But oh how it feels so real Lying here with one near Only you and you can hear me When I say softly, slowly
- Ты не можешь говорить об этом всерьез, Серкан, - изумленно произнесла Эда, крепко сжимая мою руку. - Эда, я знаю, о чем говорю – она не такая уж и красавица, - я устало вздохнул, понимая, что десятиминутная дискуссия не близилась к концу, а, напротив, набирала обороты. - Но как такое может быть? Ты ведь архитектор! Это должна быть ваша Мекка! – она не переставала стоять на своем, в очередной раз поражая меня своим характером, в котором смешалось упорство с детской наивностью. И как этот парадоксальный дуэт уживался в хрупкой брюнетке, что шагала рядом со мной по вечерним улицам Парижа? - Это не значит, что всем архитекторам нравится одно и то же. К примеру, мне нравятся египетские пирамиды, но Энгин их терпеть не может, аргументируя тем, что их форма далека от идеальной, - я пожал плечами, поймав на себе взгляд Эды, который все еще осуждающе не принимал мои слова всерьез. - Но это же Эйфелева башня! Это символ Парижа! Франции! Любви! – она активно размахивала руками и подпрыгивала, пытаясь доказать мне, как красива главная достопримечательность столицы Франции, рядом с которой мы ходили вот уже некоторое время. Но я не видел ничего, кроме Эды, чье лицо в сумерках летнего вечера было по-особенному прекрасным. На ее фоне Эйфелева башня была несуразной кучей металла, возвысившейся на высоту 300 метров. - Ты знаешь, что делает подобные достопримечательности особенными? – полюбопытствовал я, покорно ожидая, пока моя спутница сделает несколько снимков, не забыв запечатлеть и мое лицо, которое, я был уверен, озарилось улыбкой при приближении запаха выученных наизусть духов. - Хм…их красота? – первая попытка Эды не увенчалась успехом, - Пейзаж? – снова мимо, - Архитектор? Я сдаюсь! – простонала девушка после очередного промаха. - Люди, - с улыбкой ответил я, объясняя возлюбленной простую истину, - В Эйфелевой башне нет ничего романтичного – металл и множество перекрытий, которые могут восхитить разве что того, кто разбирается в ее устройстве. Но этот символ Парижа позиционируется как самое романтичное место во всей стране, если даже не в мире. А почему? – на мой вопрос Эда пожимает плечами, после воззрившись на мощный прожектор на шпиле башни, - А потому, что здесь собираются люди. Они обнимают друг друга, - в подтверждение своих слов, я обвил талию госпожи Йылдыз со спины, отчего та мгновенно прильнула ко мне, продолжая рассматривать сооружение, что озарялось множеством огней, - Целуют, - короткий поцелуй в тёплую щеку и ее губы расплываются в мечтательной улыбке, - Признаются в чувствах, - на этих словах она медленно повернулась в тесном кольце моих рук и заглянула в глаза, коснувшись души, - Люди делают такие места особенными, Эда. Мы можем стоять посреди шумной улицы и она будет по-своему прекрасна, потому что мы будем стоять вместе – обнявшись и смотря друг другу в глаза, как сейчас. - Почему ты такой романтичный, Серкан Болат? Где ты все это прятал? И почему достал сейчас? – вопросы, что закружил летний ветер, унося их за пределы слышимости. Я слышал лишь бешеный стук моего сердца, которое твердило только одно - «Пора». - Эда, я…- решительно начал я, уже представляя, как моя спутница не поверит сказанному, а потом обнимет так крепко, что мигом вышибет весь воздух из моих легких, но трель телефона, что решила разразиться именно сейчас, свела попытку к чувственному разговору на нет. И кому, черт возьми, я понадобился так поздно? - Слушаю, - недовольно пробормотал я в трубку, одной рукой продолжая обнимать Эду, чья голова опустилась на мое плечо. - Серкан, есть разговор, - озвучила очевидное Селин на том конце провода, заставив меня тяжело вздохнуть, - Почему ты не рассказал мне о