Реинкарнация Арранкара

Он про все узнал!! — проскочила ужасная мысль у несчастной горничной, что с обреченностью смотрела на мальчика, который расслабленно лежал у нее на руках и никак не хотел слезать. С каждой секундой, Лилия все больше убеждалась в том, что Рудэус заметил ее «тайные» обряды по изгнанию злых демонов и теперь… решил убить ее. Да! Точно, какой же она была дурой. Нужно было бежать пока была возможность, но нет же… Захотела спасти эту наивную семейку от одержимого ребенка, а в итоге… Смерть? — П-прости, Лилия, — извинилась Зенит, с до ужаса виноватым лицом, — У тебя и так много работы, а теперь еще и… — и опустила взгляд на ношу горничной, что прицепился к ней словно клещ и даже не обращал внимание на обеспокоенных родителей. Пол и Зенит пытались силой отцепить Рудэуса, но в итоге он начинал плакать и закатывал настоящий скандал. Мальчик никогда в своей короткой жизни так не ревел и его нынешнее поведение наталкивает на определенные мысли: — Ч-что случилось, мадам? — спросила горничная, судорожно перебирая возможности сбежать из этого дома, но бросив взгляд на пустые глаза ребенка, чьи костяшки пальцев аж побелели от недетской хватки, она поняла… Демон не позволит ей сбежать. — Н-ну, — вмешался Пол, — Это началось еще вчера ночью, — он неловко потер голову и отвел взгляд, — Все сначало было нормально, он как всегда был очень спокоен, и вдруг, — Пол бросил взгляд на смутившуюся жену, и кивнув своим мыслям, продолжил, — Он н-ни с того ни с сего начал плакать, да! Так ведь, дорогая? — Д-да, — Зенит немного замялась и сжала подол своего платья, — Я так испугалась за него, ведь он всегда спал очень спокойно. Я попыталась взять его на руки и успокоить, но он начинает плакать сильнее. — «А на меня он вообще посс… кхм, — обидно пробубнил глава семейства, — Ха-а-ах, хотя, мне не привыкать. И чем я его так обидел?» — Ну же, Руди. Мамочка очень извиняется за свой проступок, — Зачем-то сказала Зенит и тем самым привлекла внимание сына. Тот, чуть сместил голову, чтобы видеть лицо матери будто удостоверяясь ее искренности. Что за проступок? — нахмурилась горничная и поняла, что с этой ситуацией что-то нечисто. — Неужели это не из-за меня? — эта догадка казалась ей настоящим спасательным маяком и разожгла в ней немалую искру надежды на хороший исход. — Вот так, Руди! — Улыбнулась Зенит, видя реакцию Рудэуса и предприняла еще одну попытку вернуть сына, но стоило ей лишь прикоснутся к нему, как: — Неть! — пропищал ребёнок тихим голосом и снова прижался к груди Лилии — Е-если ты вернёшься к мамочке, она тебя накормит, — а вот этот аргумент смог вызвать довольно бурную реакцию со стороны прожорливого ребенка. — М-м-м… — Рудэус серьезно обдумывал это предложение и было похоже, что он вот-вот сдастся, но… — Н-не хоцю! — …. — А… — Ч-чего?! Вот теперь они были по настоящему шокированы, ведь малыш просто обожал кормление… до этого момента. Лицо Зенит просто закаменела, челюсть Пол кажись вот-вот отвалится. — А-а во сколько примерно это началось? — Спросила перепуганная горничная. Это ж КАК она его достала своими ритуалами, что Рудэус добровольно ОТКАЗАЛСЯ от груди?! — А?... — Зенит реагировала только через несколько секунд. — Эм-м, где-то в два часа ночи, он начал сильно реветь и никак не хочет с нами контактировать. Что я только не перепробовала, но Р-руди…. *всхлип*... даже не смотрит на мамочку. Лилия отчетливо почувствовала, как ее ноша вздрогнула из-за слов расстроенной матери, но не обратила на это никакого внимания, поскольку сама горничная лишь чудом сохранила самообладание, но цветом все равно сравнялась с мертвецом. Лилия судорожно перебирала воспоминания и поняла, что ребенок начал себя так вести именно в то время… когда она проводила усовершенствованный ритуал, рекомендованный одним из проходящих мимо деревни — караванщиков.

