Я всегда буду спасать тебя

Сейчас, когда Гюнтер видит освобождение Сэма из лап гигантов... Почему он вспоминает детство? Почему сейчас он думает о прошлом, пытаясь найти ответы на вопрос "Как ситуация дошла до такого исхода"? ... Я был самым обычным. Тем, кто с легкостью теряется в толпе, оставшись незамеченным. Тем, кто не выделялся и избегал любой возможности показать себя. Я - абсолютно серый, никакой... безвкусный, пресный. Тот, кто должен был умереть первым, потому что такие, как я - не выживают. Еще мой отец говорил мне в детстве, что я - полнейшее ничтожество. Да уж. Тот еще был папашка. Заставлял меня молиться каждый день, а если я этого не делал, он высекал меня. Вера - единственное, что пытались мне привить родители. Не достоинство, ни честь, ни храбрость... Просто слепую веру. Во что я должен верить в мире, который Бог уже давно покинул? Что святого здесь осталось?! Я был слаб. Всю свою жизнь я был самым слабым. Сначала меня унижали родители, потом сверстники. За что? Почему здесь всегда сильный побеждает слабого? Почему обязательно надо биться и отстаивать свое право на жизнь? Ничего... Просто таков мир. Мир, в котором я родился и мир, в котором я все таки выжил. Избавиться от родительской истерии было сложно, но я отправился в кадетский корпус. Забавно. Я - слабак бегущий от любого конфликта пошел в солдаты... Там эти двое верующих, съехавших с катушек, уже не смогут добраться. Зато добраться смогут уже боевые товарищи. Я и не ожидал другого. Неужели меня, уродливого, слабого и тихого, когда-нибудь могли принять? Неужели я мог бы стать кому-то другом? Конечно нет. Сначала они прощупывали почву. Ребята слегка подтрунивали надо мной, передразнивали, а я... Я, как всегда, не оказывал сопротивление. Не предпринимал даже малейших попыток поладить с ними, потому что... А зачем? В чем моя цель? Я не хочу быть ни разведчиком, ни полицейским. У меня никогда не было много амбиций и единственное, за чем я гнался - это за покоем и свободой. Когда я остался на дежурстве, остальные кадеты окружили меня, вылив на пол ведро грязной воды, которой я перед этим помыл пол в уборной. Их смех. Мое молчание. Я всегда был жертвой. Потому что привык. Привык и думал, что иначе быть не может. Ботинок одного из кадетов прилетел мне в щеку и со звонким шлепком я упал лицом прямо в грязную лужу. Потом они забирали мою порцию обеда или отдавали объедки, наблюдая, как я буду это есть, словно собака. Они будто бы играли в игру. И все негласно понимали правила: "Или ты - или тебя". Я - ничтожество. Но ты, Сэм... Ты доказал, что у меня есть нечто большее, чем просто моя жизнь, полная боли. В тот день ты подал мне свою порцию. Поделился едой с тем, у кого ее отобрали. Зачем? Это жалость или благородство? Я до сих пор не понимаю, что тобой двигало. Он пододвинул мне тарелку с фасолью, коротко сказав "Ешь". Так и началась наша дружба, если это можно так назвать. Сэм был открытым и дружелюбным со всеми, включая меня. И, мне кажется, вряд ли он действительно считал меня близким другом. Но для меня Сэм стал ближе, чем кто-либо еще. -Ты чего им сдачи не даешь, слабак?! - он обращался ко мне, а я не знал, что ответить. -Потому что они сильнее. - это правда. Пожалуй, любой человек в кадетском корпусе сильнее, чем я. Сэм тогда задумался. -Ну и что?! И ты готов смириться, что об тебя ноги вытирают?! - он повышал голос и... действительно хотел, чтобы я стал сильнее. Меня -серость и пустоту - заметили. -Если хочешь, будем тренироваться. Мне и самому надо в форму прийти. - Сэм был тем самым спасителем, который послужил для меня ориентиром. Мы стали больше общаться. Он тренировал меня и даже решил предложить спор - если я его заборю, то он будет неделю дежурить за меня. Я отказался. Еще не доверял ему до конца, да и понимал, что обязательно проиграю. Сэм был очень амбициозным и общительным. Всегда собирал вокруг себя солдат, притягивая их внимание. Когда-то даже обмолвился, что в будущем хотел бы занять место Эрвина. И я понял, что хочу этого. Понял, что пойду за ним