Две небольшие проблемы для Кенни Аккермана

У Кенни Аккермана чесались кулаки, но он себя здорово сдерживал. Конечно, ужасно хотелось подскочить к водительской двери и за грудки вытащить водителя, выскоблить это гавно из Хонды Цивик 2010 года. Тыкнуть его мордой в полосы пешеходного перехода. Тем более, что этот олень гудел не переставая, да и выглядел крепким мужиком. Достойная была бы драка. Но он просто наклонился завязать шнурок, не без удовольствия слушая, как протяжно надрывается клаксон. Как там сказал Ури? Образец для подражания, родительская фигура. Ролевая модель, блядь. Хорошая ролевая модель не устраивает драки со всякими гандонами. — Свали! — водитель выглянул в окно. — Я на пешеходе, мои гражданские права, блядь! Но каким-то уголком сознания Кенни все равно хотел, чтобы мужик выскочил и дал ему возможность сцепиться с ним. Вместо этого, он услышал шум под капотом, Хонда дала назад и с визгом объехала Кенни по встречной, чуть не задев его по согнутому колену. Кенни довольно помахал вслед. Да, ему было совершенно скучно и нечем заняться. Он взял отпуск на работе, единственную недельку в году, когда ему обязаны платить за безделье. Зачем? Он и сам не понял. Может, отдохнуть и подумать. Привести голову в порядок. А может, просто побездельничать и не просыпаться раньше обеда. Вообще, неплохо было бы устроить генеральную уборку. У него не было точного ответа, ему просто предложили, а он просто согласился. Дают — бери. И теперь Кенни без дела слонялся по городу, ел хот-доги, курил и смотрел на грачей. Раздражал водителей. И думал. Думал о себе, обо всем и об Ури Райссе. С тем, что коротышка просто поселился в его голове, он уже смирился. Он уже давно перестал видеть в этом что-то плохое. На другой стороне улицы Кенни понял, что у него замерзли ноги и перешел обратно, в сторону дома. Дома было непривычно тихо. Конечно, Леви не отличался особой шумливостью, но без него все молчало как-то по-другому. Нехорошо и одиноко. Кенни не мог представить, как он жил до этого. С того момента, как они поселились вместе, он не бывал дома один — весь день он проводил на работе, а каждый вечер они вдвоем приходили домой. Иногда он готовил, помогал мелкому с его подделками и даже начал учить его сложению. А когда Кенни, скрючившись в три погибели, стирал белье в ванне, мелкий обязательно не оставлял его и развлекал всякими рассказами и своими детсадовскими сплетнями. Да, выходные они проводили не совсем эффективно, смотря кино или мультики или прогуливаясь до супермаркета. Последние пару недель к ним регулярно прибивался Райсс. Кенни даже готовил для них всех, хотя получалось не бог весть что. Чего стоила пересоленная запеканка в прошлую пятницу. Все равно эти двое все слопали и попросили добавки. Кенни молча прохаживался по дому. В гостиной конструктор на полу, но не разбросан, ни за что. Аккуратно приставлен к стеночке. На стене над диваном цветные каракули Леви, солнышки треугольником в углу листа, криво раскрашенные рыбки. Ури предложил их туда повесить, мелкому очень понравилось. Кровати аккуратно застелены, на подушке Леви примостилась та самая обезьяна. На нижней полке книжного шкафа стопками сложены раскраски и принесенные Райссом развивашки, цветные карандаши в старом стакане. На столе в кухне лежал сложенный пазл с тигрятами и ждал момента, когда у Кенни руки дотянутся обтянуть его скотчем, чтобы не развалился. Кенни заглянул в холодильник за молоком. Там все еще стояла коробка с лимонными тартами, которые приносил Райсс. Аккерманы