Сам себе батя

Возможно, только возможно, но идея наказать нерадивого сенсея, используя бабульку Цунаде, было хреновой! Но, когда она только пришла в светлую голову Боруто, то он понял — это оно! Только его незамутненный батиными генами гений мог родить подобное. Какаши поплатится! Сенджу имеет крутой нрав, заводится с четверти оборота — вобьёт Хатаке в землю раньше, чем тот успеет пикнуть. Разбираться не станет. И команда номер семь, не получающая должного внимания, будет отомщена. Правда, горизонт планирования Узумаки не вышел за рамки того, что будет после того, как бабулька расправится с Какаши. Пока ещё не Пятая не должна была придти по его душу! Но обо всём по порядку. Сначала он рассказал свой план Саске-засранцу и тётке Сакуре. Последней идея использовать даму не понравилась, но когда та услышала, что у неё будет шанс увидеть самую крутую куноичи мира… Женская солидарность помахала ручкой. Учиха же совершенно неожиданно признал его идею сносной. А затем и вовсе вверг Боруто в шок, написав текст любовного письма. Вот уж не думал он, что за маской самовлюбленного засранца скрывается любитель поэзии… Хотя одно другому не мешает, да?! Зато тётка Сакура заценила. Узумаки же запечатал письмо и, выложив почти все имеющееся у него рё, отчего и без того скудные финансы завыли голодные романсы; отправил самой надежной и быстрой службой доставки. Он не знал адреса Скитающейся Пятой, но тот и не нужен был… Доставщики брали это на себя. Они покруче некоторых ниндзя были! По прикидкам Боруто — пока они Цунаде отыщут, пока та доберётся до Конохе — Какаши успеет их научить хождению по воде и потолку, следовательно, надобность в нём отпадёт. Вообще обидно было, что батина тушка оказалась такой дурацкой. Силищи много, а проку мало! Да Узумаки едва со злости сам себя не переварил… Такой позор при тётке Сакуре! Радовало, что он оказался не одинок. Противный Учиха тоже никак не мог контролировать ток своей чакры. Однако нет худа без добра, наверное. Потому что в конце они вымотались, но своего добились. Даже чуточку легче Боруто стало видеть пред собой наглую рожу Саске, который от злости только что шаринганом путь не осветил… Что было странно. Он чё не умел тот активировать?! Странно, но это обстоятельство сделала Узумаки страшно довольным и гордым. Сейчас и батька и Учиха, что представлялись богами шиноби, развенчивали весь свой культ личности, представая перед ним ничего не умеющими п*здюками. Да и тётка Сакура не далеко от них ушла. Такая же неумеха плюсом ещё и истеричка. Однако во всём этом был один единственный нюанс. Сейчас на месте своего бати располагался сам Боруто, и это было, ппц, как не круто! Вечно не хватало денег, а жрать хотелось со страшной силой. Лис требовал много энергии, а откуда взять лишние калории?! Ещё и рыжая вредина не хотела становиться ласковым и нежным зверем, показывала зубы и когти, подтрунивая над Узумаки. И как батя его так приручил, что тот даже их с Химой в детстве оберегал?! Ещё не хватало важной такой потребности в уважении. Если дома видели не его, а заслуги его отца — тень от тени Огня, то тут… Очевидно, видели одного лишь монстра, отказываясь заглядывать в человека. Может, потому сколько б Боруто не хорохорился, но… За тётку Сакуру и Саске-гада он бы глотки врагам перегрыз. Те не видели в нём чудовища. Недолюбливали, но чисто за характер, потому что видели личность. Все же остальные… Вашу ж, налево! Так с ребёнком хокаге обращаться нельзя! Вот он тоже сын хокаге, но… Какая всё-таки большая разница — жив ли твой отец, находится ли он в зените или же кормит червей на кладбище. Ну