Дыхание жизни и смерти

–•( ❍ )•–

      Постепенно, я начал привыкать к своему детскому телу, как и новому порядку вещей. Целыми днями Кат-чан придумывала различные занятия для меня, в основном, с целью развития ума и тела. И я постепенно выстраивал схему поведения на основе ее реакций. Да, странности она определенно замечала, но не придавала этому особого значения, большую часть списывая на этап взросления.       А вот Наруто, наоборот все подмечал, и иногда закатывал истерики по этому поводу. Но, благо, в виду своей незрелости, не мог определить точную причину - просто знает, что что-то идет не так, но не может это конкретизировать.       Самым волнительным была встреча с Минато. Он появился поздно вечером, на третий день моего попадания в это тело. Но эта встреча обернулась полнейшим разочарованием: он даже не смотрел в мою сторону, как будто меня не замечая. И в целом, был куда более "прохладным" в сравнении с моим родным отцом - тот подарил мне куда больше тепла и заботы за какие-то считанные часы, что этот казался мне просто каким-то чужеродным, даже живя с ним в одном доме.       Кстати об этом. Еще одна странность заключалось в том, что я и Като живем в одном корпусе, а он и Наруто в том, который я отметил еще в прошлый раз. И действительно, их объединяет только кухня - единственное место, где я могу видеть отца.       Наруто же плевал на это, и основное свое время, когда находится дома, проводит в нашей части здания. И значительную его часть посвящает попыткам поиграть со мной.       Хотя, если говорить на частоту, то он больше развлекает сам себя, а мне было просто скучно рядом с ним. Но, по крайней мере, я чувствую, что он искренне любит свою сестру, и пытается о ней заботиться изо всех сил. И я, даже несмотря на оставшуюся неприязнь, постепенно начинал к нему привязываться и действительно воспринимать его, как своего брата.       Помогало еще и то, что я все больше находил различий с ним характером.       Даже трудно это описать... Какой-то он более "легкий" что ли? Беззаботный, и при этом трудолюбивый. Да еще и треплется до бесконечности...       Боже, как же я уже устал слышать от него имя Итачи, кто бы знал! - в основном негативные отзывы о том, как тот его превосходит без особого труда, и не обращает своего "царского" внимания на Наруто. Каждый день "Итачи то, Итачи сё", "Он мне это, он мне то"!       Но за этим всем скрывается такое тепло, что я действительно верю в их дружбу, спрятанную под жирный слой соперничества. Напоминает чем-то время моего детства - когда я также гонялся за первенство с Саске. Но и тут оно кажется более душевным чем то, что было у нас. Даже завидно.       Хотя теперь это уже скорее светлая зависть в отличие от того, что было в самом начале.       Но это было уже намного после. А сперва я еще долго привыкал к этой реальности, даттебайо!       Чего только стоит целый квартал Узумаки, большинство жителей которого имели волосы различного оттенка красного. Конечно, встречались и другие цвета, вполне обычные - как у Наруто. Хотя... он-то со своим ярко-желтым, напротив, сильно выбивался из общей массы: в основном наши родичи имели, если и не красный, то хотя бы коричневый или просто русый. Была еще семья с фиолетово-синим цветом волос - наверное они тут самые необычные на деревне.       Правда, это не самые странные расцветки из встречных мной когда-либо - стоит только вспомнить синие пряди Конан, и зеленые у Фуу!       Как бы то ни было, но было довольно странно - принадлежать к целому клану и иметь с ними общие корни.       Всех их каким-то образом удалось спасти из разрушенного Узушио. Впрочем, это еще только малая их часть - больше девяноста процентов жителей того селения было убито во время Второй Войны Шиноби. И осознание этого ударило мне в самое сердце.       