душно и отвратительно

кэйя смотрит снизу вверх, очерчивая изгибы бёдер игривым взглядом из-под густых ресниц. в уголках глаз собрались слёзы, рот открывать шире практически невозможно; горло саднит, а острые колени больно опираются на холодный пол. дилюк вжимается в стену за собой, сильнее кусая большой палец руки, только шумно выдыхая носом и скуля от удовольствия куда-то в ладонь. сейчас кэйя такой разгоряченный и растрёпанный, с членом во рту, такой, каким может видеть его только дилюк. рука на его волосах от этих мыслей непроизвольно сжимается, доставляя удовольствие, показывая это сдавленным стоном и громким вздохом. кэйя расслабляет горло, беря полностью, от чего у дилюка звёзды перед глазами взрываются, сталкиваются планеты, пуская метеориты, обволоченные пылающим огнём, пока сердце в очередной раз делает кульбит и режущей болью бьётся о кости рёбер. живот приятно тянет, в голове крутится мысль, что был бы не против, чтобы он взял его здесь и сейчас. в пустой раздевалке хлюпанья кажутся до безобразия неприличными, но это возбуждает сильнее и вероятность, что их поймают вызывает дикое желание стонать громче. рубашка неприятно липнет к телу, волосы путаются, глаза не могут фокусироваться на деталях. за стенкой слышны приглушённые голоса: слышно как лектор объясняет что-то про строение позвоночного столба; прямо там, за дверью, педагоги обсуждают вступительные экзамены на следующий год, и от этого на губах кэйи проскальзывает гадкая усмешка. адреналин блещет в крови, туманит мозг и это заводит. аж противно. дилюк шепчет его имя горячо, сдавленные стоны так и норовят вырваться хрипло, раздирая горло и срывая голос. кэйя двигает головой, головка члена упирается в глотку, ноги дрожат, тело пробирает мурашками. ногти впиваются во внешнюю часть бёдра - на бледной коже остаётся лиловый синяк; лицо заливает багрянцем, само тело горячее, кровь бурлит раскалённой магмой, дышится сложнее, а грудь уже неприятно колит от холодного воздуха. колени начинают подкашиваться, голову как будто набили толстым слоем ваты: звуки доходят медленно, мозг перестаёт здраво воспринимать происходящее. — кэйя, я... — дилюк говорит тихо, почти хрипит, слова даются сложно и он проглатывает последнюю часть предложения в очередном стоне, опять закрывает рот ладонью. липко. жарко. отвратительно. дилюк растворяется в чувстве блаженства. кэйя вылизывает каждую венку его члена, кусает внутри бедра, сжимает ягодицы и от этого у первого сносит крышу. взор застилает пеленой похоти, о последствиях хочется думать в последнюю очередь. душно. грудная клетка тяжело вздымается вверх-вниз, от этого кружится голова и мысль о потери сознания становится более осуществляемой. дилюк сдержанный и спокойный, смотрит тяжелым взглядом, словно тот - летящий вниз кирпич, говорит мало и только по делу; он - это море после шторма, обманчивый осенний ветер и заволоченное свинцовыми тучами небо. в его глазах сверкают молнии, горит огонь, плавится сталь и разливается океаном жгучая лава. кэйя же всегда был неугомонным, постоянно сующийся в не свои дела, своей добродушностью и обаянием туманящий людям сознание, очаровывает речью и обворожительно улыбается; взгляд его не то заигрывающий, не то призывающий разбиться о выступ ледяного айсберга, таящийся где-то в глубине его прогнившей души. сказать, что они хорошо ладят - пытаться доказать, что земля держится на трёх слонах. в открытую ненавидя друг друга, бросая язвительные замечания и чуть ли не на каждом окне устраивая драки, стало слишком обыденно для всех и это уже стало нормой. кэйя и дилюк ненавидят друг друга равносильно дважды два четыре: так же банально и неудивительно. «не переношу тебя, чтоб ты в аду сгорел» «ничего, малыш, там и встретимся» самое мерзкое, что сейчас, во время школьного процесса, в пустой раздевалке кэйя отсасывает дилюку, добровольно вызвавшийся помочь снять стресс однокласснику; тогда в ответ ему что-то недовольно пробурчали, кэйя не расслышал, значит, будет как хочет он. всё развернулось слишком быстро и вот дилюк, который чуть ли не вдалбливает свой член тому в рот, и кэйя, дрожа от удовольствия стекающей по его гортани тёплой сперме. дилюка пробирает током, в сознании вновь взрывается сверхновая, вновь тело перестаёт его слушаться, и вновь кэйя усмехается, раздражая настолько, что хотелось всадить ему коленом по лицу. с неприличный чмоканьем он отстраняется, с губ стекает тягучее месиво из слюны и семени, взгляд рассеянный, улыбка на губах остаётся, видя реакцию его двадцатиминутных стараний, со стороны слышно неразборчивое шипение, кажется, что-то про «убью тебя», «так бы и свернул тебе шею», кэйя пропускает это мимо ушей, целует головку, словно прощаясь, и... — повторим как-нибудь? ответ и не был нужен.