***
Я превратился в человека возле ее дома. Одежду я нашел там же, где в прошлый раз ее оставил — под кустом. Итак, предстояло уговорить Грейнджер пойти со мной. Это будет очень сложно — в этом я не сомневался. Я подошел в двери и постучался. Никто не ответил. Ее не было дома? Я повернул ручку и удивленно вскинул брови — дверь была открыта. Она ждала меня? Не успел я войти, как мимо меня пронеслось маленькое непонятно что. Потом оно остановилось и замерло, уставившись на меня. Собака. Щенок. Одно его ухо было меньше другого, а глаза вообще были удивительными. Такие глаза разве могут встречаться у собак? У Грейнджер была собака? Я мог поклясться, что вчера ее не было. Она завела себе собаку? Щенок сделал несколько неуверенных шагов ко мне, а потом лег и заскулил. Он знал, кто я такой. Чувствовал мой запах. Он боялся меня. И правильно делал. — Кто ты такой? — спросил я его, садясь перед ним на корточки, от чего он затрясся всем своим телом. — Да, от меня пахнет большим и страшным волком, — подтвердил я, протягивая ему руку. Мерлин святой, что я нес! Он приподнял голову и обнюхал мою руку. И завилял хвостом. Он больше не боялся меня. Сумасшедший. Он принялся скакать вокруг меня и громко лаять от радости. — Чего ты радуешься, глупый? — погладил его я. — Где твоя хозяйка? Он не отвечал. А я спятил настолько, что действительно ждал от него ответа. Потом я бросил взгляд на лестницу. — Она наверху? — спросил его я. — Бедняга, эта лестница тебе еще не по зубам. Ну ничего, когда подрастешь, сможешь громить комнаты наверху. Я вижу, в гостиной ты уже поработал? — Настоящий Драко Малфой, — послышался задумчивый голос Грейнджер. Я вновь поднял глаза — она медленно спускалась вниз. — Без всех его бесконечных масок. — Нет смысла притворяться. Животные все равно видят твою душу, — ответил я, поднимаясь на ноги. Щенок тут же забыл о моем существовании и кинулся к ней. — Выходит, в душе ты добрый? — спросила она, подхватывая его на руки. — Доброта относительна, — пожал плечами я. — Значит, собака? — Это Алекс. — Зачем он тебе? Не можешь больше справляться с одиночеством? — спросил я и тут же пожалел об этом. Я только что зачем-то ударил ее. В ее глазах что-то вспыхнуло, но тут же потухло. — Мне нужен был кто-то, кто поможет мне смириться с твоим присутствием в этом доме, — ответила она и прошла мимо меня. Я последовал в гостиную за ней. — А ты неплохо поработал, приятель, — изумленно проговорил я, обводя взглядом комнату. По всей гостиной валялись куски — чего? — да всего. Разодранные книги, собачьи игрушки, перья. — Эй, это что моя подушка? — Это была твоя подушка, — поправила Грейнджер. — Я дал тебе денег, а ты купила собаку, — покачал головой я. — Мы не оговаривали, на что именно я буду их тратить, — резко ответила она и взмахнула палочкой. Алекс в ее руках начал восторженно лаять, увидев, как испорченные им предметы восстанавливаются и возвращаются на положенные места. Я с завистью смотрел на ее палочку. Как же сильно я скучал по магии! — Не смотри так, — проговорила она, убирая палочку. — Ты не можешь ей воспользоваться, это… — Запрещено, я знаю, — перебил ее я, мысленно ругая себя за то, что она только что видела мою слабость. Она, итак, видела слишком много, а сколько ей еще предстояло увидеть! Мне не хотелось этого, но сделать с этим я ничего не мог, я ведь сам втянул ее во все это. Она опустила Алекса, и тот тут же принялся скакать по комнате. — Он ненормальный, — заметил я, против воли улыбаясь. Что со мной происходит? Ответ был прост — меня уже завоевала собака Грейнджер. У нас дома всегда были собаки. Отец их обожал. Прекрасные борзые растили меня, можно сказать, на уровне с домовыми эльфами. — Как и я, — ответила она задумчиво. Я в очередной раз не узнавал ее. Где та, прежняя Грейнджер, которая была в школе? Ее давно нет. Война забрала ее, а на ее вместе появилась эта — совершенно мне незнакомая. — Я иногда вспоминаю школьные годы, — проговорила она тихо, словно прочитав мои собственные мысли, — до войны. Я помню