♡
Чанёль только выходит после душа, расслабленно потерая полотенцем мокрые волосы и открыто радуясь, что завтра не надо ни на работу, ни на учёбу, и только садится на край дивана с мыслями о том, что Бэкхён все ещё не ответил на его сообщение, отправленное днем, как в дверь вдруг звонят, а после сразу стучат, но звук выходит таким слабым, что еле уловим. Он сначала сомневается в надобности открытыя, но вдруг слышит тихие просьбы впустить его, и с ударами тока в сердце распознает в этом голосе тон студента. Темноволосый за пару секунд оказывается у двери и также быстро открывает её, после подтверждая собственные опасения, стоит увидеть на пороге своей квартиры босоного, до ниточки мокрого и еле стоящего на ногах Бэкхёна, на столько жалостно сквозь слезы истерики на него самого смотрящего, что Пак понимает все без слов: пускает его молча и без допросов, сразу зажав его в объятиях. Бён был бы рад увидеть эту картину, где старший в одном полотенце, ещё раз, но думать об этом совсем не может – сейчас вообще ни о чем. Чанёль позволяет младшему сходить в душ, даёт тёплую чистую пижаму, через не хочу кормит парня, обрабатывает ссадины и раны, и лишь потом, когда Бён наконец согревается и немного чувствует себя в безопасности, позволяет шатену первому начать разговор, ведь тот прекрасно должен понимать по чужому взволнованному и заинтересованному взгляду, что тот вряд-ли уснет так и не узнав причины такого состояния. — Что ты называешь свободой? – Бэк откладывает почти допитый чай в сторону, еще больше укутывается в одеяле и, воспользовавшись моментом обманчивого отсутствия желания спать, решает начать первый серьёзный разговор в его в жизни издалека. Для него это самое сложное: никакая учёба, работа или отношения в семье и рядом не стояли с тем, что он испытывает именно сейчас, но рядом сидящий обеспокоенный за него самого, при этом крепко сжимающий руки студента, Пак вселяет в младшего ощущение надёжности и верности, что в этот раз он может не волноваться о последствиях после своих слов. — Ни о чем не просить, ни на что не надеяться, ни от чего не зависеть. – Чан множество раз предлагал ему самому уйти в другую комнату, чтобы парень спокойно спал и ни о чем не больше не беспокоился, но Бён сам настоял: уйди преподаватель сейчас – и паника снова накроет его с головой, а спать он может с ним или, возможно, даже только на нем. — Смешон тот человек, который стыдится быть собой, увлекается фальшивыми ценностями, изо всех сил пытается приспособиться к быстротечной моде. А выживать, вместо того чтобы жить, – это же бред. Бэкхён слушает его внимательно и без доли сомнения или несогласия с чужими словами, ведь старший говорит абсолютно верные и сейчас такие нужные вещи. Студент буквально полностью погружается в чужою заботу и им самолично начатый диалог, отчего, сам того не того не замечая, отходит и на время забывает недавние происшествия, наконец теряя убеждение, что у этой истории нет счастливого конца. — Я понял, что люди всегда требуют правды, но она редко приходится им по вкусу. – Голос Бэкхёна как никогда тихий, и видно, что он только начинает прощупывать почву к чужому доверию, будто лишь сейчас стал задуматься о том где он и с кем находится в данный момент. — Я всегда думаю: ладно, я это переживу. Я готов к худшему, – но все равно лелеею маленькую надежду, и именно она портит мне жизнь. Просто убивает меня. – Бён смотрит вглубь чужих глаз, пытаясь понять готовность или её отсутствие у старшего услышать то, что так давно и мучительно сидит в его голове, уже порожая частички радости и оптимистичности вообще в любой ситуации. И чем дольше парень находится в такой жизненной позиции, тем больше понимает, что значит «перегореть». Именно это с ним и происходит. Он перегорает. Что-то в нем гаснет, и все становится безразличным. И что с этим всем делать, а главное: зачем – он не знает. — Все, о чем мы мечтаем, находится на другой стороне нашего страха. – Возможно, темноволосому тоже есть много чего рассказать, но сегодня не его ночь. Сейчас же он в положении полной внимательности и открытости. — Ты можешь ни о чем не волноваться: кто сильнее страдает, тот меньше об этом говорит, но теперь твой черёд избавиться от этой ноши на твоих плечах, и я с удовольствием помогу тебе с этим. – Не следует