***
Алекса и Джейк стали использовать одну из «игровых» комнат Кенди в качестве зала для тренировок. Всю неделю Джейк гонял Алексу по этой тренировочной, то впечатывая девичье тельце в стены и пол, то заставляя чуть ли не летать по площадке, получая всё новые ушибы и синяки. Но парень видел заметный прогресс в их тренировках. По крайней мере, теперь у Алексы был неплохо поставлен удар — во время прошлой тренировки она ему чуть челюсть не сломала, а удар в печень вообще чуть в нокаут не отправил! Результатом такого прогресса, конечно, были разбитые в кровь костяшки, царапины и кровоподтёки на бледных коленях, а также синяки на спине, руках и на прессе, которой стал чуть заметнее и твёрже. Словом, Джейк был доволен, даже горд тем, как внимательно и серьёзно девчонка относиться к его «урокам». К несчастью для себя «телохранитель» поздно понял, что привязался к девчонке. Сам не заметил, как начал сравнивать её с девочками из детского дома и психлечебницы, где он вырос. Он ведь и их тоже учил самообороне. Слишком уж сильно Алекса ему их напоминала. Хорошо это или плохо — он ещё пока не понял. Зато понял, что девочку учить уже, по сути, нечему. Собственно, именно эта мысль посетила наёмника, когда Алекса, усевшись у него на груди, стиснула мощное тело стройными, но за неделю окрепшими ногами, при этом сжав свободную руку Джейка у него за головой. Тем временем к горлу американца уже была опасно близко прижата холодная сталь одного из ножей Алексы. Девочка тяжело вдыхала воздух через рот, будучи утомлённой поединком с Джейком, но её красные глаза ярко сверкали удовлетворением — она определённо была довольна теми результатами, которых достигла. И Джейк, похоже, тоже, судя по его довольному оскалу. — Молодец, Алли. Думаю, на этом можно закончить. — Сказал мужчина и, ощутив свободу в конечностях, поспешил сесть и подождать, когда с него слезет до невозможности уставшая брюнетка. — Зачем давать мне такие прозвища? — Устало спросила Саша, опрокинувшись спиной на пол и распластавшись по нему звездой. — Малая, мелкая, Алли… Так сложно звать по имени? — А тебе не нравится? — Скорее непривычно… А особенно непривычно слышать это из уст психа-серийника. По комнате раздался громкий гортанный смех Джейка, чья ладонь тут же закрыла девушке глаза — видимо, он так неудачно погладил её по голове. — Тогда я буду делать это почаще… — Послышался смешок со стороны парня. Может, Саша и не видела, но была точно уверена — он ухмыляется. Устало, но без тени насмешки. «Чего это он?» — Джейк… — Саша отняла ладонь своего «учителя» от лица, после чего заглянула в знакомые черты, в которых не было и тени улыбки. — Ты чего сник? — Кто тут сник, заноза?! — Фыркнул брюнет. — Оп! Новое прозвище. — Алекса! — Я серьёзно, Джейк. — Девушка нахмурилась и села, поравнявшись с другом. — Что не так? — Ты же понимаешь, что мы можем не выбраться отсюда? — Брюнет мрачно посмотрел Алексе в глаза. — Этот тип меня-то однажды чуть не убил, а уж тебя — маленькую и хиленькую — и подавно по стенке размажет. У него так к тому же полно «телохранителей», которые станут нам занозой в заднице, как только мы поднимемся наверх… Не боишься? — А есть смысл? — Поинтересовалась Саша под недоумённый взгляд Джейка. Красноглазая лишь вздохнула, переводя безразличный взор куда-то вперёд. — Хуже мне уже точно не будет. Даже если выживу и выберусь отсюда, с моим-то статусом психопатки да в купе со статусом наёмницы… с распростёртыми объятиями меня наверху будет ждать лишь тюрьма или смертная казнь на электрическом стуле. Мне в любом случае останется всю оставшуюся жизнь бегать от правосудия в поисках свободы. — И тебя не волнует? — Нет… Смерть наших с сестрой насильников — моя заслуга. Меня не посадили, во-первых, из-за возраста, а