***
Первое время было очень неловко ходить в университет, ведь на своем курсе он был самым старшим и от этого чувствовал себя как-то по-другому. Не особенным, а так, будто парень — кошка, которую поместили в приют для волков. Эти молодые, полные духа соперничества и чувства собственного величия, подростки либо сторонились его, либо проявляли негативное отношение к парню из-за того, что он был единственным среди них, у кого не было даже элементарного понятия о теории музыки и прочем. А такое категоричное отношение к нему среди одногруппников и одногруппниц было вызвано тем, что он не закончил никакое музыкальное учреждение и это делало его хуже в глазах остальных. Чем они вообще думают — хрен поймёшь. Да и сам Тэхен не особо стремился подружиться с настолько отталкивающими людьми. Своего первого друга в стенах университета и, вообще, в жизни он нашёл случайно. Просто однажды он проходил мимо кабинетов, когда из открытой двери одной послышалась знакомая мелодия. Это был «Зимний путь» Шуберта — его любимая опера и то, с чем парень прошёл прослушивание. Поэтому он не смог удержаться и начал петь, зайдя в кабинет, с нужного места, даже не посмотрев на человека, который играл на пианино. Парень за пианино был сильно удивлён глубоким голосом певца, но играл не переставая, чтобы дослушать до конца. А когда оба закончили, вдруг посмотрели друг другу в глаза и будто бы словили какую-то связь. — Это было прекрасно, — первым тишину нарушил Юнги. — Я, конечно, сначала пребывал в лёгком шоке, но спел ты просто восхитительно. — Спасибо, — по виду парень был слегка старше него самого, из-за чего Тэхен решил покланиться и представиться своему сонбэ, которого мог напугать, начав петь: всё-таки он воспитанный. — Я Ким Тэхен, первый курс Академического пения. — Да не надо так кланяться, — губы парня украшала полуулыбка, а глаза будто бы говорили «всё в порядке, чувак». — Мин Юнги, третий курс. Фортепианный факультет. Парни ещё немного поговорили и Юнги предложил обменяться номерами на всякий случай. Сам парень был на два года старше Тэхена, но так же, как и он, поступил сюда, закончив сначала бакалавриат по другой специальности. И их возраст в какой-то степени сблизил парней, что их обычное знакомство с простыми «привет-пока» перетекло в настоящую дружбу.***
По всему университету говорили, что на следующей неделе пройдёт концерт второгодок и третьегодок, где позже ректор сам выберет людей, которые пойдут на фестиваль искусств страны. И на этот же концерт Юнги звал Тэхена каждый день, аргументируя это тем, что сам отказался, но посмотреть на других хочется, а дальше Тэхен уже не слушал. Вообще, он согласился, но сейчас парень уже не знал что делать, ибо начались какие-то проблемы с квартирой, которую снимал. Ему сказали освободить её в течение двух недель, и первая уже пошла, а Тэхен ещё не нашел новое место, куда мог бы переехать. У него был вариант попросить место в общежитии, но парень не знал есть ли там ещё места. В деканате ему сказали, что место есть, но переезжать туда Тэхену не хотелось. В комнате, которую ему дали, уже жил человек, который будет его соседом. И этим соседом оказался сам Чон Чонгук. После всего, что Тэхен слышал об этом парне, ему даже хотелось переехать в другую страну, но теперь ему придётся жить с ним в одной комнате, если не успеет найти квартиру до субботы следующей недели. К слову, концерт должен пройти в среду, значит со среды до субботы оставалось два дня на поиски. — Юнги, да, конечно я пойду. Просто мне надо будет ещё искать новую квартиру, — Тэхен говорил по телефону с другом, который в очередной раз хотел уточнить, пойдет ли он или нет, — Нет, я не могу жить с родителями, они в другой стране сейчас. Да ходил я в деканат! — парень бросил джинсы, которые разглядывал добрую минуту на кровать и пошёл дальше искать вещи, чтобы надеть на концерт. — Не хочу я жить с этим соседом. Кто он? Он просто чудовище. Да кто-кто, не догадался сам? Это, мать его, Чонгук. Юнги, услышав самое популярное в их