Ночь пройдет, пройдет пора ненастная

Когда атаманша окружена своими разбойниками, то специально, как талантливый лидер, раскладывает крапленые карты в пасьянсы, сулящие несметные богатства и успехи в том, чтобы сместить короля Бремена с престола. Усмехаясь, замечая восторженные лица своих верных приспешников, она изображает самую коварную улыбку из возможных. «По-другому не желаем жить», — тихо шепчет под нос она, зная, что ее положению ничего не угрожает. Когда атаманша одна, то может позволить себе достать другую колоду, которая никогда не обещает ничего хорошего. Оттого ей можно верить. Разложенные карты всякий раз обещают провалы, болезни, неудачи и лишь малую крошку успеха при приложении огромных усилий. Брови атаманши сходятся на переносице, страх тонкой нитью пробирается в нервы, ведь если бы ее банда хоть раз столкнулась с этим, то вряд ли бы с ней осталась. Каждый бы подался кто куда. Тяжелый вздох так и просится из груди, когда карты всякий раз подводят, путают, заставляют все чувства склоняться к печали. Мечты о том, чтобы обчистить всех влиятельных особ Бремена просто невыполнимы. И монархия утвердилась там крепко, ведь у короля есть дочь. Раскладывает карты и сегодня атаманша, пока верные подручные сторожат дорогу. Спустя минуты даже злоба проскальзывает во взгляде атаманши и ей кажется, что колоду кто-то брал в руки. Она не любитель раскладывать пасьянсы, рассказывающие о любви, но почему-то именно сейчас, гадая о том, какая судьба предназначена дочери короля, видит без всяких намеков объяснение того, что эта юная девушка скоро влюбится… в нее. Качает головой атаманша, вдохнув поглубже: «Да мы и не сталкивались ни разу, чтоб такому анекдоту воплотиться». Карты могут показывать и чушь. Кто, как не она, знать об этом может? Смахивает она всю колоду в мусор. — Ай да атаманша! Вот это голова! — в тот же момент вкатываются в лачугу ее разбойники, весело хохоча и отвлекая от размышлений, толкая перед собой вперед девушку с мешком на голове. Сами преобразились — на них ворованные вещи то ли стражи, то ли какой-то знати. — Эй, ваше мудрейшество, посмотри, кого нам удалось поймать на дороге! Хватается атаманша за переносицу двумя пальцами. Предчувствия того, что, может быть, хоть где-то карты упали верно, мигом захватывает ее воображение. — Ну, кого же нам судьба послала в этот раз? — заставляя губы сложиться в улыбку, интересуется она, изображая абсолютно воодушевление. Лица разбойников перекашиваются злыми ухмылками. Один из них грубо толкает вперед девушку, так что, та падает на колени, другой тут же стаскивает с ее головы мешок. Взору атаманши предстает чистое, красивое лицо, огромные глаза, рот, заткнутый кляпом, а также два блондинистых хвостика. Дыхание атаманши перехватывает. Возмущенное мычание пленницы доносится до ее слуха, а также заливистый смех подручных. — Представляешь, — радуется один из разбойников, — это сама принцесса! Прин-це-сса! — Мы богаты! — восклицает другой, после чего все трое начинают, пританцовывая, обниматься, планируя в подробностях запросить огромный выкуп. В голове атаманши нет ни одной мысли, как нет их в голове и у принцессы. Обе смотрят друг другу в глаза, не в силах определиться со своими эмоциями. Из мыслей убралось воспоминание о пасьянсе у одной, также как у другой выветрилось воспоминание о том, как она пошла в тайне от отца гулять по лесу. Одной надо бы дать распоряжения насчет пленницы, а другой пытаться высвободиться, но ничего, кроме заливистой радости разбойников, не происходит в следующие минуты… Разбойники радуются, размахивают руками, кричат, счастье их не передать словами. Не замечают они, как медленно подходит атаманша к пленнице, помогает подняться на ноги, потом осторожно развязывает веревки, а после также осторожно вытаскивает кляп. Все это сопровождается тем, что неотрывно смотрят они, такие разные, друг на друга. Встав напротив уже как равные, вдруг одновременно улыбаются чему-то. Особо громкий крик звучит от одного из разбойников, подскакивает он к атаманше на секунду, а потом чмокает ее в щеку, после опять возвращаясь к товарищам и продолжая радоваться, мечтая вслух о том, какого барахла на вырученные деньги возьмет. Мило прикрыв рот ладошкой, усмехается принцесса этому жесту, что заставляет атаманшу вновь посмотреть на нее. Также медленно она протягивает принцессе руку. Не колеблясь, хватается за нее принцесса, а после обе они выходят из лачуги. Лишь в этот миг разбойники приходят в себя, а после, замерев на миг, недоуменно переглядываются. Отходят от разбойной обители принцесса и атаманша как можно дальше, а после усаживаются рядом на траве, освещенной диском луны. Хоть трудно оторваться им от взгляда сидящей рядом, начинается между ними самая простая беседа. Нет в ней ни наводок на роскошные дома, ни расспросов о том, какие богатства скрывают сокровищницы короля. Сущая чепуха интересует их. «Какой твой любимый цветок? Что предпочитаешь на ужин ягненка или гуся? Почему я раньше о тебе ничего не слышала?» Узнает атаманша, что не мила принцессе ее жизнь, заключающаяся во сплошных балах и притворстве. Именно тогда на атаманшу находит приступ красноречия, рассказывает она в подробностях о жизни по ту сторону закона, что в любой-другой день нельзя от нее ожидать поблажек. Принцессу это заинтересовывает. Уже первые лучи показываются из-за туч, а разговор все продолжается. Выглядывают разбойники из лачуги ежеминутно, ничего не понимая. Посмотрев на пару, беседующую так, словно они старые подружки, плюют они недоуменно через плечо, а потом усаживаются за единственный стол и, напряженно переглядываясь, точат ножи. Когда дверь открывается, то они резко вскакивают со своих мест. Рты их раскрываются шире, ведь держит атаманша за талию принцессу, а та, слушая какой-то тихий шепот на ухо, кивает и улыбается. О чем-то договорившись, выходит атаманша вперед, осматривает разбойников счастливым взглядом, который еле скрывает, а после говорит: — Ее высочество решило остаться с нами. Разбойники почти лишились чувств. У них не находится никаких слов, чтобы выразить свое недоумение. — А как же сокровища? — слабо спрашивает самый низенький из них. Атаманша усмехается, а после разворачивается к принцессе и вновь протягивает ей руку, которую та сжимает осторожно и смущенно улыбается. Жест безусловно слишком нежный, не для чужих глаз. Оборачивается вновь к приспешникам атаманша и уточняет: — А я сокровище свое уже нашла. Разбойники, поджимая губы, пожали дружно плечами, когда направилась эта пара вглубь лачуги. Кто-то из них даже почесал ножом лоб от мысленного усилия о том, что то ли судьба на картах что-то приврала, то ли они чего-то, но не понимают.