Мой взгляд похож на твой

Ева чувствовала себя самой счастливой девчонкой на свете. Наконец-то Густав перестал посмеиваться над Евой. Теперь же, когда Ева призналась, все изменилось, пусть и не очень сильно. Девушке казалось, что это то, что ей так было нужно в её времени. Густав и Ева учили друг друга нужным и ненужным вещам, курили, пили чай и слушали музыку. Им просто было хорошо вместе. Сейчас он наблюдал за ее попытками построить человеческую фигуру и с улыбкой исправлял ее работы. – Вот можешь, когда хочешь, – заявил он, откладывая очередной обрывок обоев в стопку черновиков. Девушка гордо встряхнула шевелюрой и улыбнулась. За окном резко подул ветер, развеяв её волосы ещё больше. Ветка дерева, похожая на почерневшую от времени руку, постучала по оконной раме. «Хорошенькое время выбрали Юрик и Джоанна, чтобы пожениться…» – подумалось Еве. – Густав… – сказала она. – А? – Что мне на свадебку надеть? Парень на минуту задумался, осмотрел девушку с головы до ног и сказал: – Костюм. – Да в смысле «костюм»? – вскочила Ева. – Я думала, ты подкинешь мне идейку для платья… – Ты платья каждый день носишь. Не спорю, выглядит красиво, но для свадьбы слишком скучно и предсказуемо. Вот костюм – другое дело.. Он вышел в центр комнаты и вытащил Еву за руки. – Сейчас подумаем, что можно будет сделать. У меня брать не вариант – плечи слишком широкие. Можно у Тиши или Африки попросить. Но лучше у Андрея, он сам щуплый, тебе как раз подойдет. Услышав имя Крисанова, Ева немного нахмурилась и пробормотала: – Что, обязательно у него?.. – Ну-у-у… – Густав пожал плечами. – Можно и у кого-то другого попросить, но мороки с подшиванием больше будет. – Что ж, тогда узнаешь у него, есть ли у него подходящий костюм, – сказала Ева, крутнувшись на месте. – Да возьми и позвони, - предложил Густав. – Не хочу. – Почему? – Просто не хочу, - Ева нервно дернула плечом, вспоминая то, как Андрей к ней приставал. – Ладно, сам позвоню, – Гурьянов ушел в прихожую, а девушка так и осталась стоять посреди гостиной. Прийти на свадьбу подруги в костюме – смелое решение, учитывая, что Джоанна хочет видеть всех одетыми со вкусом. «Хотя кто-нибудь наверняка придёт так, как хочет» – с улыбкой подумала девушка, прекрасно зная имя этого «кого-нибудь». – …да, понял. Отлично, приноси, – с этими словами Георгий положил трубку и повернулся к Еве: – Он два костюма принесет, выберешь, какой по цвету больше подходит. – Хорошо, – сказала девушка без каких-либо эмоций. Встречаться с Крисановым, когда с Густавом все стало налаживаться, не хотелось. «Но ладно, пусть в виде исключения нагрянет. Все-таки они друзья…» До вечера Ева и Густав рисовали, пытаясь изобразить что-то вроде идеальных мужчины и женщины. А уже когда стемнело, пришел Андрей с огромным пакетом. – Ну приветик, Ева! Говорят, тебе костюмчик понадобился? Так ты по адресу, – Крисанов нарочно говорил, как торговка на рынке, и девушку это насмешило. Гурьянов же с видом знатока рылся в тряпках: – Нет, ей черный будет как раз, остается только по длине подкорректировать. Ну-ка, примерь, – и он кинул ей брюки и пиджак. Ева скрылась в соседней комнате и впрыгнула в штаны. Они, конечно, немного на ней болтались, а пиджак с подбитыми плечами делал из нее подобие Терминатора. Она неуклюже вышла в гостиную, где курили парни. Гурьянов наказал покрутиться вокруг, а Крисанов молча наблюдал и, казалось, любовался фигурой Евы. – Дело за малым, талию ей поднять, да вытащить из плеч эту дрянь, – Гурьянов уже приготовил огромные ножницы и швейные принадлежности. Они шили, резали и снова перешивали всю ночь. Крисанов уходить отказался, так как ему было интересно понаблюдать за созданием образа для подруги. Он сидел рядом с Евой и как бы невзначай касался ее рук или плеч. Ева же заметила про себя, что, если бы она была кошкой, шерсть на ее спине встала бы после этих прикосновений дыбом. Андрей ее напрягал до невозможности. – Может, хватит? – шепнула ему девушка, не выдержав очередного прикосновения. – Что? – усмехнулся тот, оглядываясь на Густава, который как раз отошел, чтобы поменять кассету в магнитофоне. – Мне не нравится, что ты меня постоянно трогаешь, – серьезно заметила Ева. – Прекрати, пожалуйста. Андрей хотел что-то ответить, даже ухмыльнулся, но в этот момент пришел Густав и уселся между ними: – Давайте