Квартира на троих

      В солнечные дни на поляне радостно распускали свои лепестки пестрые цветы самых разных цветов: были среди них и ярко-желтые, противно хихикающие недовольным зевакам и гулякам в лицо; ядовито-красные — никто не мог предположить, отпугивают они или вызывают жжение в грудной клетке по другой причине, — но смотреть на них все отказывались; стеснительные фиолетовые не таким пышным ковром приглашали любоваться ими и, может, поваляться рядом, тихо нашептывая переживания и любовные стенания; гордые белые, похожие на ромашки, часто не избегали людиньской казни, ведь гадания на любимого или любимую все еще в моде.       Но сейчас они прятали свой цвет от злых, юродивых туч, которые намеренно портили всем настроение, однако на помрачневшей поляне стояла Миртл, устремляя взор в далекие небеса и изредка почесывая кроссовком икру. Тусклая классическая футболка и темно-зеленые шорты по колено неприятно липли к телу из-за неба, обрушившегося водой. Она жмурилась, когда новая капля падала на лицо и так же стремительно стекла по нему, следом переходя на шею и впитываясь в ткань футболки, хотя на ней уже и живого места для этого не осталось.       — Говорят, если увидеть радугу после дождя, все непременно будет хорошо, — Миртл обернулась, заслышав шуршание травы и недовольно хлюпающую землю под ногами. За фразой последовала тень зонтика, накрывшая ее и любезно защищающая от дождя.       — А разве надо не желание загадать?       — Можно и желание. От того, что загадаешь, точно ничего хуже не будет, — улыбка расцветала на губах Сейбл.       — Зачем пришла? — Миртл перевела взгляд на пугливые бутоны.       — Хотела узнать, как ты. Ты не появлялась дома уже второй день.       — В порядке, — нехотя отрезала та, сжалась и сложила руки на груди в попытке успокоиться.       Сейбл повела губы, с сожалением искажая до этого прямую линию.       — Прости, если я тебя задела.       — Если? — Миртл тут же зарделась от обиды. — Если?! Хочешь сказать, что все пережитое было ничем?! — кулаки бежали впереди ее трезвых мыслей, так что она тут же вцепилась в шиворот подруги.       Сейбл успела только ахнуть и свободной рукой испуганно схватиться за ее запястье. Ей и вправду было жаль, что она пошла на поводу у их соседки.       — Мне правда жаль, — Сейбл хлопала глазами так быстро, и брови виновато выгибались, стоило только посмотреть на пышущую паром Миртл.       Зонт выпал из ее руки, и теперь дождь барабанил по девушкам. Миртл в отвращении оттолкнула ее от себя и, рвано пробурчав что-то из серии «Да пошла ты» и «Теперь только с Хайди и тусуйся», побрела прочь через тернии, совсем не заботясь о коже или одежде. Кровь бурлила в ней, и ей нужна была разрядка.       Сейбл, отшатнувшись, чуть не грохнулась наземь, но устояла. Она печально провожала взглядом подругу, так и не давшую ей объясниться или загладить вину. Сейбл не нужно было приходить и ковырять рану, но ведь и ей самой от себя тошно. Будто будешь гордиться собой, когда, поступившись принципами, смеешься над ужасной шуткой Хайди, пока глаза Миртл округляются от твоего предательства. Хайди говорит, что у Миртл нет самоиронии и что ей следует поработать над самооценкой, а предательница может только смотреть во взбешенное лицо подруги и бояться. Она никогда не била Сейбл, но ее били другие. Может, она никогда не учится на ошибках, и ей придется всю жизнь отдуваться за них, постоянно наступать на те же грабли и уже даже не замечать их ударов. Однако сейчас ударило больно и прям промеж бровей.       — Прости, Миртл. — Голос срывается на крик боли.       Страдание в плаче доносится до ушей Миртл, и ей приходится закусить губу и нахмуриться. Хочет ли она пойти и поговорить или оставить подругу одну на поляне, посреди этих грустных цветов, идеально составляющих ей компанию молчаливых слушателей-утешителей? Шип больно прорезает кожу предплечья, в момент отрезвляя. Праведный гнев переходит в немыслимую по тяжести печаль. Это не первый прокол Сейбл, и они говорили много раз, и каждый раз все больнее и больнее. Но и Миртл неправа, выливая на нее свою злость вперемешку с обидой. Словно когда-то им подкинули яблоко раздора, а они втроем и не заметили.       — Почему же тебе так хочется угодить Хайди и совсем плевать на меня? — грустные глаза уставились на дрожащие от холода и нервов руки.       Пара затрудненных вздохов — и ноги уже несут ее обратно, а сердце рвется от горя под аккомпанемент глухого грома.       — Прости, прости меня, Миртл, — Сейбл обнимает ее за шею, зарываясь носом в ключицу и продолжая неконтролируемо плакать. Теперь уже подорванный голос отдает хрипотцой.       Миртл молча свела руки за талией подруги, прижимая ее к себе. Обниматься было намного теплее, чем быть порознь. На секунду она даже позабыла о злости и усмехнулась мысли о том, что они похожи в моменте на замерзших и усталых пингвиних.       — Прощаю, — лоб удобно устроился на плече Сейбл. — И ты прости, что не сдержалась и.. замахнулась. Мне тоже очень жаль. Я все еще работаю над этим.       Миртл, честно говоря, ощущала себя теперь вдвойне паршиво, и все же облегчение прибивалось волнами, принося с собой еще и штиль спокойствия. Впрочем, отчасти посодействовали и начавшие рассеиваться тучи, и северо-западный ветерок, так приветливо обласкавший девушек.       — Пойдем домой, — Сейбл понадобилась пара мгновений, чтобы проглотить ком и закончить: — Пожалуйста, пойдем домой?       Миртл согласно кивнула, следом поняв, что ее, вообще-то, не видят.       — Пойдем.