во-вторых, из-за того, что сделано это было в целях самозащиты и под состоянием аффекта. Мне причиталась лишь психологическая помощь и возможная отправка в приют. О том, что я повинна в смерти тридцати старшеклассников, никто так и не узнал. Вроде как… Убийство приёмного отца тоже можно отнести к этому же разряду. Он убил мою сестру, мою приёмную мать, а затем и со мной покончить решил, но я убила его раньше. Всё снова списали на убийство в целях самозащиты и убийство в состоянии аффекта. И меня снова отправили в клинику, на сей раз на долгосрочное лечение. А вот всё, что я делала здесь… Тут вряд ли будут разбираться кто и кого, здесь в игру на выживание играют отпетые преступники и должники, до которых никому нет дела. Зато, как только я отсюда выйду, за мной отправят погоню. А как иначе? Девочка-психопатка, на руках у которой кровь четырёх человек — уже больше — свободно разгуливает по городу, какой кошмар! Меня ж первым делом либо в клинику обратно упекут, либо линчуют на месте! — Это ещё кто кого линчевать будет… — Нервно усмехнулся Джейк. — То-то и оно. Я в своём уме. И я прекрасно понимаю, что убийства не приносят мне ни угрызений совести, ни как такового удовольствия. «Убила и убила. Одним человеком больше — одним меньше. В чём разница?» — таким вопросом я всегда задавалась, когда психологи пытались понять, что я испытываю, понимая, какой поступок совершила. — Ты же не озвучивала этот вопрос? — Нет, конечно! Я похожа на сумасшедшую? Джейк хрюкнул от смеха, закрывая рот рукой. Алекса только театрально закатила глаза. Ну, да. На сумасшедшую она с первого взгляда и впрямь не походит. Саша понимает, что она ещё в своём уме. Вся беда в том, что её не пугает совершённый ею грех. Да и не пугает сама мысль о том, что она не испытывает ни мук совести, ни вины. С одной стороны, чего её стыдиться? Её дважды пытались убить — она лишь защищалась. С другой же — её поступок ужасен, как ни посмотри, и адекватный человек, скорее всего, чувствовал бы себя ужасно, считал бы себя преступником и чудовищем, боялся бы попасть в клинику или в тюрьму. Ей же было перманентно плевать. «Нормально ли это? А какая мне разница?» — на такие мысли Алекса только безразлично пожимала плечами и продолжала жить дальше, не понимая, почему людей так пугает тот факт, что она совершенно не жалеет о совершённом. «– Да, это было в целях самообороны, но убийство есть убийство! Неужели не понимаешь, какой грех совершила, убив человека?» — твердили ей люди. На всё это Саша снова плевала с высокой колокольни, а ответом этим людям с её стороны всегда был один и тот же вопрос: «– Разве они это не заслужили?» Ублюдки, насиловавшие её и Аню, поплатились за всё, не только за то, что сделали с Сашей и её сестрой. На счету у тех мужчин были многочисленные убийства и изнасилования, так что вряд ли бы по ним кто-то стал плакать после их смерти. «– Те двое отделались слишком легко. Таким, как они, должна была выпасть намного хуже, чем просто быть убитыми мной — на тот момент одиннадцатилетней, испуганной до смерти девочкой, » — говорила Саша всем своим психологам, которые потом только руками разводили. Приёмный отец Саши и Ани отделался также просто, что не раз и не два огорчало Сашу, когда та размышляла об этом. Андрей тоже был далеко не идеальным человеком и примерным семьянином, как его описывали друзья, коллеги и соседи. Мужчина брал взятки на работе, благодаря чему многие его клиенты были оправданы за те же взятки или ещё что похуже. Андрей любил выпить с друзьями в баре, забывая о своей жене, которая, также как и он, много лет грустила об их погибшем сыне. Только если женщина нашла утешение в заботе о Саше и Ане, то он, так и не полюбивший дочерей подруги его жены, справлялся с неурядицами жизни несколько