происшествии на благотворительном вечере госпожи Айдан? Журналисты чуть ли не глотки друг другу рвут, желая получить комментарий – все бюро отбивалось до самого вечера от их попыток пробраться внутрь! – ее интонация не предвещала ничего хорошего, но сейчас, обнимая Эду, мне было наплевать на напряжение бывшей девушки, что продолжала свой монолог, - Все СМИ только и трубят о том, что ты избил заказчика, а после скрылся с той, что, цитирую «уже появлялась рука об руку с Серканом Болатом на свадьбе Селин Атакан. Тогда представитель бизнесмена назвал это рабочей встречей, но что нас ждет теперь? Следите за дальнейшим развитием событий!». - Что ты хочешь услышать, Селин? – одно упоминанием этого имени и Эда смотрит на меня с нескрываемым любопытством, прижимаясь ухом к моему телефону, чтобы лучше слышать, - Что это произошло и что я ни о чем не жалею? – я старался подбирать слова, ограждая госпожу Йылдыз от болезненных воспоминаний, которых хотел избежать в этой поездке, - Откажись от комментариев до моего приезда. - Но…зачем? То есть, почему, Серкан? Зачем ты это сделал и почему уехал…с ней?- неуместный вопрос, который обнажает отрицательные качества госпожи Шимшек: чрезмерное любопытство, любовь к контролю и неумение останавливать свои попытки лезть в дела, которые ее совершенно не касаются. - Если у тебя нет тем, которые касаются пиара и рекламы, то я вешаю трубку, - предостерег я, вдыхая аромат темных волос, обладательница которых все еще пыталась уловить нить разговора, плавно перетекавшего в рабочее русло. - Материал, что готовил GQ, выйдет завтра утром. Я пришлю тебе электронную версию журнала на почту, - нарочито деловито произнесла та, которую явно разрывало от невозможности продолжить беседу о моем побеге с Эдой и последствиях, которые ждут нас по приезду. - Спасибо. Хорошего тебе вечера, - короткое прощание и телефон скрывается в кармане брюк, где, по моему плану, он должен был затеряться до конца нашего спонтанного путешествия: я не хотел делить Эду с работой, но статус генерального директора и кредо ответственного человека накладывали свой отпечаток на каждый проживаемый мною день. - Что она хотела? Узнать, почему ты не доложил своему PR-агенту, что ведешь себя, как взрослый человек и улетаешь тогда, когда хочешь, туда, куда хочешь и с тем, с кем хочешь? – в ее глазах разгорался огонь, и на миг мне показалось, что я увидел зачатки ревности. - Я уже говорил, что ты чертовски красива? – прищурившись, поинтересовался я, после театрально хлопнув себя по лбу, - Прости, я хотел сказать «проницательна», - широкая улыбка и Эда смеется на фоне мириады огней Эйфелевой башни, которая только что потеряла статус самой красивой, позорно проиграв госпоже Йылдыз. - От тебя я готова слушать подобные комплименты сутками напролет, - мечтательно протянула моя спутница, глубоко вздохнув, - И все же, здесь красиво, что бы ты ни говорил, - заключила Эда, вновь устремляя свой взор на символ Парижа. - Согласен, очень красиво, - ответил я, глядя на более совершенную красоту, сумевшую уместиться в той, что продолжала делать фотографии окружавших ее реалий. Я до сих пор не мог осознать реальность происходящего, отчего ущипнул себя за руку, почувствовав боль. Неужели моя жизнь может быть такой яркой? Наполненной улыбкой и смехом? - Мы поднимемся наверх? – вдруг вопросила Эда, в который раз возвращая меня на землю. - Вообще-то, у меня были немного другие планы на продолжение этого вечера, - честно признался я, поймав на себе заинтересованный взгляд девушки, под которым было невозможно продержаться и нескольких секунд, - Хочу показать тебе свое любимое место. Тебе должно понравиться, - я протянул ей свою руку, с замиранием сердца ожидая, как ее тонкие пальцы вновь попадут в мой плен. - Я тебя не узнаю, Серкан