Особенно когда я узнал, что Като потеряла там почти всю семью - остался только один ее внук, а муж, и все трое детей с маленькой внучкой погибли под лавовой атакой джинчурики Четыреххвостого - того самого старика Роши и Сон Гоку...       Да... легко толкать идеалистические речи, когда самого это не касается... Совсем другое, когда твои близкие страдают, и ты ничего не можешь поделать сделать с их болью.       И я понял, что тогда Като лукавила, когда говорила, как она относится к войне. На самом деле, она просто сильно устала от своих потерь, и не хочет больше воевать - лишь бы только оставшиеся не пострадали.       Её внука - Казуки, я встретил уже намного позже. Он был уже совсем взрослый джоунин листа девятнадцати лет, у которого за плечами тяжесть пережитой Третьей Войны Шиноби, со всеми вытекающими последствиями. В нем чувствовалась вселенская усталость, которую он прятал за улыбками - будто подражал своей вечно неунывающей бабуле. Но сам по себе был более замкнутым, и требовательным к себе и окружающим. И на то тоже есть веская причина: в раннем детстве потеряв родителей, он воспитывался Като, еще тогда не оправившуюся от собственной потери, а потом лишился всех членов обеих команд в прошедшей войне. Теперь он ходит лишь на одиночные миссии, иногда длящиеся по нескольку месяцев. Самой долговременной из них была та, что длилась полтора года - как раз по её завершению, я его впервые и встретил. И как он тепло не встречал саму Като, ко мне он отнесся с еще большей прохладой.       Как мне кажется, он ревнует. А может видит, что она восполняет через меня заботу о погибшей внучке и ему вовсе не нравится подобный расклад. По правде, и мне подобное в тягость, но я все же и рад в какой-то степени - наконец-то понять, что это вообще такое "забота со стороны семьи". Омрачало это странное чувство только осознание, что это все же не моя семья. Тем более, что с Катозуки мы практически не связаны кровью, а все эти отношения навязаны приказом моего отца.       Единственной из позитивных вещей о которой я узнал - не было нападения Кьюби на Коноху, с последующим ее разрушением. Это я посчитал действительно хорошей новостью.       Но есть и обратная сторона - мало кто знает вообще о Биджу. О сражении между Хаширамой и Мадарой складывают одни лишь сказки, и Девятихвостого считают очередной небылицей. Хотя в нашем клане есть люди, которые застали эти времена, и даже жили намного раньше. Только вот и до них доходили лишь слухи - все же расстояние от Конохи до Узушио не такое малое, и свидетелей, кто мог бы это видеть воочию сейчас уж точно не осталось.       Так что выяснить что-либо о Кураме просто не предоставлялось возможности...       Если отойти от таких общих тем, и вернуться к моему приспособлению, то лучше всего поговорить о том, как я из девочки окончательно превратился в мальчика. К сожалению, не буквально.       Началось все с того, что я решил первым делом избавиться от своей шепелявости.       Для этого я целыми днями то и дело, что рычал, шипел, чирикал и жужжал - в общем, "развлекался, как мог". В итоге, несколько раз срывал свое горло таким образом. И, кроме того, что я, в конце концов, смог вывести свой язык на нормальный уровень, так и мой голос переставал быть таким звонким.       Просекав фишку, я откровенно орал и визжал, заглушая это дело подушкой. Но Като все равно слышала их, и обеспокоено врывалась ко мне в комнату. А я даже не находил толкового объяснениям, но, кажется, до нее начало доходить, что я пытаюсь сделать.       Особенно после того, как я, постепенно и целенаправленно, испортил все свои девчачье-розовые, или с рюшечками, футболки и юбки с платьями. А после упрямо настаивал на покупке либо нейтральных, либо пацанских вещей. При этом, продолжая говорить о себе только в мужском лице, используя "оре".       