по иному — в баре за выпивкой с друзьями или в отеле с какой-нибудь проституткой. Их приёмный отец не был хорошим человеком. Окончательно Саша в этом убедилась, когда он, ещё до того, как узнал о её проступках, говорил ей, что Ане уже ничего не поможет, и, что было бы лучше отпустить её, дать ей умереть, как девушка того хотела. А затем, когда Саша отказалась от его «предложения», он, напуганный в тот день убийственным взором приёмной дочери, убил Аню, а затем и свою жену, за что и сам был убит. Только уже руками Саши. «– Он был отбросом общества и трусом. Вместо того, чтобы просто отказаться от опекунства над нами, он решил избавиться от нас, напуганный ответственностью и моими угрозами. Ну, разве не жалкий он человек? Его смерть столь же жалкая и он её заслужил, » — в очередной раз, разговаривая с психологами, отвечала Саша. Те в свою очередь снова руками разводили да плечами пожимали, мол: «Мнение девочки остаётся неизменным, никакого прогресса мы не видим, а значит, её психическому состоянию уже ничего не поможет». Все поставили на Саше крест. Все до единого. Но сдаваться она точно не станет. Разговор Алексы и Джейка закончился на том, что они договорились выдвигаться на этаж «B2» в районе полудня — благо на этажах были часы и электронные календари, так что время они знали. Джейк прожил в этом подземном здании уже почти полгода, Алекса же пробыла тут почти две недели и, как и её напарник, желала как можно скорее покинуть это место, желательно, будучи живой, и, закончив при этом свою часть сделки с доктором Лайтом. Брюнетка понимала, что у них с Джейком есть два варианта развития события. В первом случае они потрёпанные, побитые и не без ужасных ранений, но выберутся из здания, убив при этом хозяина этажа «B2». Во втором же — их участи можно даже не завидовать. Напарники разбрелись по этажу — Джейк отправился в их комнату, намереваясь принять душ перед сном и заморить червячка, а Алекса решила попытать счастье и поискать в кабинете Кенди какие-нибудь книги, помимо хирургии и прочей медицинской литературы, которую Кенди читала и изучала с целью линчевания своих жертв вручную. Саша прочла все эти книги, так как и сама в детстве хотела стать врачом, так что сие литература ей пригодилось, но хотелось почитать что-нибудь лёгкое, ну, или, как минимум, не содержащее в себе крови пыток. Естественно, в библиотеке покойницы такого не нашлось. Единственное, что Алексе удалось разыскать для «лёгкого» чтения, так это книги по психологии. Взяв с полки три таких книги, девушка стала читать описание книг и их содержание, чтобы примерно понимать, о чём она будет читать. Брюнетка так увлеклась изучением книг, что не услышала приближающихся к ней шагов, не почувствовала рядом абсолютно чужого и незнакомого присутствия. Всего на секунду оторвавшись от чтения, Саша подняла взгляд на стеклянный стеллаж и увидела тень позади себя, однако среагировать девочка никак не успела. Её тут же ударили по голове, и сознание Алексы устремилось в непроглядную темноту.***
— Ты… — Перевожу взгляд на всё ещё удивлённого, даже немного неуверенного Энджела. «Что с ним?» — Что-то не так? — Поворачиваюсь к нему лицом и кладу ладонь на плечо, скрытое тканью его пиджака. Энджел неуверенно прикусил губу, после чего растерянно взглянул на меня. — … Ты хочешь взять меня с собой?.. — Спросил он, заработав мой недоумённый взгляд. — А это плохо? Энджи, ты попросил меня о помощи, и я всё ещё хочу тебе помочь. Там, где мы будем жить в безопасности, мне удастся помочь тебе полностью избавиться от зависимости, вызванной сигаретами Вэла. Если тебя смущает, что, по сути, ты будешь сидеть на моей шее, то можешь помочь мне. — Как? — Глаза парня загорелись решимостью. — Я не жду, что ты с головой уйдёшь в такую