Раньше Ник не обращал внимания на запахи — разве что на те, что несли в себе актуальную информацию. Тяжелый, сладковатый до тошноты запах означал, что их ждет не очень свежий труп, легкий, воздушный запах цветочных духов — что они с Джульеттой идут в ресторан или на вечеринку. Спортзалы пахли потом, а лес — хвоей, и большего Нику не требовалось.
Нос Гримма чуял гораздо больше: запахи существ, запахи эмоций — страха, боли, радости, гнева, тоски. Не так тонко, как нос Потрошителя, но вполне достаточно, чтобы дать точку опоры в сложной ситуации.
Яд Смертоплюя усилил обоняние настолько, что теперь Ник различал и приглушенные, «стертые» запахи, погребенные под более поздними наслоениями. Наверное, следовало сказать за это спасибо, но теперь такое было возможно разве что на спиритическом сеансе, на встрече с духом барона Самди. Но Ник в духов не верил.
А вот своему носу он доверял. В последнее время его навязчиво преследовал чуть ощутимый запах. За завтраком, на работе, в квартире Шона и в его кабинете, и даже у Монро, когда они собирались впятером для обсуждения «существенных» дел, этот запах был неизменным спутником Ника — травяной, немного сладкий и очень тревожащий. Ник никак не мог уловить его источник, как не мог назвать и сам запах. Это беспокоило — как пустяковый, но так и не заданный свидетелю вопрос или недочищенный из-за срочного вызова глок.
Понадобилось около двух недель и внезапное озарение, когда, сидя на кухне у Монро и вежливо отказываясь от морковных котлет, Ник понял, что не ощущает знакомого запаха. И в ту же долю секунду в мозгу мелькнула мысль о том, что и Шона с ними сегодня нет: он присутствовал на заседании общественного совета.
Добравшись домой — как в последнее время он привык называть квартиру капитана, — Ник первым делом закрыл глаза и втянул носом воздух. Чуть заметный аромат тут же наполнил легкие. И стал сильнее, когда Шон вернулся.
— У тебя новый дезодорант? — спросил Ник.
— Все, как обычно. — Шон окинул его внимательным взглядом. — Почему ты спрашиваешь?
— Показалось, — отмахнулся Ник. Но смутное ощущение тревоги в этот момент превратилось в уверенное беспокойство. Что-то тут было не так.
Что-то не так было и там, в Вене, и в конце концов Ник выяснил, что именно. Разговор получился не из приятных, но это не слишком его волновало. В отличие от Адалинды Шейд.
— Он встречался с ней в Вене, — сказал Ник. Они с Хэнком сидели в открытом кафе на юго-западе, куда обычно не забирались. Ник хотел быть уверенным, что их не прервут и не подслушают. — Адалинда беременна, и есть пятидесятипроцентная вероятность, что это ребенок Шона. Что мне делать, Хэнк?
— Я тебе скажу, что ты должен был сделать. — Хэнк откинулся на спинку стула. — Ты должен был убить ее еще тогда, когда спасал мне жизнь.
— Сам знаю. — Ник смял салфетку. — Что мне делать сейчас?
— Ничего, — невозмутимо ответил Хэнк. — Ник, это дело капитана. Тебе вообще не стоит в него лезть. Я ничего не знаю об обычаях королевских семей — но капитан-то в этом разбирается. И лучше нас с тобой знает, какое решение правильное.
— Да, пожалуй, — проговорил Ник. Слова Хэнка совпадали с его собственными мыслями. Но этот проклятый запах…
— Извини, — сказал он. — Я не должен был требовать от тебя отчета. В конце концов, ты ведь и так рассказал бы мне обо всем, верно?
— Надеюсь, ты не будешь ждать от меня рассказов о каждом моем шаге. — Шон бросил на него быстрый невыразительный взгляд. — Это глупо.
— Это было бы странно, — согласился Ник. Капитан Ренард мог бы сказать так. И принц семьи Кроненберг тоже. Но не его Шон. Что-то происходило.
С коробок летела пыль. Второй час они разбирали дальнюю кладовку в лавке трав. Монро чихнул, по-волчьи сморщив нос. Ник снял с верхней полки очередную коробку. Запах хлынул волной — сухой, сладковатый, знакомый.
— Что здесь, Розали? — спросил он, стараясь не проявлять нетерпения. Но Розали все равно глянула на него с подозрением.