С тех пор она задалась целью это поправить, и каждый раз пыталась приучить говорить "ваташи", продолжая исправлять мои предложения. А я даже и не пытался ее слушать, отстаивая свое "Я", максимум скатываясь до "аташи", когда она ставила мне ультиматум.       А вообще, я стал намного меньше болтать. И однажды обратил внимание, что мое "даттебайо" не сильно-то и лезет в мою речь. Так что я вскоре и вовсе от него избавился. Ну, почти - очень редко, оно все равно проскальзывает.       Но самое главное, мои старания принесли свои плоды: мой голос понизился до такой степени, что к пяти годам он стал даже грубее и глубже, чем у Наруто и Минато.       А что до Кат-чан - она, изрядно намучившись, забила на это дело после того, как я сам взял ножницы со стола и выстриг волосы в короткий ёжик. Увидев меня тогда, она истерично засмеялась и еще долго не могла прийти в себя. А когда успокоилась, сама подровняла их, чтоб все это выглядело не так ужасно.       Тогда я впервые увидел, чтоб отец смотрел на меня: он просто выронил из-за рта кусок тоста, и тот джемом вниз смачно шлепнулся на пол. Но Минато не обратил на это никакого внимания, продолжая смотреть на меня во все глаза, так и не закрыв свой рот. - Йо, Тоо-чан, - поздоровался я с ним, доставая из холодильника бутылку прохладной воды. - Что, как жизнь? Сегодня такая жарища стоит, что тренировку придется, наверное, отменить. А-а а, а я так хотел сегодня позаниматься хорошенько, - с сожалением я протянул, продолжая разговаривать, как сам с собой, с застывшим отцом. - Хотя, пожалуй, я смогу потренироваться и в своей комнате, - кивнул я сам себе.       И уже на выходе с кухни, Минато наконец отмер: - Кажется у меня все-таки была дочь, - потер он устало переносицу. - А не сын, - добавил он с небольшой паузой, снова уставившись на меня. - Мм-м, возможно, - задумчиво ответил я. - Но не очень-то похоже, что ты действительно это помнишь. Да, папа? - спросил язвительно его, не ожидая какого-то ответа на свой вопрос. За эти вот три года, он впервые со мной заговорил. Три чертовых года я ожидал от него хоть какой-то реакции, но получил лишь сплошной игнор. Это даже хуже, чем жить, не зная родителей, серьезно говорю - как будто я призрак какой-то, которого он не в силах увидеть. Просто кошмар! Ожидаешь, что если родители живы в этом зеркальном мире, то будет шанс узнать через них и характеры родных, но хрен тебе, Узумаки! И да, мне уже пять лет. - М-да... наверное я на самом деле плохой отец, раз даже не заметил, как моя дочь превратилась в мальчишку, - виновато произнес он, почесывая затылок.       Ну хорошо, что он хоть сейчас это заметил. - Не, я понимаю, ты Хокаге - занятой человек и все такое. Но не до такой же степени! - высказал ему свою претензию. Да, может я уже и взрослый человек, и это глупо желать внимания со стороны родителей, но мне было все равно обидно от такого пренебрежения. - Прости, - просто извинился Минато.       Я же отмахнулся от этого. Какая уже разница? - Хочешь я помогу с твоими тренировками? - неожиданно предложил он. - У меня сегодня свободный день, и, если хочешь, я могу провести его с тобой. - И как ты это представляешь? На улице жара, а я собирался просто поотжиматься и поделать какие-то упреждения. Уж в этом мне помощь точно ни к чему, - акцентировал я внимание на такие обстоятельства - на улице действительно пекло в сорок градусов - середина лета как-никак.       Да и вообще, я слабо представляю серьезные тренировки со взрослым и очень сильным человеком, как Хокаге, когда как сам ростом дохожу ему максимум до пупка. С Наруто-то еще можно как-то помахаться, конечно, значительно уступая в силе и мощи, но все же. А вот Минато это совсем отдельный разговор.       Просто заниматься своими тренировками и метанием сюрикенов по деревьям, пока кто-то будет тупо пялиться на меня как-то совсем не прельщает. Этого мне хватает с лихвой, когда за этим следят Като или Наруто, а еще кто-то будет уже перебором. - Может тогда хочешь сходить со мной на речку или озеро? - сделал он еще одно предложение.       