Viridian: The Green Guide

      Изуку невольно охватила волна тревоги, пока он следовал за Сотриголовой по крышам. Что он сделал? Неужели он заставит его прекратить заниматься линчевательством? Но если он собирался остановить его, почему просто не передал его полиции? Не то чтобы полиция смогла бы его остановить, все же технически он не нарушал законов, но все-таки, это был бы самый простой способ и Сотриголова достаточно логичный, чтобы это понять. Так что же он делал?       Когда они отошли на пару кварталов от места драки, Сотриголова остановился и развернулся:       — Я хотел извиниться.       Изуку пришлось остановить свой поток мыслей:        — Что?       Сотриголова вздохнул:       — Когда я увидел тебя на прошлой неделе, я накричал на тебя, пытаясь заставить тебя прекратить этим заниматься. Я был взволнован и напуган, но это не оправдание. Мне не стоило злиться на тебя, извини.       — Но… — Изуку был в шоке, — Но Вы не сделали ничего плохого! Это я должен извиниться! Я имею в виду, это было действительно глупо и мне не стоило выходить со сломанной рукой, но я сделал то, что вы мне сказали.       — Это не по поводу руки, хотя мы поговорим об этом позже, — начал Сотриголова, но резко остановился, — Подожди, а что я сказал?       — Эм, вы сказали мне завести друга? — сказал Изуку, и его глаза расширились, когда он понял, что не помнит, как Сотриголова на самом деле говорил это, — Стоп, может Вы не говорили мне завести друга… может, просто сказали что волнуетесь, из-за того что у меня нет никаких друзей? Я могу поклясться, но…действительно ли Вы это сказали?..       — Ты… что? — Сотриголова выглядел уставшим и запутавшимся, но не расстроенным, — Ты пошел и нашел себе друга только потому, что ты подумал, что я сказал тебе это сделать?       Ну, такими словами это действительно звучало глупо:       — …Да?       Сотриголова усмехнулся и Изуку покраснел:       — Эй! Не то что бы это плохо!       — Я и не сказал что это плохо. — Он звучал так, будто улыбался, — Так, вы неплохо ладите?       — Ага! — Изуку улыбнулся, — Ему все равно на… ну он не похож на детей из моей старой школы и на самом деле дал мне шанс. У него еще и такая крутая причуда, хотя у нее есть отдача. Интересно, смогу ли я ему с ней помочь…       Шота спрятал небольшую улыбку, когда Виридиан начал неразборчиво бормотать. Он не мог поверить, что проблемный ребенок каким-то образом понял его желание сохранить его живым как вызов найти друга, но он не то что бы был не рад этому. Серьезно, ему нужно больше позитивного влияния в своей жизни, что привело Шоту к изначальной цели этого разговора:       — Я рад, что смог помочь тебе найти друга, но я не об этом хотел с тобой поговорить.       Виридиан застыл и взглянул на Айзаву, очевидно напуганный. Он не хотел пугать ребенка, но это довольно тяжелый разговор. Шота вздохнул и сел на крышу, жестом приглашая Виридиана присесть рядом. Если подумать, крыша, наверное, не лучшее место для такого разговора, но менять место уже поздно. Ребенок на минуту засомневался, но все-таки сел, все еще нервничая и ни на секунду не спуская с Шоты глаз. Черт, он выглядел так, будто ждал, что ему будет больно.       Он сделал глубокий вдох:       — Людям не будет все равно, если ты умрешь.       Виридиан снова застыл, точно не ожидая этого. Шота вздохнул:       — Я знаю, что об этом не легко говорить, и ты не обязан говорить об этом со мной, но ты должен поговорить об этом хоть с кем-нибудь. Думаю, судя по тому, как ты дерешься, довольно очевидно, что тебе все равно, если ты умрешь, и наш спор ранее убедил меня в этом. Виридиан… ты склонен к самоубийству, не так ли?       Ребенок долгое время просто смотрел на него, а потом расплакался. О нет, Шота ожидал отрицания, или уклонения от ответа, или даже просто грустное принятие. Он не знал, что делать с плачущим ребенком! Может, ему стоило оставить это другому герою? Мик куда лучше вел себя с людьми! Шота начал неловко гладить Виридиана по спине. Люди так делали, да? Это должно быть успокаивающе, верно?       Примерно через минуту, сдавленный смешок пробился через его всхлипы:       — Это немного рушит весь план, Сотриголова.       Шота прекратил двигать рукой и почувствовал, как у него внутри все сжалось. У этого ребенка был план? Да, он думал о такой возможности, но надеялся, что Виридиан еще не был на этой стадии:       — Какой план?       — Никто не должен был узнать. — Виридиан грустно улыбнулся, — Вся эта идея с линчевательством… Если бы люди узнали, что я просто себя убил, это причинило бы слишком много проблем. У моего друга детства были бы проблемы за подстрекательство к самоубийству, моя мама винила бы во всем себя… — он грустно усмехнулся, — Наверное, это глупая причина, чтобы просто не порхнуть с крыши вниз, да?       — Я не думаю, что любая причина оставаться живым глупая. — Серьезно сказал Шота, хотя ему стоит больше расспросить о том друге детства, если он сможет заставить ребенка сильнее довериться ему, — Так, план заключался в том, что если тебя убьют…       — Когда, — перебил Виридиан, — Когда меня убьют, все просто подумают, 'О, этот бесполезный Деку опять вел себя как идиот и пытался стать героем, не удивительно что он погиб', а не 'О нет, почему же он совершил самоубийство?'. Но, эм, то, что вы знаете, немного рушит план.       — Как насчет того, что я хочу, чтобы ты оставался жив? — мягко спросил Шота, — Это тоже рушит план?       Он услышал, как дыхание Виридиана на секунду вздрогнуло, но когда он снова заговорил, его голос был спокойным:       — Вы говорите это только потому, что это ваша работа как героя, спасти меня.       — Я не говорю того, чего не имею ввиду и ты это знаешь. — Возразил Шота, — Когда я говорю, что я хочу, чтобы ты остался жив, я говорю правду. Ты хороший ребенок. Ты умен, быстро схватываешь и у тебя хороший потенциал. Будет грустно, если ты просто выбросишь это все.       Виридиан покачал головой:       — Вы переживете это, так же как и мама переживет. У Вас не займет много времени после того как я уйду, чтобы понять, насколько я бесполезный и потом вы поймете, что это было правильное решение. Хотя Вам не нужно чувствовать себя виноватым за это! Я не буду никого из вас винить.       — Ты не бесполезный. — Искренне сказал Шота, — Ты помог огромному количеству людей за последние несколько месяцев, и даже если бы не это, ты все еще ребенок. Ты не обязан оправдывать право оставаться живым.       — У каждого свое мнение.       Шота закатил глаза:       — Не работает в этой ситуации, проблемный ребенок.       К его удивлению, Виридиан посмотрел ему прямо в глаза с самодовольной улыбкой:       — У каждого свое мнение.       Изуку и сам не думал, что будет достаточно уверенным, чтобы шутить с Сотриголовой, но сейчас, когда вся тема с желанием умереть была раскрыта, ему казалось, что терять больше нечего. С него будто сняли нереально тяжелый груз, и он смог расслабиться. Не то что бы он уже не боялся, что Сотриголова его бросит, потому что он боялся, но было чувство, что его причина стать линчевателем была как огромная стена между ними и этот разговор ее снес. Или, может, он просто использовал юмор как защитную реакцию. Была неплохая вероятность этого.       Сотриголова пробормотал что-то похожее на подростки перед тем как положить руку ему на плечо и повернуть немного к себе, чтобы оказаться с ним лицом к лицу.       — Мне не было бы все равно, если бы ты умер, проблемный ребенок, как и множеству людей. Что подумал бы твой новый друг, если бы ты внезапно пропал?       Изуку прикусил губу при мысли о Каминари:       — Он переживет это. У него много других друзей, он, наверное, даже не заметит.       Сотриголова вздохнул, но отпустил его и продолжил смотреть на горизонт. Они сидели в тишине пару минут до того как он снова заговорил:       — Знаешь, я раньше тоже был в депрессии.       Изуку шокировано посмотрел на него:       — …что?       Сотриголова кивнул и продолжил смотреть на город:       — Когда я был примерно твоего возраста, мой близкий друг был убит во время сражения, когда мы были на стажировке. Я… в итоге так и не отпустил это, по крайней мере, не полностью. Я отрезал себя ото всех, даже от Сущего Мика, который тоже был с ним очень близок. Ничего больше не имело смысла.       Изуку не мог в это поверить:       — Но… Вы такой сильный…       — Ты можешь быть сильным, и все еще быть грустным. — Тихо сказал он, — Множество героев проходит через это. Иногда, у этого есть причина, как это было со мной, но иногда, вещи в твоем мозгу просто не хотят работать как надо и все. Это не то, чего нужно стыдиться, но это что-то, из-за чего стоит обратиться за помощью.       — Я не заслуживаю получить помощь. — Пробормотал Изуку.       — Почему нет?       Изуку снова посмотрел на героя, который снял свои желтые очки и оставил их висеть на шее, чтобы Изуку мог полностью видеть его лицо. Он не мог в это поверить, но ему, кажется, искренне не все равно. Это сбивало с толку.       Изуку сделал глубокий вдох. Если Сотриголова смог открыться по поводу своего друга, может и Изуку может немного открыться.       — Я не могу ничего делать. — Он ковырял обтрепанные нити вокруг дыры на джинсах, чтобы не смотреть на Стерку. — Я не хочу тратить зря время терапевта, когда в мире все равно было бы лучше без меня.       — Кто тебе такое сказал? — Сотриголова звучал немного злым. — Кто сказал тебе, что мир без тебя был бы лучше? Это был тот друг детства, о котором ты упоминал?       — Это был не только он. — Сказал Изуку, — Я имею в виду, он был частью этого, но другие дети в школе говорили то же самое, и даже некоторые учителя. Лишь некоторые говорили мне это в лицо, но я слышал некоторые их разговоры, когда проходил мимо учительской зоны отдыха. На меня, однажды, даже накричал какой-то дед в поезде.       — Ребенок…       — Но все в порядке. — Голос Изуку надломился, но он все равно улыбнулся. — Они были правы, даже если я поначалу и не верил. По крайней мере, я могу помочь некоторым людям, перед тем как уйду, верно?       — Просто потому что все так говорят, не значит что это правда. — Сотриголова положил руку на плечо Изуку, что заставило его потерять контроль над слезами и снова расплакаться, — Иногда, на самом деле, чаще всего, люди просто идиоты. Никто не заслуживает, чтобы ему желали смерти, особенно ребенок. Как долго это происходило?       Изуку пожал плечами. Он не мог просто сказать, что с тех пор как ему исполнилось четыре, потому что это сделало бы очевидным, что это было из-за отсутствия у него причуды, и несмотря на его решение открыться Сотриголове, Изуку не думал что справится, если тот бросит его после того как узнает, что он беспричудный.       Поэтому, вместо этого, он сменил тему:       — А что вы сделали после того как ваш друг умер? Потому что, ну, вы, кажется, не в депрессии прямо сейчас.       Стерка уставился на него, но Изуку просто слегка улыбнулся, так что он вздохнул и принял новую тему разговора:       — Полностью окунулся в спасение других людей, прямо как ты. Жить ради других достаточно хорошо работает до тех пор, пока ты снова не научишься жить для себя.       — Вы говорите так, будто спасение людей это опора.       Сотриголова пожал плечами:       — Может быть. У тебя есть и другие причины, я уверен, но пока ты, кажется, используешь сражение со злодеями как способ убить себя, это еще и дает тебе что-то, ради чего стоит жить, по крайней мере, пока.       Изуку задумался об этом на минуту. Он действительно просыпался каждое утро и с нетерпением ждал следующей ночи, чего он не испытывал до того, как стал линчевателем. Ему нравилось проводить время с героями, даже если большую часть этого времени он сражался или убегал, что куда отличалось от его бывших одноклассников. Он ждал возможности помочь людям, да и дополнительные упражнения точно не мешали.       — Предположим, Вы правы, — наконец сказал Изуку, — что вы собираетесь с этим делать?       — Как бы я не хотел связать тебя и заставить прекратить, я не хочу отнимать единственную вещь, ради которой ты живешь. — Пробурчал Стерка, — Я просто хочу, чтобы ты пообещал мне, что не сделаешь ничего импульсивного, хорошо? Если у тебя есть зацепка, особенно касающаяся фабрики злодеев, скажи мне. И если тебе станет хуже, и ты почувствуешь, что ждать пока тебя убьет злодей — слишком долго… ты можешь поговорить со мной, понятно?       Изуку посмотрел на него с широко раскрытыми глазами:       — П-правда?       Сотриголова закатил глаза, но потрепал Изуку по голове:       — Да. Оставлять суицидального ребенка самому справляться со своими эмоциями будет просто нелогично, не говоря о том, что опасно, и я бы куда с большим удовольствием прочитал твой блокнот, чем твой некролог. Мне нравится, когда ты поблизости.       Изуку всхлипнул и отвернулся от Сотриголовы, чтобы вытереть слезы:       — Тогда, эм, думаю, увидимся позже?       Было темно, так что Изуку, наверное, просто показалось, что Сотриголова улыбался, когда вставал на ноги:       — Конечно. А теперь пойди и найди еще какого-нибудь героя, в которого можно покидать шарики, некоторые начинают завидовать.       Изуку усмехнулся и побежал к краю крыши, перед тем как вспомнил что-то и остановился:       — Сотриголова?       — Что, ребенок?       — Эм, тот друг из старшей школы, которого вы упоминали, который стал причиной Вашей депрессии, эм, — Изуку засомневался, — как он умер?       Сотриголова вернул очки на место, так что Изуку не мог хорошо понять его выражение лица, но ему показалось, что он выглядел грустным:       — Я расскажу тебе позже. А пока, просто сосредоточься на том, чтобы остаться живым.