Болат, - ее ладонь обжигает своей теплотой, а пальцы соединяются с моими в нерушимый замок, - Куда делся тот холод и сосредоточенность на работе? – я посылаю в ее сторону притворно хмурый взгляд и Эда быстро исправляется, - Не подумай, что я жалуюсь – наоборот, я безумно рада видеть тебя таким…чувственным, - сделав акцент на последнем слове, она продолжала, - Хоть твоя холодность и прекрасно оттеняла этот огонь эмоций и чувств, - она награждает меня коротким поцелуем в щеку, заботливо стирая с нее оставленную помаду. - Если я скажу, то ты не поверишь, - мы медленно шагали по широкому проспекту, где в столь поздний час было достаточно много людей, большинство из которых составляли такие же пары, как и мы. - Я поверю тебе, даже если ты скажешь, что земля не круглая, - с неизменной улыбкой призналась Эда, в очередной раз уверив меня в том, в чем я признался себе совсем недавно. Несколько слов, которые никак не могли обрести жизнь. - Ты растопила мой лед, прогнала чрезмерную зацикленность на работе и раскрасила мои дни своими красками, что совсем не подходили сдержанности тех, которыми рисую я, - я крепче сжал ее руку, устремив свой взгляд в конец улицы, - Странное стечение обстоятельств и вот я веду тебя по вечернему Парижу, совсем забыв о том, как ты кричала, что ненавидишь меня. Можешь в это поверить? – я повернулся в сторону своей спутницы, которая отрицательно качала головой, идя со мной в ногу. - Я покажусь тебе слишком дерзкой, если скажу, что прокричала о ненависти, только чтобы позлить тебя? – на мое искреннее удивление она ответила улыбкой, - Ты выглядел таким важным всезнайкой, что мне захотелось утереть тебе нос! И вокруг было столько народа, что я не могла дать слабину и просто уйти. - Вот это да! – пораженно воскликнул я, - Вы слышите? Эда Йылдыз не ненавидит меня! – прокричал я от души, понимая, что будет чудом, если кто-нибудь поймет турецкий, но Эда усиленно дергала меня за руку, заливаясь счастливым смехом. Разве есть что-то более прекрасное, чем видеть, как твоя девушка счастлива рядом с тобой? Когда с ее губ не сходит улыбка, а глаза горят так ярко, будто новогодняя елка в период праздников? Поддавшись внезапному порыву, я подхватил Эду на руки под ее шуточные протесты, твердившие о том, что ее может стошнить от той карусели, в которой я закружил ее, мысленно желая, чтобы водоворот наших чувств никогда не останавливался. - Тебе ведь тяжело – я могу пойти и самостоятельно, Серкан! – в очередной раз запротестовала моя ноша, что весело размахивала ногами, руками же крепко ухватившись за мою шею. - Можешь, но определенно не хочешь, - ответил я с деловитым видом, точно зная, что опущу ее на землю только тогда, когда мы достигнем места назначения, которое, я надеялся, станет особенным местом для нас обоих. - Откуда ты можешь знать, чего я хочу? – с улыбкой поинтересовалась Эда, прикусив нижнюю губу. - Потому что твои глаза выдают тебя, Эда Йылдыз. А так же твое тело, что, похоже, совсем не слушает твою голову, - мимолетная усмешка и я чувствую, как госпожа напряглась, понимая, что я попал точно в цель. «Да и ты не особо слушаешь свой разум!», - отозвался мозг в тот самый момент, когда мы достигли просторной площади, окруженной небольшими деревьями, между которых затерялись многочисленные фонари. Я позволил Эде вновь встать на ноги, после чего услышал восторженный вздох и почувствовал, как ее рука неистово сжимает мое плечо. - Боже, что это, Серкан? – она указывала в самый центр площади, где расположилась одна из важнейших достопримечательностей Франции, на которую незаслуженно обращали внимание меньше, чем на пресловутую Эйфелеву башню. - Триумфальная арка, - с улыбкой ответил я, приобнимая девушку за плечи и подводя ее ближе к величественному сооружению, вокруг которого пульсировала