Я покосился на него. Он это что, серьезно? - Давай же. Обещаю, будет весело, - улыбнулся он с надеждой.       С минуту я обдумывал это предложение. С одной стороны, нужно как-то поддержать его неловкие попытки сблизится со мной - все же я не хочу с ним окончательно ссориться. С другой, я совершенно не представляю, как с ним себя вести и как общаться, и главное о чем.       Хотя одна тема все-таки есть: я так и не узнал, что случилось с мамой - она по-прежнему находится в больнице, и не похоже, что ее состояние хоть как-то улучшается. А тетушка никогда не говорит мне о причинах ее состояния, сколько бы раз я этого не спрашивал. При Наруто и вовсе не стоит упоминать о ней - он сразу замыкается в себе, и потом еще несколько дней ходит в депрессивном состоянии. И тогда мне вообще лучше не показываться ему на глаза, пока он сам не придет, как обычно, проводить со мной время, словно ничего не произошло.       Несколько раз мы с Като действительно ходили ее проведать. И каждый раз мне было не по себе от вида мамы.       Как сейчас помню свой первый поход в то отделение больницы Конохи, которое раньше ни разу не посещал, и никогда бы и не посетил, наверное.       Для него было выделено отдельное здание, находящееся чуть в отдалении от тех мест, где размещаются раненные, и даже простые больные иными заболеваниями.       Так, пройдя по тропинке вдоль расположенного там сада, мы прошли в довольно неприметное с виду двухэтажное здание простого серого цвета, которое трудно даже разглядеть из-за растущих там деревьев, укрывающих его своей кроной. Встретила нас самая обычная регистратура, мало отличимая от той, что расположена в соседнем корпусе, и которую я сам так часто видел по совершенно разным причинам. После того, как за стойкой медсестра сделала соответствующую запись в журнале посещений, другая принялась нас провожать до нужной палаты.       Сперва мы немного прошли вдоль коридора, затем поднялись по лестнице на второй этаж. И, стоило только открыть дверь, этот коридор нас встретил целой какофонией звуков, первым из которых я услышал душераздирающий крик, доносящихся из двери напротив, потом был слышен чей-то плачь, а из соседней палаты, наоборот, исходил безудержный хохот, срывающийся на истерические ноты. Всюду ходили отрешенные от окружающего мира люди. Кто-то сам себе улыбался, а то и счастливо смеялся своим мыслям. Некоторые люди что-то постоянно бормотали, или вели настоящие дискуссии с невидимыми собеседниками. Кто-то просто молчал, смотря в одну точку, совершенно ни на что не реагируя и не двигаясь.       И самое жуткое было то, что тут были люди совершенно разных возрастов, от маленьких детей, чуть старше меня, до глубоких стариков, как женщин, так и мужчин. Но все они были объединены одним фактором - безумием.       Да, именно. Все пациенты этого корпуса больницы - люди с серьезными психологическими отклонениями. И моя мама находится среди них.       Конечно, я и раньше знал о существовании таких людей - все же жизнь шиноби наполнена жестокостью, и далеко не все способны справиться с возникшими проблемами и осознанием несправедливости мира. Кто-то с этим живет и дальше, а кто-то здесь, в этой больнице для душевнобольных. И уже без разницы - были ли они шиноби или нет, когда они потеряли связь с реальностью.       Но далеко не всех кладут сюда, а только тех, кто совсем не понимает где они находятся и что делают. Других же просто отпускают на волю, только иногда ставя на учет, а они, тоже будучи психами, да еще и в большей степени, чем находящиеся здесь, продолжают жить дальше. Кто-то остается действующими шиноби, и продолжает выполнять миссии - главное, чтобы они не трогали своих, а так уже без разницы; конечно, до определенной степени. А кто-то, получив заветную справку из этой больницы, обретает долгожданную свободу от этого бесконечного кошмара. Зачастую, эти люди вовсе покидают навсегда пределы своей деревни, не получая в придачу клейма нукенина, и пытаются где-то в другом месте справляться со своим безумием и целым рядом различных фобий.       