везде, потому что это первый человек, принявший меня таким. Первый человек, разглядевший во мне не только мусор, а личность. На секунду я задумался, что этот парень дарил мне больше внимания и заботы, чем собственный отец. Каково это - обрести семью так поздно? Понять, что жизнь может быть не только ради того, чтобы потом просто умереть? Я не был идеальным. Никогда. Я способен на подлость и частенько делал плохие вещи моим обидчикам. Не откровенно, конечно, а так, из-за спины, чтобы оставаться незамеченным. Сэму это, естественно, не нравилось. Он называл меня придурком, но тут же говорил, что несмотря на это, принимает меня. Сэм принял меня и помог бороться за то, чтобы я снова почувствовал себя человеком. И зачем он возился со мной? Я не знаю. Но точно уверен, что он обрел в лице меня верного союзника. Можно даже сказать, что я жил ради него. Я ненормальный, правда? Безумный тип, обожествляющий своего друга. Я бы хотел пойти в гарнизон. Баллов для военной полиции у меня все равно не хватит, а разведкорпус... Верная смерть. Сэм сказал, что пойдет именно в разведчики, потому что пообещал кому-то что-то привезти из-за стены. Я даже не понял, в шутку он это сказал или серьезно... Я восхищался. Всегда им восхищался. И тотчас принял решение идти за ним, как и зарекся когда-то. Куда он, туда и я. Когда Сэм стал командующим, я понял, что рад даже больше, чем он сам. Он был бы лучшим. Был бы лучше всех, лучше Эрвина, лучше капитана Леви... Он - человек чести и достоинства! Мудрый и понимающий. ... "Так... Почему я сейчас вспоминаю об этом?" - думал Гюнтер, в страхе наблюдая за свержением гиганта. Сэма тут же подхватили и унесли в сторону медпункта. Гюнтер незамедлительно ринулся туда же. Важнее всего для него было убедиться, что его товарищ не умер. Он лежал там, на кушетке, истекающий кровью. В его животе зияла практически сквозная дыра, а на руках были множественные переломы. Кость на бедре выпирала и была видна невооруженным глазом. Как только Сэма привезли, он потянулся рукой к Робин, постепенно приходящей в сознание. Она лежала рядом, а возле ее тела сидел Леви Аккерман, сжимающий ее руку. Кажется, в тот момент мужчина напрочь забыл о том, что подобная демонстрация любви может ударить по репутации. -Эй, Роб, - голос Сэма был хриплым. Каждое слово давалось ему с трудом. Девушка тяжело развернула голову. -Прости, что тогда я посмеялся над твоим именем и хитростью заставил дежурить за меня. - на его окровавленном лице появилось что-то похожее на ухмылку. В ту же секунду Робин будто бы протрезвела и пробудилась от долгого сна. -Сэм... Не говори со мной так, будто бы ты прощаешься! - она хотела плакать. И плакала. Ей было больно из-за сломанных ребер и открытых ран, но девушка не могла сдержаться. -Я не прощаюсь, Роб. Просто... подумал, что надо извиниться перед тобой. - после этих слов Робин будто бы накрыло волной безысходности. Слезы не давали ей даже сфокусировать взгляд. Сэм заметил возле палатки медпункта желтые цветы. Те самые желтые цветы. "Эми... Эми Роуз"... Он думал о ней. О той, к которой обещал вернуться. -К-капитан, - прошипел Сэм, стараясь не выдавать то, насколько сильно ему больно. Леви тут же вскочил, вслушиваясь в слова юноши. Капитан видел раны Сэма. Видел, и все понимал. -Сорвите пожалуйста эти цветы. - Сэм движением глаз указал в сторону растений. Аккерман без лишних слов пошел выполнять просьбу. Так о чем же человек думает перед смертью? Наверное, о том, что волнует его в данный момент. И Сэм думал о своей возлюбленной, которой хотел дарить улыбку. А затем бесконечный сон. Сэм чувствовал, что очень устал. Чувствовал, как хочет спать, а веки становятся такими тяжелыми, что удержать их в открытом состоянии уже невозможно. Суета всех вокруг, а потом.... тишина. Леви вернулся в палатку, где Робин навзрыд рыдала, держа Сэма за руку, а Гюнтер со слезами и криками тормошил его, пытаясь разбудить. Парень с огромным будущим командующего и невероятно добрым сердцем.. которое уже перестало биться. И оно не заработает уже никогда.