тебя совсем другим, Малфой. А что я мог на это ответить? Война изменила нас всех. А я и сейчас продолжал меняться. — Война, — просто ответил я, пожав плечами. — Война, — повторила она, словно пробуя на вкус это слово. Она была уже где-то далеко от меня. — Победители получают все, поигравшие — ничего. — Если бы победил Волан-де-Морт, проигравших бы просто не осталось. — Иногда мне кажется, что я проиграла. Она была не права здесь. Проиграл я. Война закончилась, а я потерял все. Меня не посадили в тюрьму, но я все равно потерял свободу — подсказывал зверь внутри меня. Я больше не принадлежал самому себе. Я не мог быть собой. На самом деле, я никогда собой и не был. С детства я был тенью отца, его отражением. Он воспитывал меня по своему подобию. Я стал фактически им, хотя Нарцисса говорила, что я сильнее его. Где она, эта сила? Я был слаб. Всегда. На самом деле, я знал, в чем дело, почему я все-таки могу контролировать свои превращения. Отец. Он воспитал меня таким. Я бы сравнил себя с айсбергом. С ледником. Я был почти куклой, был статуей. Живая статуя. Я контролировал себя настолько, что уже даже сам почти забыл, что я все-таки человек. Когда я стал оборотнем, все изменилось. Это словно… разрушает наши души. Мы все похожи друг на друга, наши эмоции овладевают нами. Мне потребовалось много времени, чтобы вернуть себе самообладание. Но я уже никогда не смогу стать прежним Драко Малфоем. Грейнджер криво усмехнулась и разочарованно вздохнула, как будто рассчитывала на ответную откровенность с моей стороны. Но так и не дождалась. Я не собирался распинаться перед ней. — Я хочу, чтобы ты пошла со мной, — вместо этого сказал я, отвлекая ее. — Куда? — В наш дом. К моей стае, — ответил я и наблюдал, как меняется ее лицо. — Что? Даже не мечтай, — отрезала она. А я и не рассчитывал, что она сразу согласится. — Ты пойдешь со мной, — я приказывал ей. — Ты не сможешь заставить меня, — она махнула на меня рукой, словно я был назойливой мухой. — Я купила тебе одежду, — внезапно перевела она тему, поразив меня. Она указала на лежащий на диване пакет, который Алекс каким то образом пропустил. — Очень мило с твоей стороны, — да, я был поражен, но не позволил себе отвлечься. — Собирайся, Грейнджер, нам далеко идти. — Я же уже сказала, что никуда не пойду. Ты что, думаешь, что я потащусь в дом оборотней? Ты не понимаешь, как это опасно? Я понимал. Я был единственным, кто может контролировать себя. Моя стая этим похвастаться не могла. А все они были совершенно разными людьми, но никого я бы не мог с уверенностью назвать спокойным. Но я должен был показать ее Доктору, который по-прежнему смотрел на меня так, словно я был его подопытной крысой. Когда я утром был там, Доктор и Джон находились в человеческом обличии. Значит, ее следовало привести под предлогом «познакомить со стаей». Но правда была в том, если бы я действительно любил ее, я бы никогда этого не сделал, потому что боялся бы за нее. Но я не любил и не боялся. — Тебе придется, если мы хотим, чтобы нам поверили. — Ты не понимаешь, да? Я запросто могу не вернуться оттуда живой. Я могу быть укушена. — Ты вернешься домой, и никто тебя не укусит. Я обещаю. Она мне не верила, и я не винил ее за это. — Грейнджер, я думал, мы вчера обо всем договорились, разве нет? — Я не помню, чтобы соглашалась на посещение логова оборотней. — Не помню, чтобы ты от чего-то отказывалась, — парировал я. После часа криков, ругани, оскорблений угроз и поскуливания Алекса, она все-таки согласилась. Я сидел в гостиной и играл с собакой, ожидая, когда она переоденется. Она спустилась одетая в спортивный костюм и кроссовки. Ее взгляд словно говорил: не рассчитывай на что-то большее. Хоть она и сделала это мне назло, оделась она правильно — нам придется долго идти по лесу. Я сам уже переоделся в новую футболку и шорты, радуясь возможности стянуть с себя одежду Поттера. Джинсы я намеренно проигнорировал, тоже назло ей, хотя мне уже не раз приходилось надевать подобную маггловскую одежду. Мы вышли на