«02:20»

      Поздний вечер. Мы сидим на кухне в крохотной коммуналке, тоскливо прослушивая двадцатую песню пьяного БГ. Рядом изо всех сил пытается не уснуть Густав, а Тиша затягивается уже пятой сигаретой. Ты сидишь напротив меня, как и всегда — хмурый и загадочный. Угольно-черные пряди длинных волос небрежно обрамляют грубые черты лица, пытаясь скрыть рябую кожу. Ты подпираешь рукой подбородок и смотришь на БГ, едко комментируя его игру. Я стараюсь изо всех сил, но у меня не получается отвести взгляд. И я продолжаю смотреть на тебя в этом тусклом свете советской кухни, где время и пространство слилось воедино. Вдруг весь остальной мир замер, остался только невероятно красивый ты и мои чувства, о которых я устал молчать.       Я навсегда запомнил тот день, в который понял, что больше не могу воспринимать тебя как прежде. Тогда моя прежняя жизнь оборвалась и скорым рейсом понеслась на спад, я прекратил всякое общение с девушками, закрылся в себе и пытался понять, что же со мной случилось. А случился... Рутинный вечер в твоей компании, мы курили на балконе и я заглянул в по обыкновению грустные глаза, когда в сердце что-то екнуло. Ты улыбнулся и увёл взгляд в сторону, а у меня перед глазами пронеслась вся жизнь. Вмиг разрушилось представление о человеческих отношениях, прежнее существование показалось бессмысленным, и ничего не осталось, кроме трепетно бушующего чувства в груди. Здравый смысл вступил в борьбу с этой новой и неясной любовью, но всё тщетно. Мои попытки прекратить это не увенчались успехом.       А сейчас ты сидишь на моей кухне, устало прикрыв глаза, пока ребята расходятся по домам. Тебя нигде не ждут, ведь ты разругался с женой, а я предложил остаться у меня. Уже успел тысячу раз этим возгордиться и столько же раз об этом пожалеть. Я закрываю дверь, проводив последнего гостя, руки трясутся от осознания того, что впервые за долгое время мы остались наедине. Что пришло время во всём признаться, и возможно, я ещё успею об этом пожалеть. Но я делаю шаг навстречу к этой неизвестности.       Захожу на кухню, бросаю взгляд на настенные часы, время 02:20. Ты с ухмылкой смотришь на свои и произносишь: — Не врут. Мои показывают столько же, время позднее. Я, недолго думая, выдыхаю в ответ: — Обычно в это время веселье только начинается. — оба улыбаемся, ты не до конца осознаешь, что я имел в виду. Сердце бешено колотится, «о боги, Юра, что же ты творишь?» — кричит остаток разума пылающим чувствам. Делаю ещё шаг, ты поднимаешь глаза, в них читается лёгкое недоумение. Я смотрю на тебя, будто зачарованный, и не могу найти в себе сил сказать что-либо. Вместо тысячи слов я подхожу к тебе, и ты заметно напрягаешься. Отступать слишком поздно, да и незачем. Мы смотрим друг на друга, и всё перемешалось: страх, непонимание, боязнь своих чувств и страсть, быстро растекающаяся по телу. Я задаю немой вопрос, сократив расстояние между нами до пары сантиметров. Ты на мгновение замираешь, будто решая, стоит ли оно того. Я отстраняюсь и даю время подумать, тихо надеясь и молясь. И ты соглашаешься...       Сам притягиваешь меня к себе, впиваешься в губы, целуешь жадно, неистово, со всем пылом. Я отвечаю на поцелуй, голова идёт кругом. Не верю, что всё это взаправду. Жаркое дыхание обжигает шею, руки исследуют такое родное и одновременно чужое тело, мы есть друг у друга здесь и сейчас, а всë остальное неважно. Я стягиваю с тебя галстук, а ты снимаешь мою изрядно надоевшую рубашку. Градус наших тел доходит до невероятной температуры, в холодной квартире впервые становится жарко. Я разрываю поцелуй с целью встать из-за неудобного стола и пойти в спальню, и ты снова без слов меня понимаешь. В беспамятстве мы оказываемся на кровати, такое я и представить себе не мог.       Я оказываюсь под тобой, и даже сейчас ты умудряешься быть лидером. Смотрю на тебя в полумраке ночной тиши, и в очередной раз убеждаюсь, что принадлежу только тебе одному. Поражаюсь, как же тебе удалось сначала покорить всю мою душу, а теперь и овладеть телом? Мы продолжаем целовать друг друга, каждый раз прикладывая ещё больше усилий. Оставляем красные засосы на шее. Остатки одежды падают куда-то вниз, за ненадобностью. Я вижу тебя во всей красе, безусловно, не впервые. Но впервые ощущаю нашу близость, как духовную, так и физическую. Даю тебе возможность руководить, и ты благодарен мне за это. Мы есть друг у друга, и значит, всë обязательно будет хорошо.       Ты подготавливаешь моё тело боязно и неумело. Я рвано дышу и пытаюсь понять, что же чувствую больше: боль или всё-таки удовольствие... Ты внимательно следишь за моими эмоциями, хочешь, чтобы я не чувствовал боли вообще. Но ради тебя я готов терпеть. И она превращается в то самое, неизведанное ранее удовольствие, когда ее причиняешь ты... Наши тела становятся единым целым медленно и неспешно, как стали души много лет назад. Ты врываешься в меня и я не могу вспомнить момента в жизни более счастливого, чем этот. Твои толчки умелые и точные. Ты боишься причинить мне лишние страдания и я невероятно это ценю. Подаюсь тебе навстречу, облегчая поставленную нами задачу. Мы близимся к разрядке, и это только наша ночь, где есть только я и ты. И мы вместе взлетаем к звёздам, когда нас синхронно накрывает волной оргазма. Уже нет никаких границ и ограничений, есть только мы вдвоём — одно целое. Ты изливаешься в меня, поток эмоций взрывается в сознании ярким фейерверком.. И я ныряю за тобой. Ты обессиленно падаешь на кровать, мы оба довольно улыбаемся. Я прижимаю тебя к себе и так боюсь отпускать. В память навсегда врежется эта ночь, и наша далëкая сказка 02:20.       Мы прощаемся с тобой тогда, когда ты уезжаешь к Наталье. Ты считаешь, что так будет лучше для нас обоих, ведь наши отношения не примет общественность. И когда это ты стал зависеть от чужого мнения? Я не виню тебя за это, нам обоим было тяжело. Я продолжаю играть с тобой в одной группе, мы вместе записываем альбомы и ездим по гастролям. Ты больше никогда не затрагиваешь тему наших отношений, а мне остаётся только гадать, почему же всё так вышло. Всё заканчивается также резко, как и началось, вместе с твоей жизнью, на той роковой трассе в августе 90-го года. Всю свою жизнь я задаюсь вопросом: Почему я не оказался на твоём месте?

***

Каспарян дописывает письмо, которое никогда не дойдёт до получателя. Он осушает очередную рюмку водки и в который раз пытается забыться. Прошло уже столько лет, а рана всё ещё не затянулась. Он сидит совершенно один на той самой кухне, а по щеке скатывается слеза, когда часы показывают 02:20.