Предательница

      Снег проваливался под ногами. Пëтр старался не шуметь, идя за маленькой, укутанной фигуркой Софьи Алексеевны, ровно так же, как и он, неловко переставлявшей ноги в снегу. Ей, впрочем, это было делать несколько сложнее в силу небольшого роста.       Они сблизились сами собой. Всë началось одним вечером: Пëтр зашел к ней забрать документы, еë трудовую книжку, а она в этот момент в халате наслаждалась пончиками. Ему предложила. Через день они договорились о чашке чая, через неделю — устроились за книгой в библиотеке. Пëтр стал часто заглядывать к ней в класс во время уроков, когда она играла детям на фортепиано.       Он не знал, почему пошел за ней в такую рань, ибо собирался ехать в город по бытовым делам. А после увидел, как Соня семенит по тропинке к лесу. Сначала последовал за ней из-за того, что ему хотелось подшутить над ней, схватив со спины, потом вспомнил о новой легенде школы, твари, жрущей все на своем пути, ускорился, убирая пистолет в карман брюк. В итоге же шёл только потому, что ему было интересно узнать о девушке немного больше того, что она сама о себе говорила.       Соня наклонилась к земле и села на колени, что-то выкапывая в низком сугробе. Морозову показалось, что она что-то уронила. В его кармане зазвонил телефон, девушка его заметила, и он рассмеялся, поднимая обезоруженные руки.       — Вы всë время шли за мной, Пëтр Алексеевич? — учительница усмехнулась, продолжая сидеть в снегу. Он подошëл ближе, всматриваясь в ямку, которую она раскопала.       — Богатства хотите найти? — он проигнорировал риторический вопрос, помогая Соне подняться на ноги. Она удержалась за его руку, облокачиваясь о неë корпусом.       — Хотела подняться на гору, чтобы рассмотреть лес, там, где поляна. А тут так замело, выронила одну дорогую мне вещь. — Еë щëки по-девичьи краснели, заметно выделяясь на чистом личике между темным шарфом и чёрной шапкой-кепкой.       — Я помогу? — Морозов отошëл от неё, ставя ноги с другой стороны от круга снега. — Здесь упало?       — Пëтр Алексеевич, не стоит… — она перешла на шепот от неловкости и сама присела, запуская руку в холодный снег. Ладони стало щипать, но она коснулась цепочки украшения до того, как ладонь естественно онемела от холода. Морозов усмехнулся, отряхивая пальто учительницы руками.       — Если нашли, то лучше возвращаться в школу. Слышали о школьном питомце? — она отрицательно качнула головой, идя за мужчиной по снегу. — Разорвал Джека ночью. И нас, думаю, тоже может. — заметив её испуганные метания, Морозов осторожно подхватил Соню под руку и наклонился к её уху. — Это нам не грозит. Не бойтесь. От меня любые волки в стороны разбегутся.       — Давайте поторопимся… У вас ведь даже нет ничего для защиты. — Мужчина остановился, и она за ним, заглядывая в глаза, которые оказались совсем близко. — Нужно скорее идти? Разве не так?       — Можем пройтись по тропинке к озеру. — Пëтр вытянул руку в противоположную сторону, где дорожка была очищена. — Впрочем, я не настаиваю. — он улыбнулся, на мгновение разжимая ладонь.       — Я не против… — Соня сама ухватилась за его руку и двинулась к тропинке шустрее. — Пётр Алексеевич, а что насчет урока? — Она обернулась к нему через плечо.       — Какого урока, Софья Алексеевна? — девушка хмыкнула в ответ на его слова и рассмеялась, отворачиваясь к дороге. Было видно озеро, они шли быстро.       — Вы обещали послушать, как поëт ваш сын. Мне кажется, ему будет приятно. — Пëтр почему-то тоже рассмеялся, девушке показалось, что от счастья.       — Максим поет? Я как раз… не думаю, что будет рад. Оставим этот вопрос. Мы с ним давно не в очень хороших отношениях. — Мужчина не дал Соне пройти вперёд. Лёд скрывал толстый слой снега, можно было легко провалиться. — Пойдёмте на мост. Оттуда посмотрим.       — Вы когда-нибудь катались на льду? Ну, на коньках. Именно на природном льду. — Морозов облокотился о перилла, глянул сначала на озеро, а потом на девушку. Она смотрелась мило в своей одежде. И очень молодо, живо.       — Есть желание покататься, София? — она шутливо закатила глаза. — Поехали со мной сегодня в город, поужинаем где-нибудь в интересном месте. Катание на коньках не обещаю, но вкусную еду — вполне. Всяко лучше стряпни нашего повара.       Ей стало тепло от этого предложения. Несколько иголок кольнули в сердце, а дружеское обращение, сменившее «вы», особенно обратило на себя внимание.       — Вам не нравится, как готовит Володя? — удивилась она, выпрямляясь в центре моста. Еë нога начала скользить, и Соня немного проехалась вперёд. Мужчина обхватил еë со спины руками за предплечья.       — Я очень привередлив в отношении еды. И, София, хватит звать меня так. Мы ведь не самые дальние друг другу люди, верно? — девушка бесшумно выдохнула, чувствуя горячее дыхание в области шеи. Так и хотелось отклонить голову назад и попросить мужчину прикоснуться к кончику уха.       — Хорошо, Пëтр… А насчет ужина… Я, простите, не могу уехать из школы. По личным причинам. — Морозов не представлял этих личных причин, поэтому рассмеялся. Что за личные причины могут быть у такой молоденькой девочки? — Может, вы хотите пригласить меня поужинать, к примеру, в вашей комнате? Если это будет какой-нибудь необычный ужин.       — Пицца достаточно необычна для ужина? С вином, конечно. Уж его гарантирую в лучшем качестве. — Соня повернулась к нему в «объятиях» и запрокинула голову назад. Шапка упала на мост.       — С начала учебного года не ела пиццу. Можете заказать себе отдельную, потому что я в ответ гарантирую вам, что от одной ничего не останется… — Мужчина, казалось, вовсе еë не слушал, ниже опускаясь к улыбчивой головушке, что-то лепечущей о еде.       Он перешёл на шепот, но звучный, сохранивший в интонации тембральные хриплые краски голоса:       — Правда? Такая маленькая, а съест всю пиццу? — она от него не отстранялась. Только сильнее ластилась, невольно закрывая глаза от яркого солнца поначалу, а почувствовав теплые сухие губы на своих, не открывала из-за поцелуя.       Морозов прижал еë за спину к себе, через ткань пальто она не почувствовала очертаний пистолета. Разве что горячие руки в перчатках. Девушка нашла его правую ладонь, склонившуюся к еë затылку, и потащила за кончик перчатки, оставляя еë у себя в ладони. Она так напряженно зажала мужскую кожаную рукавичку, что Пëтр сам повëл еë ладонь к своей груди. Он обрывочно стал касаться губами уголка уст девушки. Она вся млела от такой ласки и чувствовала теплые пальцы на своей ледяной щеке.       Их минутное, точнее, несколько минутное помешательство завершилось лëгким прикусыванием мужских губ с еë стороны. Пëтр бы углубил поцелуй, почувствовав подобное заигрывание, но Соня опустила голову, зарываясь холодным носом в складку между его шарфом и шеей, касаясь им кожи.       — Вы наврали про то чудовище в лесу? — Она знала, что оно есть, но хотелось говорить хоть что-то. Девушкой Соня не была обязательной, ей приходились по нраву служебные романы без супружеского конца по молодости, но конкретики определенной хотелось.       — Тратил бы я силы на вранье. Эта тварь костей собственных не соберет, когда я ее найду. Но до того нужно обеспечить общую безопасность для всех, кто находится рядом со школой. — Мужчина опустил голову на макушку девушки, расслабленно касаясь еë губами. Ему было так хорошо. Рядом с женщиной. Без женщины Пëтр всегда ощущал себя неоднозначно, ему тяжело было без неë, многие ненужные заботы не на кого было перекинуть, никто не слушал его жалобы по несколько раз на дню, не от кого было получать положительные чувства.       А эта учительница на время могла побыть его успокоительным. На которое опасно было бы подсесть.