судить о людях, не зная условий их жизни. И преподаватель понимает, что сегодняшний разговор в корне поменяет их жизни, после создавая одну общую историю. Разговоры. Странная это все таки вещь: можно обменяться миллионом слов и не сказать главного, а можно молча смотреть в глаза и поведать обо всем. — Когда-то у меня была полноценная счастливая семья, состоящая из четырёх членов: я, мама, папа и мой младший братик. Мы всегда были дружными и у нас ни у кого не было секретов друг от друга. При рождении брата мы жили ещё в старом доме, что достался родителям от бабушки, но потом они решили приобрести новый и более обжитый, особенно у отца тогда дела пошли наверх и это была отличная возможность. – Шатен начинает с самого начала, и по его рассказу Чан пока совсем не может понять, что же тут пойдёт не так и на столько испортит самые лучшие годы жизни младшего. Сам же Бэк, кажется, полностью погружается в прошлое, вместе с этим будто мысленно покидая настоящее. — Наступило лето. Мне тогда было семь или восемь, а брату четыре. Мама попросила меня просмотреть за младшим, пока они с отцом отлучатся на поле поработать: они часто оставляли меня няньчится и мне это даже нравилось. С самого детства я был смышленным и развитым не по годам, так что и это дело мне давались чуть легче, чем детям моего возраста. Но я все ещё оставался ребёнком. – На последнем слова Хён делает ударение, будто пытаясь до старшего донести весь смысл его обозначения, будто это – решающее звено его истории. — Забыл упомянуть, что у нас тогда был красивый рыжий кот: мы все его любили, но Минхён его просто обожал. Я не помню, что точно тогда произошло: всё было словно в тумане. Мы тогда около трассы жили, и Минни тогда погнался за котом, как оказалось, прямо на дорогу. – Прошло больше десяти лет, а рана парня все ещё слишком глубока, на которую периодически лишь соль сыпят, вместо того, чтобы помочь. И он давно для себя понял почему все так – ведь это сугубо его проблемы. Над разбитой чашкой не рыдают. А выбрасывают осколки и моют пол. Бён надеется, что Пак и сам все поймёт и додумает, стоило ему самому притихнуть и потом вовсе замолчать, но максимально хмурый и озадаченный взгляд говорил совсем об обратном. — У меня перед глазами все ещё отчётливо стоит картина, как грузовик сбивает братика, который совсем беззаботно выбежал на трассу; а в кошмарах каждый раз вижу ту огромную лужу крови и те жалкие остатки Минни на асфальте. – Обоих парней передергивает, и старший совсем не знает, что в такой ситуации отвечать: казалось бы, он многое в жизни пережил, прошёл и воду, и огонь, и защиту диплома, но в этой ситуации у него просто дар речи отнимает, а голова в миг становится пустой и от того не нужной. — Тогда-то все и изменилось: родители в смерти сына обвинила меня, вскоре и я так начал считать. Думаю, с того момента и начали проявлять себя моим расстройства, я стал замкнутым и отчуждённым, никому не нужным, стал бояться самого себя, ведь я до сих пор не могу себе это простить. — Те, кто умеют забыть прошлое, на голову выше нас всех. – Пак чувствует удушье от такого клейма на всю жизнь, отчего парню хочется вернуться в чужую прожитую жизнь и вернуть родителям студента мозги, ведь на самом деле их сын ни в чем не виноват: Бэкхён был прав, когда говорил, что он также был просто точно таким же ребёнком, а потеряв одного, они должны были дважды больше беречь и любить второго наследника. — То, что ты не реагируешь на боль, вовсе не означает, что ты её не испытываешь. — Это одна из причин, почему я хочу стать психиатром, ведь другие "профессионалы", которых на моем опыте было хоть отбавляй, но все лишь пожимали плечами и говорили, что меня не излечить. – Бён пожимает плечами, и Ёль понимает, что с чем-чем, а с этим фактом он смирился. — Родители стали сходить с ума, и вскоре после этой потери наступили ещё две: они покончили с собой вместе, как рассказывают в этих гребаных сказках. Люди начнут скучать по тебе, когда не смогут тебя заменить? – Чан молчит. Просто решает не отвечать на риторический вопрос, да и вообще как либо комментировать чужую историю. Одно знает: не следует судить о людях, не зная условий их жизни. Нависает не долгая тишина, позволяя обоим парням переварить информацию, кто-то рассказал свой секрет, а