артерия в виде оживленной дороги для автомобилей, - Была построена по приказу Наполеона в начале девятнадцатого века. Является символом его завоеваний и громких побед, - рассказывал я под активные вздохи Эды, которая не переставала восхищаться увиденным, - Но ни архитектор, ни Наполеон, не дожили до момента окончания ее строительства. - Это грустно, потому что, я уверена, ее создатель хотел бы увидеть воочию эту красоту, - завороженно произнесла девушка, прищурившись, чтобы издалека разглядеть украшения монумента, - А что там? Ангелы? - Это девы с крыльями, что призывают к битве. Для ее дизайна, как ты можешь видеть, был выбран античный стиль, - я указал в сторону скульптур, - На одной стороне фасада есть изображение французской армии, уходящей на фронт, а на другой стороне изображено ее возвращение. - Символ побед и завоеваний…- задумчиво протянула Эда, оборачиваясь ко мне, - И почему это твое любимое место? - Мне нравится приходить сюда и мечтать, что однажды и я смогу создать что-то такое, что сможет совместить в себе мои победы и стремление к будущим, - я пожал плечами, - Может быть, это будет скульптура, здание, монумент…когда я бываю здесь, то мне кажется, что я открыт новому, что преград нет и впереди бескрайний простор для полета фантазии. Понимаешь, о чем я? – мой взгляд задержался на лице Эды, что с нескрываемым восторгом слушала меня, уже привычно заставляя сердце биться чаще. - Понимаю, - отозвалась она, - Думаешь, твои завоевания еще не закончились? – вопросительно изогнутая бровь и огонь в глазах. Кто ты такая, Эда Йылдыз? - Думаю, мое главное завоевание вот-вот станет реальностью, - только и успел сказать я, прежде чем услышал, как женский голос неподалеку возвестил, что споет песню для тех, кто собрался в этом прекрасном месте в не менее замечательный летний вечер. Я заметил миниатюрную светловолосую девушку у микрофона, что органично вписывалась в уличную культуру Парижа, а рядом и нескольких музыкантов, которые уже приготовились разразиться первыми нотами. - Разрешишь пригласить тебя на танец? – протянув руку, галантно полюбопытствовал я, мгновенно притянув Эду к себе, стоило ее пальцам прикоснуться к моей ладони.[Lara Fabian – Je T’aime]
Теплота ее тела и нежность прикосновений пьянили не хуже вина с излюбленного шато – она давно стала девушкой, что одним взмахом ресниц могла разрушить мою хваленую уверенность и привычную отстраненность. D'accord, il existait d'autres façons de se quitter…* - О чем она поет? – спросила Эда, шепча мне на ухо, кожа рядом с которым покрылась мурашками. - О том, как она любит мужчину, что забрал часть ее души, - ответил я, размеренно укачивая свою партнершу в медленном танце. Je t'ai volé ce sang qu'on n'aurait pas dû partager…** - А еще? – продолжала она, устроив свою темноволосую голову на моем плече, отчего я не удержался и прикоснулся к копне волос губами. - Что она любит его так неистово, что готова отдать ему остатки своей души и свое сердце, - шептал я, ловя себя на мысли, что в данный момент испытываю похожие чувства. Je t'aime, je t'aime Comme un fou comme un soldat Comme une star de cinema…*** Мы двигались в танце, который вернул меня в кемпинг, где мы абстрагировались от внешнего мира и окунулись в свой собственный, переживая боль и противоречия. Мы проходили этот путь испытаний и лишений вместе, и сейчас близились к его окончанию, что должно было ознаменовать светлое завтра, послезавтра и все то время, что нам было отмерено судьбой, что в кои-то веки не была к нам так сурова. Je t'aime, je t'aime Comme un loup comme un roi Comme un homme que je ne suis pas Tu vois, je t'aime comme ça…**** - А он ее любит? – вдруг спросила Эда, заставив мое сердце пропустить удар. Ее голова по-прежнему покоилась на моем плече, а глаза