Опьяненный

Армин Арлерт — молодой перспективный юрист, который только-только закончил свое обучение и устроился проходить стажировку в юридической компании «Крылья Свободы». Там Эрвин с ним и познакомился. Начиналось все с обычных отношений «начальник-подчиненный». Армин был умным парнем, поэтому Смит быстро подгреб его под свое крыло, сообразив, что мозг Арлерта может быть ему полезен. И не прогадал. Всего за полгода совместной работы, благодаря Армину, компания заключила три важнейших контракта с заграничными партнерами. Решено было отпраздновать. На том же празднике Смит и узнал, что Армин — гей. Если быть точнее, пьяный Армин просто выложил как на духу Эрвину всю информацию о своем нерадивом бывшем, который чуть не угробил и жизнь, и карьеру юнца. И Эрвин, неожиданно для самого себя, захотел поддержать Армина. Как говорится, услуга за услугу. В какой-то момент, помимо сугубо рабочего общения, стали проскакивать разговоры на отвлеченные темы. Так Эрвин подцепил для себя информацию о том, чего именно не хватало Армину на данный момент. И потихоньку начал воплощать эти нехватки в жизнь. Прогулка по парку после работы, вечерний просмотр фильма у Эрвина дома, совместный поход по книжным магазинам. Шаг за шагом, прикрываясь обычной помощью юному сердцу, которое никак не может отправиться, Эрвин понял, что дело не только в этом. Армин ему стал нравиться. Как человек, как потенциальный любовник. И будь Эрвин менее прямолинейным, он бы точно придумал изощренные ходы, как добиться симпатии. Но нет. — Ты мне нравишься. Думаю, я хотел бы с тобой встречаться, — он просто прямо сказал это Армину во время очередной вечерней прогулки после работы. — Нет. На этом их разговор закончился. Простое «нет», перекрывающее доступ к дальнейшим попыткам. Если бы. Смит не любил слово «нет» не меньше, чем я не любил грязь. Это знали все, и даже Армин. Поэтому ни для кого не стало удивительным, что Арминово «нет» было проигнорировано полностью. Эрвин не делал ничего необычного и грандиозного. Все те же прогулки, фильмы, книги… Просто теперь он каждый раз ясно давал понять, что делает это не из сухой рабочей вежливости или желания помочь забыть кого-то, а из искренней симпатии к спутнику. Армин же старательно игнорировал этот факт, словно бы не замечая очевидного и сказанного вслух. Три месяца. Как и говорил Эрен, три месяца длились эти хождения вокруг невиданного цветка. И Армин, можно сказать, сдался. Почему только «можно сказать»? Потому что он пригласил Эрвина в бар, но не учел того факта, что Смит — не лучший собутыльник. Эрвин чаще всего пил со мной. А мне, чтобы захмелеть, нужно выпить намного больше, чем обычному человеку. И вот за годы нашей дружбы, Смит выработал в себе умение пить и не напиваться. Да и ему, на его тело то, нужно было куда больше, чем тощему щуплому Армину. Как итог, Армин был безбожно пьян, в то время когда Эрвин смотрел на него абсолютно осознанным взглядом. — Я все еще нравлюсь тебе? Шепот Армина был сбивчивый и крайне неловкий. Ему пришлось приподняться и почти повиснуть на Эрвине, чтоб это хоть отдаленно напоминало попытку коснуться губами чужого ухо, опаляя его горячим дыханием. — Да. — Переспишь со мной? — Да. Поехали к тебе. Смит может и обладал какими-то ахуенно сильными внутренними моральными качествами, но проявлял их крайне редко. Ему предложил секс человек, от которого он сходил с ума уже достаточно долгое время. И Смит не отказался. Дают — бери, бьют — беги. Простая четырехсловная народная мудрость вполне себе могла бы стать жизненным кредо Эрвина. Пожалуй, единственной проблемой Эрвина была его сдержанность. Он всегда казался идеальным, и делал все соответствующе. Каким бы ни был его поступок, плохим или хорошим, он был сделан на уровне. Забавен тот факт, что секс не являлся исключением. Эрвин нежил Армина долго, доводя его до исступления почти невинными ласками и поцелуями. Он терпеливо