***
Христиана теперь часто спускалась в темницу. Она пряталась за углом, в прорези между камней, и глядела на Кощея оттуда. Он всë время находился в мертвом амплуа. Его глаза были плотно закрыты, и девушке порой казалось, что он погиб после их последней встречи. Впрочем, она была усидчивой и продолжила бы наблюдать так месяцами, если бы не одно обстоятельство — подслушанный ею разговор отца с матерью. Деталей Христиана не помнила, но знала наверняка, что еë родители — ужасные люди. И только один человек мог рассказать ей правду. Так ли это всë на самом деле — что еë отец убил настоящего царя-батюшку, родного брата, а мама была не доброй целительницей, а злой колдуньей? — Ты снова здесь? — Кощей заметил её, когда она подошла ближе. — Я слышала, что вы с моими родителями сделку заключили. Это правда? — он молчал. — Когда сын настоящего царя Белогорья явится сюда, вы с ним найдете меч-кладенец, а мой батюшка отдаст вам вашу смерть. — Верно. О том уговор был. — Кощей не стал отпираться. Маленькая и любопытная дочка Варвары всë разгадала. И для него это было хорошо. — Ты всë знаешь, так зачем пришла ко мне? — Мне каждую ночь снится моя мама. Она убивает. Обращает людей в камни, а после они пропадают из дворца. Богатырей почти не осталось. — мужчина задумался. — Мне это не кажется? Это ведь вещие сны? — Я не тот, кто должен рассказать обо всём. Да и нечего тут говорить. Ты сама всë о своей семье знаешь. — она тяжело вздохнула и отступила назад. В блеске свечей лицо девочки показалось Кощею безжизненным. Она стояла перед ним мертвой, всë в еë образе было таким. Словно она ещё при рождении должна была умереть. — Я могу спросить вас ещё кое о чëм? — она решилась. — Мне некуда от тебя уходить. Спрашивай. — девушка прошла вперёд и покрепче запахнула фиолетовый материнский платок на груди. Он был расписан яркими цветами, бросающимися в глаза во мраке. — Вчера ночью я подслушала страшный разговор своих родителей. Я шла к ним обоим просить ключ от шкафа с книгами, а они как раз говорили. Сначала мной двигало воспитание: я не хотела их прервать. Потом любопытство. Матушка говорила с батюшкой насчет меня: «Христиана — дитя зла и мрака. Она погубит нас, Добрынюшка. Ей нужно поскорее оставить Белогорье». Она сказала ему именно так. Что это значит? Вы можете хотя бы предполагать, в отличие от меня. — Кощей долго молчал. — Я не знаю, Христиана. — она полувздохнула. — Может, тогда я и есть сама тьма? И всë это происходит здесь только по моей вине? — Кощей хохотнул. Девушка подумала, что глупость несусветную сказала, отчего покраснела. — Благодарю вас в любом случае. Простите меня за беспокойство. — Если захочешь снова со мной поговорить, то приходи. Я почти тридцать лет ни с кем не разговаривал. — она только кивнула и убежала подальше от холода подземелья.***
Она не приходила к нему очень долго. Кощей помнил только милые черты её лица и потухший, непривлекательный блеск в глазах. Сегодня же красивое платье было порвано по линии вышивки подола. Тонкий платок развевался из стороны в сторону, пуская из-под себя коварные языки пламени сонного заклинания. Всего один стражник стоял в коридоре — уснул. Христиана остановилась только у железных прутьев темницы Кощея. Он не ожидал еë увидеть в праздник у себя. Девушка была больше обычного бледна и растеряна. Кощей ей ничего не говорил, делал вид, что не замечал, а она смотрела на него жалобными глазами, вынуждая спросить: «Что с тобой случилось?». — Горе случилось! — она не дождалась вопроса, всплеснув руками. — Я не верила вам и ушам своим, снам и чувствам, потому не приходила, но сегодня случилось! Батюшка усадил меня за стол с уродливым человеком, всем внутри чернее ночи… Женихом назвали его моим! Сосватали! — Христиана расплакалась и опустилась на коленки. — Все мечтают