уже заканчивать, спать охота. Наутро костюм для Евы был полностью готов. Густав и Ева гордились проделанной работой, поэтому по вечерам они садились напротив костюма на вешалке и думали, как и чем бы его еще украсить. Совсем как дети, которые смакуют свою очередную маленькую победу… Ева редко видела Джоанну в платье. Сегодня особенный день, и наряд невесты был уникальным. Но тем не менее девушке показалось, что наряд Джо был слишком дизайнерским. «Если бы она пришла, завернувшись в черное сукно или простую занавеску, это было бы в ее стиле…» – подумала Ева, поправляя подтяжку. Густав стоял рядом, поглядывая на всех поверх своих круглых очков. Он был, наверное, вторым после жениха, если не первым по своему утонченному стилю. Вообще все сегодня были на высоте, даже Витя Цой, не изменяя своему стилю, был прекрасен. Борис Борисыч, наверное, вылил себе на голову добрый литр лака для укладки, так как на идеально приглаженной голове не торчало ни единого волоска. Он почтительно кивнул Еве, предложил попробовать новые дорогие сигареты. Ева искала глазами Сашу, которая вот-вот должна появиться. Но возле двери её не было. Тогда девушка начала оглядывать зал и увидела Сашу сидящей на подоконнике. На ней были простые джинсы и обтягивающая футболка с разными надписями (и судя по неровным линиям, футболка была самодельной). Когда включили музыку для танцев, она первая прыгнула в круг и кувыркнулась к ребятам. Глядя на то, как Саша танцевала подобие твиста, Ева улыбалась, и на душе становилось хорошо. Пока все плясали и веселились, Марьяна подошла к Виктору и стала что-то тихо ему говорить. Было видно, что он не в восторге ее здесь видеть, но, тем не менее, не прогонял. А она все продолжала петь ему в уши: – Ты понимаешь, что она сама написала эти письма, а те бумажки собрала по своим… кхм… – Может, хватит? Это твой почерк, Марьяш, – устало сказал Цой, даже не поднимая на нее взгляд. – Эта тварь подделала все! Она хотела разлучить нас с тобой! – Марьяна срывалась на крик, что заставило Африку и Сашу повернуть головы на шум. – Но она не могла... – Защищаешь её, да?! – Марьяна поднесла к нему руку, как... – Не смей его трогать! – перед Витей тут же оказалась Саша и с воинственным видом посмотрела на бывшую жену Цоя. Марьяна немного удивилась такой смелости Саши, опустила руку и нехорошо усмехнулась: – А вот и защитница… Разрушила семью, и теперь вовсю окручивает! У подружки-потаскухи научилась? – Помолчи, – Виктор встал из-за стола, взял Сашу за плечо и встал рядом. – Тебе вообще не стоило приходить. – Это ЕЙ не стоило приходить в нашу жизнь! – Марьяна не знала, как поступить, но потом не долго думая схватила со стола тяжелую соусницу. Она не боялась замарать свою честь: куда уж хуже, после такого-то позора? Поэтому швырнуть соусницей в Сашу ей не казалось чем-то странным. Но Цой вовремя отреагировал, и соусница полетела в стену, а не в Сашино лицо. На шум пришла Ева. Увидев издалека сыр-бор, она воинственно отставила бокал в сторону и подошла к Марьяне, угрожающе щелкнув подтяжкой: – Придушу, гадина! – И ты поплатишься, милая, – гадко ухмыльнулась Марьяна и плюнула под ноги Саше. Однако Саша не растерялась и влепила Марьяне пощёчину. – Мне всегда есть что сказать. А что можешь сказать ты, кроме своего «поплатишься»? «Ой, я несчастная пуганая ворона, мои ночи с тем мужиком перестали считаться изменой кому-то, пожалейте меня!» Ты сломала человеку жизнь, а теперь хочешь сломать ещё одному. Но максимум, что ты можешь мне сломать – рука. Что ж, я окончательно в тебе разочарована. И на её лице появилась наглая, очень нелюбезная улыбка. Ева одобрительно кивнула, Витя горько вздохнул, пожевав щеку. Африка выпятил грудь и уже хотел оттеснить Марьяну от Саши, но та внезапно затихла, натянула на лицо улыбку и сказала: – Надеешься его любовь этим всем завоевать? Но знаешь, я так тебе скажу, как женщина опытная: такое чучело, как ты, никто не полюбит! Ты с этими очками и косичками только детям в зоопарке на потеху, да и характер у тебя как у мартышки! По-настоящему таких не любят! Только так, для смеху около себя держат. - Заткнись! – первая не выдержала Ева. Лицо Африки уже начало медленно багроветь. Даже Витя побледнел от речи своей бывшей жены. И только Саша сохраняла олимпийское спокойствие и улыбку на лице. – А, – Марьяна