***

После такого странного утра, она попыталась вести себя как ни в чем не бывало. Но напряжение все нарастало, а страх и не думал отступать. И поэтому она решила наладить отношение с Рудэусом. Нет, она пыталась задобрить одержимого ребенка, в надежде, что он смилуется над несчастной горничной. В конце концов она была очень полезна и возможно демон даст ей второй шанс, и в таком случае Лилия приложит все силы, чтобы заслужить прощение. Но все было тщетно. Как бы она не старалась поговорить с ним, как бы не намекала о своей пользе. Рудэус просто жутко таращился на нее и делал вид будто не понимает о чем она говорит, хотя Лилия была свято уверена, что он прекрасно ее понимает. А это значит… демон уже все решил... Утро сменяется днем, а день переходил в вечер и с каждой пройденной минутой ей становилось страшнее. Демон никак не реагировал на нее, а вскоре он перестал даже двигаться и глаза его будто потемнели. Она прекрасно замечала эти изменения, поскольку не сводила с него глаз из-за страха получить нож в спину, хотя разум твердил, что ребенок при всем желании не сможет сильно навредить ей, но чувства взывали хозяйку к немедленному бегству… или убийству. Последняя мысль хоть и казалась ей более безопасной, но убить ребенка… Да ни за что в жизни!! Она не станет ТАК поступать. Да и как она объяснит такое родителям: « Простите, но ваш ребёнок был одержим злобным демоном, которого вы НУ НИКАК не замечали. И поэтому я взяла все в свою руки и прикончила Рудэуса, хе-хе» Кхм… Черт, даже представить такое страшно. Ей наверняка свернут шею прежде чем она успеет пискнуть. И прикончит горничную вовсе не Рыцарь низшего ранга, а его жена. Зенит хоть и выглядит как божий одуванчик, но при желании может свернуть в бараний рог даже Пола. Возможно обезумевшая мать и мужа прикончит, ведь это он привел Лилию в их дом. Х-а-ах, как же все сложно. — простонала в мыслях Лилия, пока стирала одежду, — Что же мне теперь делать? — К ее глубочайшему ужасу родители решили оставить Рудэуса с горничной до следующего дня. То есть он будет спать с ней, пока «Руди не простит мамочку и папочку»… чтобы это не значило.. Хмм? Внезапно ее прервал слабый толчок и оглянувшись она поняла в чем дело: — Хр… Ам-а… моя пле-е-елесть, — ребенок видимо сильно устал, пока таскался за «жертвой» и уснул. Из уголка его ротика капала слюна, а его корявые словечки звучали довольно умилительно, а сам он… выглядел до ужаса мило. Лилия даже сама не заметила как нежно улыбнулась и провела ладонью по его светлым волосам. — М-мама… Лидия… Хр. На мгновение, ее сердечко дрогнуло и наполнилась чем-то нежным и материнским из-за того что ребенок назвал ее имя. Поразительно, как этот страшный ребенок может быть таким милым когда спит? Может… Может она ошиблась на его счет? Нет! Это наверняка злые козни мерзкого демона пытаются поколебать ее и так уже расшатанную решимость. Но ведь ребенок ни в чем не виноват, верно? Вдруг он просто заложник в собственном теле и демон не хочет уступать ему тело? Тогда! — Лилия взяла спящего ребенка на руки и прервала свою стирку с небывалой решимостью, — Я спасу это дитя, во чтобы то не стало! Преисполненная благородным порывом, она немедля умчалась в свою комнату и начала ритуал, поклявшись изгнать мерзкую тварь из тела этого несчастного мальчика. К счастью, их не беспокоили и Лилию ничто не отвлекало. Шли минуты, а за ними пошли и часы. Она снова и снова проводила этот обряд. Была уже глубокая ночь когда одухотворенная горничная, решившая опробовать роль «Паладина», заметила, что ребенок сидит прямо перед ней и с интересом наблюдает за ее движениями. Неужели… — Лилия наконец прервалась и внимательно посмотрела в глаза ребенка и к несчастью убедилась что все ее попытки были напрасны, — Эти ужасные глаза ни капли не изменились… — Ли-идия, а что ты делаесь? — задал вопрос ребенок, забавно склонив голову. Горничная чуть скривила губы и нахмурила брови от досады. И как она должна