Viridian: The Green Guide

      Изуку невольно вздрогнул, когда доктор приложил к гипсу электропилу. Он без проблем может рвануть на злодея только с банкой супа и парой палок, но боится врача, который даже не пытается навредить ему? Может, дело в адреналине? Становятся ли люди менее напуганными в опасных для жизни ситуациях, просто чтобы не отключиться?       Доктор справился за несколько минут:       — Ладно, Мидория, можешь идти. Просто будь осторожнее в будущем, не хочу, чтобы ты возвращался в мой кабинет, хорошо?       — Вы действительно так сильно меня ненавидите? — Изуку невольно усмехнулся.       — Врачи выражают свою заботу, искренне желая никогда больше вас не видеть, — сухо ответил он, — Если доктор с нетерпением ждет вашего возвращения – найдите другого доктора.       — Давай, Изуку, — Мама улыбнулась, — Пойдем.       — Подождите! — Изуку прикусил губу, — Могу я оставить себе гипс?       Доктор слегка удивленно посмотрел на него, но без вопросов передал гипс, открывая для них дверь наружу.       — Спасибо! — Изуку улыбнулся и слегка помахал рукой. Они с Мамой прошли через зал ожидания на улицу, и он не смог сдержать облегченного вздоха на выходе из здания.       — Рад, что это закончилось? — с улыбкой спросила Мама.       — Ага! — сказал Изуку, — Мне так не терпится снова на полную использовать обе руки!       В основном, это было потому, что он, наконец, сможет вернуться к линчевательству. После той ссоры с Сотриголовой ему не хватило смелости снова выйти на улицу, так как он понял, что у других героев будет примерно та же реакция на его гипс. Да и Сотриголова наверняка уже рассказал всем о его сломанной руке, но он действительно соскучился по всем. Конечно, он на самом деле не говорил с большинством героев, но все еще было неплохо видеть их, пока он от них убегал.       — Кстати, почему ты решил оставить гипс? — спросила Мама, — Я думала, ты захочешь оставить все это позади. Сломанную руку, буллинг, все это.       Изуку посмотрел на гипс, а точнее, на подпись на нем и улыбнулся:       — Я действительно хочу, но этот гипс подписал Каминари. Это делает его особенным. И если бы я не сломал руку, я бы не попробовал пойти на онлайн обучение, так что… да, все не так и плохо.       Она улыбнулась:       — Я так горжусь тобой, Изуку. Ты выглядишь таким счастливым с тех пор как выбрался с той школы. Как там твои уроки?       Изуку провел остаток пути домой, бормоча о том, что узнал на уроках. Он хорошо справлялся со всеми основными предметами, и задания по программированию были очень легкими, благодаря дополнительной практике по взлому камер и системы связи в качестве Виридиана, но Маме он об этом не расскажет. Но, безусловно, его любимым предметом оставалась Теория Причуд. Когда он окончил весь курс Искусства, он заменил его продвинутым курсом Теории Причуд, так что у него теперь два этих предмета в расписании. Это было так весело!       — …а еще есть теория, набирающая популярность в последнее время, которая называется теория сингулярности причуд, которая, по сути, утверждает, что причуды с каждым поколением будут становиться все более сложными и мощными и скоро никто не сможет их контролировать, — бормотал Изуку, — Понимаю, почему они считают, что причуды станут более сложными, этому море доказательств, но я считаю, что с большей вероятностью, человеческие тела эволюционируют для контроля над более мощными квирками. Вероятно поэтому, это не самая популярная теория, но у нее есть преданные сторонники.       Мама с интересом кивала, хоть Изуку и знал, что она на самом деле не очень понимала, о чем тот говорил. Хотя для него много значило то, что она хотя бы слушала. Никто больше этого не делал. Изуку стало интересно, стали бы Сотриголова или Каминари слушать, если бы он начал бормотать при них. Он понимал, что на это не стоит рассчитывать, но…это было бы неплохо.