университете имя, сбросил трубку, чтобы позвонить по видеозвонку. — Говоришь, с Чонгуком жить будешь? — Нет, я лучше в парке буду спать, чем с ним в одной комнате. — Соглашусь. Но знаешь, ты ведь будешь первым в его жизни соседом. Чонгук же с первого курса живёт один, вроде бы, и к нему никогда никого не подселяли. — Да кто вообще захочет с ним жить? Такой же отбитый, как он, наверное. Я даже как-то слышал, что он сейчас наркотой торгует. — Кажется, не только. Видел его тату? Говорят, он состоит в мафии, наверняка и людей убивает. — Ты этим лучше не делаешь. Я не хочу жить с этим убийцей. Вот недавно девчонка с курса плакала из-за того, что этот Чонгук использовал её и кинул. Меняет девушек как перчатки и разбивает им сердце. Он слишком черствый, я такого человека выдержать не смогу. — Но, согласись, что он всё-таки красив и круто поёт. Что? Только не говори мне, что ни разу не слышал как он поёт. — Тогда не скажу. Да кому он сдался? Все его боятся, все сторонятся, пусть всё так и останется. Я лучше найду другую квартиру. — Слушай, вот, — Юнги притащил свой ноутбук и включил какое-то видео, чтобы Тэхен послушал как поёт Чонгук, пока сам Тэхен все разобранные вещи аккуратно складывал в чемодан.Nothing But Thieves — Broken machine
Голос у парня был высокий и совсем не похожий на голоса других рок исполнителей. А песня сама звучала красиво, будто бы передавая чувства человека, которыл пел. Потому что слова её говорили именно о чувствах, а точнее — о самочувствии человека. Тэхена песня поразила, ведь от Чонгука — бабника, наркомана, жестокого человека, хулигана и по совместительству лидера группы ILLUSION — такого он не ждал, а наоборот, ждал что-то вроде «Я сделаю твою телку своей шлюхой», если не хуже. — Ну как, нравится? — спросил Юнги, смотря на тэхеновы открытый рот и округлившиеся глаза. — Знаешь, я ждал что-то в сто раз хуже. Но готов сказать, что это было неплохо. Оставшееся время Тэхен показывал другу вещи, которые подобрал для концерта и потихоньку собирал свои вещи, чтобы в скором времени переехать.***
— Сегодня ты увидишь своего соседа, — Юнги кричал в трубку с другого конца своей комнаты, переодеваясь. — Тэхен, ты квартиру ещё не нашел? — Нет ещё, нигде нет. Все квартиры уже заняты студентами. Кажется, мне и в правду придется жить с ним, — настроение парня было ужасное. Жить с таким отбитым, как Чонгук не хотелось. По сути, всё, что он слышал — слухи. Но слухи же не доходят так далеко, а значит там есть правда и она не совсем хорошая. Об этом Чонгуке даже преподаватели говорят, но сделать ничего не могут, так как это его группа постоянно выигрывает конкурсы от имени университета и защищает его (университета) честь на фестивалях. — Я даже не знаю, смогу ли засыпать в его присутствии: будет страшно, что убьёт меня во сне. — Да ладно, ты лучше познакомься с ним, а потом посмотрим. Сейчас ни о чем не думай, собирайся быстрее и выходи, потому что я должен ещё за кофе забегать. Увидимся в зале. Тэхен уже был полностью готов. Волосы успел уложить, пока говорил с другом и был полностью одет: он надел черную кофту, черные рваные джинсы и сверху решил накинуть черную кожанку. Надел всё черное из-за того, что на таких концертах до этого еще ни разу не был и не знал в чем пойти. Да и хорошо выглядеть тоже хотелось. Парень подумал, что его «хипстреский» стиль будет слишком выделяться среди остальных. Хотя, то, что он выбрал не хипстреским тоже не назовёшь. Тэхен вытащил сигареты, пока шёл в сторону университета, решив покурить. Пропахнуть сигаретным дымом не хотелось, но за последние дни тэхеновы нервы потрепались слишком сильно. Поиски квартир продолжались, хотя ни одну он ещё не нашел, да и переезжать в комнату к Чонгуку было последним из всего, чего ему хотелось. В концертном зале было очень шумно от количества присутствующих студентов; их было настолько много, что Тэхен не смог найти Юнги. Но вдруг на его плечо легла чья-то рука, поворачивая его к себе. Это был Юнги, который отдал другу стаканчик с кофе. — Решил