улицу, и она закрыла дверь. — Поедем на моей машине, — сказала она. Я посмотрел на нее как на сумасшедшую. — Туда, куда мы идем, твоя машина не проедет, — сказал ей я. Она удивилась, но ничего не сказала, понимая, что ей придется пойти в моей компании в лес. Да, Грейнджер, мне было знакомо слово «машина». Мне даже пришлось пару раз на ней ехать. — Мы пойдем через лес, — сказал совершенно очевидную вещь я. Перспектива ее не прельщала, однако она, поджав губы, первой направилась в сторону леса. Стоило мне пройти несколько шагов вдоль деревьев, как меня оглушили звуки леса. Пришлось даже зажмуриться на несколько секунд. Я слишком хорошо слышал, настолько хорошо, что от всех этих звуков у меня раскалывалась голова. Я обернулся. Мы прошли всего ничего, а дом Грейнджер уже почти полностью скрылся за деревьями. Я видел лишь его крышу. — Как ты можешь жить среди леса? — нарушил молчание я. — Мне здесь спокойнее. — Это похоже на бегство. — Это не твое дело. — Грейнджер, оглянись вокруг — здесь же ничего нет. Ты здесь абсолютно одна. Тебе не страшно? — В своей жизни я видела слишком много ужасов, чтобы бояться леса. — А тебе не одиноко здесь? — я не знаю, зачем донимал ее расспросами. Просто мне нужно было отвлечься от жуткой головной боли. — Отстань от меня, Малфой. И иди вперед. Я усмехнулся и прибавил шагу. Идти было далеко, а двигались мы невыносимо медленно. В волчьем обличии я бы преодолел это расстояние гораздо быстрее. Но со мной была Грейнджер, так что перевоплотиться я не мог. К ее чести могу сказать — она старалась не отставать от меня. Она смотрела себе в ноги и сжимала кулаки. Видимо, придавала себе решимости. Человеком я гораздо хуже ориентировался здесь, но не мог же я сказать это Грейнджер. Приходилось идти по памяти. — Не волнуйся ты так, Грейнджер, — не выдержал тишины я. Хотя тишина эта была только для Грейнджер. Я же слышал, как в миле от нас по дереву стучит дятел. Тук-тук-тук по моим нервам. — Малфой, ты что вообще не можешь молчать? — разозлилась она. Ну, разозленная Грейнджер лучше испуганной. — За эти три года я стал более разговорчив. — Как тебя укусили? — вдруг спросила она. Я думал, рассказывать ей или нет? — После войны, когда Поттер и ты выступили на моем суде, — начал я, так ничего и не решив, — и меня освободили. Если это можно назвать свободой. Я успел много снять со своих счетов. Но нужно было что-то делать, вкладывать куда-то деньги. Фамилия Малфой мало кому внушала доверие, но я все равно делал все, что мог. А потом я заболел, — я резко умолк, проваливаясь в свои воспоминания. Вспомнил то, как заболел. Как жизнь день за днем уходила из меня, а я даже не знал, что со мной. Вспомнил свой шок, когда все-таки узнал, чем болею. — Чем? — по-видимому, я молчал слишком долго, поэтому Грейнджер просто не выдержала. — Лейкемией, — ответил я. — Что? — выкрикнула она, не в силах поверить. — Я вижу, ты знаешь, что это такое, — конечно же она знала, она же как раз была из мира этой болезни. — Маггловская болезнь. Она настолько редко встречается у волшебников, что колдомедики даже не определяют ее. Думаешь, это карма? Малфой болеет маггловской болезнью. Может, ты и права, — я сам часто думал об этом в те времена, о том, какое же все-таки неплохое чувство юмора было у судьбы. Она сглотнула — очевидно, я оказался прав. — Я долго не знал что со мной такое. У меня было полно денег, но они не помогали мне. Колдомедики не могли определить, что со мной. Они говорили, что это что-то в крови, но раньше они с подобными случаями не сталкивались. А потом Забини предложил мне сходить к маггловским врачам. И я сходил. И вот он — мой диагноз. Проблема в том, что я потерял слишком много времени впустую, болезнь уже прогрессировала настолько, что сделать было ничего нельзя. С каждым днем мне становилось все хуже. Мне давали около трех месяцев. Она молча слушала меня. Она становилась все бледнее. Ясно — жалеет меня. — Они пришли тогда, когда я потерял всякую надежду. Я медленно и мучительно умирал. Я уже даже смирился