науку как химия или ещё что-то такое, но ты можешь помочь мне с первым шагом к ослаблению власти Валентино. — И что же ты хочешь сделать? Увидев, как мои губы растянулись в предвкушающей усмешке, в глазах Энджела заплясали черти. — Первым делом избавимся от наркотика Валентино, которым он травит людей на поверхности и демонов в Аду. — Но как? — Узнаешь, но чуть позже. Ну, так что? Поможешь навести шороху в Преисподней? — Всё с той же заговорщеской улыбкой я протягиваю Энджелу ладонь для рукопожатия. Демон впервые за столько времени улыбнулся своим фирменным шкодным, но в то же время кровожадным оскалом и протянул мне руку, сжимая в ответ мою ладонь. — Ты обратилась по адресу, крошка… Уж в этом мне равных точно нет! — Энджи склонился чуть ниже ко мне, решительно заглядывая мне в глаза. — Тогда рассчитываю на тебя… — На сей раз благодарно улыбаюсь пауку, ощущая, как внутри становится тепло, но, кажется, не только от благодарности Энджелу. Знакомое чувство… Я не знаю, в какой именно момент, но мне, показалось, что воздух в комнате стал тяжелее, мне самой стало как-то душно. Энджел не отпускал моей руки, наоборот, кажется, начал гладить большим пальцем своей ладони мои костяшки. Разномастные глаза продолжали пристально смотреть в мои — возникало ощущение, будто меня подчиняют себя, и я не могу вырваться из плена. Проблема только в том, что мне это… приятно? Бред, но факт. Внизу живота образовалась до боли приятная тяжесть, так знакомо вяжущаяся в узел, от которого буквально крышу сносит, а глаза накрывает дымкой дурмана. И ведь напротив этой же самой дымкой заволокло и чужие глаза, чей взгляд упал чуть ниже. Чужая свободная рука мягко, словно страшась причинить боль, опустилась на бедро, поглаживая большим пальцем, пуская по коже мурашки, а лицо демона напротив стало медленно приближаться. И ведь сама невольно тянусь вперёд, желая, кажется, того же, что и он. Но ещё до того как наши губы соприкоснулись, меня отрезвил до боли в сердце знакомый голос: — Саша?..***
— Аня? — Я резко обернулась в сторону сестры, удивлённо распахивая глаза и наблюдая за её медленным пробуждением. «Чёрт!» — Энджел, уходи в другую комнату! Быстро! — Хватаю паука-альбиноса за локоть и толкаю в сторону выхода из комнаты. — Что? — Растеряно хлопает глазами Даст, кажется, не врубаясь, что происходит. — Ты забыл? У неё фобия на мужчин! Ты, может, и выглядишь женоподобно, но твой голос и повадки вызовут в ней паническую атаку, если она проснётся! — Напомнила я Энджелу, с облегчением замечая в его взгляде вспыхнувшее понимание. — Пережди пока в другой комнате. И вещи начинай собирать! Сегодня ночью мы уходим! Даст успел лишь коротко кивнуть в ответ на мои слова перед тем, как я закрыла дверь и стремглав вернулась к постели, на которой ворочалась Аня. «Она просто разговаривает во сне? Или ей снятся сны со мной? Вряд ли она успели увидеть Энджела вместе со мной на одной кровати…» Слава Сатане, она, кажется, нас не видела. Не похоже, что она напугана или действительно в сознании. Скорее, в полудрёме. Не уверена, что она узнает меня в таком моём обличии, да и помнит она меня исключительно 14-летней девочкой, а мне уже 27 лет. К тому же внешность несколько искажена. Она может и меня испугаться. Я придвинулась ближе к сестре и осторожно, чтобы случайно не задеть кожу её лица своими острыми когтями, прикоснулась ладонью к щеке сестры, мягко поглаживая, будто пытаясь успокоить и стереть её беспокойный сон. — Аня… — Тихо и мягко зову сестру по имени, надеясь, что она меня услышит. Сестра перестала ворочаться, её кристально-белые с серыми прядями волосы, которые при жизни были похожи на платину, больше не метались по кровати, но теперь магнитились. Морщина меж нахмуренных бровей разгладилась, веки её