взять и тебе. Что, волнуешься? — Да нет, с чего бы мне волноваться? — Ну, может из-за того парня, который будет открывать концерт сегодня? — Юнги указал рукой на сцену, на которой группа Чонгука готовилась к выступлению. Каждый занимался своим инструментом. А Чонгук... Чонгук был идеален. Его внешность была прекрасна, а бесчисленные тату, скрывающиеся под рукавами футболки, и его стиль одежды делали его ещё прекрасней. Он был просто бэд бой мечты. Словно рок-звезда мирового масштаба, на которую хотелось молиться. И Тэхен до сих пор не понимал, как в таком человеке уживались его ужасные черты характера. Когда группа представилась и начала играть, ладони Тэхена чуть вспотели от нетерпеливости. А когда парень начал петь, тэхеново сердце забилось в миллион раз быстрее и чуть не вжалось в позвоночник от такой скорости.Nothing But Thieves — Take This Lonely Heart
Это снова была песня наполненная чувствами. Чувствами одинокого человека, который прошёл через полную боли, уничтожающую тебя, всепоглащающую любовь. «Слишком много людей сгорело от любви. Прочертили линию на песке и пообещали себе, что больше такого не повторится. У всех нас есть послание, которым мы можем поделиться, любовь, которую мы можем дать, и как бы мы ни боролись с этим, мы не можем игнорировать его. Мы должны освободить наше эго, разорвать цепи, сдерживающие нас, взять его за подбородок и продолжать делиться этой любовью с миром. В конце концов мы найдем ту любовь, которую ищем.» — это были первые мысли, пришедшие в голову Тэхена, когда он слушал прекрасную песню, которую исполнял Чонгук, крепко зажмурив глаза и двигая руками на гитаре молниеносно быстро. Тот выглядел так, будто ещё немного и будет плакать прямо на сцене. Или, может быть, Тэхену просто показалось.Nothing But Thieves — Number 13
Следующая их песня была именно тем, чем Тэхен изначально представлял все их песни. Пошлая, грязная, полная сложной и граничащей с жестокостью любовью. Ладно, не только любовь. В этой песне явно больше страсти и животного желания, нежели любви. Отношения с токсичной женщиной... или мужчиной? Ничего не понятно, но также одновременно многое понятно. Говорить о таком виде любви, основанной на боли, токсичности и абьюзе на публику очень смелый поступок, хотя может выйти и боком для самой группы. Не желая слушать её дальше, Тэхен решил уйти с концерта и прогуляться, поэтому предупредил друга и пошёл быстрыми шагами к выходу. В контрасте с первыми двумя песнями, одну из которых Юнги поставил ему по видеозвонку, вторая звучала совсем по-другому. Рядом первыми наполненными хрупкими чувствами песнями эта даже была более правдоподобной, и больше шла Чонгуку, нежели рассказы о своей растерзанной душе. Голос певца засел в голове Тэхена: слишком красивый, слишком запоминающийся, слишком эмоциональный, просто слишком. Вообще, в голове засел не только голос, но Тэхен не хочет признавать это. Ему ведь нравятся девушки и только девушки, и значит, что наличие каких-то парней в его мыслях — неправильно. Думать об этом не очень-то хорошем парне совсем не хотелось, но выкинуть эти мысли из головы никак не получалось. Перебивать их хоть как-то помогали сигареты. Сам Тэхен, на самом деле, прям ангелом не был, но рядом с описанием Чонгука чувствовал себя именно таким: невинный парень, которого никогда даже за руку не держали. Хотя, в реальности некоторые описания певца подходили и к нему — парень-то взрослый, сексом точно занимался и партнеры на одну ночь тоже были, курит и выпивает, но кто этим не грешен? Наверное вопрос тут больше о том, кто из них злоупотреблял запрещёнными вещами. Тэхен гулял медленным шагом, утопая в своих мыслях и дошел так до своего — уже почти не — дома. Квартира встретила рядами дорожных чемоданов и коробок; есть и умываться не хотелось, поэтому парень сразу лёг спать в том, в чем был. Лёг спать, говоря себе, что квартиры поищет потом.***