поскорее свадьбу сыграть, а ты почему слезы льешь? Не морозь ног, поднимайся. — Христиана послушалась. Мужчина подумал о ней, как о хорошей невесте: покорность женщине всегда в его глазах была к лицу. Не должно быть у не проблем в браке будущем. — Он темный. Я не пойду замуж. Утоплюсь, но за такого человека не пойду… — девушка щëлкнула ключом в замке дверцы темницы Кощея. Мужчина пропустил мимо ушей угрозу, довольно часто слышимую из уст девушек. Влюбится она в своего «темного» и топиться не подумает. — А вам нужно скорее отсюда бежать. Вы мне были верным другом… Мужчина задумался. — Нас услышат. — Христиана отрицательно качнула головой, медленно моргая. — Тогда приступай. — Сначала клянитесь, что меня обманывать не станете. — Он ей не ответил. — Почему молчите? — Посмотрим по делам, Христиана. Не могу обещать. — Кощей сморщился, услышав громкий стук кирки под своими ногами. Она разбивала лëд. — Что ты сделала со стражей? Опоила или отравила? — Спят все, спят. — Девушка, замахнувшись, упала на землю, оцарапала холодом льда руки. Мужчина в насмешке закатил глаза. — Осторожнее бей. Я не хочу остаться без ноги. — Христиана попросила прощения и прижалась ладонями к кубу. Он беззвучно растрескался под еë горячими руками, источавшими волшебство. Кощей не увидел этого, свободными частями тела помогая девушке. Она ещё в некоторых линиях глыб топила себе лёд, стараясь оставаться незаметной. Слова мужчины о еë схожести с матерью в прошлый раз смутили ее, отяготив. Ей было тяжело брать на себя клеймо кровожадной колдуньи. — Спасибо, Христиана. — Он отряхнул рукой лëд с кожи на голове и провел пальцами по телу, разминая конечности. — Вы сейчас уйдете? — девушка присела рядом с Кощеем и с осторожностью в движениях стала пальчиками стряхивать льдинки с его плеч. Помощь ему в этом была не нужна, но обделять юную красавицу заботой о ком-то Кощей не посмел. Ему неоткуда было знать, как Христиана жила в царском доме. — Много забот с тех пор, как я оказался здесь, нашлось и натекло. — Кощей заметил, как Христиана стала тереть чистых доспех, коснулся перебинтованной ладонью гладкой чистой ладони, отстраняя еë от себя. Девушка раскраснелась и встала на ноги, отворачивая голову в сторону выхода. Кощей смотрел на неë снизу вверх, продолжая сидеть. Зря, конечно. Вокруг них всё как будто затряслось, с верхних этажей топот послышался: стража бежала. Мужчина встрепенулся, подскочил на ноги, крепко схватил за руку Христиану и дернул себе за спину. Она прислонилась к нему в объятиях крепких и закрыла глаза, шепотом лаская его четкий слух. Нерусские слова шептала, на заклинание они походили. Они оба заблестели серебром и скрылись от человеческих глаз. Их не было слышно и видно. Кощей словно не дышал. Она своими руками еле обнимала всю его фигуру, а он не расправлял дальше груди с дыханием. Через несколько секунд сжал одной рукой ладони Христианы, сцепившиеся на его животе. — Нет здесь никого! Кочерыжка ты тупая! — и ругань. Христиана тихо ойкнула, словно никогда прежде не слышала таких слов. Мужчина по-доброму улыбнулся и шагнул в сторону. Никого, кроме них, больше не было. — Так ты всë-таки колдунья, Христиана? Поэтому боялась тьмы внутри себя. — она восприняла это укором. — Вы тоже не обычный человек. — девушка под внимательным, больше изучающим взглядом отвернулась. В детстве все они одинаково делали, Кощей хорошо выучил женщин — уводили носиком в сторону. Если красивая и длинная шея была у девицы, то все мужчины за этой шейкой бежали, не очень — через время приходили прощения просить. Одно понятно было, что жест этот у них сродни врожденному был, оружием лучшим считался. — Не держи на меня зла, дéвица. Жизнь мне твоё колдовство спасло. Я этого не забуду. — Кощей тяжело вздохнул. — Придется до завтрашней ночи здесь