повернулась к Еве. – И еще. Таких, как эта мелкая обезьянка, дурные лицом девочки держат возле себя, чтобы казаться на их фоне красивее! Но она не спешила уходить, наслаждаясь эффектом, который произвели ее слова. Ева хотела броситься к ней, так как слова Марьяны и выпитый алкоголь заставили ее не на шутку озвереть. Ей в плечи вцепился Африка: – Стоять! Дура, что ли? Витя метнул в Марьяну уничтожающий взгляд. Таким злым его, наверное, никто еще не видел. Саша же посмотрела на неё со своей неизменной улыбкой. – Что ж, лучше я умру обезьяной, чем эволюционирую в человека и стану тобой. Пойдём к другой клетке, ребята. И преспокойно ушла. Африка и Ева пошли за ней. – Как у нее вообще язык повернулся такое сказать! – возмутился Африка. Ева повернулась к нему и прошипела: – Почему ты не дал мне ее прибить! – Потому что не дурак, – парень взъерошил волосы. Ева поравнялась с Сашей и заметила, что выражение ее лица изменилось. Из спокойного оно стало каким-то встревоженным и немного печальным. Ее определенно задели слова Марьяны. Да и кого этот ушат яда не заденет? Нашла ведь, за какие ниточки подергать, подумала Ева и взяла Сашу за руку: – Саш, ты как? – Девчонки, давайте на улицу, там поспокойнее, – предложил Африка. Ребята вышли на улицу. Саша посмотрела на них уже с горькой улыбкой. – Спасибо, конечно, что пришли сюда... – Саш! – Ева обняла подругу. – Никакая ты не мелкая обезьяна. Ты самая талантливая девушка, которую я когда-либо встречала. Африка немного помолчал, а потом встал напротив Цинюши и достал из кармана тот самый гвоздь: – Ну, что думаю я, ты знаешь и так. Марьяна хотела тебя задеть, но ты же достаточно умная, чтобы не повестись на это всё, так ведь, Цинюш? Сашин голос звучал как-то глухо, будто поднимался из живота. – Я знаю, что она сказала не подумав. И не надо вот так говорить, я прекрасно знаю, что это провокация. Тут она как-то грустно посмотрела на Африку. – Просто мне стало очень стыдно за… сам знаешь что. А ещё воспоминания полезли, только и всего... Она снова приняла бойкий вид и нашла в себе силы улыбнуться. – Но насчёт одного она права: рядом со мной Ева и правда выглядит на миллион. – Нет, – грустно ответила Ева. – Нет такого критерия «на миллион». Есть только то, что каждый человек уникален. В голове пронеслись детские воспоминания, когда она и была в роли той, на фоне которой все казались красотками. Сейчас же для нее тема ущемления из-за внешности – больная гниющая рана. Но каждому ведь не объяснишь, что унижать за внешность нельзя… Девушка невольно разозлилась на Сашу за то, что она восприняла слова Марьяны близко к сердцу. Но услышит ли она ее увещевания? Какой бы умной ни была эта девчонка, всё же какие-то больные темы у неё есть. И одну из них Марьяна определённо расшевелила. – Знаешь, Ев... Я человек терпеливый, и обижаюсь я редко. Особенно на такое. Когда человек с пятнадцати лет живёт на улице, невольно станет пофиг на внешний вид. Какая там внешность, на повестке дня вопрос еды и ночлега! А детсковатость всегда со мной, я всё время выгляжу младше своего возраста. И поверь, это обижает сильнее, чем всякие речи про зоопарк. Саша снова посмотрела на Африку. – Мне плевать на её оскорбления, хуже от них становится только она сама. Но насчёт «полюбить»... Она наверняка не знает, что у меня мрачная история с этим связана. И нет, Серёж, она не про тебя. Тут Цинюша провела по воздуху руками. – Так, всё, хватит. Не надо. И хотела уже отойти, как наткнулась на Витю с сигаретой в руке. Он мягко взял ее за плечо и тихо спросил: – Можно тебя на пару слов? Потом он поднял голову и посмотрел на Еву и Африку. Те понимающе кивнули и поспешили обратно в ресторан. Саша отошла с ним в сторону и внимательно на него посмотрела. – Что ты хотел сказать? – Пусть мы с ней уже и не вместе, я бы хотел извиниться, что тебе пришлось все это выслушать, – начал Витя. Он немного помолчал, вертя сигарету в руке. – Спасибо тебе, – внезапно сказал он. – Если бы не ты, я бы так и сидел в дураках. Это самое отвратительное, когда тебя твоя половина держит за идиота. – Да что там. Рада помочь. А выслушивать оскорбления и претензии, считай, моя вторая работа. Саша задумчиво поправила косу и уже хотела отойти. – Нет, – Виктор снова взял девушку за руку. – Я не хочу, чтобы ты выслушивала все это. Он снова