Это его «потом» продлилось аж до конца недели, из-за чего Тэхену пришлось переезжать в комнату к Чонгуку. Хочется — не хочется, но выбора уже нет, придётся смириться с этим. Если честно, Тэхену пока что не хотелось идти в новую комнату, поэтому он просто оставил свои вещи у комменданта и пошёл коротать время сначала в кабинете с пианино, на котором учился играть, а потом в кафе с Юнги. — Думаю, главное — не надо ругаться с ним. Если придерживаться этого правила, шансы на выживание возрастают в три раза, — Юнги сегодня аналитик и стратег. Он сидит и уже минут двадцать придумывает правила, которые надо придерживаться для выживания в одной коробке из стен с Чонгуком. — Да я вообще постараюсь поменьше попадаться ему в глаза, чтобы вероятность общения его со мной снизилась до хотя бы десяти процентов. Да что ты так на меня смотришь? Юнги улыбается уголками губ и тянется к нему правой рукой, чтобы убирая что-то с его лица сказать: — У тебя крошка на лице.***
Тэхен стоит перед комнатой «312», где ему предстоит жить и всё ещё не может ни зайти, ни постучать в дверь. Ему просто страшно до усрачки: вдруг этот зверь просто возьмет и выгонит парня? Или ещё хуже — затеет драку и изобьёт Тэхена до смерти. Варианты развития событий были самые ужасные, вот и парню не хотелось пробовать их на себе. Но всё-таки он постучал в дверь, и открыли ему её с улыбкой. Страшно. Чонгук не был в полностью черной кожаной одежде, как говорили. Наоборот, на парне были желтая футболка и серые домашние штаны, а носки вообще с халком. Волосы собраны в хвост, а на лице улыбка. Страшно. Так ещё непонятнее что он из себя представляет. — Привет, это ты мой новый сосед? Оно разговаривает... Тэхену стало не по себе от такого контраста с Чонгуком, которого он знает по слухам и рассказам. Если сравнивать, то перед ним стоял ангел: весь из себя светлый и добрый, но так ли это? — Эммм... да. Можно зайти? А то вещей многовато у меня, — как с ним разговаривать он не знал, но знал точно то, что ругаться с этим парнем не стоит от слова совсем. — Да-да, конечно. Заходи. Комната оказалась чистой, убранной и светлой. Но кровать там была только одна; одна большая кровать, на которой могут спокойно трое поместиться, и это пугало. — Я тут убрался, пока ждал тебя. Вот эту половину шкафа можешь занимать, и на столе можешь свои вещи разложить, но кроваться придётся делить со мной. Со мной просто никто ещё не жил, поэтому мне разрешили принести свою кровать... — договорить ему не дал Тэхен. Он был удивлен и напуган тем фактом, что опасный и грубый Чонгук так много болтал и, почему-то, был вежлив с ним. — Почему ты такой? — прямо сейчас быть вежливым не хотелось. Хотелось только узнать в какую игру парень напротив играет, ведь он же совсем не такой, каким себя показывает. У Чонгука от вопроса и так большие глаза стали просто огромными, и в их уголках собрались слёзы, а губы чуть приоткрылись. Весь его вид, эта его реакция на вопрос была похожа на страх. Парень уже чуть ли не плакал, ну что за актёр? — Ты всё знаешь? Тебе всё рассказали? — ну, конечно же он знает обо всех сплетнях о себе, и о том, что Тэхену известно, да же? Но реация реально была странной. Чонгук сам был полностью странным. — Ты не хочешь жить с геем? А вот это интересно: то есть, из всех слухов он решил выцепить только это, или просто прикалывается над ним? — Не притворяйся, — Тэхен уже закипает, его злит то, как себя ведёт парень напротив. Но тот неожиданно начинает плакать. — Пожалуйста, только не говори никому. Я всё сделаю, просто не рассказывай никому о том, что я гей. Люди же не поймут. — Да что ты вообще несешь? Какой ещё гей? Ты хоть знаешь что о тебе говорит весь универ? Чонгук начал вытирать лицо, услышав его вопросы и помотал головой, говоря этим «Нет». Что ж, значит слухи врут? Или парень так хорошо притворяется? — Много чего говорят о тебе. Если говорить вкратце, то ты — насильник, абьюзер, наркоман, алкоголик, бабник и наркоторговец, — услышав это, Чонгук вдруг упал на колени и закрыл лицо руками. — Так это правда? — Нет! Кто такое говорил вообще? Я же ни с кем и не общаюсь, — тон тэхенового голоса пугал