Blueberry Fields Forever / Черничные поля навсегда

Для Сапфир самое ужасное — холодные и печальные зимы. Снег напоминал ей о сёстрах и о том, как они покрывали в своих покоях всё льдом, чтобы прокатиться по нему. Они все были так близки, но, оглядываясь назад, разговоров было много, но все — ни о чём. На самом деле она не так хорошо кого-либо знала, не так близко. Не до такой степени, чтобы любить их как семью. Это был очередной снежный вечер, когда Сапфир сидела под деревом неподалёку от главной повстанческой базы. Сегодня у неё было не так много работы — в основном, все пользовались её предвидением, которое показывало, что им не стоит ожидать ночного нападения в метель, так как видимость была ограничена. Пока она смотрела на снег, несколько самоцветов столпились неподалёку. Холод никогда не беспокоил Сапфир, но было ясно, что являлся неудобством для остальных. Всё это время Рубин не сводила с неё глаз, пока стояла в центре группы, излучая для всех тепло. В каждой группе была такая Рубин, которая применяла свои способности и была счастлива просто в чём-то участвовать. Одна из Рубинов даже рассказывала анекдоты — ту новую вещь, которую она только что изобрела. Все слушали с улыбками и смехом. Кроме Сапфир. Рубин оглянулась на одну из своих сестёр, которая сидела рядом, и предложила поменяться. — Кажется, ту Сапфир необходимо согреть, не против заменить меня, и тогда я помогу ей? Всего через несколько мгновений Сапфир почувствовала тёплое прикосновение к своему плечу. Она подняла взгляд и не смогла не улыбнуться. Рубин всегда её подбадривала. — Привет, Рубин, — сказала Сапфир с улыбкой, накрыв руку Рубин своей, чтобы продлить прикосновение. Обычно касаться элиты было запретом. Ей всегда не хватало прикосновений, и она тянулась к Рубин, чтобы получить больше тепла и внимания. Никто всё ещё не знал, что они вместе, кроме Розы и Жемчуг. На Земле, конечно, всё было по-другому, но это в любом случае вызвало бы шок и ещё больше вопросов. Сапфир осматривала толпу, пока Рубин потирала её напряжённое плечо. Дрожь пробежала по телу, но она даже не пошевелилась. — Хочешь прогуляться со мной? — спросила Рубин, протянув руку, чтобы помочь подняться. — Конечно. Хочешь пройтись к черничной поляне? — Сапфир приняла руку, вставая и отряхивая платье от снега. Пока они шли в направлении заката, Рубин провела большим пальцем по пальцу Сапфир. Та улыбнулась, опуская свою голову на плечо партнёрши. С каждым пройденным шагом Рубин вынуждала раскрываться её всё больше, задавая глупые вопросы, вроде: «Вам действительно не разрешалось петь в Родном Мире?» Сапфир посмеялась над этим и ответила: — Нет, всё, что мы делали, было слишком простым по сравнению с тем, чем занимались другие самоцветы. Нам никогда не позволялось петь или танцевать в чьём-либо присутствии — только друг перед другом и иногда по просьбам Синей. Нам также редко предоставлялась возможность разговаривать — только между собой в наших покоях. Сапфиры предназначены быть куклами, просто красивыми вещами, на которые приятно смотреть. — Отстой. Получается, ни танцев, ни прикосновений, ни разговоров. Что ты делала, чтобы развлечься? — поинтересовалась Рубин. — Писала стихи, как и многие из нас. Каждый день мы собирались вместе, чтобы прочесть кое-что из написанного, но так как никто не хотел заработать себе проблем, там не было ничего о личном. Мы были так близки, но никогда не знали друг друга по-настоящему. Не так, как я знаю тебя. — Да? Ладно, тогда насколько хорошо ты знаешь меня? Сапфир хмыкнула. Прошло два года с тех пор, как они присоединились к восстанию, два года, как они иногда сливались на несколько дней. — Ну, я знаю тебя очень хорошо, как другую половину себя. Я знаю, что ты и другие Рубины были очень близки. Я рада видеть, что ты счастлива от того, что некоторые из них присоединились к нам. Я знаю, что ты любишь смотреть на звёзды, и одно из созвездий, похожее на рыбу, ты назвала Копчиком просто потому, что это было смешно. Тебе нравится заниматься тренировками, и ты думаешь, что красоваться передо мной — это мило… — Сапфир замолчала, судорожно сглотнув при мысли о сильной фигуре Рубин, но затем внезапно затрясла головой. Её мучили странные чувства, и она не имела ни малейшего понятия, откуда они взялись. Что ж, так оно и было, но для Сапфир было бы неправильно признавать это. Рубин засмеялась, не заметив затруднительного положения своей возлюбленной: — Ты имеешь в виду эти пушки? Кабум! — она напряглась, показав мускулы на своих руках, прежде чем снова засмеялась и обняла Сапфир за талию. Сапфир подавила вскрик, её лицо налилось тёмно-синим цветом, которому позавидовали бы черничные поля. Она играючи заёрзала в объятиях Рубин, пока они в шутку боролись и катались по земле среди кустов. Они часто так делали, обычно после этого превращаясь в сверкающую, смеющуюся на земле Гранат.  — Рубин! — засмеялась Сапфир, оттолкнув от себя Рубин, и навалилась сверху, прижав её к снежному полотну. Красный самоцвет схватила снег с намерением бросить его, но он растаял раньше. Вместо этого она ладонью размазала тёплую воду по лицу Сапфир, которая отпрянула с притворным отвращением. Сапфир нравилось вести себя непристойно. Она наслаждалась тем, что была самой собой рядом с кем-то, кому она действительно доверяла. Она захихикала и бросила снег в Рубин, которая защитилась рукой и толкнула Сапфир, оказавшись сверху и тяжело дыша. — Попалась. Смеющаяся Сапфир собиралась снова толкнуть Рубин, но та схватила её руки и прижала их над её головой. У обеих сбилось дыхание, Рубин ухмылялась, удерживая свою добычу. — Ты милая, — сказала Рубин, приподняв подбородок Сапфир в раздумьях, стоит ли её поцеловать. Они часто целовались. Это было действо, запретное для самоцветов, всегда считавшееся ненужным и глупым. Они отвоевали и это. Всё, в чём прежде было отказано, теперь принадлежало им. Поэтому Рубин забрала свою награду: медленный, томный поцелуй, и полностью расслабилась, всё ещё удерживая Сапфир на месте. Сапфир не сопротивлялась, жадно целуя в ответ. Рубин всегда спрашивала, были ли приятны касания, — всё же Сапфир была очень чувствительной, — поэтому тихо пробормотала, когда её рука зависла над бедром: — Я могу?.. — Конечно. Что-то внутри Сапфир жаждало большего, и она задавалась вопросом, как будут чувствоваться пальцы Рубин на каждом миллиметре её кожи. Сапфир замерла, легонько пискнув, когда Рубин начала поглаживать её бок пальцами. Ладони Сапфир сжались в кулаки, её изводило это чувство, о существовании которого она даже не подозревала. Что-то из самых дальних её глубин стало проявлять себя, начав с основания позвоночника. Она знала, что её привлекает Рубин, но это ощущение было совершенно новым зверем. В то же время что-то ей подсказывало, что сейчас нет поводов останавливаться. Рубин, однако, выглядела сбитой с толку, отстранившись после поцелуя. Она оседлала Сапфир и наблюдала, как озаряется её лицо, когда вместо кончиков пальцев она прикоснулась всей ладонью. Провела ею по боку, между бёдер, чуть ниже живота. Рубин наклонила голову, поразившись тому, что Сапфир подавила стон. — Это первый раз, когда ты когда-либо?.. Всё встало на свои места и для Сапфир. — Это же должно было быть возбуждающим? Я думаю, так я и отреагировала. Разве это ненормально? Рубин сильно покраснела. — Не должно было, но станет, если ты этого захочешь, — сказала она, тепло улыбнувшись. — Всё в полном порядке. Я давно хотела это сделать, но не так, чтобы торопить тебя или смущать. Я была бы в порядке и без подобного. Всё зависит от тебя. Сапфир выдохнула с облегчением и впервые задумалась о том, чего она хотела. Что-то, из-за чего у неё не будет неприятностей, что-то, что не являлось её обязанностью. Она улыбнулась, прикусив губу: — Если быть честной, я никогда не знала, что секс приносит удовольствие. Я думала, в нём нет смысла, потому что наши органы никогда не были приспособлены к подобному, так как мы всё равно создаём самоцветы в яслях. Красный самоцвет усмехнулась: — Ну, мы можем менять форму, верно? И даже это не обязательно делать! Ты можешь использовать свои руки или рот. Также можешь делать это в одиночку. — Откуда ты всё это знаешь? — Слухи быстро расходятся среди Рубинов. Сапфир выглядела немного удивлённой: — Так ты уже делала это? — она не пыталась пристыдить и не была разочарована, просто интересовалась. — Одна, да. Мне было слишком неловко пробовать это с кем-либо ещё. Рубин наконец отпустила руки Сапфир, и та обняла её за шею. Холодные ладони запутались в кудрявых волосах, в то время как сама Сапфир потянулась за новым поцелуем, слишком нетерпеливая, чтобы продолжать разговор. Хвала звёздам за платья с вырезами. Всё, что Рубин нужно было сделать, — это развести в стороны края ромбообразного выреза, чтобы освободить грудь Сапфир. Та залилась краской, но не смогла сопротивляться, когда тёплые ладони сжали её грудь. — Мнх, Рубин! Сапфир почувствовала, как её тело остыло в ответ на жар Рубин. Только образовавшись, лёд на её груди быстро растаял, оставляя после себя горячие, скользкие ощущения. Рубин нежно потянула её соски, и она выгнулась, тихо застонав. Рубин была вознаграждена за то, что в этот раз решила не сдерживаться. Она поцеловала шею Сапфир, оставив