***
— Вы уверены, что все нормально? — обеспокоенно спрашивает Лиднер, уже третий раз за день. — Все прекрасно, — холодно отвечает Ниа, — Вам незачем интересоваться моим состоянием, оно от этого никак не изменится, лучше продолжайте работать. А я сейчас подойду, — альбинос встал и направился в ванную, чувствуя, как взгляд команды устремился на него. Ривер запер дверь в ванной и облокотился об раковину, уже по-привычному закашлял, сплевывая кровь и желтые лепестки. Бледно-желтый нарцисс, как иронично. Как же этот цветок был похож на того человека, из-за которого все и началось. Такой самоуверенный, немного отстранённый и благородный. Как и сам немец. Ниа давно понял, что это за болезнь и почему он заболел ею, Нейт понимал, что на «счастливый финал» даже не стоит расчитывать. Поэтому он уже начинал собирать все факты, чтобы после его смерти передать детективам, а может, и Мелло. Но ведь был выход, лишь нужно было избавиться от цветов хирургическим вмешательством. Ниа даже не думал об этом, он не хотел терять то человеческое в нем, он не хотел перестать испытывать чувства, не хотел становиться «бездушной машиной». В сердце словно пронзили тысячи иголок. Он не хотел перестать любить. И все же, влюбится в своего соперника, это так… иронично. Влюбиться и умереть от неразделенной любви к человеку, который ненавидит тебя, и который так желал твоей смерти. Что же, твоё желание исполнится, ты выиграешь в этом соревновании, Михаэль Кель. Ниа снова схватился за сердце, выкашливая уже не лепестки, а целые бутоны, бутоны бледно-желтых нарциссов с кровью. Спасибо Мелло, что у них хотя бы нет шипов. Ниа был уверен, что протянет не больше недели.***
— Ниа! — Энтони позвал Ривера, увидев Лиднер с Мелло, — что делать? — Впусти их, — произнёс Ниа, и воспользовавшись минутным смятением, кашлянул, и в его руках оказался бутон, уже без крови, ханахаки решила пожалеть его. В комнату вошли, и Нейт почувствовал, как сердце бешено застучало, рядом запахло шоколадом. Вот человек, которого он любил, из-за которого он скоро умрет. На него направили пистолеты, он сделал также в ответ. — Господа, — спокойно произнёс Ниа, — спрячьте оружия. Не стоит устраивать бессмысленные кровопролития. — Он опасен, Мелло убил наших товарищей! — Пожалуйста, не заставляйте меня повторять, — как-то отстранённо произнёс Ривер, — наша цель — как можно скорее поймать киру, если вы убьете Мелло, это нас никак не приблизит к цели. — Значит… Ниа слегка вздрогнул, услышал настолько незнакомый голос, но чувствовал, что давно уже слышал его, Мелло действительно повзрослел. — …значит пока что все идёт по твоему плану, Ниа? — последнее слово Мелло произнёс довольно презрительно. Снова захотелось кашлять. — Да, ты же наверно слышал от Лиднер про второго L? Благодаря твоим выходкам мне удалось сильно приблизиться… Воздух замер. Альбинос почувствовал, как в его спину направили оружие. — Ниа! — крикнул Мелло, — Я не инструмент для решения твоих головоломок! Ниа подумал, что будет смешно, если немец сейчас его застрелит. Умереть от рук любимого, как же романтично. — Мелло, — его голос слегка дрожал, — если хочешь застрелить меня, то стреляй. Ниа почувствовал спиной этот ненавистный взгляд голубых глаз, он не слышал, что сказала Лиднер. Цветы снова захотели вырваться наружу. — Прочь от меня, — произнёс Мелло, — Ниа, я пришёл только чтобы забрать свою фотографию. — Знаю, — Ниа аккуратно достал фотографию из кармана, — эта фотография единственная, других просто не существует, я позаботился об этом и уничтожил все твои фотографии. Даже те, что были в доме Вамми, — N в последний раз посмотрел на маленького Мелло, и кинул тому фото, Мелло ловко поймал его, — я не могу дать тебе стопроцентную гарантию, но тебя будет сложно убить с помощью тетради. Мелло перевернул фотографию, и увидел там два слова, написанных аккуратным и таким узнаваемым почерком: «Дорогой Мелло». Мелло не мог понять мотивы белобрысого. И он выглядит странным, почему-то держится за сердце, а в руках у него…нарцисс, бледно-желтый. Он не мог знать, что это любимый цветок немца. — Ты ничего не хочешь нам рассказать? — Ниа наконец-то решил повернуться и взглянуть в голубые глаза соперника, и еле сдержался, чтобы не вскрикнуть, огромный ожог, занимающий треть лица. Сердце бешено заколотилось, когда пронзительные глаза посмотрели на него. — Да, — тихо произнёс Мелло, — я бы хотел сообщить тебе очень важную информацию, наедине. — Хорошо, господа, выйдите, пожалуйста. — Но… Мелло убил… — Выйдите, пожалуйста. Вздохнув, члены СПК вышли, оставив двух давних соперников в комнате. Мелло начал рассказывать про все, что знал о тетради смерти и богах смерти. Ниа внимательно слушал его, чувствуя, что его сердце скоро разорвётся от напряжения. — И все же, — тихо спросил N, — почему