***
Каждое их занятие заканчивается рокировками. Они ожесточенно спорят о каждом историческом факте до хрипоты в голосе. Юнги, который до этого люто ненавидел историю теперь просиживает над учебниками до самого вечера, лишь бы вывести Чона на эмоции. — А я тебе ещё раз обьсняю, что ударов в спину Цезаря было двадцать два! Это доказанный факт! — уже желая то ли придушить этого наглого студента, то ли отшлёпать вновь твердит Хосок. Юнги лениво парирует: — Но я читал, что участников заговора было больше 50. Нет, всё-таки второе… Чон вздыхает: — Это ничего не значит, половина не решилась нанести удар. — Откуда Вы знаете? Вы ведь очень молодой преподаватель, может быть, прогуливали лекции… — словно невзначай тянет Юнги и из-под ресниц наблюдает за тем, как бесится его тайный краш. «Получай, сучка, не только мне каждый вечер злиться после очередной дрочки на твой светлый образ, » — хмыкает Мин, а сам мило улыбается. — Мин Юнги, раз у Вас подозрения в моей некомпетентности, то останьтесь после занятия, я пр-р-р-родемонстрирую вам каждый свой диплом и сертификат, а может быть, даже позволю вам провести блиц-опрос на выбранную Вами тему, — Хосок настолько зол, что в голосе прорезаются рычащие нотки. А Юнги мысленно себе аплодирует, не зря он этого грёбаного Цезаря чуть ли не по запчастям разобрал. Хех, а блиц-опрос он обязательно хочет провести. И демонстрацию тоже хочет. Знаний… И всего остального. — Хорошо, учитель Чон, — мягко опустив взгляд, отвечает Юнги, а сам прячет мелькнувшее в глазах желание. Ух, уж он бы с этим преподом… Замок в двери щёлкает, в то время, когда Юнги без зазрения совести сидит на парте, дрыгая ножками. — Я жду демонстрацию, — с капризными нотками в голосе, заявляет он преподавателю, а сам чуть ли не слюни пускает, глядя на то, как Хосок закатывает рукава рубашки. Ням… Облизал бы эту бронзовую кожу. И всё, что ниже, тоже облизал. Хотя на вкус, наверное, будет горьковато. Юнги успел спалить Чона, когда тот курил на парковке перед началом занятий. — Хм, демонстрацию? — вступает в игру Хосок: — Какую именно? Ты специально выводил меня всё занятие, не так ли? — Чон подходит шаг за шагом. А Юнги внутренне потирает лапки и самодовольно ухмыляется: — А Вы догадливый… Может, ещё и угадаете, зачем я это сделал? Или в университете этому не учат? Чон оказывается в опасной близости от Юнги, но тот лишь сильнее наглеет, позволяя себе демонстративно наклониться поближе и вдохнуть аромат преподавателя: — Пахнете, как дорогой папочка. Детку ещё не нашли.? — В университете этому не учат, но, кажется, я понял твою проблему, — Хосок шепчет, склонившись к аккуратному ушку: — Метишь на место детки дорогого папочки? — Ага, — коротко выдыхает Юнги, ведя по твердому плечу. — Вынужден огорчить: у дорогих папочек очень жёсткий отбор, — вновь звучит хриплый шёпот, от которого у Мина ширинка едва не рвётся под напором вставшего по стойке смирно члена. Хосок отстраняется, мазнув губами по шее Юнги, отчего тот едва ли не стонет. — Хм, ну что ж, я упёртый… И, мой будущий папочка, советую тебе послушать песню Арианы Гранде… Думаю, поймёшь какую. Юнги спрыгивает со стола и идёт к выходу, где неожиданно получает шлепок по заднице. — Исключительно ускорения ради, а то на урок опоздаешь, — раздаётся сзади. Мин хмыкает в мыслях: «Ну, в упругости моей задницы ты убедился… Теперь я хочу убедиться. В размерах твоего члена…»***