подготавливал желанное тело, давая наслаждению выветрить налет алкоголя. Он добивался своего, медленно приближаясь к этому каждым своим движением. — Э-Эрвин… Даже хриплые молящие стоны и всхлипы не подрывали его самообладания. Эрвин ждал, пока просьбы будут звучать вслух. Когда не только дрожащий голос и податливое тело будут высказывать желания Армина, а когда он сделает это словами. Все же Смит не был насильником, в каком-то смысле этого слова. — П-пожалуйста… Мх… Возьми меня… И Эрвин выполнил просьбу, не без удовольствия. Сначала выполнил ее на постели, выбивая из Армина громкие стоны и постепенно давая привыкнуть к своим размерам. Потом выполнил в ванной, опираясь о стиральную машинку и даря Армину возможность рассмотреть все в зеркале. Затем плавно переместился в кресло в гостиную, где Армин уже сам решил показать, на что способен. Но симпатия симпатией, а Эрвин, как я и говорил ранее, человек, который к своей работе относится максимально серьезно. Поэтому по своему обычному графику, ровно в 7:30, он уже вышел из чужого дома и сел в машину, чтобы к 8 утра быть на работе. Близкие друзья знали, что Эрвину во время работы можно дозвониться только на рабочий номер, а вот Армин не знал. И, как полагается, в рабочее время телефон с нерабочим номером Смита стоял на беззвучном. С этого и началась проблема, которая всплыла вечером следующего дня. Проблему, по большому счету, можно было бы избежать, расскажи Армин своему другу, что ровно в 17:01, сразу после окончания рабочего дня ему на телефон пришло сообщение от Смита с назначением встречи. И расскажи, что на этой встрече сам Армин отказал Смиту в отношениях, назвав это одноразовым сексом и ничем большим. Но Армин не рассказал об этом Эрену и Эрен сделал свои выводы. Эрвин посещал бар едва ли реже, чем я. То есть, он бывал тут каждый день, кроме понедельника. В этом не было надобности, но Смит словно боялся, что ему могут поставить прогул, если он хоть раз в 18:30 не окажется у барной стоки «Разведчика». Прогул ему не поставили. Более того, в этот раз его приход решили отметить по особенному. Если быть точнее, встретил его не я или Петра, а половая тряпка, прилетевшая прямо в лицо. И следом за тряпкой пара ласковых. Стоило отдать должное, Эрвин даже не дрогнул. Молча поднял тряпку, поднес ее к ведру и положил в воду. Если смотреть только на него, то можно было подумать, что ничего оскорбительного и унизительного не произошло. Но вот я в тот момент доказывал обратное, волоча Эрена под локоть прочь. За нашими разборками Эрвин наблюдал со стороны, не вмешиваясь. Лишь единожды вставил свою реплику, заверив сопляка в сохранности психики и задницы его дружка. — Мистер Аккерман, стойте! — Эрен не мог нормально толком ничего сказать, так как прикусил язык. Эрвин все еще оставался рядом, глядя сверху вниз на юнца, у которого уже вовсю слезы с глаз лились да кровь вперемешку с соплями из носа. При первых встречах Эрен казался ему довольно сильным и решительным человеком, пусть и немного глупым. Но точно не тем, кто может оказаться в подобной ситуации. — Что у вас тут… Мать моя женщина, Эрен, кто тебя так?! Ханджи выглянула из здания следом за Оруо, и тут же обеспокоенно кинулась к Эрену, заставляя его запрокинуть голову и вытирая ему нос рукавом своей одежды. Оруо был отправлен за льдом и полотенцами. Эрен молчал. — Эрвин, что произошло? — не добившись ответа от Эрена, он переключилась на Эрвина. — У него приступ. — У Эрена?! — взгляд Ханджи вновь перескочил на юнца. — У Леви. Послышалась нецензурная брань. Стоило отдать должное Ханджи, она очень хорошо ориентировалась в подобных ситуациях. В прошлом Эрвин не раз вываливал на нее какую-то информацию, а после оставался рядом, смотрел и выполнял указания. Он никогда не брал инициативу на себя. Этот случай не был исключением. — Я сейчас в такси и за ним. Ты присмотришь за Эреном. Желательно довести его до больницы, потому что