пережидать. — Позволите… — Христиана повернулась к нему. — Попрощаться завтра с вами? Не свидимся, может, больше никогда… Как дорожки-то разведут. — Колдунью-то белого города и Кощея, который бессмертие своë на крови Белогорья сотворил? Встретимся, Христиана, не раз ещë. — мужчина задумался. — Я хочу помочь тебе. — она пожала плечами и опустилась на каменный выступ. Мужчина присел рядом. — Я могу дать тебе свободу. Тебя выдадут замуж, а оттуда убежать нельзя будет. Только с помощью чёрного колдовства. Достань для меня одну вещь до завтрашнего вечера, и я отведу тебя туда, где тебе будет лучше. — Христиана молчала, облокотившись о холодную стену и укутавшись в платок. — Что вам за вещь нужна? — она повернулась к нему, заглядывая в чёрные от темноты глаза. — Моя смерть. — девушка усмехнулась. Другого услышать она и не ожидала. — Почему я должна верить вам? Ваша смерть — единственное наше оружие против вас. — Мужчина качнул головой в стороны в знак несогласия. — Без своей смерти я сам свободен не буду. Для меня она как твоë замужество. — Христиана тихо рассмеялась, Кощей невольно улыбнулся, усмехаясь вместе с ней. — Неудачное сравнение. Неудачное. — Вы правильно всë сказали. Мне и так немногое было позволено. Сейчас и вовсе дрожь бить будет при виде мужа. С нелюбимым человеком, только представьте, горе. Он и убить может. — Не делай из него монстра. Все одинаковы. Никто царскую дочку обидеть не посмеет. — Кощей коснулся девичьего плеча рукой, сжимая его пальцами. Ему показалось, что Христиана немного придвинулась к нему. Вся холодная была и мягкая на ощупь. — Окоченела вся поди. Совсем измельчали ткани в царстве, ничего теплого из них не сделать. Только красотой теперь велено баловать? — девушка тихо рассмеялась и убрала его руку со своего плеча. Он еë смутил этим прикосновением. — Я с младенчества холоднее зимы. Растаять летом опасаюсь. И ваша рука кипятком жжëт, как будто вы тоже меня изничтожите, растопив. — Христиана встала перед ним. В затемненном профиле угадывалась улыбка, а тон голоса понижался, создавая вокруг бархатистую ауру кокетства. Девушка с ним шутила, игралась и сама не замечала этого по девичьей глупости. Мужчина поднялся на ноги за ней, не отрывая внимательного взгляда от еë, как будто безучастно отведенного в сторону, но все равно следящего за ним. Его рука сомкнулась на её расслабленной ладони. Кощей провëл рукой к запястью, касаясь длинными пальцами кожи немного выше. Под широкими рукавами платья кожа была немного теплее. — Так тоже жжëтся? — Христиана к нему повернулась, растерянно смотря на их сплетенные между собой ладони. С его стороны — уверенные. С еë — безучастные, плененные и безвольные, но между тем добровольные прикосновения. — Не могу понять. Странные чувства. — она приподняла вторую руку, предлагая ему взяться и за неё. — А вы расскажете… — Кощей коснулся пальцами второй ладони Христианы, пуская по молодому телу маленькие искорки удовольствия. Как ей нравилось то, что такой человек прельстился на неë, такую глупую ещё по сравнению с ним и маленькую! Внимание взрослого мужчины кружило голову в поздний час, в который обычно всë чувствуется по-иному. — Расскажете… — голос стал тише, — о том, как правили Белогорьем? Как всë раньше здесь было? — Расскажу. Они так и пробыли на одном месте всю ночь. Сначала стояли, потом присели. Христиана показывала Кощею маленькие чудеса своей магии, а он, не прекращая, рассказывал, отвечал на постоянные еë вопросы о том, как и что раньше было в Белогорье. И ему самому показалось, что он вернулся в те времена, а они с ней ещё с тех пор знакомы и сейчас сидят в его покоях.***