со своей смертью. А они пришли и предложили мне выход. Я мог стать оборотнем и исцелиться. По какой-то причине я нужен был им, только потом я понял — не я, а мои деньги. Они предложили мне второй шанс. Предложили стать оборотнем. Она остановилась. Я почувствовал это и повернулся. Она стояла посреди деревьев и смотрела на меня. О, как она смотрела! Ее полный осуждения взгляд прожигал меня насквозь. Еще немного, и я, казалось, загорюсь. Она осуждала меня за то, что я стал оборотнем. Она считала что нужно было скорее умереть, чем выбрать такое. И она была права. Я даже не разозлился на нее, просто решил, что не буду больше ничего рассказывать. С нее было и так достаточно. Я повернулся и продолжил свой путь. Она пошла за мной. Я спиной чувствовал ее тяжелый взгляд, полный презрения. Она меня презирала. Мне казалось, что мы снова в школе, и по-прежнему ненавидим друг друга. Но мы больше не были в школе. И на этот раз мне было плевать на то, что она там себе придумала. — Кто-нибудь знает, что ты сам это выбрал? Или тебя считают погибшим? — Я думал, что ты знаешь. — Я не читаю некрологи. Я повидала достаточно смертей. — Меня объявили мертвым, — я пожал плечами. Удивительно, что она не знала. — Мы виделись с тобой три года назад. Ты тогда уже был оборотнем. И ты спокойно расхаживал по улицам Лондона. — Я помню тот день, — вздохнул я. Я тогда только стал оборотнем. Было ужасно тяжело. Мой мир полностью изменился. Я зависел от своих эмоций. Я пришел в то кафе, чтобы выпить. Мне тогда было плевать, что меня узнают. Плевать, что для остального мира я мертв. Тогда я встретил ее. Почувствовал ее взгляд. В моем навсегда изменившемся мире, после всех пережитых ужасов, она казалась мне такой родной. Частью моего навсегда потерянного прошлого. Я просто не мог не подойти к ней, — я помню, во что ты была одета. Светлое платье. Мне удалось поразить ее этим. Она даже открыла от удивления рот. — Ты подошел ко мне, не заботясь о том, что я могла тебя сдать? — Но ведь не сдала. Ты тогда, можно сказать, разговаривала с призраком. — Я не знала, что ты «мертв». Конечно, она не знала. Удивительно, как она могла пропустить такую новость, видимо она вообще ничего вокруг не замечала. Если бы она знала, ее реакция на мое появление была совершенно другой. — Я и сейчас с ним разговариваю, с призраком, — тут она была права. Человеком я уже не был. Наверное, тогда я все-таки умер. А здесь сейчас кто-то другой вместо меня. Странно, только что я почти молился, чтобы она разговаривала со мной, а теперь я не хочу слышать ничего от нее. — Ты был в Шотландии? — Да. Был. — И что, никто не узнал тебя? — Думаешь, там особо с нами церемонились? — спросил я ее, голос свой я не узнал. — Я… А как там было? — Грейнджер, — устало проговорил я. Не знаю, что это было, просьба или может быть мольба, но она поняла намек. Дальше мы шли уже молча. Не знаю, сколько мы шли, наверное, около часа, но вскоре деревья перед нами стали редеть. И я уже видел его — серый дом, он был чуть меньше одинокого дома Грейнджер. Но выглядел он менее приветливо. Забора, конечно же, тоже не было. Вокруг один только лес. Но дом Грейнджер выглядел живым, хоть и жила она там одна, а этот — мой дом — казался совершенно заброшенным, хотя в нем жила вся моя стая. Он мрачной тенью выглядывал из-за деревьев. — Не самое веселое место, — по ее взгляду я понял, примерно так она себе его и представляла. Но на самом деле она была не права. По вечерам, когда во всех окнах горел свет, а из кухни доносился смех, все было совсем не так. — Ты сказал, что я не проеду сюда на машине, — она указала на подъездную дорогу. — Я даже примерно не представляю, где на шоссе поворот сюда, мы бы попросту заблудились. Она недовольно посмотрела на меня, но никак это не прокомментировала. Чем ближе мы подходили, тем медленнее шла Грейнджер. Мне казалось, что сейчас она развернется и кинется обратно в лес. Мы подошли к крыльцу, но она вдруг замерла и резко выдохнула. Она смотрела на стоящий у стены велосипед и