У моей мамы же не было такой возможности - она навсегда застряла в клетке своего разума, наедине со своими мыслями и страхами, без возможности когда-нибудь оттуда выбраться. Она походила скорее на тень того образа, что помогал мне справиться со злобой Курамы, - такая безжизненная и худая. Ее прекрасные длинные волосы были сострижены так коротко, что не доходили до плеч. Они сильно потускнели, как и ее глаза - стали такими же безжизненными и серыми, только совсем чуть-чуть отливали прежним сиреневым оттенком, отражение которого я постоянно вижу в зеркале. И самое болезненное - в них не отсвечивало и крохотной искры эмоций - всегда только глухая пустота, и не единой реакции на окружение.       Таких как она называют простым словом - "Овощ". Она даже лишена возможности самостоятельно есть, питаясь исключительно "из трубочки", и передвигалась только с чужой помощью, посредством инвалидного кресла.       Просто "Живой труп", и только.       В тот момент, когда ее увидел, я просто не мог поверить собственным глазам, просто отказываясь принимать такую реальность. А когда осознал, в каком она пребывала состоянии, просто со всех ног рванул из этого проклятого места - лишь бы только не видеть, и не слышать всего этого. Не видеть живую Кушину такой.       Во мне что-то надорвалось в тот день, и я не мог полноценно радоваться чему-либо, понимая, что моя мама хуже, чем мертвая.       Не знаю как, но я смог довольно далеко убежать, даже будучи всего трехлетним ребенком. И еще долго давился своими слезами, пока меня не нашла Като, с помощью своих сенсорных способностей - я как раз незадолго до этого наконец-то смог ощутить в себе отголоски чакры. Но тогда это уже не казалось важным. И я только еще больше начал ненавидеть этот мир, в котором с моей мамой поступили подобным образом.       Я просто не понимал: почему ее просто не убили? Почему она должна продолжать страдать и волочить свое поистине жалкое существование, когда нет даже шанса на ее выздоровление? Почему этот мир так не справедлив? Чем она заслужила это?       Хотя я понимал - ни один мир не был справедливым - везде была подобная боль и страдания. Что тот мир, что этот - все одно. Спасения не существует. Либо ты принимаешь такую реальность, либо нет - от этого она все равно не поменяется, хоть какие зáмки иллюзий не строй. . . . - Хорошо, идем, - ответил я на выжидающий взгляд Минато. - Сейчас, дай только мне пару минут - я возьму нужные вещи. - Договорились, - прям "просиял" отец. - Я тогда предупрежу Катозуки-сан. Встретимся здесь через десять минут. - Оке, - кивнул я ему, и поспешил в свою комнату.       Переодев только плавки, и сверху надев на них шорты, я быстро собрал запасные вещи и полотенце в свой небольшой рюкзак, тут же спустился вниз.       Минато ко мне присоединился спустя ровно десять минут от назначенного времени.       Выйдя за пределы квартала, было крайне неловко следовать за своим отцом, особенно когда кто-то то и дело здоровался с ним, и конечно не мог не пялиться на меня - толи дочку, толи сына Хокаге.       