После баскетбольной тренировки Юнги остается позаниматься один до самого вечера, отрабатывая новый бросок. Он весь мокрый и потный, но ужасно доволен тем, что у него всё получается. Есть все шансы, что в следующем году он поступит в академию спорта после выпуска. Он подхватывает полотенце в раздевалке и идёт в бассейн, чтобы немного поплавать и расслабиться. Как раз, уже поздно, чтобы там был кто-то ещё. Но редкий плеск воды говорит об обратном, когда он оказывается там. — Мин Юнги.? Хосок стоит весь такой охуенно загорелый по пояс в воде. Ладно, весь такой охуенный, весь такой загорелый и весь такой полуголый. — Ммм, будущий папочка… Тоже решил освежиться? — Юнги неспешно раздевается под внимательным взглядом старшего и по лесенке спускается в воду. — Не знал, что вечерами здесь кто-то бывает, я занимаюсь каждый вечер в тренажерном зале, — сделав вид, что не даёт ещё одно место для их случайной встречи отвечает Хосок. И похуй, что так нельзя. — Да-а-а? А я через день в спорт зале в баскетбол играю. Видишь, как удобно, через день можно с ролевыми играми чередовать… — Юнги подмигивает и ныряет, уходя полностью под воду. Чтобы всплыть лицом к лицу с Хосоком. Тот подаётся вперёд, тесня младшего к бортику бассейна: — Ты очень много болтаешь, но ничего не делаешь. Передумал быть сучкой папочки? Взгляд старшего пробегается по острым ключицам и молочно-белой коже, что так контрастирует с аккуратными маленькими розовыми сосками, что теперь набухли от прохладной воды. — Ну, почему же… Сейчас я как раз занимаюсь выяснением критериев, ты ведь мне так любезно расскажешь, да? — и невинный взгляд на старшего, вместе с совершенно наглым ощупыванием его пресса и груди, чтобы подняться к плечам и вцепиться в них. Всё же ему стоять неудобно… — Ты несовершеннолетний, а я с детьми не сплю, — сверху вниз глядя на младшего, отвечает Чон, на что Юнги хмыкает, и теперь он уже шепчет на ушко: — Я такой плохой, учитель Чон, что меня в средних классах оставили на второй год. Два месяца назад мне исполнилось двадцать. Следующее условие? Не удержавшись, он обводит языком чужое ушко и хмыкает, чувствуя бедром чужой стояк. — Я осознающий последствия подобной связи. — Ой, ну я их очень жду. Сменил четыре школы, ну будет пятая, — Юнги снова шепчет на ухо, и опускает одну ладонь на живот старшего, стараясь незаметно забраться под плавки и прощупать наконец всё, но ладонь перехватывают у заветной цели, отчего он чуть прикусывает мочку уха Хосока: — Я не только осознаю все последствия. Я их очень жду, например, наказания за непослушание, после которых не смогу сидеть на уроках, или до боли в горле, чтобы я больше не смог спорить с папочкой… Хосок дёргается и шипит, после чего грубо толкает Юнги, впечатывая в бортик бассейна, тут же вжимая его собственным телом и жадно вгрызается в чужой рот, что произносит такие грязные словечки. Мин едва ли не урчит, обхватывает старшего ногами на талии и не менее жадно отвечает на поцелуй, позволяя властвовать над собой и проникнуть себе в рот чужому языку. Глаза младшего удивлённо расширяются, и он мычит в поцелуй, когда прохладная железная бусинка пирсинга скользит по его нёбу и дразняще катается по его собственному языку. — Блять… — успевает выдохнуть он, уже представляя, что сможет сотворить с ним такой язык, а позже сильнее прижимается к чужому паху, чувствуя там нехилые такие размеры. Удачненько им нового преподавателя перевели… Очень удачно… Но их рандеву прерывается на самом интересном. В коридоре слышатся приближающиеся шаги, и Чон утаскивает их обоих под воду, после чего отталкивает младшего от себя. И вовремя, к бассейну подходит охранник: — Комплекс закрывается через 15 минут. Покиньте, пожалуйста, бассейн, уже поздно. Мин от досады пару раз даже по воде ударил. Ну, почти удалось же заполучить член этого самца… В раздевалке оба молчат, боясь, что их услышит охранник. Лишь Чон наблюдает за каждым движением младшего, не без удовольствия оглядывая его фигуру. Хрупкий, но с упругой аппетитной задницей, которую Мин не стесняется демонстрировать, пока переодевается. — И много ли папочек ты сменил? — задаёт он вопрос в ответ на такую разнузданность. — Будешь первым папочкой, просто слишком понравился, иду ва-банк, — подмигивает Юнги и берёт с полки преподавателя телефон, после чего набирает на нём свой номер, кидая себе гудок. — Смелый, — хмыкает Чон, отбирая телефон. Юнги пожимает плечами и первым покидает раздевалку. Новый раунд начался.***
Юнги сидит и думает над тем, что написать преподавателю Чону, но сообщение от него приходит первым. хо: спокойной ночи, будущая детка. + *фото* Юнги давится слюной и пару минут тупо пялится к экран, чувствуя, как внизу живота прямо-таки опалило жаром. Пальцы молнией пробегаются по клавиатуре: юн: Дразнишься, будущий папочка? А можно дикпик? Ответ приходит через пару секунд. хо: в экран не влезет) я думал, ты вживую хочешь посмотреть Юнги разочарованно стонет в голосовое сообщение: — А я думал, мне будет на что подрочить перед сном… От Хосока тоже приходит голосовое: — Аха-ха-ха-ха, подрочишь на Цезаря, ты ведь успел уже с ним сродниться, пока искал информацию. Я разрешаю. юн: Ну так нечестно… Ты мне уже снишься. хо: меня не волнует) или как говорят школьники: «не ебёт» юн: В том-то и проблема, что меня не ебёт… Тот самый папочка… а хочется… хо: спи. Юнги разочарованно откладывает телефон и уходит в ванную. Так просто он не уснёт.***
Очередной урок по истории. Он проходит мирно, Юнги даже ни разу не спорит, молча записывает новый материал. Хосок даёт параграф для самостоятельного изучения, а сам отвлекается на новое сообщение. юн: Я устал сидеть. Мне неудобно… хо: что такое? Юнги демонстративно пристаёт и снова садится, глядя на учителя. юн: Знаком с такой штукой, как анальная пробка? Сообщение прочитано, но остаётся без ответа. Урок наконец заканчивается, и Юнги по традиции задерживается в кабинете дольше положенного. Выходящие одноклассники провожают его сочувственными взглядами, потому что тот им убедительно навешал, как лютует историк, заставляя писать дополнительные рефераты. Юнги молчит, глядя на Хосока, который и сегодня выглядит как чертов Кристиан Грей в этом неебическом костюме. А воспоминание о пирсинге в языке заставляет шумно сглотнуть. — Юнги, — зовёт его Хосок, и Мин отмирает. — А? — Земля вызывает. Готов к финальному отбору? Юнги лишь кивает. — Тогда встретимся в эту субботу в 4 часа около СитиМолл. Мин снова заторможенно кивает, а Хосок оказывается совсем близко. Настолько, что Юнги попросту утыкается в крепкую грудь, вдыхая аромат горького парфюма. — Не опаздывай. — Хорошо… И младший неожиданно для себя получает поцелуй. Не такой, как в бассейне, совсем не грубый, но не менее горячий и нетерпеливый. — Иди, урок скоро начнётся, иначе опоздаешь.***
