"Дневник девушки, которая бросает курить"

"Не волнуйся. Дыши глубже. Всё в порядке. Это всего лишь сон. Ты справишься." Ты проснёшься. *** Я не хочу этого делать, но ценой усилий, которые понять сможет не каждый, открываю глаза. Как и советовал сам себе только что, я сосредоточился на ровном и глубоком дыхании. Воздух проникает внутрь, неся с собой вкус и аромат пыли - пыли заброшенного здания, многих лет, что оно провело без единого человеческого присутствия. Мне нравится пыль, такая тоже, и когда я позволяю себе насладиться всеми оттенками этого аромата, я начинаю наслаждаться настоящим. Страх не уходит полностью, но уже не парализует меня - притаился в глубине моего существа, готовый в любой момент вырваться на волю диким криком. Пока же я внимательно осматриваюсь. Огромная зала. Мраморные стены на расстоянии полумили от меня словно, не меньше, потолок - и того дальше; даже острое зрение не позволяет мне различить детали росписи мрачных оттенков перламутровой сепии, покрывающей стены. Окна - витражи, но ничего конкретного не изображающие - красивые симметричные соцветия, успокаивающая душу и взгляд равномерность, гармония. Я перестаю вдыхать так глубоко, потому что в глотке уже пересохло, а источника воды я ни слышу, ни вижу и вообще сомневаюсь в его существовании здесь. В этом... сне?... Я почти уверен в нереальности происходящего, но, как всегда во снах и кошмарах, преследующих даже после пробуждения, малейшая доля сомнений заставляет меня испытывать страх. С тех самых пор, как я перестал радоваться каждому дню в реальном мире, позволил себе однажды допустить, что, быть может, реальность - это сон, а сон - реальность; с тех пор у меня и начались проблемы. Делаю первые нетвёрдые шаги вперёд. Я знаю, в каком направлении должен идти, но откуда?... В несне, как я назвал это состояние, я тоже всегда был уверен в правильности выбранного курса. Понятия не имею, откуда во мне это чувство ориентира и стоит ли ему даже доверять; но оно есть, и я почти бездумно следую ему всю недолгую жизнь. «Главное - идти вперёд». Красивые люди так красиво говорят. Мне нравится красота тоже, и я следую этому совету. Сорок шагов вперёд, повернуть направо, и вот оно - высокое, но узкое зеркало, чётко отражающее меня и несколько десятков сантиметров вокруг моей фигуры. Я смотрюсь в него, и полумрак за спиной пугает меня. Боязнь темноты. Я не говорю о своих страхах, ещё никому не приходилось исповедоваться, открывать душу, ни единому другу, ни одной подруге. Это тяжело. Все - и родные, и друзья - считают меня человеком без страхов, не догадываясь о том, сколько этого качества во мне. Зеркало отражает меня целиком. Я только сейчас осознаю, что уже очень давно не видел себя в полный рост и так... чётко. Высокий, но не долговязый, хотя опасно близок к этому определению; худой; смуглая кожа метиса светлая и не сливается со сгущающейся тьмой вокруг меня, напротив, будто выступает из этого мрака. Я делаю ещё один шаг к зеркалу, и яркие голубые глаза движутся, в беспокойстве окидывая пронзительным взглядом движение по ту сторону стекла. Это я, всего лишь я. Я боюсь себя? Слабая улыбка изгибает мягкие, в меру полные губы человека в зеркале. Крылья носа трепещут, когда я снова до упора вбираю в себя воздух и выпускаю его сквозь сжатые зубы. Хочется уйти отсюда, но не в несон. Куда ещё идти? Там, в реальности, я стараюсь не задерживаться около зеркал. Стараюсь не видеть этих скул, этого высокого лба; этих чёрных густых непослушных волос. Знаю - противоположный пол считает меня красивым, некоторые представители мужского пола - тоже, но мне всё равно и на тех, и на этих, и на любые определения красоты, честное слово. То есть мне минимально приятно, но когда я смотрю на себя в отражении, я первым делом вижу их – родителей. Тех, благодаря кому я явился на свет, но кого никогда в жизни не видел и не увижу; и только в чертах собственного лица я могу выискивать их черты, лучшее, что было в них внешнего, и только в моём теле кроется