надолго замолчал, не выпуская руки Саши. – Если что, мои двери всегда открыты для тебя. И… Я всегда рад тебя видеть. Если будет тяжко, приходи. – Хорошо. И снова улыбка. Но более ласковая и расслабленная. – Позвони, как доберешься, ладно? – сказал Густав, закрывая за Евой дверь. Он сегодня оставался допоздна, чтобы закончить оформление зала к какому-то другому празднику. В этом плане Ева чувствовала себя совершенно отсталой, так как мелкие советские праздники в двадцать первом веке даже не упоминались. «Что ж, праздники – это в любом случае выходной», – подумала девушка, помахивая своей небольшой сумочкой, которую купила на днях. Прогуливаться по ночному Ленинграду было приятно, дурные воспоминания как-то выходили из головы. Пусть Сашка и говорит об опасностях, девушка иногда пренебрегала всеми предостережениями и прогуливалась по городу поздним вечером. Вот и сегодня она шла по тротуару, предвкушая длительный поход на Будапештскую. Да, такое расстояние она покроет часа за полтора-два, но пешие прогулки приносили ей умиротворение. Она шла, прислушиваясь к тишине. И шагам человека, который шел за ней вот уже минут двадцать. Сначала Ева не придала этому особого значения, мало ли, думала она, тоже по пути. По прошествии сорока минут ей стало некомфортно. Заприметив телефонную будку, она остановилась, якобы в поисках мелочи. На самом деле она решила пропустить человека вперед, пусть идет своей дорогой. Она прислонилась к дверце, раскрыв сумку. Человек поравнялся с ней, замедлил ход и резко навалился на девушку. Они попали в кабинку. Ева поняла, что выбраться не сможет, не хватит сил, да и локтем неудачно стукнулась – онемела рука. Девушка попыталась закричать, однако мужчина быстро закрыл ей рот рукой. В темноте блеснул нож. Ева поняла, что пришло время прощаться с этим временем. Вот, сейчас из-за угла выплывет Пятнадцатый, скажет, что для этого времени Евы Власовой больше не существует… – Узнаешь? – из темноты блеснули до боли знакомые глубоко посаженные глаза… Только он был на такое способен, подумала Ева. Но зачем он пришел? «Потому что Марьянка уже нажаловалась…» – Узнаю, – выдавила она, пытаясь унять дрожь. «Вряд ли он хочет меня убить. А вот припугнуть, видимо, его цель на сегодня…» – Если узнала, значит, и поняла, почему я здесь, – заключил Рикошет. – Ты и твоя подруга лезете не в свои дела. Это ты ее привела к нам, ты виновата. Не понимаешь, что у них ребенок маленький? – Саша, отпусти! – крикнула Ева. Она почувствовала, как ей под футболку заползает ледяное лезвие ножика. – Ты все разрушила. Если не хочешь, чтобы было хуже – исчезни. И четырехглазую с собой забери. «Не думаю, что он придет еще раз. Но стоит согласиться, а то будет только хуже…» – Ева судорожно пыталась собрать мысли в кучу, потом кивнула и сказала: – Хорошо, только уходи! Рикошет убрал нож, коснулся волос Евы и сказал: – Ты красивая. Может, все-таки, ко мне? «Счастлива семья, говоришь? С ним?» Ярость захлестнула Еву с головой. Она собрала все свои силенки и оттолкнула парня: – Убирайся! Иначе я расскажу всем! Рикошет сделал шаг назад, сердито сплюнул и скрылся в переулке. Девушка так и осталась стоять в кабинке с согнутой дверцей. На плече разорвалась куртка, волосы растрепались, а сумочка валялась у кабинки. Ева почувствовала слабость в ногах, упала на колени, не в силах устоять. Поползла на четвереньках к сумочке, дрожащими руками достала сигареты и спички. Сидеть на холодном асфальте было неудобно, ноги замерзли буквально через несколько минут, но курящая девушка не чувствовала этого холода, потому что внутри нее все пылало. Она злилась на Рикошета, на его увлечение случайными девушками. Она не понимала его, но рассказывать об этом нападении не хотела. «Я расскажу Сашке. Но только потом. Когда Марьяна окончательно уйдет с Витькиного горизонта…» Она медленно поднялась и пошла домой. «Я верю, что у Витьки все будет хорошо…» - думала Ева, придя домой. Сейчас ей было действительно интересно смотреть в будущее, так как стало ясно, что оно уже никогда не пойдет по давно известному сценарию. Неизвестность пугает. Но ведь так жить только интереснее. Что будет, когда пройдут три года? Что будет в девяностом? И что будет с Цинюшей? «Я не хочу пока что думать над всем этим», - девушка задернула занавески на кухне и выключила свет.