кто-то по услышал и должен теперь унести с собой в могилу. Студент уже понимает, что это может стать его фатальной ошибкой, ведь сейчас, как никак, его обнимает и выслушивает преподаватель – то, чего больше всего на данный момент боялся Бён. Тишина совершенна. Священна. Она сближает, да только те люди, что подходят друг другу, не скучают в тишине. Такой вот парадокс. — О чём ты сейчас думаешь? – старший сейчас чуть отодвигается и заглядывает в его карие глаза, от взгляда которых грех не сойти с ума. Его карие глаза всегда были переполнены теплотой и по-детски нежной наивностью, в них скрывается слишком много тайн и загадок. — Я закрываю глаза и вижу перед собой длинную дорогу из камней, омываемую ледяной морской водой. Я вижу, как я бегу, спотыкаюсь о камни, как я бегу наперегонки с ветром, не колеблясь. Я вижу один единственный момент – как моё тело тяжёлым грузом падает в воду, его подхватывает течение, а я нисколечки не сопротивляюсь. Миллионы игл вонзаются в моё тело, и уже спустя минуту я забываю, как дышать. Но потом открываю глаза и постоянно напоминаю себе : «не забывай улыбаться, никто не должен понять». — И даже не смей думать, что ты можешь не выдержать. – Пак слегка встряхивает гостя за плечи, когда замечает еле заметную безумную улыбку на его устах: на столько открытым и нагим пред остальными младший никогда не был, и Пак должен понимать на что подписался. — Знаешь, хорошая вещь в проигрыше – это то, что ты можешь вырасти засчёт своей ошибки. — А я другое понял, – шатен пару секунд тянет интригу и совсем не может сдержать искренний смешок, а после и вовсе лёгкий смех, когда старший хмурится и совсем не понимает, что в такой ситуации может так рассмешить младшего, отчего оттопыренные уши непроизвольно двигаются, а брови делаются домиком: он никогда не понимал то, как Бён может улыбаться сквозь слезы. Но это его и завораживало. — Лучшими людьми в моей жизни всегда оказывались те, про кого при первой встрече думаешь: Господи, что это за псих. – Студент ни с того, ни с сего на столько радуется по детски этой минуте, что не сдерживается и притягивает преподавателя к себе, предварительно схватив того за большую домашнюю кофту. Бэк затягивает Пака в поцелуй, и делает его совершенно воздушным и нежным, с лёгкой игривостью, отчего после становится слегка стыдно, а вот старшему хочется вернуться и продолжить начатое, но прекрасное понимает, что сейчас не тот случай, а он пользоваться чужой слабостью и беспомощностью не собирается. Младший краснеет – теперь повод темноволосого широко улыбаться, ведь он действительно скучал за своим таким Бэкхёном. — Кстати, ты упомянул, что происшествия в детстве – это лишь одна из причин, почему именно ты хочешь стать психиатром. Есть и другие? – Пак не выдерживает чужое на столько милое смущение и, стараясь удерживать при себе свое мужество, переводит тему на ту, что и его самого волнует. Парень предварительно знал ответ на свой вопрос после недавних происшествий, но хотел бы услышать настоящие намерения и причины, а не лишь его догадки. — Это напрямую связано с темой твоей курсовой, я прав? — Ты уже и сам все понял.., – студент сглатывает: пусть он и собирался все таки во всем сознаться преподавателю, но ему уж слишком смущал факт, что засыпать нормально он может только с его помощи – он понимал, что это может разрушить все то, что сейчас есть между ними. — На почве всей этой клинической картины у меня начались проблемы со сном. Ужасы приходят каждую ночь и по сей день. Чтобы спастись от них, я стал поначалу специально не спать, со временем даже стал привыкать, но вот мой организм то нет. Однако и он стал привыкать функционировать, пусть и в десятки раз хуже, но без сна, отчего даже пытаясь я не мог заснуть, это были лишь попытки, которые заканчивались пару часовыми отключениеми. Когда меня стали навещать сонный параличи, я стал пить таблетки, и они даже как начали помогать. – Бэкхён говорит быстро и без сомнений: скрыть сейчас – значит попросту обмануть самого себя. — Вот тот только об этом узнал дядя, я у него живу после смерти родителей, ведь больше у меня никого нет, и по началу я был ему благодарен, но на тот момент моей главной ошибкой стало то, что я тогда не понял, что и для него я был виноватым, вот только в смерти уже троих