Вскоре я значительно отстал от него. Не потому что принципиально отказался брать его за руку, а просто потому, что мне это надоело. И я стал ждать того момента, когда он это заметит, и подойдет к этому безлюдному проулку между домами, перед которым я остановился. К счастью, он быстро заметил пропажу, запаниковав на мгновение, пока не увидел, как я ему неспешно машу рукой. - Араши! Ты меня напугала, - вытер он пот с лица тыльной стороной запястья. - Что случилось? - Идем, - потянул я его в этот переулок, немного обрадовавшись тому, что он может за меня волноваться. Но я этого ему не показал и, повернувшись к нему с серьезным лицом, сказал: - Превращайся, - скрестил я руки на груди, выжидая, когда выполнит мое поручение. - Что? - недоуменно похлопал он глазами. - Превращайся, - повторил я, и, закатив глаза на мгновение, уточнил: - Используй Хенге и превратись в кого-нибудь неприметного - я не могу идти с тобой рядом, пока все узнают в тебе Хокаге. - Неужели стесняешься? - удивленно приподнял он брови. - Не хочу привлекать к себе внимание. Так что, прошу, превратись в кого-нибудь красноволосого. Пожалуйста, - добавил я. Затем выдохнул, поясняя: - Конечно, если бы мог, я бы и сам превратился в кого-нибудь и продолжать идти рядом, изображая твоего знакомого. Но увы - я еще даже не хожу в Академию, и мне не хватает контроля над чакрой для этого. Так что, либо превращаешься ты, либо я возвращаюсь обратно домой. Один.       И я не лукавил, что не могу создать даже простого Хенге - действительно не могу. У меня что-то с балансом чакры, но я не могу понять, что именно.       К Като я просто опасался обращаться по этому поводу - вдруг что странное заметит. А это как бы не желательно. К тому же - просто рано: по идее, до поступления в Академию я не особо-то и должен знать, как ей пользоваться. У меня должно быть просто определенное количество чакры, которое я вообще способен формировать, превышающее минимальное допустимое значение для последующего обучения техникам ниндзя. Да и то не обязательно, если ты способен компенсировать это другими навыками. Хотя, конечно, есть и дети, которых с раннего возраста обучают контролю чакры - например, так происходит в клане Хьюга.       Помню, что Неджи мне как-то об этом вскользь рассказывал, говоря, что так у них отбираются дети, кого стоит учить техникам, а кого сразу надо отправлять постигать другие профессии - далеко не все клановые, становятся шиноби или вообще обучаются искусству ведения боя, даже для самозащиты.       В общем, если подходить к сути, я не хочу сильно выделяться, и решил разобраться с этим чуть позже. - Хорошо-хорошо, как скажешь, - примирительно выставил он вперед ладони. После чего сразу сложил нужные печати, превратившись в обычного паренька лет четырнадцати, с красноватым цветом волос. - Так нормально? - Да, Нии-чан! - эмоционально воскликнул я, подлетая к нему и заключая в свои объятия. Чем напрочь сбил с толка Минато, который на автомате сам меня обнял в ответ. - Ну что, идем? - потянул я его за собой, схватив за руку.       Немного придя в себя, новоиспеченный "братец" сам перехватил инициативу, ведя меня за собой, так и не отпустив мою руку. Иногда мы перекидывались с ним ничего не значащими общими фразами, но, в основном, прошли весь путь молча.       Обойдя по дуге монумент Хокаге, мы забрались на верх этого горного плато, и, пройдя еще немного, добрались наконец до озера.       На удивление, там находилось не так много отдыхающих, несмотря на то, что место было действительно хорошее: вода чистая и оптимальной температуры для такой жары, с песчаным пляжем. А, если не хочешь находиться под солнцем, всегда есть возможность скрыться от него под кроной деревьев, которых там растет достаточно так много, что места хватит и на сотню людей. Неподалеку от них были еще небольшие скалы, с которых можно было спокойно прыгать, чем сейчас и занималось несколько подростков.       Я с удовольствием вобрал в себя запах окружающей природы, наслаждаясь легким ветерком, приносящим аромат каких-то полевых цветов и свежей травы. И повернувшись к отцу сказал: - Уже можешь снимать свое Хенге. Спасибо, - улыбнулся я ему. - Да ладно, мне несложно его поддержать еще какое-то время - все равно купаться я не собирался. А ты иди - наслаждайся, - вернул он мне улыбку.       