ответить? Сказать, что хочет изгнать дьявола? Обмануть, сказав что — это такой вид тренировок? Она просто не знала, что ответить после такого провала. Лидия отчаянно надеялась на успех, но все ее усилия оказались напрасны. Демон до сих пор не ушел, судя по «мертвому» взгляду Рудэуса. Более того, он воочию убедился в том, что его попытались изгнать. Она была сильно огорчена и сказала то, что пришло ей в голову: — Я хотела, чтобы вы стали нормальным, — и только потом поняла, ЧТО она сказала. — Ам-м-м, — ребенок явно растерялся от ее слов и на несколько секунд закрыл глаза обдумывая ситуацию, а затем открыл свои темно-зеленые очи и спросил: — а я разве ненормальный? — Вы не плачете, не смеетесь, не кричите, и всегда… всегда… — Лилия зажмурилась будто готовясь к удару, — … смотрите на меня этим мерзким, невыносимым взглядом… Я… боюсь, Рудэус… мне страшно. Ребенок не должен себя так вести. Может это страх виноват в том, что она произнесла эти страшные слова? Может усталость?.. А может и отчаяние замешано в таком откровении? Лидия не определилась с ответом, но на эмоциях выдала все как на духу. — … Ясно, — просто ответил мальчик и впервые за все время, Лилия заметила в его взгляде… печаль. И от этого ей стало гораздо хуже, ведь слова уже и не вернёшь, а сказанное может запомнится ребенку на всю жизнь. — Тогда! — но к удивлению Лилии, мальчик вдруг закрыл глаза и чуть улыбнулся, — мне лишь нусно закрыть глаза и тебе станет лутше. — Что?.. — Ты ведь сама скасала, что тебе страсно от моего взгляда, — сказал он немного шепелявя от недостатка молочных зубов, что прорезались хоть и рано, но не до конца. — если я не буду смотреть на тебя, то стану нормальным и ты меня полюбишь. Больсе не будешь дрожать когда я у тебя на руках. Ты перестанесь меня избегать и станесь как «мама». Мне лись нужно закрыть гла… — Рудэус не успел закончить, как Лилия немедленно подскочила с места и… обняла мальчика от невыносимого чувства, что грозилось разорвать ее сердце на тысячи кусочков. ….. ….. Подумать только, так Рудэус все это время замечал ее поведение и как мог хотел исправить положение. Он тянулся к ней, а она посчитала его демоном и пыталась избегать. Мальчик знал, что горничная боится его и пытался исправить такое отношение, просто не знал как. Просился к ней на руки, обнимал ее за грудь и отчаянно пытался понравится ей. Неужели таким образом ребенок просто хотел получить ее любовь, а она… она… Какая же она сука! Почему она так зациклилась на этой «одержимости» и не смотрела… нет, Лилия даже не пыталась понять его поведение из-за дурацкого страха. Его глаза ведь могли просто оказаться каким-нибудь врожденным дефектом. А плескающийся в них — разум, мог быть связан с его явной гениальностью. Мальчик ведь очень быстро все запоминает, буквально с первого раза и никогда не просит повторить содержание книги или новые слова. Немного успокоившись, Лилия начала обдумывать всю ситуацию и пришла к некоторым выводам. Она где-то читала, что гениальные люди порой бывают очень странными и ведут себя как «не от мира сего». Может Рудэус относится к подобным исключениям и его странности связаны с его гениальностью? — Прости меня, — шмыгнула Лилия от вины, — Я сказала очень плохие вещи… *всхлип*... поддалась страху и накрутила себе невесть что, а ты все время… *всхлип*... я настоящая дура. — Лилия холошая, — уверенно ответил Рудэус и погладил ее по голове. От такого нежного жеста, женщина расплакалась пуще прежнего и продолжалось это минут пятнадцать. — Прости, я тебя наверно напугала … Руди, — сказала горничная и несмело взглянула на лицо мальчика, что до сих пор держал глаза закрытыми, — пожалуйста, забудь о том, что я сказала. — Холошо, — уверенно кивнул мальчик и наконец обнял провинившуюся служанку в ответ. — Вот и молодец, — погладила она мальчика и решилась задать довольно любопытный вопрос, — А-а-а, почему вы обиделись на своих родителей? — Пф-ф, — мальчик лишь недовольно