Август

Тёмная гуща воды становилась светлее к берегу. Сквозь её толщу можно было увидеть мелкие дроблёные ракушки, которые частенько врезались в ступни заходящих в озеро людей. В воздухе чувствовался август и свежая рыба, которые жители этого отчуждённого района вылавливали по утрам. Наверное, встречать рассвет среди небольшого леса, сидя в лодке посреди тихого озера, было подобно медитации. Рыбаки вслушивались в мелодии природы: шума деревьев, свисту ветра, проезжающих где-то далеко машин, и боялись нарушить эту музыку, словно её играл известный музыкант. Иногда, казалось, можно было услышать как роса спешит испариться с травы, чтобы проснувшиеся дети не сбили её ногами. Но сегодня людей в округе не было. Возможно, из-за того, что время уже давно переступило за полдень, или потому что кое-кто позаботился, чтобы единственную лодку, которая болталась недалёко от берега, не беспокоили. Даже птицы разговаривали тише, когда пролетали мимо тех двух рыбаков. Возможно, они чувствовали, что отдых сегодня — их единственное утешение. — Ты точно не забыл надеть наживу на крючок? — спросил парень, явно младше своего приятеля. Сидя на палубе лодки, он окунул руку по локоть в воду и стая напуганных верховок тут же разбежалась при виде неё. Озеро было тёплое, словно к нему не прикасались с самого утра. — Я, по-твоему, совсем глупый? — недовольно пробормотал второй. Но всё же достал свою удочку из воды, и, с нахмуренными бровями, заметил, что наживу он и правда забыл надеть. Теперь понятно, почему за полчаса ему не удалось поймать даже тюльку. Чонгук рассмеялся, проследив за действиями своего хёна. А потом, совсем по-мальчишески, опустил ноги в воду, и начал ими болтать, явно не заботясь об улове. Намджун не обратил на это внимание. Он выдохнул, бросив удочку рядом, и тяжело опустился лбом на плечи сидящего впереди парня. Выходной определенно исцелил его, но от палящего солнца уже начало тошнить. «Чёрт, — ответил на эти мысли старший. — Мне ведь говорили взять панаму». И, словно наказывая себя за рассеянность, он тряхнул головой. Чонгук поставил свою удочку в фиксатор, и упал головой на колени сидящего сзади парня. Тот смотрел на него сверху вниз, закрывая собой солнце, и казался таким мягким. Он был совсем не похож на РМ-а, в которого тот, тогда ещё школьник, влюбился. Но сейчас, наблюдая за большим неловким телом в растянутой майке, Чонгук ощущал себя самым счастливым человеком в мире. — Рыбы должно хватить на ужин. — Ты такой красивый, — по-идиотски улыбаясь, перебил его младший, наблюдая за смущением парня напротив. Поразительно, как можно так реагировать после года отношений. У него определённо талант быть милашкой. По крайней мере, так думал донсен. Намджун покосился вниз, и резко подался лицом к своему парню, чтобы подарить внезапный поцелуй. Но случайно залетел тому лбом прямо в нос. Тот застонал от боли, и начал истерически смеяться, подымаясь на ноги. Нос дико жгло, но Чонгук задыхался от хохота. — Ты. Такой. Момент. Испортил, — переводя дух на каждом слове, он одновременно шлёпал своего возлюбленного по плечу. На веках уже выступили слёзы, не совсем понятно, от боли или смеха. Намджун же растерялся, и поднявшись вслед, взволнованно схватил лицо парня, осматривая травму. Всё было в порядке, нос лишь немного покраснел. Он, едко прокомментировав «очень метко» в своей голове, стал судорожно извиняться, расцеловывая лицо макнэ, словно забирая всю боль. Последний поцелуй аккуратно лёг на травму, и старший отпрянул, чтобы убедиться, действительно ли всё хорошо. Это движение вызвало сопротивление: оскорбленный такой наглостью, Чонгук притянул его за подбородок чтобы отдать заключительный, глубокий поцелуй в губы. Трепетно, и нежно, словно успокаивая своего разрушительного парня, который когда-то разрушил его сердце. — Вы сейчас всю рыбу распугаете! Если что, сами оправдывайтесь перед Юнги, он уже настроил плиту, — закричал из окна небольшого прибрежного дома Хосок. Чонгук улыбнулся в поцелуй, и отстранился, словно смущённый тем, что их поймали. — Мы уже плывём назад! — крикнул он в ответ, подбирая разбросанные удочки, и ведёрко с несколькими карасями. Вода стала темнее: двое нарушили её покой. На улице был август, и пах он свежей рыбой и первой любовью.