— Посмотрим, — она открыла коробку и принялась вынимать пакеты и флаконы. — Желчь ядозуба, божьи коровки, кошачьи глаза, еще кошачьи глаза… Монро, не кривись, ты видел и кое-что похуже!.. масло змеиного дерева, вытяжка из корня мандрагоры, масло агавы, масло лаванды…
— Масло лаванды? — Ник выхватил пузырек из ее рук. — Для чего оно используется?
— С удовольствием расскажу, — Розали забрала у него пузырек, — в обмен на твой рассказ о том, почему тебя так волнует это масло.
— Рыжехвосты известны умением торговаться, — подмигнул Монро. — Выкладывай, Ник.
— Ладно, — согласился Ник. Возможность обсудить ситуацию грела душу не меньше, чем найденная лаванда.
— Лаванда используется по большей части в белой магии, — растерянно сказала Розали, выслушав новости. — Это противоядие инсектицид, антисептик. Не припомню, чтобы ей пользовались ведьмы. Впрочем, стоит полистать книги… Но это дело не быстрое.
— Я помогу, — вызвался Монро.
— А я домой, — решил Ник. Ему вдруг показалось, что он не видел Шона целую вечность. — Звоните, если что-то найдете.
Шон сидел за ноутом, и легкий флер лаванды окутывал его почти осязаемым облаком. Ник поразился, что не замечал этого раньше. Где были его способности Гримма?
Впрочем, все способности отходили на задний план, когда дело касалось Ренарда.
Ник поздоровался, получив в ответ короткий кивок, и собирался проверить почту, когда случайно заметил в стекле отражение монитора Шона. Там была открыта фотография, и Ник знал, кто на ней изображен. Ангельская внешность и ведьминская сущность. Адалинда.
Шон захлопнул ноут.
— Куда ты смотришь? — резко спросил он. Ник не помнил у капитана такого тона. Даже когда они были просто начальником и подчиненным…
Зазвонил телефон, избавив Ника от необходимости отвечать на вопрос. Это была Розали.
— Я кое-что нашла, — сказала она.
— «Масло лаванды используется в магических ритуалах исцеления и очищения. Кроме того, известно, что оно усиливает у мужчин половое влечение. Этим маслом любили мазаться проститутки для того, чтобы обратить на себя внимание и привлечь клиентов», — читала Розали. Ник и Монро внимательно слушали.
— В руках ведьмы масло лаванды легко прекращается в сильнейшее средство, — пояснила Розали, — притягивающее жертву, словно магнит. Ритуал довольно прост, а для «привязки» достаточно обычного прикосновения.
— Ух ты, — восторженно-недоверчиво проговорил Монро. — Чего только не умеют эти ведьмы. Капитану не повезло.
— Все это очень интересно. — Ник обвел обоих тяжелым взглядом. — Но только в теории. Ведьмы многое могут, но Адалинда больше не ведьма.
— Может быть, кто-то провел ритуал за нее? — предположил Монро. Розали покачала головой.
— Чтобы работало на таком расстоянии? Нет, посторонние тут не помогут, проводить ритуал обязательно должна была сама ведьма. Я не понимаю, что произошло, могу только сказать, что это невозможно.
— И тем не менее это произошло, — заключил Ник.
В комнате повисла неуютная тишина.
* * *
Шон был рядом — руку протяни, но Нику казалось, что он уехал на Северный полюс.
Или на Южный.
Они разговаривали — очень коротко, о самом необходимом, обсуждали работу и существ, вместе обедали и вместе спали. Ника не покидало ощущение, что однажды его, оговорившись, назовут чужим именем.
— Уходи оттуда, — сказал Хэнк, протягивая кофе. — Ты на себя не похож. Можешь пожить у меня, сколько нужно.
— Я не знаю, сколько нужно. — Ник смотрел в стену, сквозь стену — на капитана, который говорил по телефону. — И я не уйду.
Он не хотел уходить, хотя Шон стал смотреть сквозь него, как он сейчас смотрел сквозь стену, видя не Ника, а кого-то другого. Не хотел — потому что иногда под утро, когда тьма за окном становилась чернее души Сокрушителя, Шон притягивал его к себе, шептал что-то тревожное, потом успокаивался и засыпал снова, ровно дыша над ухом. Однажды Нику даже послышалось свое имя в его сбивчивом бормотании. Это была малость — но Ник не мог ее лишиться. Последняя тонкая ниточка, за которую нельзя было не цепляться.