засосы, и тёрлась бёдрами о бёдра своей возлюбленной. Синий самоцвет вскрикнула, сомкнув в протесте ноги, пока её партнёрша покрывала её шею поцелуями и засосами. — Это… это было смущающим, — произнесла Сапфир нервно. Тепло, которое там возникало, заставило её щёки снова залиться краской. Могла ли Рубин это почувствовать? Красный самоцвет притянула к себе руку Сапфир, чтобы поцеловать камень на её ладони. — Если тебе кажется, что мы заходим слишком далеко, мы можем остановиться. Она снова принялась поглаживать бок Сапфир свободной рукой, мягко улыбнувшись. — Немного, но я не хочу останавливаться. Всё моё существо требует большего, как будто я нуждалась в единении с кем-то. Я хочу тебя, — Сапфир поцеловала щёку Рубин и подняла руку с намерением повторить то, что делали с ней. — Что я должна делать, когда ты трогаешь меня? Рубин была немного удивлена, но быстро восстановила сбившееся дыхание. Она издала смешок, уткнувшись лицом в шею Сапфир и нежно её поцеловав. — Ну, ты можешь делать всё, что захочешь. Можешь царапать мне спину, держать мою руку, целовать меня — что угодно. Но ты можешь сильно не стараться, поняла? Позволь мне позаботиться о тебе. — Хм, ладно, тогда ты должна научить меня в следующий раз. Сейчас я буду наслаждаться твоим вниманием — мне это нравится, и я бы хотела повторить, — промычала Сапфир. Рубин усмехнулась, внезапно осознав, что Сапфир думала, что это самая лучшая часть. — Ты думаешь, что это приятно? Охохо, станет ещё лучше. Она начала поднимать пышную юбку Сапфир и, увидев, что та не против, задрала её к самой талии. — О? Теперь я действительно заинтересована, — промурчала Сапфир, прикусив губу, в то время как на её колено опустилась рука и начала нежно поглаживать. Рука Рубин медленно поползла вверх по бедру, пока она сама наблюдала за тем, как лицо её партнёрши всё сильнее и сильнее заливалось краской. — Ты никогда не испытывала оргазм, да? Это похоже на чувство полёта или вроде того. Просто придерживайся этой мысли до самого конца, хорошо? Сапфир кивнула, не в силах подобрать нужных слов, и прикрыла рот рукой. Она не смела издать ни звука, потому что боялась выглядеть странно. И всё же лёгкий стон сорвался с её губ в ответ на тепло, распространившееся по внутренней части бёдер. Рубин запустила свои пальцы в кружевное, небесно-голубое бельё, и, прежде чем Сапфир успела сказать что-либо, стянула его. — Я буду нежной, хорошо? — Рубин мягко целовала её, пока разводила в стороны чужие ноги. В то же мгновение Сапфир напряглась, но на самом деле она не была против. Сапфир кивнула, зацепившись за одежду Рубин, чтобы успокоиться в этот момент ожидания. Эта доля секунды до того, как Рубин коснулась её, была агонией. Это первое касание, этот палец, прижавшийся к её клитору, стоили того. Пока Рубин гладила её, Сапфир извивалась и хныкала, запрокинув голову. — Чёрт! О звёзды, чёрт возьми, Рубин! — Да? Я думала, я этим и занимаюсь, — Рубин улыбнулась, положив свободную руку на грудь Сапфир. Влажность между её собственных ног уже было тяжело игнорировать: прикосновения к Сапфир, которые доставляли той удовольствие, нажимали на все нужные рычажки и у неё самой. — Ты моя. Я люблю тебя, — промурчала Рубин, придвинувшись так, чтобы тереться бёдрами о колено Сапфир. Сапфир не смутило это внезапное признание. Конечно, они любили друг друга, просто это не было чем-то, о чём они говорили вслух. — Я тоже люблю тебя, — произнесла она между вздохами. Она зарылась рукой в снег, когда Рубин начала исследовать её влажное влагалище другой рукой. — Ах… ах! О звёзды, я сейчас взорвусь! Рубин медленно обвела пальцем по её клитору, а другим наполовину вошла в него. Она старалась действовать медленно — ей бы не хотелось сделать больно своей весёлой Саффи, — но, кажется, та была на шаг впереди неё. — Ты как будто собираешься… Сапфир закричала, её тело содрогнулось в руках Рубин. Холодная атмосфера, которая неуклонно нарастала, внезапно превратилась в сосульки вокруг них, и снег, который растаял под жаром Рубин, снова превратился в лёд. Рубин прикусила губу, едва осознавая происходящее и наблюдая, как абсолютное, расслабленное блаженство Сапфир сменяется счастливым, но отстранённым выражением лица. — Тебе хорошо? Сапфир сглотнула, моргнув несколько раз, прежде чем снова прийти в чувства. — Ах… Да, это было восхитительно, — она закрыла глаза, спрятав лицо на груди у Рубин. — Я устала, но я не готова останавливаться, — прошептала она, её щёки снова залились краской. — Правда? Второй раунд? — спросила Рубин, приподняв лицо Сапфир. Она поцеловала её возле уха, прошептав: — Тогда давай исследуем друг друга.