парня очень сильно, ему просто хотелось спрятаться где-то и проплакать всю оставшуюся жизнь. Но сейчас он сидел перед ним на коленях и не мог поверить в то, что о нем говорят все. — Ну, знаешь, все студенты и преподаватели называют тебя чудовищем. — Я не знал об этом, — Чонгук пытается успокоиться и узнать у нового соседа всё, что о нём говорят в университете. — Ничего не знал, пока ты не рассказал и не... — Что не? Не испортил тебе жизнь только что? — а вот Тэхену успокоиться никак не удаётся, так как он до сих пор не понимает своего соседа. — Пока ты не открыл мне глаза. Я вообще не такой, как обо мне говорят; даже накричать на человека не смогу. Ты только не убегай, оставайся, хорошо? Я обещаю даже не попадаться тебе на глаза, если ты захочешь, — как ни странно, то, о чем в начале думал Тэхен, предложил именно Чонгук. Но заставлять ограничивать свою жизнь из-за лживых слухов не хотелось: всё-таки им плюс-минус пару лет вместе жить придётся. После этой непонятной то ли ссоры, то ли ситуации по типу «выяснение кто есть кто», Тэхен поговорил с Чонгуком уже поспокойнее и успокоил парня тем, что о его ориентации будет молчать. А второй показал ему комнату и помог разложить вещи.***
— Ну что, как там вам живётся? Пошла вторая неделя совместного проживания Тэхена и Чонгука, и все было очень спокойно. Парни жили так, будто прожили вместе в одном доме всю жизнь: готовили по очереди, сделали первую совместную уборку на выходных, и Чонгук даже предложил удивлённому Тэхену научить его играть на пианино. Точнее, в комнате стоял синтезатор Чонгука и Тэхен спросил «можно ли ему практиковаться на нем иногда», а сам хозяин инструмента предложил побыть его репетитором. Иногда Тэхен боялся, что парень может оказаться таким, как его описывали, но Чонгук не давал даже маленького повода сомневаться в нём, и это радовало, ведь сосед ему достался самый лучший. — Знаешь, он оказался не таким, как его описывали. Он грёбанный божий одуванчик! Просто ангел. Я понять не могу кто и зачем пустил такие слухи о нем. Точнее, знаю кто, но зачем? — Ого, постой. Так кто это автор всех слухов? — вот Юнги всегда оживляется только тогда, когда слышит слово «слухи». Такое чувство, будто драма чужой жизни для него интереснее не только своей жизни, но и всех радостей жизни. — Он сказал, что у него была девушка в начале первого курса, и когда дело дошло до постели, он сказал ей, что не хочет. Но сразу поговорил с ней и попросил не говорить никому. А теперь угадай, что она сделала. — То есть... чтобы... — глаза Юнги становятся почти что линиями от того, что он щурит их, потому что думает. Ему реально не понятна причина, почему эта девушка пустила такие слухи. Хотела сделать себя жертвой? — Вместо того, чтобы понять парня и пойти дальше, она решила испортить ему репутацию и сделала себя жертвой? — Молодец, Ватсон. Всё правильно, но не полностью. Думаю, она немного перестаралась. За последние дни я узнал кое-что: в начале слухи были не такими, и это люди просто начали добавлять своё в эту кашу. Эта девушка в начале пыталась сделать из него крутого мачо-мена, а себя той, кто с ним переспал, но потом куда и как ушли слухи не знает никто. — Пиздец, сила женского воображения не имеет границы... Вообще, за эти полторы недели, которые Тэхен провёл в компании одного очень странного паренька, ему сама жизнь начала казаться нереальной. Но это было не всё: Чонгук не хотел уходить из головы Тэхена. Каждый момент, который они проводили вместе, заседал в голове и прокручивался перед глазами по миллион раз, и Тэхен совсем не понимал что делать. Вот Чонгук улыбается, вот он поёт, вот играет в игры, вот он пишет текст для песни, вот играет на инструментах, а вот готовит еду — всё это в его голове, и эта каша мешает ему сосредотачиваться на учёбе, спать и быть тем, кем он был всю свою жизнь — натуралом. Ему просто не хотелось понимать, когда парни начали привлекать. Он же всю жизнь только по девочкам был, а парни — друзья, разве нет?***