мячик. — Малфой, только не говори мне, что среди вас… — Майкл. Его укусили три года назад, когда ему было двенадцать. — Боже мой… Среди вас есть пятнадцатилетний оборотень? Она смотрела на меня с таким ужасом, что мне даже показалось, что она вот-вот упадет в обморок. Да, это было ужасно, но уже слишком поздно, чтобы о чем-то сожалеть. Была ведь еще Сара. — Это ведь не ты его… — Нет! — резко оборвал ее я. Да за кого она меня принимает? Она что думает, что я кидаюсь на людей, как какой-то там безмозглый зверь? — Я вижу велосипед и мяч, — продолжала она, — но зачем… — Майкл маггл. Был, по крайней мере. — Что? — думаю, она все-таки потеряет сознание. Она, что этого не знала? Чем они вообще занимались тогда у себя в лабораториях? — Ты что, хочешь сказать, что магглы тоже могут стать оборотнями? Ты серьезно? — Могут. Майкл и Джон, который к тебе приходил — в прошлом магглы. — Но как такое вообще может быть, это ведь черная магия! — Что значит «как»? Их укусили, в нашей слюне — яд оборотня. И вообще, почему ты спрашиваешь это у меня? Поди, спроси это у Волан-де-Морта! — я начал выходить из себя. Она испугалась, что я прямо у нее на глазах превращусь в волка. Ага, не дождешься. — Идем в дом? — осторожно предложила она, сжимая палочку, которая неизвестно как оказалась у нее в руках. — Идем, — я подошел к крыльцу. — Готова? — А что, я могу быть к этому готова? — огрызнулась она. Я открыл дверь — ее мы никогда не закрывали, это было бы слишком глупо, ведь любой из нас мог в любой момент прийти сюда. Внутри дом не был столь мрачным. Везде стояла старая, но вполне сносная мебель, и стены были выполнены в светлых тонах. Дом встретил нас тишиной. Отлично, пока я ходил за Грейнджер, Джон и Доктор стали волками. — Драко Малфой, живущий среди магглов, надо же, — проговорила Грейнджер, заметив в гостиной телевизор. Я никогда его не смотрел, считая его абсолютно бесполезным. Но Рик, Питер и Майкл часто проводили вечера за ним. — Это, наверное, очень сложно для тебя. Это ведь даже не ненавистные тебе грязнокровки, это магглы — они ведь даже не люди, которые не достойны ходить по земле, — продолжала свою тираду Грейнджер. Я смутно узнавал в ее словах что-то похожее на то, что я твердил на каждом углу в школе. Она знала меня прошлого да, но не настоящего. Мне пришлось изменить свое мнение о магглах, особенно когда я узнал, что Джон — один из них. Они, как и я, не были больше людьми. Но на самом деле, мы ничем не отличались от волшебников. Сначала это было тяжело. Перешагнуть через самого себя, через своего отца, но у меня просто не было выбора, если я хотел выжить. А потом они все, независимо от того, какой крови они были, стали мне семьей. Мы — против всего мира. — И как же ты справляешься с этим, а? Наверное, это так ужасно! Бедный Малфой! Какая ирония судьбы, — продолжала она издеваться. — Заканчивай с этим уже, — закатил глаза я. Она ожидала, что я разозлюсь, что я начну кричать и оскорблять ее, но мне было плевать на ее слова, потому что я знал, что это неправда. Это было ужасно для прежнего Драко Малфоя, а он умер три года назад. Я прошел к подвалу и заглянул туда. Я уже знал, что здесь никого нет, но все-равно надеялся, что Доктор просто притих в своей лаборатории, куда не пускал никого, кроме Адама. Грейнджер проследовала за мной, и теперь стояла за моей спиной. — Там лаборатория? — заинтересовалась она. — Да, — я захлопнул дверь прямо перед ее носом. — Идем на кухню. Кухня у нас была большой, поэтому мы все и собирались здесь. Хотя, я не помню такого, чтобы все мы — все двенадцать человек — собирались хоть раз все вместе. Кто-то всегда был волком. — Вас много? — спросила она, кивнул в сторону длинного ряда стульев. — Двенадцать, — ответил я. — Не мало, — заметила она. — Кто ваш вожак? Мне показалось, что она ждет, что я отвечу, что вожак — я. — Адам Роут. — Он был мракоборцем когда-то. — Когда-то, — повторил за ней я. — Я видела его несколько раз, перед тем как… Не знала, что он образует свою стаю. — Образовал ее не он, а