Я съел полтора колеса Боялся, что сердце взорвётся
Вода. Кап-кап-кап. Сука, да что ж так бесит! Гриммджоу морщится, дёргает рукой и слышит звон бутылок на полу. Подымается резко. Садится на кровати рывком. Голова взрывается болью. Он кашляет, сплёвывает сгусток из лёгких прямо так, на грязный пол. В комнате полутьма. На часах второй час ночи. Встаёт пошатываясь и подлокотник дивана служит опорой. На столе пустые банки, цветные фантики веселящих таблеток. Он ухмыляется криво. Съедает сразу полторы.Но, я сделал свой выбор сам Я орал во дворах-колодцах
На улице влажно, прохладно. Он вдыхает сырость, улыбается. По мозгам вдарило хорошо. Гриммджоу весело, приятно. Непозволительная роскошь бездумности толкает его дальше, во тьму переулка, к блядскому бару, где они с Ичиго встретились впервые. С-с-сука! Трясущимися руками достаёт пачку, выбивает сигарету. Закуривает. Не обращает внимание на раздирающую грудину пустоту. Мозг забит дофаминовым взрывом. Я помню, как всё начиналось. Твои невинные влажные губы. Мой хищный взгляд. На фоне играет поп-панк. Ты в охуительных скинни. Рыжие торчащие волосы. Карие глаза завлекают и эмоций слишком много, чтобы держать их в узде. Я тяну тебя в сторону туалетов, но получаю отказ.О том, что мне нужны санитары Или, хотя бы, пол литра водки
Джаггерджак хмурится. В магазине ебаная очередь и он орёт на продавщицу, кажется, даже разбивает что-то — не помнит. Оплачивает всё. Забирает алкоголь и медленно плетётся вдоль улицы. Гортань обжигает и мысли путаются, обрывками застывают в больной голове. Режут без ножа. Ты улыбаешься красиво и я не знаю, как не трахнул тебя сразу же там, на месте. Не знаю, как удержался. Не знаю, как не закинул на эту барную стойку, как не выеб практически насухую. Слюни уёбков вокруг были бы неплохой заменой смазке, не думаешь? Тёплые руки прижимают ближе, губы целуют пылко. Шепот на ухо: «Ко мне?». Твои щёки горят. Кивок.А потом, в переполненном душном баре Девочка в красных колготках сказала
В баре отвратительно. Духота, сигаретный смог. Алкашкой несёт настолько, что для опьянения не обязательно нажираться — можно просто подышать. Какая-то мадама рядом трётся и Гриммджоу смотрит на неё мельком — короткие шорты, ладная фигурка. Красная сетка на стройных ногах. Он хмыкает довольно. На разок сойдёт. Самое оно. Затаскиваю тебя в машину. Я вижу, как ты теряешься на мгновение, а после обрушиваешься сверху. Рановато записал тебя в девственники, да? Тело в руках изгибается соблазнительно. Таксист смотрит на нас через зеркало заднего вида. Я сжимаю твою вертлявую жопу, усаживаю к себе на колени. Грубо глажу зад, притискиваю к себе ближе и толкаюсь бёдрами навстречу. Мой член трётся о твой через ткань. Ты целуешь грубо, глубоко. Тонко стонешь в поцелуй. Да!«Мы вроде знакомы» Я трахнул её в туалете
Девчонка улыбается сладко, пьяно. «Привет! Я видела тебя на рейве! Помнишь Клео?». Что за хуйню несёт эта идиотка? Какая, к чертям, Клео? Какой рейв? Он триста лет не был на концерте. Он уже год не ходит практически никуда. Уже год как расхерачил собственными руками идеальный мир. Заткнись, заткнисьзаткнисьзаткнись. Она сжимает рукой предплечье и Джаггерджак плюёт на все. Мы едва переступаем порог. Ты толкаешь меня на пуф и опускаешься между ног, мокро лижешь в живот. Зубами расстёгиваешь ширинку. Я спешу стянуть ремень. Мои пальцы дрожат от едва сдерживаемого возбуждения, получается откровенно хуёво. Кусаешь за ладонь и своим невозможным ртом делаешь то, что я не могу сделать руками. Карие глаза блестят. Не могу, с-с-сука! Наклоняюсь, целую тебя и чувствую кровь во рту. Рычу в поцелуй. Я точно знаю, что в следующее мгновение запихну свой член тебе по самые гланды.Потом, решил двигаться к дому Выйдя из бара я встретил
Секс не помогает. Стало только противнее. Гриммджоу чувствует, как его попускает. Нейроны больше не взрываются искрами удовольствия. Пустота в груди разевает пасть. Он быстро обмывает член под раковиной и отпихивает от себя шлюшку. Стремительно вываливается из проклятой клоаки и едва ли не бьёт открытой дверью кому-то по лбу. Ты стонешь подо мной, жарко подаёшься на измазанные в лубриканте пальцы. Прижимаешь свои острые колени ближе к груди руками. Бьёшь пяткой в плечо и смеёшься. Подначиваешь. Я ухмыляюсь в ответ: сейчас эта жадная дырка получит сполна! Ты дрочишь предо мной, стонешь, бесстыдно оттягиваешь в сторону ягодицу. Член входит внутрь легко. Смотрю в твои глаза и пропадаю.Пацанов в синих футболках Назвал их всех мудаками
