Тендо-терапия

      — Ты можешь звонить мне, когда захочешь… Даже если на то нет веской причины, — голос мелко подрагивает, хоть Тендо и старается говорить как обычно, будничным тоном, будто бы все происходящее для него огромная шутка, в которой он не видит ничего серьёзного.       — Хорошо, — низкий голос на том конце провода звучит спокойно.       Сатори закусывает тонкую губу, сжимая ткань домашних штанов холодными пальцами. У Вакатоши ведь все было так хорошо, так почему же он переживает за него сейчас?.. Ушиджима вытолкнул наружу свои проблемы, перевернул свою жизнь и жизнь самого Тендо вверх ногами, а сейчас усиленно делает вид, что все в порядке.       Капитан просто позвонил ему, и с минуту они глупо молчали в трубку, потому что никто не знал как начать разговор. Тендо обуревали волнения насчёт истинной причины звонка Вакатоши, а Ушиджима пытался найти хоть эту самую причину.       Но так и не нашёл.       Сатори никогда не забудет тёплого вечера, когда они сидели на крыше дома, смотрели на огни беспокойного города и Ушиджима впервые за несколько лет их знакомства делился с ним переживаниями. Тендо тогда ещё храбрился и силился вновь сказать что-то забавное, но не мог. Язык будто бы присох к небу, и не осталось никаких слов поддержки.       Да он и не хотел тогда ничего говорить. Тендо никогда бы не смог выразить все то, что накопилось у него на душе за эти несколько лет; ни одно чувство, которое он испытывает к Вакатоши не могло быть описано обычными выражениями. А красиво говорить с капитаном Тендо не мог.       Оставалось только молча болтать вытянутыми длинными ногами, рассматривать широкую спину сидящего рядом Ушиджимы и заталкивать куда подальше желание взять его за руку.       «Так в чем проблема, Вакатоши-кун?.. Сейчас же все хорошо, и тебя никто не считает бесполезным», — спросил тогда Тендо.       Вакатоши не ответил тогда. Быть может, левша и сам жалел, что ничего не ответил, но для Тендо упущенной возможностью было одно лишь предложение, которое он так и не смог сказать.       — Я не считаю тебя бесполезным, — пробормотал Сатори сквозь длинные, обмотанные пальцы, закрывающие его лицо. — Вот же… Надо перезвонить.       Но только проворные пальцы набрали знакомый номер, дыхание тут же участилось. Фотография на аватарке контакта, сделанная ровно год назад, смотрела серьёзно и вдумчиво. Ушиджима словно бы осуждал его даже с фотографии номера.       Тендо нахмурился, отставляя телефон в сторону, и разлегся на кровати, сминая клетчатую рубашку. В голове роились тысяча неприятных мыслей по поводу состояния друга: зачем же Ушиджима позвонил?       Несколько месяцев назад он застал его в раздевалке волейбольной команды дрожащим и тупо смотрящим на свою руку. Ушиджима вздрогнул, не заметив присутствия Тендо, и даже словно бы удивился.       — Всё нормально? — Сатори почувствовал себя не в своей тарелке.       — Да, — Ушиджима не умел лгать, но Тендо уверен, что капитан тогда солгал.       Срочно нужно переключиться — первая мысль Догадливого демона, — иначе он точно не сможет нормально жить оставшееся до вечера время. Но глупый звонок стал его назойливой мыслью, которая упорно не хотела выходить из и без того обеспокоенного разума Тендо. Запустил пальцы в растрепанные волосы, сжал и тут же выпустил — не хотелось самому себе причинять боль.       «Нет, надо перезвонить. Он же позвонил зачем-то…»       — Эм, Вакатоши-кун? — Тендо усилием воли заставил беспокойные нотки покинуть его голос и заговорил вполне беспечно. — Помнишь, мы как-то договаривались встретиться?.. Да, ты можешь сказать, что мы и так часто видимся в общежитие Шираторизавы, но пока гостим у родителей, я подумал… — Сатори говорил быстро, захлебываясь словами и не давая Вакатоши и шанса хоть что-то сказать.       — Разве мы договаривались?       — Ну, да… Ты забыл, наверное.       «Черт, Ушивака, что ж ты идиот-то такой… Десятый из Карасуно и то умнее будет».       Глубокий вздох на том конце провода. Ушиджима хотел сказать что-то ещё, что заставило бы Сатори остаться дома, но капитан понимал — ему сейчас слишком одиноко и мерзко, чтобы быть в тёмном доме одному. Но все же…       — Нет, не сегодня.       Тендо сам не заметил, как подскочил на кровати, уже готовый ехать к Вакатоши.       — Но…       Звонок оборвался. Тендо расстроенно опустил руку с телефоном, тупым взглядом смотря на стену с постерами напротив. Он чувствовал себя обманутым и глупым — найти причину такого беспокойства за друга было не так сложно. Вот только Сатори уже несколько лет настойчиво пытался отгородиться от подобных мыслей; признать это означало для него признать свою зависимость и поражение.       Но все же…       «Я тебя люблю, Вакатоши-кун».       Тендо слишком устал. Ему до боли надоело фальшиво улыбаться рядом с Ушиджимой, зная, что тот переживает и накручивает себя каждый день, делать вид, что он все такой же Догадливый демон, которому до лампочки, что думают люди. Ему действительно все равно на мнение людей. Но только не на мнение капитана.       Ушиджима всегда был честным и прямолинейным. Если Тендо слышал из уст капитана похвалу, то мог быть уверен на сто процентов и больше, что в этих словах нет какого-то подвоха. Но в последнее время, когда Тендо пытался достучаться до Вакатоши, то неизменно натыкался на холодную стену — и в этот раз не потому, что не знал, что сказать. Не было повода.       «Я не смогу просто сидеть здесь… — Тендо открыл глаза, щурясь. — До вечера ещё далеко… Если выйду сейчас, то смогу дойти за полчаса».       Сатори не знал, что им движет. Он просто чувствовал, что должен поступить именно так; чувствовал, что за всеми недомолвками и молчанием Вакатоши стоит его уверенность в том, что ему не помогут; чувствовал, что если не поедет сейчас, то будет жалеть об этом до конца своей жизни.       Сейчас Тендо было глубоко наплевать на то, что ему скажет Ушиджима, если будет дома. Пусть он его выгонит, пусть накричит, пусть полностью сломает своим холодным взглядом — Догадливый демон дал слабину перед блокировщиками Карасуно, Догадливый демон дал слабину в детстве, но сейчас он будет стоять до конца, даже если придётся кричать ему в окно.       Каждый шаг давался с трудом. Казалось, что время тянется безумно медленно, а расстояние не уменьшается ни на метр. Тендо чувствовал, как впервые сердце бьётся настолько сильно, что создаётся ощущение, будто бы оно действительно вырвется из грудной клетки.       Он не боялся негативной реакции Ушиваки, не боялся его эмоций на такой, казалось бы, глупый поступок. Единственное, что пугало Сатори — это возможность потерять капитана навсегда.       — Вакатоши-кун! — Тендо забарабанил в дверь. Ни шагов, ни какого-либо признака жизни — ужасающая, гнетущая тишина, которая давила на уши ещё сильнее, чем сегодняшняя тишина его собственного дома. — Я знаю, что ты дома, — слабое движение — и дверь поддалась, совсем не гостеприимно скрипнув.       Квартира встретила Тендо пустотой. На небольшой кухне было чисто, посуда помыта и расставлена по полочкам; в коридоре обувь была разложена по местам; в комнате Ушиджимы — порядок и тишина.       — Вака… Вакатоши-кун? — собственный голос казался Тендо слишком громким; он словно отскакивал от светлых стен.       Из ванной комнаты раздался еле слышный полувздох-полухрип, а Сатори ощутил, как гулко стучится его сердце. Он чувствовал его стук у себя в горле, пока преодолевал это небольшое расстояние до ванной. Ему не хотелось знать, что он увидит там, ему не хотелось думать о чем-то плохом.       