Ричард, но он умер. Его убили в Шотландии. Она замолчала. Она получила слишком много информации от меня, которую ей нужно было переварить. — Тут никого нет, — зачем-то сказала она. — Нам придется подождать, — ответил я, поставив чайник. Она стояла посреди комнаты и о чем-то напряженно думала. Сегодняшний день был для нее настоящим потрясением. Она оказалась на другой стороне. Как когда-то произошло со мной. И в этот момент я услышал приближающиеся легкие шаги у задней двери. У нас было где-то около тридцати секунд. Я, не задумываясь, приподнял Грейнджер и усадил ее на стол. Наша история будет более реальной, если первой нас увидит именно Катарина. Я принялся целовать Грейнджер, она пребывала в полном шоке, не понимая, что происходит. Я прикусил ее нижнюю губу, напоминая, для чего она здесь. Она приоткрыла губы и позволила целовать ее.***
Я стояла на кухне в этом странном доме и чувствовала, что мой мир рушится. Я совершенно не понимала, что происходит. По всему выходило — оборотни все еще были людьми. Они жили в обычном доме, уж не знаю, на что я рассчитывала. Наверное, я думала, что войдя сюда, обнаружу залитый кровью пол и изуродованные человеческие тела — вот какими мне представлялись оборотни, убивающие людей. Но все было совсем не так. Малфой мало что сказал мне. Но того, что сказал, было достаточно, чтобы мой мир пошатнулся. Словно я была слепа. Оборотни все еще представлялись мне крайне опасными, но я больше не видела в них жестоких убийц. Я думала о велосипеде пятнадцатилетнего мальчика-оборотня, о бывшем мракоборце Адаме Роуте, о бородатом Джоне, который раньше был магглом. И о Малфое. О чистокровном волшебнике, в прошлом кричащим о своем статусе крови. А сейчас он жил среди магглов. Волшебники и магглы были вместе. Потому что стали оборотнями. Я думала о том, что Малфой стал оборотнем, чтобы спастись. О том, что он изменился. А потом он вдруг резко схватил меня и посадил на стол. Он притянул меня к себе и поцеловал. Я удивленно распахнула глаза, и была намерена оттолкнуть его, но в этот момент он прикусил мою губу. И я поняла. Это моя роль — я должна позволять ему целовать себя, потому что я была влюблена в него. Что бы он сейчас не делал, это было нужно. Я приоткрыла рот, позволяя его языку проникнуть туда. О, как он целовался! Просто восхитительно! Он целовал меня так, словно я была его воздухом, словно он не мог без меня. Я понимала, что это все не по-настоящему. Но мое сердце стучало так, как стучать не должно. А мои руки были там, где быть не должны. Я не знаю, как они оказались под его футболкой, но они уже гладили его тело. Я закрыла глаза, растворяясь в этих ощущениях. Он оторвался от моих губ и стал целовать мою шею, заставляя меня запрокинуть голову. Кто-то кашлянул. Я распахнула глаза. Девушка стояла в дверях, какое-то время, видимо, наблюдая за нами. Я ее не заметила. Но заметил Малфой, скорее всего он услышал ее шаги — вот зачем это представление. — Привет, — Малфой чуть развернулся, но не отодвинулся от меня. Девушка лишь хмыкнула. На ней было лишь легкое платье цвета слоновой кости. У нее были длинные черные волосы, которые видимо, не расчесывались уже несколько дней. Я опустила глаза на ее босые ноги. Ей бы подошло слово «дикарка». Но в ней было что-то такое, что напоминало мне Малфоя. Не оборотня, а именно Малфоя. — Так это и есть та девушка, в которую ты влюблен? — ее голос звенел. Она злится? Но почему? — Да, — Малфой сделал шаг от меня. — Это Катарина Вайлд, — представил он ее мне. О, я знала ее имя. Она была чистокровной. Ее отец работал в министерстве магии, он был приближенным Забини. Она пропала около четырех лет назад, прямо перед своей свадьбой. — Катарина. Ударение на «и», — зачем-то добавила она, словно я была умалишенной. Я чувствовала, что не нравлюсь ей. Она уже даже почти ненавидела меня. С чего бы это? — А это — Гермиона Грейнджер. Ее глаза округлились — она тоже меня узнала. — Грейнджер? Подружка Гарри Поттера? Ты что, сошел с ума? — она вдруг закричала. Она выходила