дрожали, глаза зажмурились. Не прошло и нескольких минут, как демонесса открыла свои бледно-голубые глаза, расфокусированный взгляд которых пытался зацепиться за черты моего лица. Я постаралась говорить так же, как когда-то в детстве — тихо, осторожно, будто я снова была той одиннадцатилетней девочкой, которая пыталась успокоить старшую сестру, умоляя её не начинать очередную бессмысленную ссору: — Аня? Ты меня слышишь? Это я — Саша… Девушка с минуту глядит на меня неуверенно, недоумённо, ничего не понимая. Однако в почти белесых, как у слепых, глазах я чётко разглядела узнавание. Она меня узнала. — Сашенька… — Надрывным шёпотом, граничащим, кажется, с истерикой, произнесла Аня, протягивая ладонь к моему лицу. В отличие от меня, руки у неё тёплые, а когти не чёрного цвета, а серебристого. Я устало потираюсь щекой о ладонь сестры, как в те времена, когда мы жили в клинике. Она также тянула ко мне руки, надеясь, что я останусь с ней рядом подольше. — Саша, это, правда, ты?.. Я не сплю? — Это, правда, я, Аня… — Вымученно улыбаюсь, ощущая, как по щекам течёт горячая влага. — Извини, что выгляжу не самым лучшим образом — жизнь, знаешь ли, сильно потрепала… «Будь проклят мой дебильный юмор!» Однако Аня совсем не обратила внимания на моё саркастичное высказывание. Она резко подорвалась с места, набрасываясь на меня с крепкими объятиями, на которые я машинально, словно только и ожидая этого, ответила, прижимая старшую сестру как можно ближе к себе. На своём плече я ощутила ещё одну горячую влагу, и принадлежала она на этот раз Ане. — Господи, Саша… Сестрёнка, как я рада тебя видеть… — Тихонько всхлипывая, шептала Аня, хватаясь за ткань моей одежды у меня на спине. — И я рада тебя видеть, Анюта… Прости, что не пришла раньше… Аня ещё что-то шептала. Кажется, просила прощения за все те наши перепалки, в которых она срывалась на меня. Но мне нечего прощать. Я не злилась. Может, это я в то время была чересчур нежной и бесхребетной, раз даже на секунду не пожелала сестре всего плохого за то, как несправедливо она со мной поступала, а может, я действительно никогда не ненавидела её за это. Господи, мне сейчас так на это плевать! Я ничего не отвечала Ане, продолжая сжимать её в объятиях и гладить по голове, стараясь не задевать рога (С недавних пор выяснила, что их лучше не трогать. Почему? Расскажу в следующий раз). Я качала сестру из стороны в сторону, как маленького ребёнка, успокаивая, помогая ей прийти в себя и утихомирить, кажется, нескончаемый поток слёз. Через 15 минут мы, наконец, успокоились, и Аня, уже непохожая на ту демонессу, которая бросилась на меня с осколком стекла в порностудии, всё же настроилась на разговор со мной. — Ань… — Беру сестру за руку, поглаживая костяшки её пальцев и глядя прямо ей в глаза. — Ты понимаешь, где мы находимся? Блондинка, сжав губы в тонкую полоску, всё же ответила: — В Аду? — Аня произнесла это так тихо и неуверенно, кажется, всё ещё не веря в то, что нам с ней «посчастливилось» оказаться в НАСТОЯЩЕЙ преисподней. — Именно. — Уверенно говорю ей в ответ, одним лишь словом заставляя поверить — всё это реально и не снится ей. — Надо думать, понимаешь, что ты сюда попала заслуженно? — Ну, да… — Нервно усмехнулась Аня, отводя взгляд в сторону. «Она выглядит адекватнее, чем я рассчитывала… Я переживала, что после пробуждения она всё ещё будет на эмоциях. Наверное, не стоит упоминать слишком подробно об её пребывании в порностудии Валентино, это может повлечь за собой её истерику…» — А ты? — Вдруг спросила Аня, заставляя меня посмотреть ей в глаза. Девушка тем временем немного удивлённо осматривала меня с головы до пят. — Ты выглядишь… — Старше? — С губ непроизвольно слетела усмешка. Сестра кивнула головой. — Разумеется, я выгляжу старше. Я умерла