людей, и он стал запрещать мне принимать какие либо таблетки, отчего даже простые простуды проходили у меня крайне сложно. С каждой новой проблемой увеличивалась ко мне ненависть дяди, а у меня проблемы со сном. Я уже и забыл какого это расслабляться и отдыхать и, если честно, не знаю, сколько ещё так протяну. Неделю? Месяц? Год? – Бэкхён открывает секрет за секретом, и вскоре по нему становится видно, что тот знатно подустал. Чанёль это замечает и уже собирается отложить разговор на завтра, но тут стало понятно, что студент слишком долго таил это в себе и проносил в душе все в одиночестве, в результате чего этой бесконечный поток слов уже не остановить. — Перед тем, как начался второй семестр, или на его начале – точно уже не помню, у меня снова был сонный ступор, и я там увидел незнакомый силуэт, в котором после узнал тебя. Не знаю как это возможно – это знатно меня напугало, но потом, как выяснилось, с твоей помощью я могу спать. – Под конец парень посерьёзнел и даже старшему от этого стало не по себе: он совершенно растерялся и перестал контролировать ситуацию. Сложно принять факт, что он будто реагент для младшего, но к чему это приведёт? Хочет ли он самого этого? Человек не так нуждается в любви, как в понимании, а честность – лучшая политика, хотя бы по той причине, что в наш век все тайное рано или поздно становится явным. — Ты в моих мыслях и я не могу выгнать тебя из своей головы, и не думаю, что дело лишь в том, что ты мне помогаешь даже тогда, когда этого не замечаешь. – Чан прекрасно понимает, не дурак, что это признание, и совсем не сомневается, что эта новость его радует и, кажется, успокаивает: у него это взаимно, и никаких объяснений для этого не нужно. — Сделай так, чтобы я был счастлив. Я устал от кошмаров, что творятся в моей голове. Спасешь меня от меня самого? — Почти с самого начала ты всегда нравился мне больше, чем летние дни, наполненные солнечными лучами, чем яркие полевые цветы, растущие на холмах, банки звёздной пыли, которые я собираю после метеоритных дождей, и каждое стихотворение, которое я написал, пытаясь сказать, что моя душа жаждет тебя каждой надеющейся унцией моего существа. – Пак мягко и признательно улыбается, заставляя младшего утонуть в этих манящих изгибах. — Если честно, я до сих пор не знаю, как в тебе умещается столько света. – Настала очередь Чанёля притягивать и целовать Бэкхёна, а после им обоим уснуть в обнимку.♡
— Каниикулы! – вдруг взрывается радостно и громко Бэкхён, выйдя последним из кабинета, где, естественно, получил свой автомат – на последнем экзамене в этом году, а впереди его ждали два месяца отдыха. Студента встречает около университетских врат Чанёль, и младший не сдерживается, чтобы не прыгнуть на старшего, крепко обнимая и целуя в губы – благо те стояли осторонь от посторонних глаз: они не скрывали факт своих отношений, но и это не то, о чем стоит афишировать, ведь счастье любит тишину. — Я тоже недавно только сдал последний предмет: никогда не повторяй моих ошибок и не связывайся с преподавателем, который принципиально не добавляет просто так даже один балл, если тебе не хватает. – Пака передергивает от воспоминаний, но его безудержно радует факт того, что все закончилось, и теперь они будут предоставлены друг другу на целых два месяца! Есть такие люди – уютные. Их хочется обнимать, постоянно трогать и гладить по волосам. Ими хочется укрыться и вдыхать запах их кожи, уткнувшись носом в шею. Бэкхён его уют, его нежность и радость. Его тепло и покой, а после той ночи – его дом, его повод продолжать жить и бороться. Что ж тут скрывать или молчать, он любит этого человека, это ясно. Это камень на его шее, он идет с ним на дно, но Чанёль люблю этот камень и жить без него не может. — Поехали домой? Хочу валяться весь день, кушать шоколад и смотреть ужастики. – Пак улыбается от чужих слов, а после наигранно дуётся, намекая парню, что тот забыл про главную часть его дальнейших планов. Тот, кажется, сразу же все понимает, признает свою ошибку и сразу добавляет: — С тобой в обнимку, конечно же! Я люблю тебя, даже если у меня нет настроения. Даже если на дворе осень. Даже если за окнами разные города. Я люблю тебя.Их дружба утонула в любви. И однажды в твоей жизни появится новое имя, которое превратит предыдущее в пыль.