Юнги едва доживает до пятницы, благо Хосок снова балует его лёгкой эротикой. В ответ Мин, совершенно не стесняясь скидывает видео, где ублажает себя пальцами. Ответа на подобное сообщение приходится ждать минут 20. хо: ненавижу холодный душ, но ты не оставляешь выбора, маленькая чертовка юн: А вот нечего было тянуть до субботы… Следующим становится видео, где Юнги ест банан. Ну как ест… Назвать этот процесс употреблением пищи сложно. Хосок потом ещё полчаса сидит в машине на парковке, стараясь угомонить расшалившийся член. И да, он дрочит на видос Юнги. И именно к этой долгожданной субботе Мин готовится максимально тщательно. Особенно при мысли, что возможно… Возможно, что папочка своим невозможным языком вылижет его. Юнги замечает Хосока на парковке около торгового центра, тот курит около своей машины — хёндай полисайд черного цвета. Он в очередной раз облизывается на каждое движение старшего. Особенно, когда видит, как одета его влажная мечта — тёмные джинсы с драными коленками, кроссовки на массивной подошве и чёрная оверсайз толстовка, с накинутой сверху косухой. Хосок откидывает в сторону окурок и поднимает взгляд, тоже заметив младшего. — Поехали? — Ммм, смотря куда. На край света долго, я надеюсь, мы потрахаемся где-нибудь поближе… — задумчиво и кокетливо отвечает младший. — Тебе палец в рот не клади, — беззлобно ухмыляется Чон и открывает младшему пассажирскую переднюю дверь. — Палец не надо, можно кое-что другое, — облизываясь, отвечает Юнги. Пока они едут, Мин получает ещё один кинк — его заводит манера Чона водить машину. То, как он управляется с рулем, как поворачивает… Он даже не замечает, когда они тормозят около большого жилого комплекса в неизвестном районе. — Идём? Или боишься? — Чон переводит взгляд на младшего. — Ага, не для этого я пол дня задницу намывал. Юнги скалится и первым выпрыгивает из машины. Хосок идёт шаг в шаг вместе с Мином и не может поверить, что соблазнил собственного ученика… Хотя кто кого соблазнил тот ещё вопрос. Еще и эта их игра по отбору детки. У Чона не было других кандидатов, да и они стали не нужны, с того дня, как этот ершистый мелкий извращенец начал эту игру. И сейчас он шагал в сторону своей квартиры, стараясь не распускать руки, хотя очень хотелось. Но их ведь могут увидеть… На пороге квартиры Юнги оказывается в чужих руках настолько быстро, что даже не успевает ничего сказать. Дверь захлопывается, и ключ проворачивается в замке уже в процессе жаркого поцелуя. — Не могу больше… Иди сюда, — выдыхает Чон, сдёргивая с младшего мешающую куртку и усаживая на столик в прихожей. Юнги неприкрыто стонет в чужие губы и прижимается к твёрдому паху старшего, нетерпеливо забирается под толстовку, коготками царапая крепкий живот. — Сними, — приказывает Хосок, и Мин стягивает через голову свитер, который летит куда-то в ебеня на пол. С Чона толстовку он тоже снимает сам, после чего нетерпеливо тянется к ремню джинс. Но старший останавливает его, снова утягивая в сумасшедший поцелуй на грани боли и удовольствия. Учитель Чон кусается и посасывает чужие губы, в то время как ладони беззастенчиво забираются под джинсы и бельё, сжимая ягодицы. Мин рвано выдыхает, подставляя под поцелуи шею, и стонет, заполучив на белой коже первый засос. Столик угрожающе трещит, так что они перемещаются прямиком в спальню, где Юнги сам утягивает Хосока на кровать следом за собой, не давая себе даже возможности передумать или засомневаться. Он его хочет, и плевать, если только на один раз. Мин хнычет, когда горячий язык обводит чувствительные соски, и выгибается под сильными руками, когда колечко пирсинга давит на бусинку соска. — Пожалуйста… — просит он, потому что очень хочет заполучить уже член этого невозможного мужчины в себе. Хосок хрипло смеётся: — Какая нетерпеливая детка мне досталась… Но Чон не спешит выполнять его просьбу, вместо этого он переворачивает младшего в коленно-локтевую