***

      София, крепко зажав рот ладонью и по обеим сторонам лица впиваясь коготками в кожу, прижималась к стене.       Прямо за дверью происходило недружелюбное шествие людей Вульфа. Они искали назойливую крысу Князева, проникшую на нижний уровень, в лабораторию. И крысой этой была она сама, новоиспечённая дама сердца Петра Алексеевича Морозова. Они занимали одну комнату и всюду случаем ходили вместе из-за общих дел. Девушку уже определили в часть проекта Гемени, решив подсадить ей эмбрион, но еë счастье — это осведомленность об этом. Обо всëм, что творилось вокруг. Однако девочка заигралась и забрела туда, откуда, возможно, выхода не найдется.       Дверь распахнулась, стукнув тело учительницы собой. Она смолчала и придержала еë за ручку, чтобы та не отскочила от неë.       Фонарик блестел перед Соней, освещая комнату. Сердце больно сдавливало грудь от страха, она крепче перехватила пистолет, выставив его вперёд. Нужно было стрелять и бежать. Под светом фонаря блеснула знакомая русая макушка. Морозов. Это был самый неподходящий момент для раскрытия еë тайны.       Соня толкнула дверь и вышла из укрытия, приподнимая руки вместе с пистолетом. Пётр посветил ей фонарем прямо в глаза, блестки на светлом кардигане, подаренным им, сверкнули в ответ. Он закрыл дверь до щелчка, прикладывая палец к губам. Не ожидал он этой встречи и, тем не менее, сохранял спокойствие, не упуская из виду учительницу.       Он в два шага оказался около неë, сжал предплечье, выхватив пистолет из ослабших рук.       — У нас есть несколько минут до того, как твой друг застанет нас здесь. Собственно, как и мои знакомые. — Пëтр грубо тряхнул еë за руку, и она испуганно глянула на него. — Маленькая, отвечай мне, когда я с тобой говорю. — Шëпот стал намного звучней, Соня положила ладошку на его губы, без слов прося о молчании. Пëтр убрал её руку, держа миниатюрную ладонь в своей руке. — Что ты успела вынюхать и как здесь оказалась?       — Я не хочу врать тебе, Пëтр… — она попыталась вырвать руку из его хватки, но он только сильнее сжал еë. — Дай мне уйти, и я всë тебе расскажу.       — Мне нужно прямо сейчас, Соня. Именно из-за подобных выходок мне придется отвечать за ущерб компании, потому что во всех грехах этого места винят только меня. — Морозов закатил глаза, увидев слезы в глазах учительницы. — Только не нужно плакать здесь у меня на плече, Соня. Что ты успела забрать внизу? Ты должна вернуть эту вещь.       — Пëтр, я не верну. Не делай вид, что тебе все равно. Я знаю, что тебе не нужно это всемирное господство, эта грязь… — Пëтр начал усмехаться, отводя взгляд в сторону. — Пëтр, прошу! Я ведь знаю тебя. От этого зависят жизни многих людей…       — Где Князев? — девушка расстроенно повела носом в сторону и упëрлась лбом в грудь мужчины. Они не могли прийти к общему соглашению. — Соня, я спрашиваю: где Князев? — перстень на правой руке Петра больно упëрся в подбородок, когда он сжал женскую шею. Соня всхлипнула.       — Неужели ты меня задушишь… ?       — Если понадобится, задушу. Маленькая, ты не понимаешь, в какие игры и с кем играешь. Мне нужна информация. И тогда я отпущу тебя. Иначе другие задушат. От меня, знаешь ли, не всë зависит. Решения принимаю не я. Здесь. Внизу. — Глаза Сони забегали из стороны в сторону, она тяжело задышала, чувствуя, как рука Морозова поднимается вместе с еë грудью. Он сжимал слабо. Очень слабо, и она его за это прощала.       Девушка резко дëрнулась в его хватке, наступив ему на ногу, и толкнулась к выходу. Пëтр зашипел от боли и мотнулся за ней, хватая за талию двумя руками. Узкий стан не позволял ей изворачиваться в его руках, мужчина крепко обхватил по двум сторонам бока и дëрнул за волосы в ответ на удар по ноге. Грудь коснулась холодной стены.       — София, не испытывай моë терпение, оно не железное. — Девушка попыталась вырваться, но ничего не вышло. Она ослабла. Послышались шаги.       — Тебе решать, Пëтр. Я не имею права рассказывать. А если для тебя моя жизнь ничего не стоит, то смысла в ней и правда нет. Убей меня. — Он мог убить. Они оба это знали.       Морозов недовольно выдохнул и разжал руки, шагнув назад. Он сложил оружие в карман кардигана Сони и махнул головой на дверь. Шаги затихли. Ей можно было бежать.       — Будь осторожнее, Соня. В подземельях правда завелось какое-то чудовище. Постарайся вернуться к школе без задержек. — Он не смотрел ей в глаза, глядя куда-то в темноту.       — И ты будь осторожнее, Пëтр… — Соня хотела идти, но остановилась, взявшись за ручку. — Если что-то случится, то… я хочу сказать: я отношусь к тебе так же, как и с самого начала. Несмотря на всë то, что знаю. И всë это была не игра.       Учительница хотела извиниться за обман, но смысла в этом не было. Они оба обманывали друг друга. Соня скрылась за дверью и бросилась по коридором, услышав напоследок звучный удар мужского кулака по двери.