и кроме того… Раньше Боруто про это не задумывался. Клан его матери. Тут он был какой-то… Ну совсем не такой. Но, видимо, шиноби помнили, какими были Хьюга, ещё и поэтому держались от него с Химой на почтительном расстоянии. В этом же поросшем быльём прошлом клан его матери был обособлен ещё сильнее… И кичился явно сильнее своим положением. А дедушка Хиаши казался каким- то колючим и совсем не родным. Сомневался Узумаки, что его только время изменило. Явно что-то ещё примешалось прежде, чем тот разбил оковы «Птицы в клетке» для своих соклановцев. И всё же… были причины почему тетя Ханаби не решалась следовать за сердцем и выбрать уже Конохомару! Может, они крылись именно тут в детстве мамани и её младшей сестры?! Пока Боруто думал обо всём этом, ворочаясь со скулящим от голода животом, дверь слетела с петель. Лис внутри протявкал что-то, вроде: под кровать, щенок! А у него не хватило дурости ему возразить. Только вот вошедшие на столь детскую уловку не купились… И вскоре его вытянула за ноги на свет взбешенная бабулька Цунаде. Та прибыла в Коноху подозрительно быстро, а стоящий за её плечом Какаши был подозрительно целым… Даже фингалом глаз не раскрасила! Ну что за… Дальше Боруто грубо встряхнули за шкирку спросив, бешено вращая глазами: — Признавайся, паршивец, это твой почерк?! — и совершенно внешне не изменившаяся за эти три или больше даже десятка лет Цунаде сунула ему под нос письмо. — Тётенька, клянусь, это не мои кривульки! — жутко порадовавшись, что писал Саске, прокричал Узумаки! — Да, но это твоя идея, так? — дёрнула его за ухо Сенджу, которая, очевидно, была непризнанный мастером запугиваний и пыток. — А разве это преступление писать любовное письмо? — взвыл Боруто. — Мы всего лишь хотели проучить Какаши-сенсея, даттебаса! Он нас нифига не учит, вот мы и решили выписать себе нового учителя. А вы, мы слышали, самая крутая и красивая куноичи своего вре… — вот время точно он зря помянул! Глазки Цунаде сузились, и она от души отвесила ему подзатыльника. — Просто самая-самая восхитительная бабёнка в этом мире! — исправился Узумаки. — Ты в самом деле такой плохой учитель? — метнула на сжавшегося Хатаке гневный взгляд Сенджу. — Это же сын твое… — она запнулась, осознав, что проговорилась. — Я знаю, кто мой де… отец, тётенька! — сделал скорбную мордашку Боруто. — Я совсем-совсем сиротинушка! Меня не кому было учить манерам! И искусству ниндзя, и вообще — кроме Иркуки-сенсея я никому не нужен был! — продолжал он ломать комедию, не замечая, как тело сводит самая настоящая дрожь. Потому что… Он верил в то, что говорил. В самом деле, в этом мире он никому-никому не был нужен. Только как сосуд, клетка, тюрьма для Кьюби. От этого становилось жутко. Как папаня всё это выдерживал?! Узумаки шмыгнул носом. — Т-ч-ш, — Сенджу отпустила его пижаму и вместо этого ласково погладила по головке. — Я поняла, разберусь… — она вновь метнула жалящий взгляд на стушеванного Какаши. — Таких ребят, как вы с Саске — надо обеспечить хорошим доглядом. Наверное, я тут ненадолго задержусь, — со вздохом заключила та. — Помогу вашему сенсею осознать, что хороший ниндзя и хороший сенсей — это не одно и тоже. Преподам, — с нажимом произнесла Цунаде. — Пару уроков… — А у нас Сакура ниндзя-медиком мечтает стать и вообще она ваша фанатка! — в приступе благодушия решил сделать доброе дело Узумаки, на что пока не Пятая лишь поджала губы и спросила, предвкушающе ухмыльнувшись: — А романтик у вас, получается, мальчик Учиха?! — Ага, — радостно покивал Боруто, почувствовав, что Саске-дураске теперь долго от этого неожиданного клейма не отмоется.