знание об их телах. Вру. Ильсия - женщина, которая меня вырастила, двоюродная старшая сестра моей умершей при родах мамы, - показывала мне фотографии времён детства этой девушки. Очевидно лишь одно - я весь в отца. Первое время, когда я ещё страдал и жаждал понять, что произошло с моими родителями, что привело к моему рождению и их исчезновению, я ещё тщательно изучал себя в зеркале. Я искал и находил черты матери, и действительно понимал - унаследовал лучшее. Как давно это было… К чёрту. Сегодня днём мне исполнилось девятнадцать лет, и сегодня ночью мне снится этот сон, в котором я снова вынужден погружаться в себя и свои страхи, своё одиночество. Сколько уже времени прошло? Целая вечность, не меньше. Это не зеркало Еиналеж - сколько ни смотри, родителей я не увижу. Стоит этой мысли зародиться в моём мозгу, и тут же появляется она. Отражается в зеркале солнечным бликом, и я немею от страха, сковавшего сердце на доли секунды. Как можно скорее оборачиваюсь - она может, наверняка исчезнет в любой момент, сны так хороши в этом. Хватит с меня загадок, тайн и вопросов без ответов! Она стоит и смотрит на меня, расстояния между нами - восемь шагов, и, кажется, она никуда не собирается. Девушка. Молодая, примерно моих лет. Невысокая, а из-за того, что держит спину очень прямо и подбородок - высоко, кажется совсем не низкой. Смотрю на неё сверху вниз - как на большинство людей. Она смотрит в ответ. Тонкие губы сжаты, и она отлично осознает, что я оцениваю её внешность. Оцениваю её невысокий лоб, скрытый за косой чёлкой, крупный нос, широкие скулы и небольшой подбородок. Короткие тонкие волосы до плеч цвета влажной лесной земли, плодородной почвы. Аккуратные брови нахмурены, короткие ресницы - мои длиннее, - не поражают выразительностью. Гончая худая, лёгкий намёк на грудь, и возмущение во взгляде, когда она ловит направление моего. Не могу сделать это. Не могу определить, насколько она симпатична или же нет. Я ясно вижу её, но не могу оценить ни по одной шкале, ни по какому критерию. В итоге просто отпускаю эти размышления. Это сон, мой собственный - можно делать всё, что угодно. Смотреть ей в глаза. Мой взгляд часто называют непроницаемым, и сколько закрытости в моём, столько же открытости - в её. Читать её как книгу - легче простого, даже вчитываться нет нужды. Сейчас она явно чем-то разгневана - тем, как я её изучал бесцеремонно, ясное дело. Карие глаза незнакомки на долгие секунды скрываются за веками, но затем она смотрит на меня вновь, и теперь цвет её глаз - не топаз с острыми гранями, а тёплая, живая кора дерева, ароматная и манящая. Что изменилось? - Кто ты? Голос вырывается хрипло и звучит непривычно, слишком тихо в давлении этого непомерного пространства вокруг нас. Незнакомка одёргивает короткий черно-белый сарафан, скрещивает руки на груди, склоняет голову вправо на несколько градусов. - Кто ты? Голос её - ещё тише, тонкий, детский, и её очевидная манера отвечать вопросом на вопрос раздражает меня с первых наших четырёх слов. - Микаил. Выражение её лица меняется, но я не успеваю понять, какие именно чувства на нём мелькают - девушка, чей возраст я совершенно не могу определить, разворачивается и уходит. Быстрым шагом растворяется в темноте, и последовать за ней в эту ночь я не могу - фобия никуда не исчезла. * * * Я просыпаюсь, продолжая пребывать в той же растерянности, что и во сне - как только незнакомка исчезла, я тут же почувствовал себя потерянным, лишним, и искреннее желание покинуть и без того неуютное место будто вытолкнуло меня в явь. Рассветало - почти пять часов утра, позднее весеннее небо будто нехотя окрашивалось в тёплые пурпурные оттенки. Я всегда просыпаюсь в пять - как бы поздно ни ложился или даже если мне никуда не надо вставать совсем. Причины этого явления я тоже не знаю. Часто мне кажется, что я не знаю ни о себе, ни о мире кругом вообще ничего, но это не та мудрость великих «я знаю, что ничего не знаю» - скорее, состояние волнующей неопределённости. Выбешивающей.