закрылись, полностью доверившись мне от начала и до конца. Мысленно оглядываясь назад, я искренне поразился тому, как быстро моя жизнь переплелась с ее жизнью. Как от мнимой ненависти мы перешли к чувствам, что разрывали своей силой. Как из сумасшедшей попутчицы она стала полноправной участницей путешествия под названием «возлюбленная Серкана Болата». - Я люблю тебя, - прошептал я ей на ухо. J'ai tant voulu la guerre de corps qui se faisaient la paix…***** Проходит пара секунд и я чувствую, как Эда замерла, прекратив наш танец. Девушка продолжала петь, а я не слышал слов, кроме эха своей фразы, повисшей над нами. Карие глаза медленно поднимались от моих ключиц, прожигая пристальным взглядом все внутренности. Когда они остановились, я увидел в них теплоту летнего вечера и нежность, которую сложно было спутать с чем-то другим. Мы молча смотрели друг на друга, заставляя время остановиться. Comme un loup comme un roi Comme un homme que je ne suis pas Tu vois, je t'aime comme ça…****** - Я знаю, как это звучит на турецком, - наконец произносит она, будучи в искреннем замешательстве. И я не винил Эду в этом. Мы так долго ходили по краю, находясь на грани яви с прекрасным сном, что не заметили, как растворились в своих чувствах. Наши поцелуи, объятья, прикосновения были так красноречивы, что казалось, будто те самые слова произнесены нашими телами, глазами, руками, и не нуждаются в словесной поддержке. Но я знал, что скажу ей об этом, как и она сказала мне о любви одной ночью, что все еще болезненно отдавалась где-то глубоко внутри меня. - Я люблю тебя, Эда Йылдыз, - повторяю я, заглядывая в ее глаза, которые лихорадочно пытались отыскать в моих хотя бы толику неправды, - И я готов перевести свое признание на все языки, которые знаю, чтобы ты поверила, - произношу я, ощущая учащенное сердцебиение, которое вынуждает меня дышать ртом, словно рыба, выброшенная на берег. Наши души были истерзаны, а в прошлом и чувства разорваны в клочья, но именно в этот момент я почувствовал, как раны начинают затягиваться: рука не болела, сердце не сжималось от боли, а душа возвращалась в состояние «до», когда я был открыт чувствам и не пытался прогнать людей, которые хотели войти в мою жизнь, предварительно не записавшись на аудиенцию. Я был живым, и все благодаря той, чьи плечи подрагивали под натиском летнего ветра. - Я люблю тебя, Серкан Болат, - наконец выдыхает она, не сводя с меня глаз, - И я верю тебе. «Поцелуй ее уже!» - завопил неизменный дуэт разума и сердца, что обнялись в честь прозрения их непутевого владельца. Я поддался своему порыву и притянул Эду к себе, прикасаясь к ее губам нежным поцелуем. Он не был требовательным, он не вел за собой – он был таким, что его с легкостью можно было прочесть, расшифровав послание, которое гласило «Ты даже не представляешь, насколько я дорожу тобой». Он был соткан из воспоминаний, переживаний, боли и любви, которой позволили вырваться наружу и стать реальностью. Мы дали зеленый свет новой главе наших жизней, что теперь составляли одну – ту жизнь, в которой я не отпущу руки, по-хозяйски обвивающие мою шею. - Je T’aime, - прошептала Эда в мои губы, заслужив очередной поцелуй, ознаменовавший ее успехи в новом языке. - Шшш, ты ходишь по тонкому льду, - предостерег я, прикоснувшись губами ко лбу своей возлюбленной, которая тихо хихикнула, крепче прижимаясь ко мне, словно желая стать одним целым прямо здесь и сейчас. - С тобой я готова рискнуть и утащить с собой под лед при первой же возможности, - продолжила шептать она, дразняще прикасаясь губами к самому уязвимому участку на шее. - Значит, тебе совсем не страшно? А если я сделаю так? – мои зубы слегка сомкнулись на ее носе, отчего Эда пронзительно вскрикнула, после заливаясь счастливым смехом. - Серкан! – смеялась