Чонгук сегодня сидел за написанием текста для новых песен, когда Тэхен вспомнил ту песню, которая заставила его покинуть концертный зал. — Чонгук, помнишь ту вторую песню с концерта? — Ты про Number 13? — Я как-то не запомнил название, но вроде как она была про абьюзивные отношения с девушкой... — Тэхен задумался над тем, как бы описать песню, чтобы тот понял. Но Чонгук понял сразу: — Это Number 13. А что с ней? — Кто её написал? Я имею в виду текст песни. Просто первые две, что я слышал были свосем другие, а эта просто полная противоположность этим двум. — А, этот текст написал наш барабанщик. Сказал, что прочитал какую-то книгу и вдохновился. Всё. Теперь Тэхен спокоен — все его опасения были разрушены, можно не бояться того, что его сосед был в таких отношениях и написал о них. А с какой стати он вообще волнуется об этом? Кажется, Тэхену придется что-то делать с собой, чтобы такие мысли не посещали его голову так часто.***
Приближался конец семестра, Тэхен успел сдать все экзамены, а Чонгуку оставалось дописать песню, над которой он работает последний месяц. На каникулах оба не собирались ездить домой: родители Тэхена всё ещё не вернулись в Корею, а Чонгук причину не сказал. Поэтому они решили выпить вместе, когда Чонгук закончит песню и покажется преподавателю. Песню Чонгук сдал, даже получил А с минусом, поэтому они решили отправздновать всё вечером. Купить пиво и мокголи, приготовить что-нибудь вкусное и просто поболтать — это был весь список их планов. Тэхен сбегал в круглосуточный магазин, пока Чонгук варил рамен с токпокки. Их вкусно поесть буквально означало «что-то быстрое и острое», вот и сейчас парень старался положить больше острой приправы в еду, чтобы острота поглотила их желудки. А Тэхен решил подготовить напитки и снэки, которые принёс: ничего сложного, просто положить чипсы в тарелку, но создал из этого большую проблему. — Чонгук-а, а почему мы не можем есть их прямо из пакета? Зачем пачкать тарелку из-за снэка? — Так надо. Просто не спрашивай и делай. Когда еда была готова, они сели есть и их поболтать испарилось куда-то. Парни набивали рты и запивали всё алкоголем так, будто не ели год. — Ты чего так много приправы положил? Я не мог раскрыть рта, пока не привык к онемевшему языку. А вот и настоящая причина их молчания. — Фа фав птвсь фвыфвывнть, — кажется, это означает «я сам пытаюсь привыкнуть». Чонгук запил острую еду и посмотрел на Тэхена. Чонгуковы щеки покраснели от остроты, а губы немного припухли — весь вид его говорил «съешь меня» или просто под алкоголем Тэхен совсем перестал контролировать свою голову. — Я не думал, что будет так остро. Пойду молоко принесу. С молоком всё пошло легче, кисломолочный продукт притуплял некоторое чувство остроты. Пока парни болтали и ели, успели выпить весь алкоголь, и, кажется, большую часть выпил Чонгук. Потому что дать объяснение тому, что потом произошло невозможно. А произошло то, что Чонгук поцеловал его. Он буквально за миллисекунду приблизился к нему и поцеловал так, будто целуется в последний раз. А мозг Тэхена, который до этого момента сдерживал себя, будто бы спустил все тормоза, потому что он начал отвечать с таким же напором. Губы Чонгука оказались мягче, чем казались, а волосы чувствовались так правильно в его руках. Руки Чонгука сжимали его лицо, большими пальцами поглаживая щеки. Всё казалось таким нереальным, но эти ощущения говорили ему, что реальнее этого момента ничего нет, ну, кроме его стояка. Вдруг Чонгук отстранился и посмотрел ему в глаза; смотрел так, будто не мог поверить в то, что поцеловал Тэхена. Молча погладил рукой по щеке и поцеловал в угол губ. Поцеловал и ушёл спать. И вот теперь всё казалось нереальным. Этот поцелуй успел отрезвить бедного Тэхена, который не ждал ничего такого в ближайщую вечность, а его мысли о Чонгуке стали еще сильнее и быстрее долбиться в стенки его мозга, говоря парню о том, что ему нравится Чонгук и пора бы принять этот факт. И Тэхену пришлось принять; принять то, что его супернатуральный зад втюрился в парня, в парня, который