и грубо шлёпает по заднице. — Ты же ведь не раз представлял, как я вылизываю тебя, не так ли? Юнги неожиданно для себя краснеет и прячет лицо в подушке. Потому что да. Представлял. И после этого дрочил и кончал на раз два. Полузадушенный всхлип вырывается из его горла, когда прохладный железный шарик проходится между ягодиц. — Блять… Да… Юнги течёт сильнее и подаётся задницей ближе. Чон обводит языком узкое колечко, повторяет так, что его касается только пирсинг, отчего Мин начинает мелко дрожать. — Будь паинькой, — хмыкает Чон, а после невозможно медленно и чувственно проникает в младшего языком, вылизывает тугие стеночки, вырывая из Юнги стон за стоном. За которые младшему ни капельки не стыдно. Старший знает, что делает, а у Юнги никогда не было такого любовника… Старше, опытнее, с таким арсеналом в виде пирсинга языка уж точно. — Пожалуйста… Я сейчас кончу… — Юнги поднимает покрасневшее лицо от подушки, а сам едва стоит на коленях, что грозят разъехаться в стороны. — Я не разрешал. Старший облизывается, от чего между губ мелькает железный шарик, и переворачивает Юнги на спину. Тот практически сразу тянется за поцелуем, который незамедлительно получает. — Папочка… Мгхм… Мин изучает узкими ладонями каждый сантиметр бронзовой кожи, чувствует, как перекатываются мышцы, и переплетает языки, не стесняясь собственного желания. Этого мужчину он хочет. Да, течёт с него как последняя сучка. И нет, ему абсолютно похуй, что он соблазнил собственного учителя. Каждый день бы это делал. Юнги лишь слышит, как рвётся фольга упаковки с презервативами, даже глаза открывать не хочет, лишь пошире разводит ноги и облизывает припухшие губы. Ему жарко… А ещё он жаждет получить наконец-то горячий член внутри себя. Чтобы до крика, до боли. Жёстко и грубо, будто сучку. Чтобы отодрали. Смазка льётся между ягодиц, и Мин морщит нос. Прохладно… Он давится вдохом, потому что Хосок большой… Настолько, что становится больно ещё на половине. — Боже… Блять… Продолжай, я потерплю… Юнги цепляется в чужие плечи, такой же взмокший, как и Чон, и стонет, когда член оказывается в нём ещё глубже. Старший замирает, давая привыкнуть к своим размерам и снова толкается на пробу. Мина выгибает на кровати, и он впивается ноготками в бронзовую кожу. Толчки становятся увереннее, но старший всё равно не рискует войти полностью, давая время привыкнуть. Юнги совсем скоро перестаёт морщиться от боли, а потом прислушивается к ощущениям внутри. Ощущение тотальной наполненности и чего-то ещё… — Блять, только не говори мне, что… — Да, на члене у меня тоже пирсинг, — продолжает за него Хосок, а младший вскрикивает, потому что он наконец вошёл в него весь. — Сука, ну, зачем ты такой большой, разорвёшь к херам собачьим… — Юнги практически хнычет, но лишь сильнее прижимается к нему, самостоятельно насаживаясь на крепкий член старшего. Чон затыкает его новой порцией поцелуев, от которых Юнги не то, что разговаривать, дышать перестаёт. Мин царапается и кусается, за что получает целую россыпь засосов на ключицах и шее. И он не Мин Юнги, если не найдёт повод засветить их в школе. Будто бы случайно. Юнги кроет тотально, он плавится с каждым толчком внутри всё сильнее, кажется, что вот, Чон только усилит напор и его разорвёт, но боли нет, только полностью обволакивающее удовольствие на острие лезвия. Толчки становятся резче, быстрее, и Юнги задыхается от собственных стонов. Последней каплей становится укус старшего за чувствительный сосок. Младший с всхлипом обильно кончает, пачкая и себя и