спустя 13 лет после тебя. — То есть тебе… — Блондинка нахмурилась, кажется, пытаясь вспомнить, сколько было ей и мне на момент её смерти. — Тебе сейчас почти 28 лет? — Почти. Умерла за 2 месяца до своего дня рождения. Так что мне 27. Опережая твой вопрос, я тут от силы несколько месяцев. — Понятно… — Аня, расслабившись, опустила голову мне на плечо, слегка обнимая за талию. Я же в свою очередь запустила ладонь в белые длинные волосы сестры. — А за что? — За что я сюда попала? — Из меня снова вырвалась усмешка. «Не уверена, что её психика достаточно окрепла для таких рассказов… Лучше повременить с подобными откровениями» — Поверь мне на слова, Аня… — Я прижалась щекой к макушке девушки. — За те 13 лет, что тебя не было рядом со мной, я успела натворить столько плохого, что по сравнению со мной ты просто ангел воплоти. — Это как-то связано с твоими шрамами? — Спросила блондинка, поглаживая мою спину и бедро, где красовались чёрные шрамы (я скинула с себя верх по приходу в квартиру, оставаясь в одних джинсах и коротком топе. Затем её пальцы нежно коснулись шрама, пересекающего ключицу и доходящего до ложбинки меж грудей. — Отчасти. Жизнь у меня была… не самая лучшая. И как ты понимаешь, провела я ею за пределами психлечебницы. Я не хочу сейчас вдаваться в подробности — они слишком… красочные для тебя. Сейчас тебе лучше отдыхать — твоя психика должна окрепнуть. Ад, кончено, не похож на те мифы и легенды, которыми нас пугали в детстве, однако не зря же говорят, что в каждой сказке есть доля правды. Ты увидела всю гниль лишь внутри одного из самых отвратительных мест в Аду, но снаружи всё ещё хуже. Но даже тут есть проблески света и тепла… Проблема только в том, что и этому свету может наступить конец. — В каком смысле? — Напряглась Аня, поднимая на меня голову. — Кажется, небожители хотят учинить войну. Я сейчас буду работать на Люцифера, чтобы хоть как-то это остановить, поэтому за тобой присмотрит кое-кто другой. Мне выделили охрану и ещё нескольких сотрудников, которые будут заботиться о тебе, но у меня есть время помочь тебе привыкнуть к ним. Сразу говорю тебе, Аня, я намерена что-то сделать с твоей фобией, потому что, если ты выживешь в Аду и продолжишь здесь жить, то без взаимодействия с РАЗНЫМИ демонами тебе никак не получится избежать. Понимаешь? — … Да… — Девушка непроизвольно сжалась в моих объятиях. — Хорошо. Сейчас мы собираемся переезжать в более безопасное место, так что полежи тут, пока я всё упаковываю. Я приготовлю тебе немного поесть, а потом дам снотворное, чтобы тебе лучше спалось. Проснёшься ты уже на новом месте, а там уже решим, с чего начинать твою «адаптацию». Аня лишь коротко кивнула в ответ. Я протянула сестре запасные вещи и предложила сходить в душ, благо за то недолгое время, что мы с Энджелом жили в этой квартире, мы успели отремонтировать ванную, и теперь она выглядела почти как новая, по сравнению с другими комнатами в квартире. Когда сестра скрылась за дверью комнаты, я приступила к сборам, попутно написав Энджелу сообщение (Энджелу, который находился за стенкой, ага), что, как только Аня выйдет из душа и примет снотворное, мы отправимся в особняк, который выделил мне Люцифер за «заслуги перед государством». Если пиздить Валентино считается за подвиг перед государством, то, кажется, в ближайшие пару месяцев я разбогатею до такой степени, что смогу купить собственный дирижабль (получше, чем у Пентиуса!) и, как минимум, три квартиры в центре Пентаграмм Сити. Неплохая перспектива, не так ли? Спустя полчаса, за которые я собрала уже почти все вещи, из ванны вышла Аня, чистая, как только что искупанный младенец. Шучу, конечно. Но выглядела она намного лучше. Волосы буквально сверкали своей белизной и чистотой, да и в новой одежде