у Леви удар тяжелый. Если спросят, что случилось — говори, что ввязался в драку с гопниками. Не мне тебе объяснять. Ханджи четко раздавала указания, быстро прикладывая принесенный лед к ушибленной части лица Эрена и проверяя его на реакции. Все в ней четко выдавало прошлое военного медика: быстрота реакции, четкость действий, приказной тон и ледяное спокойствие. — И не забудь мне позвонить, — это было последнее указание, прилетевшее от нее, прежде чем она нырнула в машину. Эрвин остался наедине с Эреном и Оруо. Оруо, впрочем, сложив вещи Эрена довольно аккуратной стопочкой рядом с ним, окинул юнца презрительным взглядом и гордо удалился обратно на рабочее место. — Простите. Эрен протянул слова извинения несвязно, уже самостоятельно держа лед и вставая. На глазах все еще были слезы, а плечи слегка дрожали. Тем не менее, стоять он мог вполне спокойно, даже не опираясь о близь стоящий мусорный бак. Сотрясения не было.  — Мистер Смит, что мне теперь делать? — Ханджи сказала, что тебе нужно в больницу. Такси я вызвал. Оно будет ждать нас напротив бара. Идем. — Нет! Эрен тут же сорвался на громкий крик, не давая Эрвину повернуться и пойти в названное место. Его голос эхом отбился от стен подворотни и прилетел фоновым звучанием обратно. Кричать необходимости не было, поэтому данный жест остался для Эрвина непонятным. — Что мне делать с ним? Он меня больше не захочет видеть, а ведь я… — вновь всхлип и невнятное бормотания. Молодежь была интересна тем, как она умела выплескивать свои эмоции. В той ситуации, где любой бы взрослый остался спокойным или, во всяком случае, менее разгоряченным, юноша отдавал всего себя чувствам. Он жил этим моментом так, словно он первый и последний. Это обычно и завораживало. — Тебе не стоило делать ему такое предложение. — Но почему? Я же видел, что он… — Мало ли, что ты видел, Эрен, — Эрвин подошел ближе и положил руку на плечо Эрена, глядя ему прямо в глаза. — За маской спокойствия Леви плещется множество желаний, опасений, надежд и разочарований. И одно всегда цепляется за другое. Тебе нужно научиться фильтровать выражение своих собственных мыслей и порывов. Эрен замолчал, отведя взгляд и насупившись. В его голове происходил активный мыслительный процесс, и Эрвин не отвлекал, терпеливо дожидаясь, к какому же выводу придет юнец. — Теперь у меня нет шанса даже поговорить с ним и исправить ситуацию. — И ты так просто сдашься? Эрвин вскинул бровь и отпустил плечи Эрена. Он не собирался поддерживать этого юнца, но, тем не менее, он знал, что это нужно было мне. Как бы я не щетинился и не молчал, Эрвин все понимал. Очкастая тоже что-то свое на стороне дополняла. — Да. Он же сам сказал, что я шваль… Ничтожество… — А ты сейчас только подтверждаешь его слова, распуская сопли. Выбор, конечно, за тобой, попытаться наладить отношения с ним или нет, — Эрвин пошел к выходу из подворотни, отмеряя последними шагами длительность беседы. — Он мог бы забить тебя до смерти в таком состоянии, но ограничился одним ударом. Это можно считать шансом. Такси ждет тебя у входа. Доедешь до больницы сам. — Ага, — Эрен рассеяно кивнул, провожая взглядом Эрвина. — И что мне сделать? — Попробуй набить ему морду в ответ! Эрену потребовалось несколько секунд, чтобы обдумать сказанное. Эрвин не успел уйти далеко, когда Эрен выбежал из подворотни следом за ним и, даже не пытаясь догнать, прокричал: — Спасибо! Я решил, что буду бороться! Если б на фоне играла какая-то мажорная вдумчивая музыка, Эрвин бы точно почувствовал себя героем какого-то второсортного фильма или сериала. Громкая фраза невпопад прозвучала как та самая, после которой обычно идут финальные титры и короткое «продолжение следует». Возможно, в этом и был какой-то смысл. Но многое оставалось непонятным: слова, поступки, мысли… Всему придет свое время, а пока, он направился в сторону моей квартиры, чтоб оказаться рядом в тот момент, когда я приду в себя.