оба оказались теми еще сладкоежками и такие спорные гостинцы Ури ел сам. Кенни вышел на балкон и закурил. Он думал о растянутом свитере в коробке на шкафу и о кашемировом шарфе. Тот клетчатой кляксой висел на крючке у входной двери посреди вороха ветровок, курток и безнадежно испорченного плаща. Кушель, прости, но из твоей смерти получилось что-то хорошее. Блядь, мне так жаль, что я отвернулся от тебя из-за ребенка. Какой же я был дебил. Я не знаю, что бы делал, если бы мелкого не было сейчас со мной. И я никогда не познакомился бы с Ури. Отрицать что-то было бессмысленно. Ему было хорошо с Райссом. Тепло, безопасно, да и мелкий души в нем не чаял. Он где-то слышал, что дети, как и животные, к плохим людям не привязываются. И коротышка тоже тянулся к нему, иногда даже слишком буквально. Почему бы это не принять? Дать себе шанс. «Ты дома? Я неподалеку, забегу занесу твой шарф». Кенни убрал телефон и зашёл обратно. Он успел вытряхнуть свою пепельницу, еще раз захотеть покурить и вытащить скотч, когда пришел ответ. «Да. Окей. Через двадцать минут буду свободен, сейчас клиенты». Он выключил экран и глубоко вдохнул. А потом пошел чистить обувь и причесываться. Кенни вошел внутрь и закрыл за собой дверь. Сколько раз он стоял в этой прихожей? Раза четыре? Последний раз, конечно, вышел фееричным, Кенни даже не смог сдержать улыбки. Ури Райсс стоял напротив в сером свитере, смотрел на него сверху вниз своими невероятными глазами и как будто чего-то ждал. Скорее всего, своего шарфа. Но Кенни не торопился, так и стоял молча, не снимая обуви, и разглядывал Райсса, как в первый раз. Тот не выдержал и мягко улыбнулся: — Что? — Ничего, — Кенни протянул шарф. — Вот. — Ты только за этим пришел? — Ури принял шарф из его рук, они коротко соприкоснулись пальцами. — Ури, я тебя люблю. Ури так и замер со своим шарфом. Улыбка пропала у него с лица, глаза округлились. Кенни любил вызывать острую реакцию, шок, и сейчас ему даже было легко и здорово. Как будто он спрыгнул с самолета. Вот только он не знал, точно ли у него есть парашют. — Что? — Я говорю, люблю тебя, глухня, — он почувствовал, как непослушные губы растянуло в глупой улыбке. Какой реакции он ждал? Честно говоря, он вообще ничего не ждал и ни о каких сценариях не думал. Просто делал все как обычно. По наитию. — Кенни, что ты говоришь? — Райсс смущенно отвернулся, комкая в руках шарф. Лицо у него опять начало забавно краснеть. — Ну. Поверь, я сам в шоке от того, что тебе это говорю. Но, по-моему, это правда, — Кенни в обезоруженном жесте поднял руки. Ладони у него мелко дрожали. — Я никогда ничего такого не чувствовал ни к кому. Я не знаю, как так вышло, но мне плевать. Мне даже плевать, на то, что ты мужик. Ури молчал, отвернувшись, и даже не было возможности поймать его взгляд. — Скажи что-нибудь. Если что-то не так, мы забудем об этом. Только не надо меня потом избегать, лады? Только не говори, чтобы я шел нахуй отсюда. Умоляю, блядь, не говори, что я себе все надумал. — Уф, я думал, ты натурал, — Райсс как-то странно вздохнул и нервно рассмеялся. — Да блин, ты ржешь чтоли надо мной, Ури? — Кенни поймал его за запястья, постарался встретиться с ним глазами. Он думал, что тот сердится или насмехается, но заглянув ему в лицо, Кенни увидел только широкую улыбку; Райсс прятал её, пытаясь отвернуться, совсем как ребенок с украденной конфеткой во рту. Волей-неволей, Кенни и сам начал посмеиваться. — Я вообще-то в любви признаюсь. Охуеть, ничего страшного не случилось. Вселенная не