сестра выглядела более сносно. Я не стала заморачиваться и на первое время дала её простые и удобные чёрные лосины, а также серую толстовку и кеды. Аня заплела свои длинные волосы в косу, перекинутую на бок, а затем села на кровать. Я поставила перед блондинкой быстро приготовляемое картофельное пюре с овощами, салат с тунцом и горячий чай. Скорее всего, в порностудии её даже нормально не кормили. По крайней мере, такой вывод сделала я, наблюдающая за тем, с каким аппетитом и удовольствием сестра поглощает такую простую еду. Когда в тарелках не осталось ни крошки, я протянула Ане стакан с водой и таблетку успокоительного, после чего она легла на кровать, медленно засыпая. Тем временем мне пришло сообщение от Энджела. Энджи У подъезда появился ещё один парень. Не ещё один твой охранник? Алекса Как он выглядит? Энджи Высокий, одет во всё чёрно-синее, белые волосы, синие рога и маска, скрывающая пол лица. Ебать… Если Аластор — клубничный сутенёр, то этот — черничный порно-актёр. Алекса Энджел… Энджи Ну, а что? Он был бы очень востребованным актёром! Алекса Только в лицо ему этого не говори. За тот час, что я с ним прошлась досюда, он мне показался очень спокойным о собранным демоном, но, что-то мне подсказывает, что пиздюлей ты от него огребёшь не меньше, чем от Ала… Или он тебе понравился, и ты решил к нему подкатить? Энджи Спорить не буду — он красавчик. На первый взгляд. Хуй знает, чё у него там под маской, так что воздержусь. Алекса Вот и молодец А теперь выходим! Схватив сумки и повесив на плечи портфель, я дождалась, когда в комнату войдёт Энджел, всё это время находившийся на другом конце квартиры. Паучок осторожно поднял на руки мою сестру, а взяла ещё две сумки, которые были собраны им. У подъезда нас уже ждали Бэннет и вернувшийся от Молли Трэвис. Парни взяли у меня из рук сумки и повели нас в сторону заброшенного шоссе, где находился спрятанный автомобиль. Водрузив сумки и собственные тушки в салон машины, мы отправились по незнакомому мне пути прямо к пункту назначения, где проведём, скорее всего, не один месяц. И где мне предстоит сделать многое для выполнения миссии Люцифера.***
— Мы прибыли. — Отозвался Бэннет, который всё это время вёл машину. Мы с Энджелом посмотрели в правое окно, натыкаясь взглядом на чёрный металлический забор, за которым расстилался красный (газон), и стояло довольно-таки большое чёрного цвета здание. Выглядит, конечно, мрачно, как, впрочем, всё, что находится в Аду, однако смотрится очень и очень эстетично. На ум внезапно пришла мысль засеять газон и превратить его в сад, а стены особняка украсит спускающимися из оконных мансард шипованные лозы красных роз. Возможно, я просто вспомнила родительский загородный дом, в котором мама возвела свой садик, привив мне любовь к цветам, а может, мне просто хотелось заполнить пустоту этого неуютного по первым ощущениям места. «Но тут и впрямь довольно красиво…» — Думаю про себя, выбираясь из автомобиля и рассматривая территорию особняка, который теперь принадлежал мне. — Госпожа Алекса… — Позвал меня тихий мужской голос. Обернувшись назад, замечаю стоящего рядом со мной Трэвиса, которого совсем недавно Энджел назвал черничным порно-актёром. «Чтоб у тебя язык отсох, Энджел!» — Проносится у меня в голове, но я, стараясь не думать о пауке, обращаю всё своё внимание на парня. — В чём дело, Трэвис? — Хотел поинтересоваться, Вы желаете сразу отправиться отдыхать или познакомиться с персоналом? — Боюсь, время сейчас довольно позднее. Просто отнесите вещи в наши комнаты и отведите меня в комнату, которую выделили Ане. Я останусь с ней на ночь. Остальное завтра. — Вас понял. — Кивнул мне Трэвис. Блондин что-то сказал Бэннету и тот, понимающе кивнув, взял вещи Энджела и попросил следовать за ним, чтобы