Пожав плечами на его отказ, я быстро скинул с себя лишнюю одежду, и уже хотел побежать к манящей прохладе воды, как отец стремительным движением меня обогнал, и обеспокоено зашептал: - Араши, ты что творишь? - возмутился он, закрывая меня с собой. - Что не так? - нахмурился я. - Куда ты раздетой, да еще и на людях, собралась? - строго спросил он, почти переходя на шипение - Плавки на мне, - просто ответил я, поведя плечом, - а если ты о моей оголенной груди, то ее еще нет. И если ты не будешь акцентировать внимания на моей половой принадлежности - никто ничего не поймет, - объяснил ему, для наглядности проведя рукой по абсолютно плоской поверхности. - Тебе самой-то не стыдно? - попытался он снова, применяя уже другой метод воспитания.       Я иронично посмотрел в карие глаза, и покачал головой. - Тоо-чан, пойми - ничего из ваших попыток на меня воздействовать не работает. Наруто с Като уже все методы перебрали, и уже давно поняли, что все они бесполезны. Я осознаю, что родился девочкой, но это ничего не меняет: я буду и дальше считать себя парнем - так я себя ощущаю, и буду вести себя соответственно. - А ты понимаешь, что уже вскоре вырастешь, и тогда притворяться мальчиком у тебя не выйдет? - Конечно, - кивнул я. - Но это будут только внешние проявления моей физиологии - на личность это не сильно повлияет. А с отношением к себе окружающих, я разберусь уже позже - когда вырасту.       Минато нахмурился от подобного протеста, внимательно вглядываясь в глаза. И, чуть прищурившись, высказал, что думает о моих словах, напряженно складывая руки на своей груди: - У меня создается впечатление, что я разговариваю с человеком, намного старшим, чем моя пятилетняя дочь. - Ну так ты бы еще дальше меня не замечал, - фыркнул я. Может я и не собирался раскрывать свою личность перед ним, но подозрения своим поведением я определенно вызвал. Только вот играть перед этим человеком невинную маленькую доченьку, нуждающуюся в отцовском внимании, я точно не намерен! - Знаешь, Тоо-чан? Дети-сироты очень быстро взрослеют - им приходится, иначе они просто не выживут, - поделился я наболевшим еще с прошлой жизни, - а ты меня именно таким и сделал, при живых-то родителях. Если с мамой еще все понятно, то я никак не могу взять в толк, как ты мог меня игнорировать на протяжении всех этих пяти лет моей жизни? - с горечью задаю ему вопрос, после которого он стыдливо отвел от меня взгляд. А я продолжил, невесело хмыкнув: - Мне так хочется спросить тебя: мне действительно нужно было превратиться в мальчика, чтобы ты наконец меня заметил? И знаешь, Тоо-чан, эти же изменения произошли со мной не в одночасье - я годами менял себя, скидывая опротивевшее мне девичье обличие. Слой за слоем, последним из которого стали мои волосы, - провел я рукой по колючей, почти-что лысой, шевелюре на своей голове, - это стало и последним ключом к твоему вниманию. - Хочешь сказать, что эта твоя месть за отсутствие внимания с моей стороны? - зло сверкнув глазами, задал он мне вопрос. - Хм-м, - "задумался" я, и, спустя пару мгновений, пожал плечами, разведя руки в стороны: - Кто знает?.. Знаешь, просто в какой-то момент, я будто очнулся уже другим человеком. Даже затрудняюсь ответить, что послужило причиной этому, и как именно это произошло. Скажу только, что мне тогда было около двух - так что я мало помню об этом событии, - поведал я ему полуправду своей настоящей истории. - Не моя вина, что ты только сегодня обратил на это внимание. Но ты, конечно, можешь и дальше продолжать вести себя так, будто меня не существует - только тогда не вмешивайся в мою жизнь, будь добр, - фыркнул я.       И, обойдя его стороной, и уже беспрепятственно проследовал к воде - смывать с себя жар полуденного солнца, вместе тяжестью прошедшего разговора. Нда... сам не ожидал от себя, что разом на него все вывалю, и в одночасье практически раскрою свою личность. И не похоже, что сегодня мне удастся выяснить что-либо о маме, даттебайо...