Страницы твоей души

Впервые за долгое время им удаётся остаться наедине. Впервые за долгое время в их графиках работы совпадают выходные. Они давно не отдыхали вместе: съёмки на разных проектах забирают последние силы и не дают провести так много времени, как раньше. Совпавшие выходные — это невероятная роскошь. Бывало и так, что они даже встретиться не могли по несколько недель, не говоря уже об объятиях, поцелуях или чем-то большем. Но такова цена славы. Ты отдаешь себя сцене, фанатам и забываешь о том, что у тебя есть личная жизнь. И каждый из них понимает это. Понимает, что повернуть назад уже невозможно, нельзя просто так взять и отказаться от всего, что ты строил долгое время, что тебе приносит удовлетворение. Но отказаться друг от друга невозможно тоже, это они понимают не хуже. То знойное лето подарило им надежду. Надежду на счастье. Каждая минута, каждая секунда, проведённая вместе, теперь стоит дороже всех бриллиантов в мире. Каждый из них старается как можно быстрее закончить со съемками, чтобы приехать в их общую квартиру с надеждой увидеть свою вторую половинку, пусть даже уже спящую в кровати, но увидеть, обнять, прижать к себе и не выпускать, пока солнце не взойдёт над горизонтом. Им не нужны сейчас бурные ночи, проведённые на смятой постели. В этом маленьком мире, в этой небольшой квартире с уютной обстановкой, где всё пропитано воспоминаниями, хочется умиротворения, мягких прикосновений и поглаживаний, нежных и чувственных поцелуев до состояния припухших покрасневших губ. Хочется крепких объятий, в кольце которых накрывает долгожданным удовлетворением и блаженством. Хочется, наконец, осознания того, что твой любимый человек рядом, что это не фантомный призрак или твоё воображение доводит до мурашек по всему телу. Ты ощущаешь его каждой клеточкой своего тела, вдыхаешь ароматы его кожи, геля для душа или парфюма, и понимание того, что он рядом, что сегодня он больше никуда не уедет, и у вас есть время друг на друга, сладкой негой растекается по твоим венам.