— Хули ты тут встал, мудак?! — Гриммджоу рычит, толкает мужика в грудь рукой. Алкоголь не позволяет трезво оценить обстановку. Он слишком поздно замечает, что этот кадр здесь не один, а с друзьями. На плечо опускается ладонь. Джаггерджак уходит в сторону, коротко бьёт по печени и получает удар в ухо. Твоё тело такое горячее, родное. Взгляд чистый, несмотря на выпитое. От искренности в глубине зрачков меня коротит. Царапины на спине щиплет от катящегося по коже пота. Ты вцепляешься в загривок сильнее, горячо выдыхаешь в губы моё имя. Крепче сжимаешь ногами и я не в состоянии удержаться. Срываюсь, двигаю бёдрами беспорядочно, смотрю на твой открытый рот. Контур губ размазан от поцелуев и недавнего минета. Ты весь мой. Это слишком.Они меня били не долго Зато били ногами
— Ты кого тут мудаком назвал, педик?! — Его тащат в переулок. Удары сыпятся со всех сторон и Джаггерджак просто не в состоянии защититься ото всех. Он даже не может дать сдачи. Как по-идиотски: полез на четверых в одного. Огрёб сполна. Сплёвывает кровь на асфальт, лежит ничком и закрывает руками голову. Помогает хуёво. Ты такой красивый после секса. Куришь эстетично, хмуришься по обыкновению. Я ещё не знаю, откуда у тебя эта привычка. Совсем не знаю тебя. Не имею не малейшего понятия почему ты оказался в той обрыгаловке один, почему подсел ко мне. Я совсем не представляю, что будет дальше. Ты греешь меня. Не хочу думать, что будет потом.Доктор в приёмном покое Зашивал мне губу и щёку нас
Густая кровь течёт по щеке. Гриммджоу достаёт смартфон. Чудом не сломанными пальцами тычет в сколотый экран, вызывает такси. В приёмном покое тишина. Очень мало тех, кто бухает с понедельника на вторник. Врач не задаёт лишних вопросов, когда Джаггерджак бросает: «Упал с лестницы». Он знает, что ему не верят. Знает, что на это белому халату поебать. Его шьют наживую — не впервой. Ты предлагаешь съехаться спустя время. Я не вижу смысла отказывать. Лучистые глаза ласкают и счастье пронизывает меня насквозь, изгоняет мерзкую постылость из костей. Я улыбаюсь тебе и крепко обнимаю. Мы вместе выбираем квартиру: ту самую, в которой я останусь один на один сам с собой. Ту самую, в которой я растопчу тебя.Было тогда хотя бы двое Я не чувствовал себя одиноким
Он почти не морщится, когда игла протыкает кожу. Чувствует, как нить скользит в тканях и рваные края прижимаются друг к другу. Шрам точно останется. Поебать. Гриммджоу и так слишком заметный с этими голубыми волосами. Как хочется, чтобы его видел только один единственный человек. Тот самый, что никогда на него не взглянет. Я покупаю в нашу квартиру посуду. Думаю: для того, чтобы из неё есть. На деле: для того, чтобы спустя пол года разбить её в приступе ревности. Осколки летят, ранят твою икру. Кровь ползёт вниз по светлой коже. В глазах сталь. Я напуган тем, что сделал. Опускаюсь перед тобой на колени прям так, на острые куски керамики. Чувствую, как они впиваются в колени, целую твои руки.Веселье, музыка, танцы Карнавал, праздник, салют
Круговерть событий увлекает Гриммджоу. Снова таблетки. На этот раз — антидепрессанты. На этот раз ему сшивают не щёку — вены. Едва успели спасти. Едва успели откачать. Он почти видит лицо Ичиго перед собой, тянется к нему в предсмертном бреду, пачкает окровавленными пальцами любимые скулы. Ты собираешь вещи и даже не смотришь на меня. Не вздрагиваешь от разбившейся о стену кружки. Я пьян. В твоих глазах тоска, боль, слёзы. Я сам разрушил всё своей идиотской ревностью. Этот мудак — Исида, да? Всегда путался в твоих друзьях — слишком близко к тебе подходит. Отирается рядом, трогает тебя много. Больше, чем ему дозволено. Это выводит из себя! Дверь оглушительно громко хлопает. Я остался один.Но, это всё просто сублимация Я всё ещё тебя люблю
Сквозь сон Гриммджоу слышит тихий разговор двух людей и хочет сразу же рвануться с места. Один голос он узнает всегда. — Ичиго, — он хрипит. Поднять веки — практически непосильная задача. Смазанный силуэт мгновенно оказывается рядом, опирается о кровать. На лицо падают горячие капли. Джаггерджак не верит, он не может даже допустить мысли о том, что это действительно Ичиго. Он же мёртв, правда? Это сон. Он может сказать всё, что захочет. — Я люблю тебя, — сил на большее не хватает. Он не может больше сделать ничего. Ему чудится ответ. — Я тебя тоже.