старшего. — Блять… Хосоку хватает ещё пары толчков, чтобы тоже излиться в резинку. Они оба загнаннанно дышат, даже не стараясь отлипнуть друг от друга, потому что оба понимают, что им мало. Хосок стягивает презерватив и, завязав на узел, скидывает в мусорку около кровати. Юнги приподнимается на локтях, с вновь горящим взглядом, устремлённым на старшего: — В резинке практически не чувствуется пирсинг. — И…? — Хосок вновь тянется к покрасневшим губам за поцелуем, но его останавливают: — Я чист. Если ты тоже, то хочу попробовать без неё. Очень хочу. В ответ старший тянет Юнги на себя, усаживая к себе на бёдра, задевая вновь стоящий колом член. — Иди сюда. Они снова целуются, Юнги елозит по чужому паху, пока лишь имитируя толчки, отчего распаляется и распаляет партнёра лишь сильнее. Наконец он заводит руку назад и напрявляет мощный ствол в себя. Медленно присаживается сверху и вытягивает губы в беззвучном «о», потому что в этой позе член старшего кажется ещё больше. А шарик на крайней плоти так тесно вжимается в одну из стеночек, что он прикусывает нижнюю губу и шипит от нетерпения. Хосок не сдерживает хриплый стон, потому что младший до неприличия узкий, тесный. Тугой настолько, что кажется вот-вот разорвёт его изнутри. Чон подтягивается на руках повыше, так, что опирается спиной на спинку кровати полусидя. Юнги снова стонет, приподнимаясь и опускаясь, и сам затыкает себя, вновь находя чужие губы. Вскоре он находит нужный им обоим темп, и ритмичные шлепки влажных тел наполняют комнату. Старший выцеловывает ключицы, лижет каждый сантиметр кожи, заставляя толпы мурашек бежать электрическими зарядами по телу Юнги. Тот сжимается вокруг горячего члена изнутри, стонет как последняя сучка, просит ещё и получает. Хосок сжимает в руках упругие ягодицы, отчего алые следы остаются на светлой коже, кусается, отчего Мин царапает ему спину и плечи. Но откровенно похуй на эту мимолетную боль. Мин неожиданно вскрикивает, когда находит нужный угол, и бусинка пирсинга со всего маху приходится по тугому комочку нервов простаты. — Блять… — выдыхают они оба одновременно. Потому что Юнги становится настолько хорошо, что он сжимается вокруг члена ещё сильнее. Мин хнычет, кусает чужие губы до крови и облизывается, чувствуя солоноватый привкус во рту. Ему настолько хорошо, что не хочется останавливаться, но мышцы начинают болеть от нагрузки. И тогда старший перехватывает инициативу. Юнги легкий, почти невесомый в его руках. Небольшая рокировка, и Юнги всё также сверху, только Чон трахает его уже сам, вырывая новые вскрики удовольствия. Чёрная чёлка липнет от пота, Юнги прогибается до хруста в спине, царапает ноготками чужой живот и, совершенно не стесняясь того, что их могут услышать соседи, кричит. Потому что ему охуительно хорошо. Потому что он кончает во второй раз, пачкая живот и грудь Хосока, чтобы наклониться и слизать пару капель, пробуя себя на вкус. Юнги хрипит что-то неразборчивое и прикрывает глаза, когда тугая горячая струя ударяет его внутри. — Как же охуенно… Он обессиленно падает на подушку, даже не пытаясь вытереться. И нет, ему не стыдно. Он устал. Хосок рядом лишь пытается перевести дыхание и сгребает младшего поближе к себе. Юнги не думает сопротивляться, лишь с ухмылкой поворачивается к нему лицом: — Ну что, я прошёл отбор на твою детку? Вместо ответа он получает нежный поцелуй и прозвучавшее уже практически в полудреме: — Если не будешь пропускать уроки и пойдёшь со мной завтра на нормальное свидание… Сил хватает только на улыбку сквозь сон.