она, заставляя тепло внутри меня растекаться приятной патокой, - Ты сумасшедший, ты знаешь об этом? - Ты сделала меня таким, Эда Йылдыз, и поверь, я ни о чем не жалею, - честно признался я, прокручивая в голове те недели, что мы знали друг друга. Я не жалел о том, что подвез ее из аэропорта Измира, дав своему сердцу надежду на взаимность в его стремлении биться в унисон с другим сердцем. Я не жалел, что Лейла пошла против моих принципов и извинилась перед Эдой от моего имени. Я не жалел, что пригласил ее на свадьбу Селин. Я не жалел, что поцеловал ее, зная, что она занята. Я не жалел, что открыл ей душу одним летним вечером. Я не жалел о клятве, что все еще была между нами. Я не жалел о той ночи в палатке, которая расставила все по своим местам. Я не жалел, что избил Дениза, чьи синяки наверняка органично смотрятся на его лице. Я не жалел, что впустил ее в свой мир. Я не жалел, что она здесь, в Париже – городе, что дорог моему сердцу. Я не жалел, что признался ей в чувствах. Я жалел лишь о том, что был слеп, позволив ей решать проблемы в одиночку. Я жалел, что она испытала боль тогда, когда я мог не позволить ей окутать ее тело и душу. Я жалел, что был с ней груб. Я жалел, что не признался ей в любви раньше. Я жалел, что мы не можем остаться в Париже навсегда, скрывшись от проблем и назойливых взглядов. Мы не знали друг друга до этого лета, и я жалел, что коммерческие авиалинии не подарили мне ее раньше.***
Эту картину я уже видел прежде: темные волосы взмывают вверх при каждом порыве ветра, заставляя их обладательницу зажмурить глаза и полностью отдаться теплоте летней ночи. Но сейчас наша поездка домой была другой: мы ехали вместе, будучи соединенными невидимой нитью, что затягивалась, своими витками позволяя быть ближе. Мы были вместе, обозначив значимость друг друга. Мы были вместе, прикасаясь друг к другу на редких запрещающих сигналах светофора. Мы были вместе, даря друг другу многозначительные взгляды. Мы были вместе. И весь мир должен был знать об этом. Уже привычный рингтон разбавил гул мотора и уютную тишину между нами. Выудив телефон из брюк, я рассмеялся, показывая Эде имя звонившего. - Еще и по видеосвязи звонит! – изумленно воскликнула госпожа Йылдыз, оглядываясь в поисках места, где она могла бы спрятаться. - Ты ведь сказала, что со мной тебе ничего не страшно, - с улыбкой напомнил я, получая ироничную улыбку от своей спутницы, - В любом случае, делать нечего, - заключил я, нажимая на кнопку принятия вызова. - Серкан! – только и успела воскликнуть Эда, после чего летний вечер заполнил до боли знакомый мне голос. - Сынок! Аллах, как я рада тебя видеть! – возвестила госпожа Болат с лучезарной улыбкой, - Как проходит поездка? И где девочка? – она пыталась заглянуть за экран телефона, но пока его камера была сосредоточена только на мне. - И я рад, мама, - с улыбкой ответил я, косясь на Эду, что закрывала лицо руками в защищающемся жесте, - Поездка проходит замечательно: встретился с мсье Дюраном, запланировали принятие абитуриентов на завтра, а вечером пойдем в театр, - я поймал недоуменный взгляд Эды, на что лишь пожал плечами, довольствуясь тем, что я нахожусь в выигрышной ситуации и мне не нужно прятаться от кого бы то ни было, - А что касается Эды… - Только не говори, что ты ее обидел! Я с тебя шкуру спущу! – не дав мне закончить, воскликнула Айдан Болат, вызывая смех моей спутницы, на которую я тут же перевел камеру, - Ах, Эда, здравствуй! Как ты замечательно выглядишь! – смена настроения и моя мать переключает все свое внимание на другой объект. - Добрый вечер, госпожа Айдан, - миролюбиво произнесла Эда, многозначительно покашляв в мою сторону, - Как Ваши дела? - Ох, хвала Аллаху, все хорошо, - отозвалась моя мать, в то время как я торжественно вручил свой телефон Эде, жестом