* * *

Примостившись на мягком диване в гостиной, Чжань пытается осилить последние страницы книги, пока Ибо принимает душ и не отвлекает. Эту книгу он долго откладывал из-за отсутствия свободного времени, так что глупо было не воспользоваться внезапно подвернувшимся шансом. Впрочем, возможно, с наличием свободного времени он погорячился. Когда распаренный и мокрый Ибо вальяжной походкой проходит из ванной в гостиную, попытки Чжаня сосредоточиться на последний страницах книги безбожно проваливаются. Разве возможно не смотреть, когда Ибо проходит совсем близко, буквально в метре от тебя, и из всей возможной одежды на нём только плотно облегающие крепкие бёдра боксёры. Волосы Ибо после душа разве что промокнул полотенцем: с потяжелевших от воды кончиков стекают крупные капли, прочерчивают влажные полосы вниз по шее, в ямочку между ключицами и ниже, по чётко очерченному прессу и плоскому поджарому животу. Слишком красиво, слишком приковывает взгляд, слишком отвлекает. Чжань пытается сосредоточиться на книге, но как это сделать, когда светлая макушка неожиданно приземляется на его бедра и подставляется под ласку? Вряд ли кто-нибудь смог бы подсказать ему дельный совет. Чжань сдаётся, откладывая книгу на стеклянный столик рядом с диваном так и не дочитанной, и тянется к Ибо. Зарывается пальцами в густые влажные пряди, аккуратно и нежно массирует кожу и чувствует, как Ибо подтягивается повыше, вжимаясь макушкой чуть ниже груди. Остатки влаги с его волос пропитывают майку Чжаня, но кому какая разница, когда Ибо так открыто наслаждается лаской и льнёт к нему всё сильнее. Аккуратно проводя второй рукой по подбородку и нежно оглаживая, Чжань очерчивает силуэт кадыка, спускается к ключицам, обводя каждую мягкими подушечками пальцев. Ибо лежит с закрытыми глазами, но даже так, по его реакции тела, Чжань знает, что тот удовлетворен этой лаской. И его сердце готово разбиться на сотни мелких осколков от нежности при виде такого прекрасного Ибо. Ибо, которого Чжань теперь знает гораздо лучше. Это уже не тот Ибо, который всегда прямой как рельса в выражении своих мыслей, невозможно упрямый и на удивление тот ещё весельчак, когда чувствует себя комфортно рядом с людьми. Теперь это невероятно нежный и аккуратный Ибо, самоотверженный в своём желании защищать то, что ему важно, безропотно принимающий на себя удары, предназначенные человеку, которого он любит. Чжань знает это, потому что именно он — этот человек. Ничто на свете не заставит его усомниться в том, что Ибо любит его больше жизни, потому что его поступки говорят за него громче любых слов. Ибо перехватывает руку Чжаня, подносит к своим губам и нежно целует каждый палец, уделяя особое внимание фалангам, прикасаясь к ним почти невесомо, оставляя мягкое и щекочущее ощущение на коже. Чжань высвобождает свою руку из плена и сцепляет обе на талии Ибо, покрывает его шею мягкими, нежными поцелуями, аккуратно проходится языком по ярёмной вене, а после уделяет особое внимание обнажённым плечам. И пусть Чжань не видит, но всем телом ощущает, как счастливо подрагивает Ибо от той ласки, которой его осыпают. Ибо накрывает его руки своими и сильнее вжимается спиной и макушкой в его грудь, без слов давая понять, как ему приятно и комфортно. Чжань утыкается носом в чуть распушившиеся подсыхающие волосы на макушке, глубоко вдыхает слабый запах сандала. Тот самый запах персонажа Ибо, который окончательно покорил сердце Чжаня, когда чувства уже вышли за рамки взаимоотношений отыгрываемых персонажей и переросли в нечто более глубокое и серьёзное. Ибо расслабляется и всем своим видом демонстрирует, что готов пролежать так целую вечность, не выпускать Чжаня из своих рук, «приковать» к себе сотней всевозможных заклинаний или самолично ходить за ним хвостиком. Под прикосновениями губ Чжаня к обнажённой, распаренной после душа коже Ибо задыхается, полностью отдаваясь своим ощущениям. Он сам сковал себя объятиями рук на своей талии, он сам позволил себе быть настолько мягким, чувственным, отбросить прочь привычные маски и ограничения и в пределах этой квартиры оставлять только себя настоящего, искреннего, любимого и любящего в ответ. Когда Ибо внезапно тянется рукой вверх, Чжань слегка теряется, но, уловив намёк, послушно склоняется ниже, подставляет шею под крепкую, но осторожную хватку его ладони. Ибо вынужденно приподнимается, чтобы дотянуться до его губ, и первое прикосновение получается совсем мягким и смазанным, таким невесомым, будто пёрышком огладили. Чжань подаётся вслед за ускользающей лаской, и поцелуй крепчает, Ибо проскальзывает языком в его приоткрытый рот, целует глубже — так, что сердце в груди Чжаня пропускает удары. Поза не самая удобная, Чжань обнимает Ибо сильнее, помогает ему перевернуться, пока не затекла шея, и вместе с тем бережно придерживает за подбородок, потому что поцелуй всё длится и длится. Но прямо сейчас никто из них не нуждается в продолжении. Ибо отстраняется, приобнимает Чжаня для большего удобства и с нежностью скользит губами по его шее — ненавязчиво, всего лишь выражая переполняющие его чувства и не претендуя на большее. Чжань прикрывает глаза от удовольствия, ощущая счастье внутри себя и рядом с собой. То самое счастье, которое позволило ему вновь поверить в любовь и принять ее такой, какая она есть. Он аккуратно прерывает поцелуи на своей шее, помогает Ибо пристроить голову на своём плече и с наслаждением перебирает пальцами отдельные пряди, чувствуя долгожданное умиротворение. И не хочется никакого «завтра». Хочется проживать каждый день как сегодняшний, рядом с любимым человеком, с возможностью касаться его, обнимать, целовать и ласкать до бесконечности. О чем же была та книга? Чжань едва ли может вспомнить, хотя буквально час назад дочитывал последние страницы. Зато он знает, что эти страницы в его книги жизни он запомнит навсегда и будет с особым удовольствием перечитывать.