Природа была беспокойной. Домашний скот громко кричал на рассвете совместно с петухами. Кошка, любящая ластиться к Христиане, не запрыгнула к ней на подоконник перед сном. Весь день прошёл скомкано и немного ненатурально. Его словно вовсе не было, а только иллюзия. Из темницы веяло могильным смрадом, хотя девушка прежде никогда его не чувствовала. Она и по кладбищам не гуляла, всё время находясь во дворце. — Принесла? — Кощей вышел из-за поворота стены, крепко держа в руках рукоять меча. Христиана оторопела, смекая, что он принял её за смотрителя. Она без слов распахнула верёвочки на тёмной рубашке, оголяя кожу груди ближе к шее. В пещере заблестел огонёк — это и была его смерть, в кулоне. Он сам потянулся за долгожданной вещью, касаясь грязными повязками кожи. — Позвольте мне… — Христиана расстегнула кулон сзади и вложила его в руку Кощея. — Присядьте, я хочу вам ещё помочь. Мужчина не мог налюбоваться голубизной камня, послушно опускаясь на пол. Христиана стала развязывать ткань на его руках и ногах. Она меняла повязки на чистые и новые. — Христиана, не стоит. — он хотел отнять руку, но девушка увереннее занялась своим делом. — Я не смогу с вами сегодня пойти. И после тоже. Мы встречаемся в последний раз. — она осела на колени перед его ногами, уткнувшись макушой в острые колени Кощея. — Неправильно бежать от своей жизни и скитаться. Я не выживу. — Он понимал эти слова. Пусть она и не знала, к кому он собирается её вести, однако чувствовала. Яга бы о девчонке хорошо бы позаботилась, там Василиса жила, но каково было бы в избе на курьих ножках принцессе? — Месяц пройдет, другой… явится сюда сын Ильи. Тогда и вернёшься в родной дом. — Кощей опустил руку на голову Христиане, перебирая её волосы. — А если не придет? — девушка приподняла лицо и подалась вперед, цепляясь за его руку. Он оцепенел, не зная, что ей сказать. — Я останусь тут его ждать и дам вам знать, когда это случится. Если случится. — Как же ты останешься, если тебя замуж выдают? — Христиана отрицательно качнула головой в сторону. — Погубила муженька? Так тебе нового найдут, Христиана, травить, что ли, всех будешь? — Нет. Обвенчаюсь раньше с тем, кто больше других сердцу мил. Тогда не посмеют против Бога вести игру… — она глубоко вздохнула, ощущая мелкую дрожь в коленках. Страшно ей было предлагать свои идеи. — Тебе нужна моя помощь? — она поднялась на ноги и наклонилась над Кощеем, уперевшись руками в его плечи. Он, подавшись вперед от этого жеста, ухватился за талию девушки, готовясь подхватить ее на руки, если она упадет в обморок. — Христиана? — У меня никого нет из знакомых мужчин, кроме вас. Пусть для вас ничего значить не будет, но я вам буду верна. Даже если вы найдёте себе другое утешение, я всё пойму, вас это ни к чему не обяжет, но меня спасёт. — Мужчина отвернулся, и она придвинулась ближе, почти к его губам, начиная моляще шептать: — Прошу вас, станьте моим спасением. Я вернула вам вашу свободу, дайте же мне мою. В замужестве с вами я никогда не буду стеснена. Каков мой век? По сравнению в вашим он ничего не стоит. Мое тело слишком слабо, вы не заметите моего присутствия в вашем бессмертии. — Для венчания нужен храм. Мы не можем здесь… — Девушка присела рядом с ним, опуская руки. — Я была в храме. Читала молитву. Прочтите и вы. Дайте мне клятву, а я дам ее вам. Мы свяжем наше согласие поцелуем… и оба будем свободны. — Христиана подняла на него грустные глаза. — Я, Никитична Христиана Добрыновна, клянусь быть верной Кощею Бессмертному, любить и уважать его до последнего вздоха, слушаться во всём и не предавать. — Клятва была ей выдумана, они оба её не учили. Кощей от неё отвернулся, опираясь руками в колени. Стал говорить куда-то в сторону перед собой. — Я, Кощей Бессмертный, клянусь всегда оберегать эту женщину и любить. До конца её дней. — он наклонился ко лбу Христианы, оставляя на нём целомудренный поцелуй. Она сама задрала голову и коснулась его губ — одним движением. Они расстались молча.