фыркнул, — они меня не любят, — буркнул он напоследок и обиженно отвернулся. — С чего вы решили? — нахмурилась горничная пытаясь вспомнить какие-то действия родителей, что натолкнули мальчика к таким выводам. Но нет, даже она может сказать, что Грейраты прекрасные родители. — Мус… кхм, — начал Рудэус, но внезапно осекся, — П-папа меня обижает… — Что?! — аж подскочила горничная, — Что этот идиот сделал!? — на ее слова ребенок посмотрел даже немного одобрительно и одухотворенно кивнул мол «Полностью одобряю ваше экспрессивное поведение, мадам». — Он… — Он? — взволнованно подобралась горничная, надеясь услышать ужасную правду, что от нее долго скрывали родители этого «несчастного» малыша. Неужели, на самом деле они скрывали свою истинную суть, а маски добропорядочных родителей лишь ширма, за которой скрывается их истинная... — … дергает меня за щецки! А? — Д-дергает… за щёчки? Разве в этом есть что-то необычное? В смысле, ведь родители всегда так делают, особенно неотесанные мужланы. Так они обычно показывают свою любовь и как бы… — Это очень больно! — раздраженно крикнул мальчик, обиженно натирая свои пухлые щечки, — Я пытался намекнуть, что мне эти странные действия очень неприятны, но… Он сказал «странные»? А-а-а, может ребенок не в состоянии осознать, что такие «болезненные» жесты совершаются с целью продемонстрировать свое умиление и любовь? Точно! Мальчик просто не понимает в чем смысл и поэтому теряется! И еще этот идиот мог перестараться и сделать больно ребенку. Лилия конечно могла ошибаться, но зная Пола… да, этот идиот наверняка перестарался, пытаясь расшевелить любимого первенца. Пол никогда не знал когда надо остановиться. — Я вас поняла, — улыбнулась горничная, — я завтра же скажу об этом вашей матери. — Не надо — И почему же? — Мама меня тоже не любит, — вынес он еще один вердикт, — Не знаю что такого сделала ваша матушка, но вы ее наверняка неправильно поняли, — Хм-м, — Рудэус зачем-то начал осматривать ее комнату и через несколько секунд внезапно запнулся на небольшой полке на которой хранилось несколько десятков книг за которыми она коротала вечера. — Та книга! — Эта? — Лидия подошла к полке и показала на одну из книг. — Нет — Может эта? — Не она — Тогда эт… — Да! Так-с, что тут у нас? «Основополагающие догматы Милиса и святая философия»… Очень сложная книжица даже для взрослого, не то что для ребёнка. Неужели Зенит читала такое сыну? Кажется под подозрением должен был быть не только Рудэус, но и его мать. Кто бы знал, что она пытается привить сыну консервативную мораль Милиса: — И что тут…. — Станица семьдесят четыре! — Так, — Лилия быстро пролистала страницы и остановилась на нужной. Заинтересованно осматривая главу она пыталась определить, что в ней такого особенного: « Милис предписал вам не поклоняться никому, кроме Него, и делать добро родителям. Если один из родителей или оба достигнут старости, то не говори им: «Тьфу!» – не кричи на них и обращайся к ним почтительно. Склони пред ними крыло смирения по милосердию своему и говори: «Милис! Помилуй их, ведь они растили меня ребенком» Эм-м-м, ничего особенного в первом абзаце. Дальше: « Но также, Милис предписал родителям заботится о своем чаде. Отец должен предоставить убежище, обеспечить комфортом по мере сил и воспитывать ребенка дабы не попал он в лапы Зла. Любящая мать же обязана окружить свое чадо любовью, кормить его грудью до двух лет… » — Вот видишь? — на этом абзаце ее прервал обиженный возглас Рудэуса и она отвлеклась от книги, — любящая мать ОБЯЗАНА кормить грудью своего ребенка, пока ему не исполнится два года, а мне только полтора. Кормить грудью для матери значит демонстрировать ребенку свою любовь… — Ваша мать не кормит вас грудью? — спросила горничная. Это конечно странно, но вероятно Зенит просто не способно насытить аппетит прожорливого сына. — Не в этом дело, — возразил мальчик, помотав головой, — Просто… я видел как она кормила своей грудью Мус… папу. …. ….