схлопнулась, а небо не упало мне на голову. — Я думаю, понятно, что ты мне тоже не безразличен. — Ага, я тут распинаюсь, а он мне «ты мне тоже не безразличен», — Кенни отпустил его руки, говорил он совсем беззлобно. Какая теперь разница, что он скажет? Все самое страшное он уже сказал, и ничего не случилось. Наоборот, все получалось так как нужно, так как хотелось бы. Как будто бы в первый раз в жизни у него все шло как надо. — Иди сюда. Он раскинул руки для Райсса, на секунду подумав о том, что Ури не отреагирует, но тот со смешком прижался к нему. Один бог знал, сколько раз ему хотелось это сделать вот так — открыто, добровольно, с удовольствием. Конечно, они не совсем были созданы друг для друга. Кенни приходилось обнимать его чуть ли не за шею, а Ури оставалось только обхватить его за талию, но как же это было здорово. Так как надо, как будто бы он всю жизнь прижимал к себе таких вот коротышек. — И что дальше? — Кенни пригладил ему светлые волосы. Он не думал, что они такие гладкие на ощупь. — Ты скажи мне, — Ури отпустил его, сделал шаг назад, держа его за руку. Глаза у него блестели. Эх ты, нюня. — Не знаю, я не думал так далеко. Думал, ты меня прогонишь своей тряпкой, — Кенни взглядом указал на тряпку на кованой полочке. Он не мог перестать ухмыляться. — Ох, Кенни, прекрати. Давай, проходи внутрь. Кенни снял обувь и прошел за Райссом на кухню, сел за стол. Сложив ногу на ногу, он качал другой ногой и прекрасно в этот момент понимал Райсса, который сразу принялся грызть ногти. Да, теперь, когда разговор остался позади, Кенни почувствовал себя пополам и счастливым и растерянным. Он понятия не имел, что дальше. Что? Уже можно снимать штаны? Или может они должны гулять, держась за ручки? Бред какой-то. Почему все кино, где кто-то кому-то признавался в чувствах, всегда заканчивались одинаковым финалом? Счастливые улыбки, отъезд камеры и затемнение. Финита ля комедия. Возможен поцелуй. Райсс оставил свои ногти в покое и подпер лицо кулаком. Он улыбался. — Что? — Ты мне сначала вообще не понравился, — Ури обезоруживающе пожал плечами, и Кенни передумал возмущаться. — Прости, но я подумал, что ты, прости, быдло какое-то. Потом я узнал вас поближе, и у меня просто слёзы наворачивались при мысли о вашей семье. Я очень сопереживал тебе. И даже восхищался. А потом как-то само получилось, что ты стал мне не безразличен. — И что ты молчал? — Кенни по привычке потянулся к карману за сигаретами и отдернулся, уложил обе руки на стол. — Боже, Кенни, посмотри на себя, — Ури криво усмехнулся. — Ты же образец маскулинности и гетеросексуальности. Хотя все твои противоречивые мысли были, грубо говоря, написаны у тебя на лице, я видел и твое сопротивление. То есть, я сомневался, что у меня есть какие-либо шансы. — Пожалуйста, Ури, не напоминай про вот эти все сексуальности, а то я убегу. Ты просто невероятное исключение. — Хорошо. И что теперь будет? Кенни замолчал. Не напряженно, нет. Сейчас ему казалось, что ему и горы по колено, и совершенно плевать, во что это может обернуться. Все-таки он не из тех, кто дрожит перед будущим. Он что-нибудь придумает, чтобы всем было хорошо. И ему, и Леви, и Ури. — Не знаю. Просто, — он задумался, подбирая слова так, чтобы они не звучали как из какой-то мелодрамы, но потом плюнул и сказал так, как крутилось на языке: — Просто дадим друг другу шанс быть счастливыми, а? Ури улыбнулся и взял его руки в свои ладошки. У него были просто невероятные, фантастические глаза. — Хорошо. Финита ля комедия. Возможен поцелуй.