не будет знать, как выглядит лицо того, кто должен умереть. Таким образом, люди с одинаковыми именами и фамилиями не умирают. • Если причина смерти не указана, человек умрёт через 40 секунд от сердечного приступа. • Если причина смерти написана в течение 40 секунд после имени, то так оно и случится. • После написания обстоятельств смерти, детали смерти должны быть записаны в следующие 6 минут 40 секунд. А так же правило о том, что Бог смерти умрет, если не будет записывать имена в тетрадь, тем самым продлевая себе жизнь. После этого ему наконец-то разрешили идти. Интру вышел из обители Короля и пошёл в ту сторону, где видел силуэты. Подойдя ближе, он наконец-то смог разглядеть их. Это были такие же существа как он, уродливые, склеенные из разных вещей Боги. Часть из них даже не заметила новенького ведь рубилась в карты, часть просто проигнорировала его приход, но нашёлся один, что все же обратил внимание на Интру.       — Новый Бог значит. Интру перевёл глаза на сказавшего это, это оказался низкорослый Бог с телом похожим на тело ленивца, с слишком длинными руками, которые лежали ещё в метрах двух от него.       — Да. Нехотя ответил Интру, смотря в глаза Бога, точнее в глаз, второго попусту не было, просто пустая глазница, он даже не удосужился прикрыть ее повязкой.       — Я Сурда, будем знакомы. Сказал, растягивая слова Бог, смотря на новенького, что явно не торопился говорить своё имя.       — Интру. Все же пришлось из-за приличия представиться. Сделав это, Бог сел рядом с новым знакомым и стал все осматривать. Сурда перевёл на него глаза и лишь хмыкнул, продолжая складывать из камешков пирамидку где-то в метрах двух от себя двумя пальцами левой руки. Интру изучал и оценивал обстановку тут, он постарался запомнить каждого Бога и по возможности услышать его имя. И вот, его внимательные глаза наконец-то дошли до того, кто сидел поодаль, совершенно один. Он сидел в странной позе: колени были поджаты под самое не хочу, а один палец он грыз, смотря уныло на тетрадь, что лежала перед ним.       — Кто этот Бог?       — Ордо, он странный. Несмотря на то, что мы все Боги, никто из нас не хочет умирать и все пишут имена в тетрадь смерти, а его полностью чистая, он не написал ещё ни одного имени. Слегка пренебрежительно ответил Бог, смотря на эту скрючившуюся фигуру.       — Понятно. Интру встал, волоча свои ноги в сторону этого Ордо. Он его заинтересовал, не такой как все, притягивающий. Когда к нему подошли, Ордо поднял глаза и посмотрел на подошедшего, потом перевёл глаза обратно на тетрадь и сказал:       — Заберёшь ее себе, сегодня мой последний день.       — Почему ты не пишешь имена в тетрадь? Спросил Интру, садясь рядом и вдыхая запах этого Бога, он показался таким знакомым.       — Не хочу убивать. Ответил Ордо, переставая наконец-то грызть палец и вынимая его изо рта.       — Зачем жить тут, где правят только законы лени и эгоизма? Они боятся умереть, а я нет. Так что забери потом мою тетрадь. Выдохнул Бог, взяв в изящные руки тетрадь, они, наверное, были самой красивой частью его тела, составленные из тонких, на вид очень хрупких костей, обтянутые тканью около запястьев, и с длинными пальцами.       — Я слышал, что очень удобно иметь несколько, и правилами не запрещено забирать тетради у умерших Богов. Добавил он, положив тетрадь обратно и смотря куда-то вперёд.       — Твой запах такой знакомый. Всё же произнёс это Интру, смотря в упор на этого Бога. Ордо казался ему таким знакомым, но он не мог понять почему, словно его воспоминания блокировались. Хотя, нет, их просто не было, вот и всё.       — Наверное, мы виделись в прошлой жизни. Ответил ему Ордо, наконец-то смотря в глаза Интру, слегка прищурив свои.       — Виделись. Выдохнул он в итоге и вдруг стал осыпаться: с него сыпался чёрный песок, и все кости постепенно распадались. Вся работа Создателя, увы, уничтожалась. Интру попытался схватить этого Бога за руку, но не успел, рука рассыпалась в его пальцах. Он чувствовал, что пропадает что-то важное, будто он уже терял это важное, но не мог понять что именно. Ордо рассыпался, и осталась только его тетрадь, которую подняли костлявые руки Интру. Он умер второй раз, но уже по своей воле.