самый настоящий ангел, когда он сам совсем не тот, кем себя показывает. Тэхен не спал всю ночь. Он просто не мог перестать думать о том, что произошло и был уверен в том, что Чонгук не понял кого он целовал, и что с утра даже не вспомнит о произошедшей ситуации под названием «разорви натуралу сердце и ориентацию на части». После бессонной ночи парень курил на балконе, когда рядом вдруг появился Чонгук. — Давно ты куришь? — Вообще, да. С пятнадцати лет, вроде как. А если считать с паузой в три года, то с восемнадцати. Получается, почти четыре года. — Ты не говорил. Чонгук смотрел на него, чуть сморщив нос от запаха сигарет, и по его виду было понятно, что прошлую ночь он не помнил, а напоминать это Тэхену не хотелось. Не хотелось, но Чонгук спросил сам. — Вчера ничего такого не было? — Такого? Ты о чем? — о, да, мистер беспалевность, расскажи ему тут всё даже не рассказывая. — Мы пили до тех пор, пока ты не вырубился. — А, значит приснилось... — а вот это уже подозрительно. Неужели он воспринял всё как сон? — Что тебе приснилось? — Да ничего. Я приготовлю завтрак, — Чонгук ушёл в дом, оставляя его с ещё большим багажом из мыслей о парне.***
Второй поцелуй случился внезапно. Они оба пришли домой выпившие, когда Чонгук вдруг прижал переодевающегося Тэхена к стене и впился в его губы. На утро Тэхен так же, как и в тот раз, решил не говорить соседу ничего. Сам молчал, не вываливая на Чонгука рассказы о его проколах, пока собственное сердце сжималось в угол рёбер от боли. — Тэхен, думаю, нам надо поговорить, — кажется, помнит, всё-таки. — О чём ты хочешь поговорить? — Ты, что не помнишь ничего? — чонгуковы щёки покраснели то ли от возмущения, то ли от мыслей о произошедшем, пока сам парень старался не смотреть ему в глаза. — Ты про поцелуй? — раз помнит, врать ему в глаза не надо. Лучше уж выяснить причину его поцелуев. — Да... — договорить парню не дали. — Чонгук, я тебе нравлюсь? — он решил спросить прямо, чтобы не было недоразумений. — Ты... я... В общем, да, нравишься. Это радовало. Радовало — сликшом слабое и неправильное слово. Ответ Чонгука стал причиной его скорой смерти от тахикардии, причиной улыбки на тэхеновом лице и горящих глаз. — Но ты же натурал, нет? — Тэхен вспомнил, как говорил ему, что он «только по девчонкам» и пожалел, потому что парень напротив поник после своего же вопроса. — Знаешь, может быть я и натурал, но ты мне нравишься. Нравишься как парень. Я просто решил не заморачиваться и вешать на себя ярлыки. — То есть, я могу предлагать тебе встречаться? Тэхен, ты станешь моим парнем? — С удовольствием. Всё оказалось легче, чем Тэхен навооброжал себе до этого. Он-то думал, что Чонгук перепутал его с кем-то или просто хотел целоваться, а в зоне доступа был только он. Всё сложилось так, как он хотел, как мечтал с недавних пор. — Тэхен, можно поцеловать тебя? — Иди сюда. Тэхен позвал Чонгука сесть к нему на колени, и как только парень оказался на нем, нежно прикоснулся к его губам своими, распробывая на вкус пухлые губы — теперь — своего парня.***
Nothing But Thieves — Impossible
Парни неделю готовились к этому дню. Это был день их первого секса. Из-за того, что один до этого спал только с девушками, а второй, к большому удивлению, ни с кем, парни провели очень много времени в интернете, изучая как правильно готовиться к сексу. А сам процесс подготовки оказался довольно-таки сложным; и на вид, и на практике. — Чонгук, ты точно уверен, что хочешь быть снизу? — Да, а теперь заткнись и постарайся получить удовольствие. Парни были только в футболках и боксерах, и целовались, руками исследуя тело партнера. Это был, в какой-то степени, первый раз для них обоих, поэтому хотелось сделать приятно партнеру. Тэхен сидел, уперевшись на изголовье кровати, пока Чонгук сидел на нём. Он гладил одной рукой чонгукову спину, пока второй гладил очень мягкие ягодицы парня. А сам обладатель мягких ягодиц тихо стонал тому в рот, плавясь под его прикосновениями; собственные руки расположил на спине Тэхена, рисуя