* * *
— Быстрее. — Карауливший у дверей Хэнк то и дело оглядывался и был воплощением недовольства. — Сейчас обязательно кто-нибудь придет, я чувствую.
— Никто не придет. — Ник торопливо щелкал клавишами ноутбука. Шон проводил сейчас очередную пресс-конференцию и оставил его на столе. У Ника возникло предчувствие, что он сможет найти в файлах что-нибудь интересное. Хэнк необдуманно согласился помочь. Он очень переживал за Ника, но мысль попасться на глаза капитану за изучением его личных тайн заставляла Хэнка нервничать.
— Ты скоро? — снова спросил он. Ник не ответил. Хэнк обернулся и увидел, что Ник уставился на что-то в ноутбуке капитана. Его лицо выглядело странно.
— Что? — Хэнк тут же забыл об угрозе разоблачения. — Что ты нашел?
Ник захлопнул ноут, в два шага оказался у двери и вытолкнул Хэнка из кабинета. Они едва заняли свои места, как на пороге появился Ренард.
— Как ты догадался, что он близко? — беззвучно спросил Хэнк, наклоняясь над столом.
— По запаху, — так же тихо объяснил Ник. — Треклятая лаванда.
* * *
— Он смотрит на ноуте трансляцию из номера Адалинды. Там установлена скрытая камера.
— Откуда ты знаешь, что это ее номер? — спросила Розали.
— Я ее видел. — Ник вдруг улыбнулся. — Это была она, она беременна и она… ведьма.
— Она не ведьма, — напомнил Монро. — Ты сам с ней это сделал.
— А кто-то сделал обратное. Я видел ее. Она схлынула, когда наносила на живот какую-то мазь.
— Но это невозможно! Скажи ему, Розали.
— Я слышала, что возможно, — негромко сказала Розали. — Только мало кто на это решится.
— Если в дело замешан младенец королевской крови — решится, — проговорил Ник. Розали округлила глаза.
— Думаешь, она могла обменять неродившегося ребенка на ведьминскую силу?
— Могла, — ответил вместо Ника Хэнк. — Она — точно могла.
— Ты можешь приготовить противоядие, Розали? — спросил Ник. Розали успокаивающе улыбнулась ему.
— Конечно. Это, кстати, несложно. Только есть один момент — нужен образец ДНК ведьмы. Впрочем, сойдет даже от ближайшей родственницы.
— Через полчаса привезу, — бросил Ник, на ходу натягивая куртку. — В уликах по делу ее матери должно быть все необходимое.
— Я с тобой! — крикнул Хэнк.
Оставшись вдвоем, Розали и Монро обменялись взглядами.
— А вот если бы такое случилось со мной, — спросила Розали, — ты бы заподозрил неладное или поверил бы, что я схожу с ума по кому-то другому?
— А… а ты могла бы? — Монро оказался слегка выбит из колеи внезапным вопросом. — То есть я хочу сказать, мы же любим друг друга, а не просто живем вместе. У нас все иначе.
— Уверен? — Розали заложила нужный рецепт в книге. — А может, не так уж и иначе.
— О-о-о, — протянул Монро, словно только что прозрев.
* * *
Смешно, но Ник волновался. Стоял перед дверью, совал руки в карманы, чесал нос и никак не решался повернуть ключ в замке. Розали, конечно, дала стопроцентную гарантию, но…
Он наконец повернул ключ и вошел.
— Я дома, — крикнул он, тут же вспомнив, что никогда раньше так не делал: не было необходимости. Ключи от этой квартиры были только у них двоих.
Шон вышел в прихожую — босой, в полурасстегнутой рубашке навыпуск. Ник сто лет не видел его таким домашним.
— Ты уже поужинал? — спросил он. — Если нет, мы можем…
Гриммовские инстинкты не помогли. Ник оказался прижат к стене быстрее, чем понял, что происходит. И дальше тоже все было быстро — до тех пор, пока он не увидел, что за окном уже ночь, что спинка кровати опять треснула — вряд ли мастер снова возьмется ее чинить, и что прокушенная губа больше не кровит.
— Я скучал, — сказал Шон. Он лежал рядом и выглядел не лучше. — Не понимал этого, но скучал. И видел тебя во сне.
Ник не знал, что ответить. Он не привык к такому Шону.
— А еще я выкинул все, в чем была хоть капля лаванды, — добавил тот уже обычным деловитым тоном.
— Отлично, — сказал Ник. — С некоторых пор я ее на дух не выношу.