проводить Даста в его новую комнату. Энджел неуверенно взглянул на меня, но, заметив мой уверенный кивок, передал спящую Аню в руки Трэвиса, из рук которого я тем временем выхватила сумки. Блондин осторожно взял на руки мою сестру и попросил следовать за ним. Трэвис привёл меня в комнату, которую выделили специально для Ани, и, как сказал Трэвис, находилась эта комната напротив моей спальни, так что свою комнату я найду без проблем. Признаться честно, комнатой это назвать сложно, ибо размером она, как минимум, с трёхкомнатную квартиру. Одна большая комната с потолком, явно выше двух метров. В левой части спальни находилась большая кровать из чёрного дерева с белыми простынями и тёмно-синими одеялом и подушками. На кровати также висели тёмно-синие занавески из плотной ткани. У подножия кровати стояла скамья с мягкой синей обивкой, по бокам от кровати две чёрные тумбы, справа большой и массивный шкаф. Напротив нас находилось огромное панорамное окно с массивными и длинными занавесками, под окном стоял длинный диван, а по центру комнаты на серебристом кафеле лежал мягкий, шерстяной, чёрный ковёр. На чёрном мраморном потолке висела серебристая люстра. В правой части комнаты стояло два книжных шкафа, между которыми стоял письменный стол и кресло. Там же находилась и дверь в личную ванную. «Если в этой комнате всё с таким размахом обустроено, то я уже боюсь представить, как всё обстоит в моей комнате, которая по логике вещей является хозяйской…» — Думается мне, пока я обвожу ошалелым взглядом всё убранство комнаты. — «Я при жизни довольно прилично зарабатывала, но о таком вот ИНТЕРЬЕРЕ никогда не помышляла…» Поблагодарив Трэвиса за помощь, я закрыла дверь и поспешила уложить сестру на кровать, сняв с неё кеды и расплетая её волосы. Сходив по-быстрому в душ и переодевшись в лосины и футболку, я легла на другой край кровати, забираясь под одеяло и поправляя оное на Ане. Я легла на спину и устремила взгляд на потолок, совершенно не замечая резко накатившей усталости и сонливости, благодаря которой за считанные секунды провалилась в глубокий сон.ВНИМАНИЕ!!! Обращение к читателям. Мои дорогие читатели, я дико извиняюсь за задержки глав, но повторюсь, что учусь уже в 11 классе и времени на любимое занятие остаётся катастрофически мало. За этим, собственно и обращаюсь к вам, ребята. 1 декабря у меня будет итоговое сочинение, зачёт по которому будет для меня допуском к экзаменам. Поэтому на ближайшие 2-3 недели я, скорее всего, пропаду с сайта, и главы, помимо зарисовки к моему будущему "ориджиналу", в это время выходить не будут. Более того у меня сейчас что-то вроде "депрессии". Нас очень вовремя обрадовали известием о том, что базовая математика будет сдаваться, но её усложнили, можно сказать, до уровня профильной математики, что для меня, откровенно говоря, очень плохо. С математикой у меня большие проблемы, а судя по работам, которые мы писали в формате ЕГЭ, сдать экзамен мне будет очень трудно и рискованно, учитывая тот факты, что отменили вторую волну подачи документов в университеты и перенесли написание второй пересдачи на сентябрь. В общем... Настроение у меня в связи с этими обстоятельствами весьма паршивое, а желания что-либо делать, кроме как сидеть на диване и плакать, у меня нет совершенно. Я ещё раз приношу свои искренние извинения за задержки и прочие мои огрехи, если таковые имелись. Я очень надеюсь на ваше понимание, терпение и любовь к моим работам, а также желаю вам всего хорошего, успехов и куда лучшего настроения, чем у меня. Хочется верить, что среди моей аудитории ни у кого нет таких проблем, как у меня, но не буду тыкать пальцем в небо и лишь ещё раз пожелаю вам хорошего настроения, счастья и успехов. С любовью и уважением, ваша Sonozaki Ayumi.