пальцами непонятные узоры на его лопатках. Тэхен снял с Чонгука футболку и перешёл от его губ к шее, оставляя там мягкие поцелуи и несильно кусая; Чонгук же начал ёрзать на его коленях, проезжаясь задом по стояку Тэхена. Оба стонали, блуждали руками по телам друг друга и целовались. Тэхен снял с себя футболку и сразу же снял футболку и боксеры с Чонгука, высвобождая его член. Член Чонгука стоял так, что ещё чуть-чуть и точно взорвется. Его заводила простая мысль о том, что этот шикарный Тэхен собирается трахнуть его. Он уложил Чонгука на живот, приподнимая его зад, положив под него подушку, чтобы было удобнее. — Чонгук, я сейчас начну растягивать тебя. Ты точно уверен, что хочешь продолжить? — Чёрт, Тэхен, если сейчас же не приступишь к делу, я сам трахну себя! — Чонгук уже не мог терпеть, хотелось быстрее почувствовать член Тэхена внутри себя. Почувствовать себя наполненным и кричать под ним так, чтобы разорвать голосовые связки. Тэхен растёр по пальцам холодную смазку, после чего прикоснулся мокрыми пальцами ко входу парня: тот вздрогнул от прикосновения и толкнулся навстречу к его руке. Первый палец вошел легко, а со вторым было чуть сложнее, третий был не таким болезненным, как второй палец. Тэхен растягал парня уже тремя пальцами, Чонгук же толкался к ним навстречу и громко стонал, потому что тэхеновы длинные пальцы били по простате, и — уже — заставили кончить. От нахлынувшего удовольствия он сжал пальцы Тэхена, пока кончал. Чонгук лежал расслабленный после оргазма, когда Тэхен поцеловал его в шею и спросил: — Не хочешь почувствовать в себе кое-что больше, чем пальцы? Парень перевернул Чонгука на спину, закидывая его ноги к себе на талию, и потянулся за поцелуем, когда начал входить в него. Поначалу было больно; когда член вошел в него до конца, Чонгук чувствовал болезненную наполненность и пытался привыкнуть, пока Тэхен ждал, дав ему время на это. Спустя пару минут он начал медленно двигаться в нём, срывая с пухлых губ первые стоны. Это было удовольствие смешанное с болью, пока Тэхен не сменил угол и попал по простате. — Ещё! Да, туда! Чонгук начал громко стонать и кричать, пока Тэхен с каждым толчком разгонялся всё больше и больше, попадая по простате. Спустя некоторое время Тэхен уже откровенно долбился в него с огромной скоростью, заставляя Чонгука плакать от удовольствия. В итоге Чонгук кончил даже не прикасаясь к себе, сжимая в себе тэхенов член; Тэхен же не смог вытерпеть такую тесноту и кончил в презерватив. Сняв презерватив, Тэхен вытер расслабленного испачкавшегося парня и лёг рядом, обнимая. — Чонгук? — Ммм? — Ничего не болит? — Нет, я в порядке. Тэхен? — Да? — Тебе понравилось? — Если честно, это был самый лучший секс в моей жизни. — Это был лучший первый секс, — Чонгук всё ещё стеснялся даже произносить слово «секс», даже если сам стонал и кричал менее десяти минут назад, поэтому уткнулся в шею своего парня. — Я люблю тебя, Тэхен. — Я тебя больше.***
Что Тэхену нравится в Чонгуке? Ему в Чонгуке нравилось всё: то, как он смешно морщит нос, как пытается каждое утро уложить непослушные кудрявые волосы, как кусает ручку, пока пишет слова для песни, как напевает попсовые песни, когда готовит, как приходит каждый вечер полежать на коленях Тэхена, чтобы тот ему массаж сделал, как играет на инструментах, как одевается, как разговаривает, как улыбается, как смотрит на него такими большими глазами, и до невозможного влюбленным взглядом. Что нравится Чонгуку в Тэхене? Чонгуку нравится контраст Тэхена «певца оперных песен и любителя классики» с Тэхеном «курильщиком, который оказывается, слушает панк-рок»; этот контраст между софтовым парнем и панком иногда заставляет его хотеть своего парня так, что аж яйца сводит. Но также ему нравится то, как Тэхен долго смотрит на ютьюбе рецепты перед готовкой, как чуть прикусывает язык, пока старательно учится играть на синтезаторе, как рассказывает о любимых книгах с горящими глазами, как постоянно показывает свою любовь, даря множество поцелуев, объятий и подарков.