***

      — Эй, Бакуго! — Огава помахал ему, когда тот зашел в комнату с кувшином воды, — Посидишь с нами сегодня! Ну, если ты не боишься, конечно.       Кацуки не был трусом. Или, ладно, может и был, но он не собирался позволять Огаве так себя называть: — Че сказал, мудак? Я не испугаюсь таких дерьмовых статистов, как вы!       — Отлично! — Косички указала на стул рядом с ней, — Тут свободное место.       Кацуки фыркнул и упал на предложенный стул, скрещивая руки с видом, который, он надеялся, означал: не говорите со мной, если жизнь дорога. К сожалению, при переводе, видимо, смысл потерялся, потому что эти статисты продолжали доставать его.       — Кстати, Бакуго, я не думаю, что до этого представлялась, — радостно сказала девушка с косичками, — Я Хару Акико.       Кацуки оставил имя на потом:       — Плевать.       — А я Эйко Маки, — сказал статист, похожий на франкенштейна, — Как прошла неделя?       — Кое-как, — буркнул Кацуки. По правде, это уже начало раздражать. Он не знал, насколько тупым он был, если не замечал всего, что творился в Альдерре, но сейчас, когда он знал, куда смотреть и больше не участвовал в издевательства, казалось, что это происходит повсюду и Кацуки не мог с этим ничего сделать. Это заставляло его чувствовать себя беспомощным, а Кацуки ненавидел чувствовать себя беспомощным.       — Ага, у меня тоже, — сказала Акико, — Мой бывший пытался вернуться в мою жизнь. Я имею в виду, он и в хороший день мудак, даже не знаю, как я с ним встречалась. Но пару дней назад он ни с того ни с сего заявился ко мне на порог, весь такой крутой с букетом моих любимых цветов.       — И чего он хотел? — спросил Огава.       — Откуда ты знаешь, что он чего-то хотел? — спросил Кацуки. Все-таки, эта история была интереснее стояния у стены.       — Такие парни всегда чего-то хотят, — сказал Маки, — Искренне пытаться стать лучше, как мы должны делать здесь, это одно, но если кто-то, кто все время был грубым, резко ведет себя мило, они просто пытаются заставить тебя делать то, что им нужно.       — Моя сестра постоянно так делает, — сказал Огава, — Она предложит посмотреть со мной кино или помыть посуду или еще что-то, и я думаю, то мы наконец-то снова начнем ладить, но потом, до того как я пойму, она уже пытается свалить на меня что-то. Как только манипулятор получает то, что ему нужно, он снова начинает вести себя как мудак.       — Хмм, — Кацуки задумался об этом на минуту. Ну да, некоторые учителя вели себя так с детьми, над которыми издевались. Однажды он заметил, как учитель истории поставил тому ребенку более высокую оценку за задание, за то, что он не рассказал об огромном ожоге на руке, который Кацуки ему оставил. Тогда, он просто думал, что учитель присматривает за ним, но теперь он знал лучше, — Так чего же этот парень хотел?       — Хотел, чтобы я взломала сейф, который он украл, — Акико указала на свои хвостики, и Кацуки увидел, как они крутились, как маленькие дрели, — Мой квирк называется Волосяная Дрель. По сути, я могу упрочнять и вращать свои волосы до такой степени, что они могут просверлить все, даже металл. Очень полезно для того чтобы проникать куда-нибудь… собственно так я здесь и оказалась.       Кацуки слушал и кивал, думая о том, что Деку сказал бы по поводу этого квирка. Он наверняка моментально начал бы бормотать и записывать в тетрадь какой-то бред. Кацуки остановил эту мысль. Он не мог сейчас думать о Деку, и о том, что этот задрот даже сменил школу из-за того, как Кацуки к нему относился. Не стоит об этом думать, ведь он, скорее всего его уже не увидит.       Ну, только если не наберется шаров действительно извиниться.       — Отстой, — сказал Огава, — Ты ведь отказала, да?       — Было сложно, — Акико скривилась, — Как только я увидела его на пороге с розовым букетом, я подумала о, он даже запомнил мой любимый цвет, и мне пришлось напоминать себе обо всех тех моментах, когда он делал мне больно. Хотя, он вел себя так мило, что даже заставил меня думать о тех вещах, за которые я его изначально и полюбила.       — Звучит как полный козел, — сказал Кацуки.       — Ага, он самый, — Акико посмеялась, — Но эй, если бы я знала, что все что нужно, чтобы вытащить тебя из твоей скорлупы, так это заговорить о своем бывшем, я бы сделала это раньше. Кацуки нахмурился:       — Заткнись.       Эти трое снова посмели посмеяться над ним, но к счастью, его спасла Усилитель, начав встречу:       — Ладно, все в сборе, сегодня мы будем говорить о том, что важно на самом деле поверить в то, что вы сможете стать лучше. Потому что признать, что вы сделали что-то плохое – это одно, а на самом деле знать, что вы можете изменить те привычки, что привели к вашему аресту – совсем другое. Эта уверенность важна. Что вы об этом думаете?       Один из злодеев поднял руку:       — Если мы не будем думать, что это сработает, то не будем прилагать никаких усилий, чтобы измениться.       — Именно.       Усилитель улыбнулась и продолжила говорить, но в результате Кацуки потерялся в своих же мыслях. Действительно ли он верил, что сможет стать лучшим человеком? Он ведь за этим здесь и сидит, верно? Он не стал бы добровольно ходить на это сопливое дерьмо, если бы на самом деле не думал, что это поможет.       