Первое, что увидел Тендо в ванной комнате — это напряжённая спина Ушиджимы, который склонился над ванной и мелко-мелко дрожал. Догадливому демону никогда не приходилось видеть капитана в таком состоянии; это до ужаса напугало его.       — Вакатоши? — Тендо понимал, что резкими движениями не сделает лучше, лишь напугает и оттолкнет от себя ещё больше. Он совсем позабыл про уважительный суффикс, да и Ушиджима, казалось, не обратил на это никакого внимания. Как и на самого Тендо.       Сатори медленно приблизился к нему, стараясь унять неприятную дрожь во всем своём теле. Он знал на собственном опыте — нервный человек нервному человеку ничем не поможет. Вакатоши выказывал полную уверенность во всем, что он делал, всегда был настоящим капитаном для своей команды… но сейчас Тендо казалось, что он сам ведёт в этой ситуации, на него возложена вся ответственность.       — Что произошло?.. Что происходит, Вакатоши? — он говорил спокойно. Длиннопалая рука Сатори скользнула на крепкую шею Ушиджимы — тот дернулся от прикосновения холодных пальцев к горячей коже.       — Я… я просто… — впервые Тендо слышал такой голос такого Ушиджимы. Рваные интонации и дрожь в каждом слове. Это пугало.       — Просто… Что? Вакатоши, расскажи… мне. Пожалуйста.       Ушиджима впервые повернулся к нему лицом, и Сатори почувствовал, как его сердце болезненно сжалось — синяки под глазами, покрасневший кончик носа и дорожки от слез на щеках. «Неужели он действительно плакал?..» — Тендо придвинулся чуть ближе. Ни одна шутка, ни одна колкость не лезли ему в голову.       — Я чувствую себя таким раздавленным… Всё моё детство все взрослые твердили мне, что я самый бесполезный ребёнок на свете… Да так и было, пока я не поступил в Шираторизаву. Ведь именно она сделала из меня того, кем я являюсь сейчас…       — Так и в чем же дело? — Сатори двинулся ещё ближе, продолжая удерживать руку на его шее, медленно продвигаясь к затылку. Его органы скручивались от мысли, что он сидит с Ушиджимой так близко… Очень близко.       — Я… я не хочу это признавать, но я устал. Тендо, я так устал.       Догадливый демон закусил губу, сокращая расстояние между ними ещё больше. Если б он поднял голову и заглянул в лицо Ушиваки, то точно смог бы пересчитать тёмные ресницы — настолько близко они сидели. Тендо молился всем богам, чтобы левша не услышал его тяжёлого дыхания, не увидел широких зрачков и румянца на бледных щеках.       — Я… я понимаю, Вакатоши.       Ушиджима глубоко вздохнул, неосознанно и сам двигаясь к Тендо чуть ближе, чем планировал. А Сатори медленно умирал внутри. И сам не знал от чего: от страха или счастья.       — Но… Я давно хотел сказать тебе: ты не бесполезен. Твой отец верил и до сих пор верит в тебя… Ты не виноват в том, что твои родители развелись…       Вакатоши пристально посмотрел на него.       — Они развелись из-за меня, — голос на мгновение дернулся.       — Нет, нет, нет… Ну и зачем ты так говоришь? — язык Догадливого демона заплетался. Он изо всех сил старался держаться спокойно и нейтрально, но руки чесались просто обнять его.       — Потому что это правда. Они спорили из-за меня; обстановка так накалялась, что мне самому было неуютно. Отец шёл заниматься со мной волейболом после их ссор, но я видел, что после этого у него душа не на месте.       — И поэтому решил всю вину взять на себя?..       — Она и так лежит на… — сдавленно начал Ушиджима, но Тендо не дал ему договорить. Сатори выпучил глаза и обхватил своими большими ладонями лицо Вакатоши. Тот инстинктивно отшатнулся.       — А ну не смей так говорить! Ты… Ты… Ты один из самых лучших игроков в стране, ты наш капитан! И если кто-то не верит в тебя, я готов целый день ходить рядом с этим человеком и орать ему в ухо, что Ушиджима Вакатоши самый лучший человек в мире!       