ты не рассказал это всей группе расследования? — Они бы мне не поверили, — ответил Мелло, поглядывая на руку с бутоном, — Ниа, я бы хотел тебя спросить. — Спрашивай. — Это не касается дела киры, — немец подошёл ближе к снова отвернувшемуся Риверу, — я бы хотел знать, что с тобой творится, и почему у тебя в руках мой любимый цветок? Ниа впервые в жизни не знал, что ответить. Он ведь не будет говорить правду? «Мелло, я болею ханахаки, потому что люблю тебя и скоро умру». Смешно звучит. — Мы же оба знаем, что тебе эта информация никак не понадобится в дальнейшем. — Откуда. у тебя. этот. цветок. — Я его нашёл, — Ниа ещё никогда не врал таким наглым образом. Оба парня замолчали. В воздухе зависло напряжение. Ниа чувствовал, как голубые глаза просверливают его спину. Молчание длилось минута, две, три… — Значит, я могу идти? Ниа кивнул. Его единственный шанс на спасение уходит. Нейт решил встать и повернулся, чтобы проводить на ходу достающего шоколад Мелло. Тот уже дошёл до двери. Вдруг Ниа почувствовал резкую боль в сердце, и, не выдержав, рухнул на пол. — Ниа! — испуганно крикнул Мелло. Шоколад выпал из его рук, а перчатки соскользнули с кистей. Немец подбежал к N и взял его за руку. — Мелло… — тихо произнёс Ниа, и приподнявшись, почувствовал, что его внутренности решили устроить вечеринку. Он закашлял, а кровь с бутонами и лепестками стали вырываться наружу, вскоре весь пол вокруг него покрылся лужами крови, — Мелло, я хотел сказать… Немец испуганно смотрел на соперника, но язык онемел, поэтому он лишь крепко держал маленькую руку в своих руках. — …пристрели меня, пожалуйста, — N больше не мог держаться и упал на колени своего соперника…любимого? Он уже запутался. — …мне все равно недолго осталось, я не протяну дольше двух дней, — он снова закашлял, а остатки крови вылетели и упали на его белоснежную одежду. — Нейт, — Мелло впервые назвал его по имени, — Боже мой… — Вся необходимая информация на флэшке, тебе передадут ее после моей смерти, не бойся, с тобой ничего не сделают, я написал все в завещании. Ниа схватился за сердце, уже почти не дыша, Мелло, чуть ли не плача, смотрел на человека, которого он ненавидел долгие годы, сейчас он лежит на его коленях, такой маленький, вокруг него лужи крови, а одежда запачкана кровью. Руки действовали сами. Мелло быстро расстегнул рубашку, и положил руку на область в районе сердца, чувствуя сквозь кожу, как тот бешено бьется. Ниа уже не понимал, что происходит, и оставшаяся кровь ударила ему в голову, когда он почувствовал холодные пальцы немца у себя на груди, а вторую руку на своей щеке. Голубые глаза были наполнены слезами. — Боже… Ниа…это ведь… — Ханахаки, — почти шепотом сказал Ривер. — Но…кто? Кого мог полюбить ты? Я всю свою жизнь думал, что ты бездушная машина, лишенная эмоций. «БЕЗДУШНАЯ МАШИНА» «ЛИШЕННАЯ ЭМОЦИЙ» Ниа снова закашлял, на этот раз уже кусочки мяса, с кровью и мелкими стебельками, вырывались наружу. — Я не хочу говорить, — Ниа уже почти не дышал, — не хочу, чтобы кто-то чувствовал свою вину. — Скажи, прошу! Нейт, боже…я его прикончу, убью этого человека! — Убьешь сам себя? — усмехнулся Ниа, и только через секунду понял, что натворил. «Ну хоть умру быстрее, сейчас он скажет, что ненавидит меня, и я умру от остановки сердца». Зрачки Мелло расширились так, что радужку уже не было видно. — Как…себя? Ты же не хочешь сказать, что… Боже… Мелло осторожно погладил Ниа по голове, когда тот вновь закашлял. — Я ведь знаю, что ты меня ненавидишь, — сказал Ниа, — скажи пожалуйста это, и, надеюсь, что ты сможешь раскрыть дело киры, я уверен, что Ягами Лайт — кира, осталось лишь доказать… — новый приступ кашля охватил его, — ты сможешь распутать это дело. Слёзы Мелло беззвучно падали на лицо Нейта. — Мы сможем. — Чт… Мелло коснулся губами губ альбиноса, таких бесцветных, как и сам N, он был похож на призрака. Ниа ошарашено открыл глаза, поняв, что происходит, и ответил на поцелуй. Поцелуй получился странным, вкус крови и шоколада смешались, и получился какой-то сладкий металлический вкус. Спустя минуту немец отстранился, тяжело дыша. — Нейт, я ведь тебе не говорил, что я люблю тебя? Взрыв. Ниа почувствовал, что цветы, росшие в его сердце, исчезли, что кровь, которая была на полу, вернулась обратно в организм. Что сердце уже бьется не от боли, а от того, что любовь была… взаимна. Ниа больше не мог думать ни о чем, и зарывшись в кожанку Мелло, заплакал. Заплакал, как ребёнок, а Мелло лишь крепче обнял своего бывшего соперника. В его объятиях он казался ещё беззащитнее, но Мелло знал, что N смелый человек, что таких нужно было ещё поискать. Мелло встал, все ещё не отпуская альбиноса, и направился к тому месту, где он бросил перчатки и шоколад. Он поднял любимую сладость, и, отломив кусочек, спросил Ниа: — Будешь?