из себя, и я знала, как это заканчивается у оборотней. — Катарина, успокойся сейчас же, — приказал ей Малфой. Таким голосом он никогда не говорил со мной. Он действительно приказывал ей. — Как я могу успокоиться? Ты притащил сюда подружку Поттера! Малфой, ты ненормальный! Знаешь, как это закончится? За всеми нами приедут мракоборцы. Ты что, снова хочешь в Шотландию, да? — Прекрати кричать, Катарина. Она никогда нас сдаст. И тут я кое-что поняла. Спасая свою шкуру и заставляя меня во всем этом участвовать, Малфой подвергал опасности не только меня, но и свою стаю. Какой человек на такое способен? — Ты в этом уверен? — Я не скажу. Если бы хотела, давно бы это сделала, — вставила я. Она даже и не смотрела на меня, гневно сверкая глазами. Но, можно сказать, с собой она все-таки справилась. — Ты спишь с подружкой Гарри Поттера. А нам что прикажешь теперь делать? «Спишь с подружкой Гарри Поттера» — звучало ужасно. А вот я о чем думала, когда соглашалась на это? Я сошла с ума? Во-первых, на что я рассчитывала? «Спишь с подружкой Гарри Поттера» — это именно так и выглядело, не зависимо от того, что было на самом деле. Я вдруг представила Гарри, когда он узнает, во что я ввязалась. Он либо убьет меня, либо просто уйдет и никогда больше не заговорит со мной. — Ничего не делать. Джон и Рик знают кто она. — И что? А Адам знает? — С Адамом я разберусь сам. — Зачем ты вообще притащил ее сюда? — спросила Катарина. Да, мне бы тоже хотелось услышать ответ на этот вопрос. — Она со мной, а это значит, что она — часть нашей семьи. — Ты спятил, да? Лишился последних мозгов? — У Адама есть Пэнси. Что? Пэнси? Уж не Паркинсон ли? Мерлин святой, что происходит! — И ты решил, что тебе позволено таскать сюда своих подружек? А вот и оно! На самом деле, все было не так плохо. Ревность. Она всего лишь ревновала его, вот почему она так разозлилась. Дело было не в том, кто я. А с кем я. Он не ответил. Она вдруг зарычала и бросилась к выходу. Я знала, что через пару минут она будет уже волком. Когда дверь за ней громко хлопнула, я вздрогнула. — Малфой, мы с тобой сделали ошибку. Она ведь права. — Знаю. Я не рассчитывала на такой ответ. Он вообще сегодня весь день удивлял меня. Итак, что нам делать теперь? — Уже поздно, — вздохнул он, садясь на стул, — я не могу ничего изменить. Мне действительно нужно было просто сбежать. — Они бы нашли тебя. — Знаю. — Они твоя семья, неужели они бы причинили тебе вред? — я ничего уже не понимала. Все становилось слишком сложно. — Они моя семья, да. Но каждый из них хочет стать человеком. Кроме, разве что Катарины. — Расскажи мне о ней. — Она из чистокровной семьи. Ее отец никогда не вступал в ряды Пожирателей, но все-таки разделял идеи Волан-де-Морта. Но, то, что у него не было метки, спасло его. После войны он влез в самый центр министерства. Катарину он был намерен выдать замуж за сына какого-то высокопоставленного чиновника. Чистокровные браки так и заключаются — жениха выбирает отец. Катарина этого не хотела, но отец обещал отречься от нее. Я не знаю, как она вышла на Рика, но он согласился ее укусить. И она стала одной из нас, зато избавилась от своего отца. Это было ужасно. По своей воле стать волком — ужасно. Других слов я подобрать просто не могла. — Она без ума от тебя, — заметила я. — Ты мог попросить ее. Точнее, даже просить было необязательно. Ты мог притвориться, что влюблен в нее. Он рассмеялся, словно я сказала что-то по-настоящему смешное. — Катарина единственная из нас, кому нравится эта жизнь. Она бы ни за что не стала мне помогать, если бы узнала, а она бы узнала, поверь мне, я хорошо знаю ее. Она бы никогда не помогла мне. Она бы все выложила Доктору или Адаму. Причин не верить ему у меня не было. Тем более, я только что сама видела ее. — Кстати об Адаме. Пэнси? Он вновь рассмеялся. — Да, именно та Пэнси, о которой ты сейчас подумала. Пэнси Паркинсон. Она была обручена с Адамом еще до его превращения. Ее отец сидит в Прайме, и ей больше не нужно было бояться. Она стала жить так, как