Тендо говорил быстро, захлебываясь словами. Ему хотелось, чтобы капитан прислушался к нему и воспринял наконец серьёзно. Сатори глубоко ценил их дружбу, несмотря ни на что, хоть чаще всего Вакатоши и казался ему очень далёким. Тендо не хотел терять его — он сегодня впервые признал то, что Ушиджима ему действительно нужен. Он его действительно любит.       И, возможно, даже не как друга.       — Успокойся и посмотри на себя, — Тендо сильнее сжал его щеки. — Ты же образец для подражания! И не смей говорить мне, что это не так!       — Но… — Ушиджима ошарашенно смотрел прямо в глаза Сатори, а его нижняя губа чуть дрожала. Тендо очень хотелось сделать что-нибудь, чтобы Вакатоши внял его словам, и не знал, что именно — укусить или поцеловать.       — И ты… Ты…       Тендо глубоко вздохнул и, отпустив Вакатоши, сел на краешек ванны. Ему казалось, что он должен, просто обязан сказать капитану прямо сейчас все, что лежит у него на сердце. И демон был уверен, что Ушиджима готов слушать.       Вакатоши неловко сел рядом с ним. Их пальцы, мирно лежащие на поверхности края ванны, почти соприкасались. И от этого незатейливого жеста Тендо плавился — он намеренно дернул рукой, соприкасаясь с разгоряченной кожей Вакатоши. Момент — и их пальцы неуверенно переплелись, в то время как Тендо громко визжал внутри себя от распиравшего его счастья.       — И да… Вакатоши. Я не считаю тебя бесполезным.       Ушиджима повернулся к нему, на его лице застыло странное выражение, которое Сатори не мог прочесть. «Идеальный момент… Скажи ему! Скажи!»       Сатори облизал пересохшие от волнения губы, чувствуя, как пальцы Ушиджимы ещё сильнее сжимают его собственные. Живот скрутило тугой болью от страха перед неизвестным — даже если он признается, вдруг Ушиджима видит в нем лишь друга?       Глубокий вдох. Сердце продолжает выстукивать бешеный ритм в грудной клетке.       Медленный выдох. Пульс стучит в ушах и висках.       — Я люблю тебя, Вакатоши.       Пальцы сжимают руку Тендо ещё сильнее. Ушиджима хрипло выдыхает и поворачивается лицом к Догадливому демону с желанием что-то сказать. Тендо вновь облизывает губы и подаётся вперёд,  нагло и резко пересекая грань их дружбы, растаптывая её в пыль навсегда.       Сатори сжимает сильное плечо Ушиджимы своими длинными и гибкими пальцами, пока необычайно нежно целует капитана. Вакатоши совсем не по-своему робко заливается румянцем и медленно отвечает на совсем осмелевший поцелуй Тендо. Их пальцы теперь сомкнуты вместе, а тела настолько близко, что у Сатори захватывает дух. Ушиджима отстраняется.       — Я тоже тебя люблю, Сатори.       Тендо от неожиданности дёргается и падает прямиком в сухую и твёрдую ванну, инстинктивно утягивая Вакатоши за собой. Широкая улыбка озаряет лицо демона, когда он, распластавшись во весь рост в ванне, гладит голову Вакатоши, который удобно устроился у него на груди.       Тендо по-детски хихикает. Ему нравится. Ему до одури нравится гладить Ушиджиму по зелёным волосам и вдыхать приятный запах ментола. Ему до одури нравится лежать в ванной вместе с Ушиджимой и чувствовать, как руки капитана оплетают гибкое тело самого Сатори. Ему до одури нравится то, как грудь Ушиваки мерно вздымается, а он чувствует это.       Руки Вакатоши сильные и тёплые, но сам левша выглядит беззащитно в объятиях Догадливого демона. И Тендо это тоже очень нравится.       Он чувствовал невероятное счастье каждой клеточкой своего тела; он хотел ощущать тепло Вакатоши и его спокойное дыхание; он хотел, чтобы этот момент не прекращался никогда.       — Хочешь я спою тебе колыбельную на ночь, а, Вака-кун?       — Мы собираемся спать в ванне?       Сатори вновь хихикает, ласково проводя пальцами по волосам Вакатоши, тормоша и поглаживая их. Ушиджима обнимает его крепче.       — С тобой я готов спать где угодно, Вакатоши.