показывая, что мне нужно сосредоточиться на дороге, но разговор ни в коем случае прерывать нельзя, - А как вы проводите время? Серкан ведет себя хорошо? - Более чем, - отозвалась Эда, косясь в мою сторону, - Он оказался галантным кавалером и не дал мне заскучать, - яркие вспышки нашего времяпрепровождения в пустой аудитории, в ресторане, у Триумфальной арки – и на моих губах играет улыбка, а руки сильнее сжимают руль от предвкушения, когда я смогу остаться с Эдой наедине, не боясь, что нам могут помешать кузнечики или назойливые коллеги. - Значит, мой сын – не безнадежный случай! – воскликнули на том конце провода, а после обе собеседницы рассмеялись, заставив меня скептически поджать губы. - Я, вообще-то, здесь и все слышу, - подал я голос, удивляясь тому, как Айдан Болат почти мгновенно приняла Эду в свой тесный круг общения, совсем позабыв о своем сыне. Помнится, с Селин она и при встрече почти не разговаривала, не то что по телефону. Здесь же совершенно противоположный случай. - Эда, дорогая, я приглашаю тебя к нам на ужин по приезду! – чрезмерно весело произнесла моя мать, заставив глаза Эды расшириться от удивления, - Хочу поближе познакомиться с возлюбленной моего сына! – казалось, глаза Эды не могут быть больше, но сейчас их размер бил все рекорды. Госпожа Йылдыз послала в мою сторону недоуменный взгляд, который я отразил обезоруживающей улыбкой, чувствуя, что мне не сдобровать. Порой моя откровенность с Айдан Болат была чрезмерной, и сегодняшняя ситуация наглядное тому подтверждение. - Да, конечно, - быстро нашлась Эда, с облегчением вздыхая от того, что в конце улицы замаячило знакомое здание, - Я буду рада. - Я позвоню тебе завтра, - прокричал я, пытаясь припарковаться на свободном месте, - Эда очень устала и хочет отдохнуть! – слукавил я, точно зная, что ни я, ни моя спутница, не собирались спать этой ночью. - Ох, конечно, отдыхайте! Целую! – короткие гудки и экран гаснет ровно в тот момент, когда я заглушаю мотор, позволяя звенящей тишине окутать меня с головой. Эда молча протянула мне телефон, после воззрившись вызывающим взглядом, который не предвещал нежных слов любви. - Правда или действие, Серкан Болат? – несколько слов и я ощущаю, как ее уверенность растет, вызывая во мне дикое желание приникнуть к ее губам поцелуем, спускаясь все ниже. - Действие, - бесстрашно ответил я, подозревая, что Эда желает отмстить за внезапный разговор с моей матерью. И я надеялся на месть, которая не смогла свершиться в самолете. - Сегодня ты не прикоснешься ко мне, пока я не разрешу, - невзначай бросает она с соблазнительной улыбкой, открывая пассажирскую дверь под мой недоуменный взгляд и ненадолго отвисшую челюсть. Она нарочито долго выпрямлялась, приглаживала волосы, а потом даже наклонилась, чтобы поправить ремешок своих босоножек. Я был на пределе, и она прекрасно знала об этом, умело пользуясь ситуацией. - Ты ведь несерьезно? – нервно улыбнувшись, поинтересовался я, но вопрос повис в воздухе, не достигнув Эду, которая уверенно шла в сторону входа в здание, - Эда? – беспомощно воскликнул я, слыша, как хлопнула дверь, - Эда! – очередная провальная попытка. Собрав всю волю в кулак, я вышел из машины, долго глядя в окно второго этажа, где загорелся свет. Одна мысль сменяла другую, мешая создать план по отказу Эды от своего «действенного» желания. Я не мог загадать что-то другое, пока не выполню ее «действие», но я знал, что она вполне может сдаться раньше, если я не дам слабину. - Я ведь говорил, что не проигрываю, - пробормотал я себе под нос, пригладив волосы, а после уверенным шагом двигаясь в сторону входа, предвкушая очередной вечер, который я запомню на долгое время.Hold me closer tiny dancer Count the headlights on the highway Lay me down in sheets of linen You had a busy day today