хочет. Адам — полукровка. Но Пэнси это устраивало. Когда его укусили, она переехала с ним сюда. Недалеко — их с Адамом дом. Пэнси сейчас, скорее всего там. Но здесь она тоже часто бывает. Я не верила своим ушам. Это никак не вязалось со слизеринкой, кричащей в ту ночь: «Да он же здесь! Поттер здесь! Хватайте его». Пэнси Паркинсон, которая без труда отдала бы Гарри Поттера в руки Волан-де-Морта, любила оборотня и жила с ним посреди леса? В это верилось с большим трудом. — Это просто невероятно. — Мы все изменились, Грейнджер. В этот момент хлопнула дверь, Малфой улыбнулся. — Привет, Майкл! — прокричал он в коридор. Спустя пару секунд в кухню вышел пятнадцатилетний мальчик со светлыми волосами и зелеными как у Гарри глазами. — Драко, не видел тебя сто лет, — улыбнулся он, и его взгляд уткнулся в меня, все еще сидящую на столе. Он приветливо мне улыбнулся. И мне стало его жаль. Он был таким молодым, но ему пришлось так рано повзрослеть. Он жил в мире, где не было места магии, но кто-то грубо втолкнул его в другой, совершенно ему незнакомый мир. — Так это она и есть? — спросил он. — Да. Это Гермиона Грейнджер. — Я Майкл. — Приятно познакомиться, Майкл. — Драко, что ты сидишь? Почему даже не напоил свою девушку чаем? — Майкл покачал головой и принялся рыться в шкафах, доставая оттуда три кружки. Он вел себя так, словно не было ничего странного в том, что я находилась в их доме. Майкл сразу расположил меня к себе. Он был таким простым, таким веселым, таким наивным, таким настоящим — я просто не смогла устоять перед ним. Он так сильно понравился мне, что я уже и думать забыла, что он оборотень. Он без умолку говорил, пока мы пили чай. Нам с Малфоем оставалось только смеяться над его шутками. Иногда Малфой касался моей руки или склонялся ко мне, чтобы поцеловать в щеку. Со стороны эти мелочи казались настолько естественными, что Майкл все время улыбался, заметив что-нибудь подобное. — Нам уже пора, — сказал Малфой, поднимаясь и протягивая мне руку. — Вы уже уходите? — Майкл разочарованно вздохнул. — Да, скоро начнет темнеть, а нам идти через лес, — ответил Малфой, потрепав его по голове. То, как Малфой общался с мальчиком, поражало меня еще больше, чем сам Майкл. — Я вас провожу, — сказал он, с готовностью поднимаясь на ноги. — Не надо, Майк, не стоит ходить в лес лишний раз, — Малфой стал серьезным. — Но мне скучно здесь одному. Кто знает, может быть, сегодня вообще никто не перевоплотится, — он тяжело вздохнул. И я в очередной раз подумала, что оборотнем быть тяжелее, чем я предполагала. — Майк, — Малфой положил руку ему на плечо. — Ты же знаешь… — Да знаю я, знаю, — Майкл повернулся ко мне. — Гермиона, а можно я иногда буду приходить к тебе? Мне здесь одному совсем заняться нечем. А Драко теперь постоянно будет с тобой. Звучало так, словно я отбирала у него Малфоя. Да забирал бы его себе — мне он не нужен. Разве я могла ему отказать? Он так сильно напоминал мне Гарри. Своими глазами. Своей нелегкой судьбой. — Конечно. А ты сможешь найти меня? — Я знаю, что ты живешь в том большом доме посреди леса. Я знал его прежних хозяев. — Тогда конечно. Приходи в любое время, — я улыбнулась ему, и он улыбнулся мне в ответ. Мы с Майклом попрощались, и я вышла на улицу, позволяя им поговорить наедине. — Ты понравилась Майклу, — сообщил мне Малфой. — Он тоже понравился мне. — Майкл нравится всем. Обратно мы шли молча. Малфой давал мне время обо всем подумать. А подумать было о чем. Майкл. Удивительный мальчик, до боли напоминающий Гарри. Катарина. Девушка, явно влюбленная в Малфоя, и явно часто пребывающая не в себе. Малфой. Человек, которого я знала еще со школы. Он общался с Майклом так, словно тот был его любимым младшим братом. Такого Малфоя я не знала. Наш с Малфоем ненастоящий поцелуй, и мои вполне реальные ощущения. Итак, что делать дальше? После Катарины с ее словами мне захотелось все бросить. Но теперь был еще Майкл, который нравился мне. Этот день был длинным и переполненным информацией, к которой я была не готова.