небесные тела, часть 2
26 февраля 2021 г. в 22:16
Он проводит пальцами по девичьей спине, изучая замысловатую россыпь веснушек, расположенных аккурат вдоль позвоночника.
Вздохнув, Люмин разворачивается, укладывая свою голову на тыльную сторону собственной ладони. Золото ее глаз устремлено прямо в морскую пучину перед ней.
— Ты хочешь задать мне вопрос.
— А ты неплохо меня знаешь, юная госпожа.
Возможно, куда лучше, чем он сам.
— Я могу сказать то же самое и о тебе, — его палец лениво обводит еще одно скопление веснушек чуть ниже ее правого плеча, и она прикрывает глаза, издавая весьма умиротворенные звуки.
— Ты можешь спросить. Но вот отвечу я тебе или нет…
— Это мы еще посмотрим, да, — смеется он, — я знаю.
Крохотные группки пигментных пятен простираются до самой поясницы, и Чайльд проводит линию, соединяющую все эти точки в единый узор, подозрительно напоминающий созвездия над их головами.
— Расскажи о своем брате.
Она снова удовлетворенно мычит, но в этот раз куда тише, словно мурлыча.
— Тебе еще не надоело слушать о нем?
— Чтобы мне надоел твой голос? Да ни в жизнь!
— Разве красноречие — не твой удел? — смеется Люмин. Ее голос кажется тише из-за подкравшейся к ней сонливости.
— И что ты хочешь узнать? Я уже и так рассказала тебе все, что помню.
— Но я хочу услышать это вновь. Историю о том, как вы появились на свет, рожденные из звездной пыли и обещаний.
Чайльд никогда не устанет слушать ее голос. Он всегда готов с головой окунуться в музыку фраз и предложений, свободно льющихся сквозь девичьи уста, сплетаясь в истории, исполненные сюрреализмом и фантастикой настолько, что они уже попросту не могут являться ложью.
— Ну, как ты уже знаешь, мы с Итэром — близнецы, — он кивает, замечая еще одно скопление веснушек — они смутно напоминают ему созвездие Небесного Кита, — Мы являемся мечтой вселенной о лучшем будущем. О мире, в котором не существует разложения. О мире, в котором звезды рождаются не для того, чтобы покорно угаснуть во тьме.
— О мире без черных дыр? — интересуется он, не сводя пристального взгляда с девичьей спины. Чайльд готов поклясться, что всякий раз, когда он смотрит на ее веснушки, складные узоры неуловимо меняются. Хотя он никогда не сможет точно указать, что именно подверглось изменениям в тот или иной раз.
— Хм, — девушка чуть подается вперед, подпирая свою голову двумя руками. Ее плечи кажутся расслабленными. Как же давно он не видел ее в таком состоянии.
— Всему рано или поздно приходит конец. Будь то небо, Луна или звезды. Мириады миров рождаются, стремительно расцветают и обращаются прахом в одно мгновенье.
— Так значит, ты у нас — дама почтенного возраста.
— Я? — она вздыхает, ее янтарные глаза вновь встречаются с его, а уста изгибаются в легкой улыбке, — Не тебе ли говорить об этом, Тарталья, выживший в Бездне. Три месяца, проведенные тобой там, обратились всего лишь тремя сутками. Может быть кто-то и знает, сколько мне лет, но я — нет.
— Ты всегда так странно говоришь, когда рассказываешь мне эти истории.
Не то чтобы он возражал. Она кажется почти потусторонней, утопая в воспоминаниях своего прошлого, и выныривая, чтобы побаловать его рассказами о другой, непостижимой жизни.
— А тебя вообще не заткнуть, если речь идет о твоей семье. Я же не жалуюсь.
— Действительно, — признает он, с трепетом оглаживая ее поясницу. Люмин вздрагивает, ритм ее дыхания снова сбивается, и она торопливо прячет руки под подушку, — расскажи мне еще.
— Тебе всегда мало. Воистину ты наглый, как ребенок, — в ее словах совсем нет издевки, и она не скрывает улыбки, — Наши путешествия простирались вдаль и вширь. Мы бывали в местах, недоступных твоему воображению. Но на каждый мир, исполненный светом, всегда находится другой, обреченный на вечную тьму.
— И каков Тейват? — спрашивает он с любопытством.
Люмин замолкает и оглядывается на него, размышляя. Затем она вновь улыбается.
— Светлый. Покамест.
— А на что похожи миры под властью «вечной тьмы»?
— На Бездну, — отвечает она, и Чайльд чувствует, как по его спине пробегает дрожь, — Земли там бесплодны, а ветра холодные, как лед. Эти миры лишены света звезд.
— Возможно, внутри черной дыры все точно такое же.
— Возможно, — соглашается Люмин, — Я не могу знать, не побывав там лично.
— А хотела бы? — спрашивает он, пока его пальцы возвращаются к Небесному Киту. Чайльд легонько касается точки, распложенной в самом краю скопления — гордого рога нарвала, — Я имею в виду, посетить такое место.
— Занятный вопрос, — она смеется, и девичьи плечи трясутся в такт издаваемым ею звукам, — Пожалуй, воздержусь от ответа.
— Почему? Это пугает тебя?
— А кто не боится неизвестности? — тихо спрашивает она, — Половина моего сердца была украдена у меня. Знаешь, после такого не особо получается быть храброй.
— И все-таки посмотри сама, как многого тебе удалось достичь.
Его созвездие красуется на ее спине. Его пальцы скользят по гладкой коже — такой теплой и болезненно мягкой.
— Интересно, как бы все обернулось, если бы брат был рядом с тобой?
— Итэр помогает мне забывать значение слова «страх», — ее голос полнится тоской, отзываясь томной болью в груди Чайльда, — С момента рождения и до самой смерти, что бы ни случилось, он навсегда останется моим старшим братом. Близнецом. Я — это он, а он — это я. Мы — воплощение надежды на лучшее завтра.
— Значит, когда ты умрешь, — спрашивает он, — то снова обратишься в звездную пыль?
В голове Чайльда все никак не укладывается тот факт, что она — не человек. Ее кровь — красная, как у людей; он наблюдал ее, истекающей кровью, видел, как она вытирает грязь и пот со взмокшего лба, сжимал женское тело в объятиях, пока она плакала в те редкие моменты уязвимости, которые Люмин все никак не желает признавать.
Она ощущается совсем, как человек. Но нечто в ее глазах постоянно напоминает Чайльду, что это не так.
— Не знаю. Хочешь проверить опытным путем?
Ее голос звучит слишком серьезно — настолько, что на мгновение мужская рука останавливается. На него накатывает яростный порыв крепко обнять девушку, чтобы убедиться в ее реальности. Что хрупкое тело перед ним — не плод его воображения.
— Ты же знаешь, я не люблю прибегать к насилию, юная госпожа.
— А мы оба знаем, что ты врешь как дышишь, — мягко отвечает Люмин. Ненадолго в воздухе повисает пауза.
— Слушай, раз ты родилась среди звезд, быть может, ты умеешь читать их? Сможешь рассказать мне о моем будущем?
Она смотрит ему в глаза с выражением лица, которое он не в силах прочесть.
— Что именно ты хочешь узнать?
— Рано или поздно, так или иначе, займешь ли ты место в моем сердце?
Ее смех напоминает ему куранты.
— Боюсь, я не смогу ответить на этот вопрос.