Но опять же, он всегда верил, что был самым лучшим, и посмотрите, куда это его привело. Может эти злодеи и сделали пару плохих решений, но…они не выглядели плохими людьми, не как Кацуки. Из этого потока мыслей его выбил Огава, тыкая его локтем и смотря на него одновременно с беспокойством и любопытством. Кацуки в ответ просто уставился на него, но решил, что лучше послушать то, что говорит Усилитель, если он не хочет, чтобы его снова доставали.       — Для этого мы будем делать упражнение в парах, — сказала она, — Так что повернитесь к человеку рядом с вами. Вам не нужно ничего говорить просто задумаетесь на минуту. Задумайтесь, способен ли ваш партнер стать лучше?       Кацуки закатил глаза, но повернулся к Огаве, который внимательно на него смотрел, скорее всего, думая о том, что он безнадежен. Разве суть урока не в том, чтобы поверить в себя? Конечно, Огава мог измениться, без вопросов. Этот парень сделал пару тупых решений и украл какое-то дерьмо, но он старался стать лучше и хотел изменить свою жизнь. Он неплохой парень, и Кацуки абсолютно не сомневался, что после того как эта тупая программа закончится и записи о его арестах сотрут, Огава станет порядочным гражданином, в отличие от Кацуки, который навсегда останется тупым хулиганом.       — Хорошо, — Усилитель на секунду активировала свой квирк, чтобы привлечь внимание всех в комнате, — Вам, наверное, стало интересно, зачем я дала вам такое задание. Все-таки, вера в чужой потенциал не поможет именно Вам, верно? Ну, и да, и нет. Дело в том, что, обычно, проявлять терпимость и сострадание к другим людям куда легче, чем к самому себе. Вы со своим партнером не так сильно отличаетесь, и если они могут измениться, значит, и Вы тоже можете. И теперь у Вас есть кто-то, кто в Вас верит! Поэтому, пару минут обговорите это упражнение со своим партнером. Огава рассмеялся:       — Чувак, она что, только что обманом заставила нас поверить в себя?       — Какого хера? — Кацуки немного покачивался. Это действительно имело смысл, что он будет более строгим к себе, чем к остальным в группе… но это ведь потому что он должен стать самым лучшим, верно? Чувства вины и ненависти к себе не могли быть нормальными, верно?       — Знаешь, Бакуго, думаю, она права, — сказал Огава, — Я имею в виду, мне кажется, что это довольно очевидно, что ты можешь измениться, хоть я и не знаю, почему ты чувствуешь, что тебе это нужно, но я? Все, что я могу представить, так это что я погружусь в старые привычки через секунду, как эта программа закончится.       — Ты действительно хочешь, чтобы я тебя ударил? — ладно, это звучит не так как задумывалось, но суть понятна, — Ты хороший человек, Огава, конечно эти тупые уроки на тебе сработают. Если ты думаешь, что так сразу вернешься к преступной жизни, то ты еще больший идиот, чем кажешься.       Огава издал шокированный смешок:       — У тебя довольно интересный способ мотивировать других людей, но это работает. Спасибо. Бакуго хмыкнул и отвернулся:       — Пофиг.       Они просидели в тишине пару секунд, прежде чем фильтр, отделяющий мозг Кацуки от его рта, видимо, решил взять небольшой перерыв:       — Ты действительно имел в виду то, что сказал? Огава выглядел немного растерянно:       — Что? Что я сказал?       Кацуки запустил руку в свои волосы:       — Аргх! Ну, знаешь, вся та херня про то, что я, очевидно, могу измениться. Это был просто бред или ты реально в это веришь?       Кацуки начал сожалеть о том, что вообще сказал это. Конечно, Огава сказал так только потому, что так сказала Усилитель. Даже слепой поймет, что Кацуки навсегда останется мудаком.       — Конечно, я верю в это, Бакуго, — Огава посмотрел на Кацуки как на идиота, — Тебе сколько? Пятнадцать? Ты можешь быть немного неотесанным, но ты уж точно не безнадежен. Ты даже сам изо всех сил стараешься стать лучше, так что нет, я не лгал, когда говорил, что ты можешь измениться. Тебе просто нужно немного времени.       Будь Кацуки задротом, наверное, уже расплакался бы, так что хорошо, что он не был Деку. Может быть, просто может быть Усилитель говорила правду про то, что легче поверить в другого человека.       — Я хочу стать героем, — на импульсе сказал Кацуки. Он так часто это повторял за все эти годы, но он не уверен, что сказал это хотя бы раз с тех пор, как Деку ушел, так что сейчас это казалось чем-то важным. Он не чувствовал, что достоин этого, но если Огава верил в него…       — Хорошо, — Огава пожал плечами, — И какое это имеет отношение к теме?       — Потому что я не могу стать героем, будучи мудаком, дебил.       Огава посмеялся:       — Так поэтому ты здесь? Ты хочешь, чтобы кучка злодеев научила тебя быть хорошим героем?       Кацуки нахмурился:       — Нет, мне абсолютно наплевать на вас, статистов. Я просто…       — Хочешь стать хорошим человеком, — закончил Огава.       — Я не… — Кацуки устало вздохнул, — Слушай, я хочу быть как Всемогущий, а Всемогущий не вредит людям ради забавы или чтобы почувствовать себя лучше. Доволен?       Огава несколько раз моргнул, обрабатывая информацию:       — Ты был задирой.       — Не знаю, можно ли поставить это в прошедшем времени, — пробормотал Кацуки, — Я еще не достаточно изменился.