Услышь меня

Я просто хочу, чтобы меня услышали. От начала и до конца выслушали. Вергилий чувствовал это под кожей, на вкус оно было почти, как… Огорчение. Пустое разочарование пропитывало изнутри истощенное тело, усложнив жизнь для его обладателя. Он прекрасно знал это чувство, крик в тишине, на которой никто не обращал внимание. Кто-то просил его, Вергилия, о помощи. Он попытался абстрагироваться, отбросить это бесполезное чувство, но оно продолжало отравлять его вплоть до внутренностей желудка. Видимо, это был его… Ничто в мире не заставило бы его произнести это слово. Какая-то очевидная ошибка, кого только судьба могла наградить им? Скорее отравляя жизнь этого человека навсегда. И всё же… Растворяющаяся горечь никуда не девалась, он чувствовал покалывание на своих собственных потресканных губах, как будто он кусал их. Я знаю это чувство. Я слышу тебя. Я могу послушать. — Правда? В основном ему было нечем заняться, хоть и признавать это было неправильно сразу по нескольким причинам. Ситуация, в которой он оказался, носила смысл ничего иного, как ловушки. И он ждал, всё, что было в его силах — ждать, восстанавливать свои ткани, что отторгали друг друга, из раза в раз разрывая его тело в клочья. Терпение, он гордился этим качеством, довольно трудное в своем освоении, понятия его истинного потенциала. Черепаха всегда выигрывает самонадеянного зайца. Но сейчас… Да, ему было нечем заняться. Так что, возможно, он мог заполнить пустоту этого человека, что с затаённым дыханием ждал его ответа. — Да, — сухость оцарапала его горло. — Что за беда? Человек по другую сторону странно вздохнул, Вергилию была незнакома такая реакция, очень близкая к замешательству. — Не совсем беда. Это просто глупость, как они и сказали. — Даже сказанная вслух глупость имеет право на существование. Пока ты держишь её в себе, ты никогда не исправишься. Это то, чему научило сражение с его отражением когда-то… Это было слишком давно, он был слишком юн и слишком много времени был заключен в себе. Стоило ему выразить давным-давно осевшие мысли в мир, как собственные убеждения раскололись о беспощадную правду жизни. Он был глуп. — Хах, ну что же, я высказал. Сказал всё, что я думаю об этом их «плане». Выставляя себя полнейшим… Ты бы видел его взгляд, он был разочарован во мне. Вергилий вздохнул, если бы мог, иначе бы его лёгкие снова наполнились пылью, а кашель вырвался бы из глубины горла вместе с ошметками крови. — Имеет ли чужое мнение для тебя такой вес? — Нет. Но это не чужой человек. Он мне как брат. Старший брат. О, теперь он понимает. Разочарование в глазах своего авторитета могло быть не менее болезненным, чем осознание лживости его. Перед глазами всплыл мутный образ его уроков фехтования из детства и он поскорее постарался их прогнать. Не к чему было ворошить мертвое. — Он был тем, кто настоял на моем присутствии. И я все так запорол… — в приглушённом голове слышалось огорчение. — Но что я мог поделать! Эти старики думают, что всё знают лучше всех! Они даже слушать меня не стали. Теперь ему приходилось это слушать. Вергилий терпеливо прикрыл глаза, у него не было сил выступать другой стороной спора, он был всего лишь одноразовым попутчиком, что случайно соприкоснулся с чем-то земным. — Уверенность в том, что ты чего-то знаешь, бывает порой обманчива. Только собрав всю информацию, ты сможешь сделать верный вывод. Человек недовольно цокнул, в этом читалось… Что-то определенно бунтарское, неукротимое. — Меня бесит, что в чем-то ты прав, — Вергилий хмыкнул про себя, уверенный в верности своих суждений. — Я не доверяю им, если честно. Возможно, это плохо, но мне без разницы на эти закоренелые правила, когда дело касается других людей. И их безопасности… Запал молодого человека явно снисходил с каждый словом, он ощущал зудящую задумчивость под пальцами, сдерживаясь, чтобы стряхнуть её с себя. Таким способом он ничего бы не добился, как и этот человек. — Неважно кто прав, а кто нет. Управляет тот, у кого власть. Мир людей наполнен хаосом только потому что им управляют беспринципные глупцы. Его собеседник усмехнулся, соглашаясь с ним. — Да, я тоже так думаю. Мне нравится, что я хоть в чем-то сошёлся с голосом в своей голове. Всего лишь голос в голове. Что за узкое определение можно было дать настолько необыкновенному явлению, чтобы полностью лишить его своей глубины. — Пусть будет так. На данный момент Вергилий смирился со своей ролью голоса, пытаясь отложить неминуемое. — Так что ты решил? — Хм, насчёт чего? — Вергилий тактично промолчал. — Если ты об этом… Я поговорю ещё раз с Кредо, может быть, он всё же лучше знает как поступить, он дольше служил. Он научил меня всему, что я знаю. — Мудрое решение положиться на кого-то более опытного, чем ты. Парень в последний раз хмыкнув, исчез из его головы, а чувство огорчения медленно рассосалось, не оставив и следа после себя. Он снова погрузился в бесконечный беспокойный сон в борьбе за жизнь, высекая всё лишнее из своих мыслей.

***

фика тут больше нет