Неоднозначно плохие

      — Я хотел провести сегодня лекцию о стихийной защите, — шлёпнул папкой по столу непривычно настроенный Иллар, — но нам следует поговорить о вещах посерьёзнее. Удивлённые парни запереглядывались, но не болтали, сохраняя тишину, Алиса же ощутила непривычный озноб, явно не предвещающий ничего хорошего. И вскоре стало ясно, почему.  — Многих из вас до сих пор беспокоит проклятье, — затронул эту больную тему преподаватель по защите, должный непременно вмешаться и пресечь, но не сделавший этого. — И больше всего страшит то, что никто из нас, учителей, не смог его снять. Арнад бросил внимательный взгляд на Алису, поймав эмпатически волны нервозности, исходящие от неё. Назревало нечто неприятное.  — Вам уже много раз объясняли причины, почему директор не прекратит этот вздор, а беспомощность магистров быстро стала всем известной, не осталось ничего иного, кроме смирения, не так ли? Алиса всё ещё не чувствовала вины и угрызений совести — заслужили, и нечего выставлять их невинными жертвами, но Иллар продолжил, явно не стараясь надавить на неё:  — И кому-то пришла идея, что если не справляется светлая магия, то клин клином вышибают. К сожалению, нигде в библиотеке не нашлось ни строчки об этом проклятье, хоть похожих с лихвой, и уж тем более нигде речи не шло о возможности такого крупного размаха. Какую книгу ни открой, нигде не найдёшь настолько мощного заклятия, уже не говоря о слабых от природы своей проклятиях.  — И тогда кто-то спросил Генри и услышал от него занятные слова: «запретная магия». Алиса передёрнула плечами, но не отвлеклась от его спокойной и размеренной речи. Никто не перебивал ни единым шумом.  — И вновь к счастью, но Генри не сказал больше ничего, кроме того, что обращаться к этим силам нельзя. Не смотря на это, сказанное им стало бомбой замедленного взрыва. Она недоумённо нахмурилась — в академической библиотеке нет ни единой истинно тёмной практики, ничего о чёрном колдовстве, ни слова о скверне, так что же такого случилось, что господин Иллар мешался? Без магии достаточно высокого уровня снять проклятье или обезвредить скверну невозможно, если пригласить самых сильных магистров из светлых башен — ничего не изменится. Не осталось способных бороться со скверной техник, а кроме того, нет ни единого адепта Порядка, не смотря на изобилие энергии последнего. Иными словами, остаётся смириться. И да, беспомощность преподавателей должна их сломить и позволить быстрее успокоиться. Ей казалось, момент яростного отрицания и борьбы уже минул. Давно, стоит уточнить.  — Что же за магия такая, что с ней не может тягаться и дракон? Вернее, почему один дракон её свободно использует, а другому не по силам обратить действие? Да, она уже думала об этой стороне ситуации, о подорванном доверии, испорченной репутации, но всё ещё не видела слишком большой проблемы для себя. Хотя Алиса сомневалась. На самом деле в ней часто сталкивалось желание сделать так, как хочется, не смотря на последствия, и нежелание приводить к этим последствиям. Именно поэтому приходилось сдерживаться. И вот, первое вольное действие привело к таким результатам. Она на самом деле не понимала, почему они не могут смириться и подождать до выпуска — осталось-то совсем ничего, через неделю практика, а там экзамены и всё, свобода. Во всех смыслах. К тому же, отбывшие на свои практики старшие уже полностью освободились от следов скверны, уже, наверное, сами заметили.  — Кто-то вспомнил о чёрных драконах, тьме и их безумие, но тогда не ясно, почему и вампиры поддались воздействию. Стало быть, тьма ни при чём. Говорил Иллар крайне логично, видимо, долго наблюдал за происходящим, в отличие от самой виновницы, посчитавшей, что всё уже закончилось.  — Я на самом деле хочу вам помочь до вашей практики, потому что на ней всех ждёт невиданный ранее Ад, и не хочу, чтобы вы винили во всём только Алису, но совсем не потому, что выделяю её среди вас. Ах, она давно смирилась и приготовилась к волне ненависти, что последует по окончанию учебного года. «Право, всё в порядке», — хотелось ей сказать с милейшей улыбкой, но выступать сейчас бессмысленно.  — Так или иначе, прокляни она вас или нет, испытание никуда бы не делось и не смягчилось, потому что вы того заслужили. Эта практика вас сломает, как тростинку, кого-то, вполне возможно, необратимо. Мы внимательно следили за каждым вашим шагом и словом на протяжении всего года, вам есть, чего стыдиться. Вступление слишком затянулось по её мнению.  — Но до тех пор я хочу разобраться с вопросом о запретно магии. Драконы, как легко догадаться, знают о мире больше, а ещё помнят слишком давние времена, сохранили информацию о времени настолько далёком, что в человеческих хрониках давно стёрлась. Алиса фыркнула — неужели осталось хоть что-то? Да быть не может. Тогда почему эти трусливые ящеры поджали хвосты и спрятались на островах, оставив проблему расти? Оставив всех умирать. Что они такое знают?  — Когда-то маги отличались от нынешних. В наших хрониках есть описания невероятных битв… Вы думаете, последняя магическая война нанесла ущерб миру? Думаете, знаете хоть что-то о силе? Это уже звучало смешно — трусливый дракон, косящий под человека, заливал им о силе. Алису тянуло на смех. Что эта креветка, поджарившаяся на крошечной капле мощности истинного огня, о себе возомнила? Они и Хаос изгнали, они лишились благосклонности элементарных стихий, с одним деградировавшим падшим не справятся, и что-то говорят о силе… Нет, ей нравился Иллар как… человек. И вряд ли для дракона есть большее оскорбление, но он и правда человек. Лишь способный обращаться в дракона и поддаваться инстинктам. Цирк, одним словом. Они не видели ни настоящей магии, ни настоящих драконов, но… Она и показать не могла, пока не встанет на крыло. Если личная сила уже настолько возросла за пару лет с момента пробуждения, а до полного развития ещё больше десяти — мощности, возможно, хватит для серьёзных шагов. Нет, их желание оставить опасные знания позади вместе с войной абсолютно понятны, что и заставляло её больше всего хмуриться — если вокруг царит мир, достаточно ведь и самостоятельно разобраться с опасностью? Не вовлекая посторонних и не ставя никого в известность. Но… Война. Битва. Кровь. Противостояние… Сущность разрушителя не давала ей возможности сдержать потребность разворошить гнездо и привести к разрухе. Не самое приятное осознание, но убежать от себя невозможно. Алиса нахмурилась, пропустив часть его слов, но решила, что ничего интересного не прослушала, судя по повторяющемуся «Когда-то маги…». Иллар рассказывал о вычеркнутых из истории временах, когда страны разрушались с одного чиха.  — Но и тогда запретная магия охватывала слишком большое множество техник. Не только техник — не так поверхностно. Они отличались элементами, разнились в самой основе. Любую школу и технику возможно извратить, заменив элемент энергии.  — Запретной называли магию, требующую слишком большой платы. Вы ведь и сейчас призываете демонов кровью и жертвой. Сравнение впору, только для призыва хватит замороженной тушки цыплёнка.  — Но в отличие от слабого воздействия призывов, запретная всегда отравляла мага, прибегнувшего к ней. Гниющие души и тела, помутнение рассудка, безумие — да, похоже на описание чёрных драконов. И, тем не менее, чёрные драконы были лучшими среди нас, хоть вы этого и не поймёте. Во главе драконов всегда стоял чёрный — сильнейший и мудрейший, наше падение началось, когда его место занял белый. Вот и ещё одна причина нежелания заглядывать на острова. Алиса бы с большим удовольствием направилась на другой материк к неизвестности, чем под крылышко белого.  — За запретную магию платили очень долго, расплачивались в последующих жизнях после перерождения. И слишком дорого. Множество магов, обращающихся к ней, не доживали до исполнения мечты. Но лучше меня и наших старых источников расскажет тот, кто обратился к ней, верно, Алиса? Та вздрогнула, но выдержала его взгляд. Похоже, он неверно всё понял и теперь предполагал, что видит перед собой отступника, упавшего, поддавшегося соблазну силы… Многое сходилось в его глазах, наверное.  — Проведи лекцию вместо меня, — повторил он требовательно, а чтобы сомнений не осталось, постучал по журналу: — Иначе незачёт и пересдаёшь всё лето. Кто-то хихикнул… Алиса ощутила тошноту, но поднялась со своего места, вниз же не сошла, оставшись стоять в последнем ряду у окна:  — Это называется скверной.  — И уже по названию понятно, что ничего приятного в ней нет, — прокомментировал Иллар. — Расскажи всё, что посчитаешь нужным. Она разозлилась, хоть внешне оставалась спокойной, нет, равнодушной и холодной. Ему бы следовало прямо попросить, да хоть приказать сказать им то, что отвадит от попыток залезть куда не следует, но проблема состояла в том, что сама Алиса не видела в скверне ничего плохого, лишь силу, способную дать то, что не могут другие, простую в использовании и, вот везение, не требующую ничего лично от пользователя, то есть откупаться предполагалось чужими жизнями и страданиями.  — Скверна это то, что характеризуется испорченной энергией. Есть множество видов энергии, вы и сами знаете такие простые, как стихийные, нейтральную, а кроме прочего, энергия Хаоса, Порядка, Бездны… Воздух подёрнулся, знакомые с ощущением не вздрогнули, только сглотнули, Арнад и того не сделал, стоически перенёс краткий миг проявившегося шва, но все остальные… задрожали от ужаса.  — Да, последняя довольно… болезненная для тех, в ком не вшита в основе, — непонятно выразилась она, всё так же равнодушно глядя на группу. — Энергий много, в том числе и мёртвая, не некромантия, а «мёртвая мана», вы о ней ничего не знаете, это редкий вид, образующийся в особенных условиях, а ещё крайне ядовитый, но совершенно безопасный для восприимчивых к нему. Иллар начал хмуриться ещё на упоминании Хаоса, но теперь успокоился — во что бы ни вылилось, а начал сам. Что хуже: заставить её замолчать или дать выговориться?  — Иными словами, существует несколько видов испортившейся энергии. В том числе и та, о какой вам только что поведал господин Иллар, так называемое чёрное колдовство — когда портится сам источник внутри человека, а вернее сам человек, и его энергия окрашивается в мерзкий цвет злобы и ненависти, вырабатывается испорченной. Используя эту силу, маги становятся почти непобедимы, потому что их вид энергии разъедает любую другую, но умирают от износа тела. Думаю, всех учили, что в источнике не должна задерживаться окрашенная энергия, потому что каждая из них определённым образом влияет на тело. Она некогда пережила на себе избыток и застой энергии смерти, и с того момента уже не могла воспринимать себя как раньше. И вообще-то никогда не сталкивалась с некоторыми из испорченных, но видела ту самую книгу зла, впитавшую в себя описанную силу и саму сущность. После собственной смерти на короткое время обретает мёртвую ману. А сейчас использует скверну, тоже входящую в состав книги зла. Вообще-то скверна в итоге и порождает, вернее, способна породить порчу источника. Ведь она — это плохое искажение, плодящее другие искажения.  — Не могу сказать, что скверна имеет что-то общее с описанным, — призналась, пялясь в пустоту сквозь десятки пар глаз, повернувшихся и уставившихся с открытыми ртами парней. Среди них ничем не отличался и Ракуш, и Дрон, Арнад сидел скорее с отсутствующим лицом, а Иллар нервничал.  — Скверна довольно мила, если рассматривать её с точки зрения любой другой магии и источников, при правильном обращении совсем не вредит, не требует отрывать куски себя в уплату, не отбирает родных, не заключает сделки на первенца и прочее из дурных сказок о злых колдунах и их условиях.  — Достаточно, — проговорил Иллар, но Алиса уже держала в руке чёрный хрустальный шар.  — Мне сказали, что здесь очень мало скверны, — проговорила, глядя в его изменившиеся глаза, чувствуя давление на себе, будто большая и страшная туша пыталась подавить, но кое с кем этот молодой дракон не сравнится. — Вы попросили меня рассказать о силе, какой пользовалась, о запретной магии, так зачем теперь закрывать мне рот? Но, если так хотите… Пожав плечами, она села, приняв решение избежать конфликта, убрала шар и вздохнула, показывая полную расслабленность под его давлением. Это так же раздражало — он что, решил потягаться с Драко? Даже не пробудившийся полностью тот не склонится перед другим драконом. Есть много сильных магов и существ, способных победить её, и, вполне возможно, действуя в определённых границах, этот тоже покажет себя лучше, если не использовать метку пламени, негатив или энергию смерти. В нём больше силы, возможно, объёмнее резерв, а ещё опыт. Но ему не сравниться с давлением всё объёмного Хаоса. Тем не менее, сдерживая рвущийся оскал, Алиса не провоцировала, лишь показывая, насколько слабо его влияние.  — Тогда расскажи о плате за силу. О том, чем пришлось пожертвовать ради проклятья, — проговорил крайней хмурый Иллар, не сводя взгляда со спокойной адептки, сдавшейся инстинктам и показавшей зубы в широкой улыбке в ответ на услышанное, пропевшей искренне радостным голосом:  — Чужие жизни. Проклятье эквивалентно жизням шести куриц. Скверны осталось ещё не мало, не вся израсходовалась, остатки до сих пор содержались в хрустальном шаре. В отличие от многой другой энергии, тратящейся на работу механизмов, скверна использовала в качестве топлива всё доступное. Эта материя могла существовать очень долго, расходуя себя только в крайнем случае. Так что не только остатки кур, не понадобившихся для проклятья, но и покинувшая жертву скверна сейчас обосновалась во вместилище, вернувшись в шар.  — Невозможно, чтобы подобная сила не оставляла на тебе следы.  — На ком-то другом оставит, — беззаботно пожала плечами Алиса и отвернулась от него к окну, считая на этом тему исчерпанной: — Пока не предлагаешь себя в качестве сосуда — ничего плохого не случится. Таковы правила скверны.  — И, тем не менее, наши предки сочли силу настолько опасной и вредоносной, что предпочли уничтожить всю информацию о техниках, оставив лишь упоминания, — попытался обернуть всё в свою пользу Иллар, но тут уже вмешался Франко, всё ещё смотрящий на Алису:  — Тогда откуда ты столько знаешь?  — А, всё просто, — усмехнулась она, поворачиваясь к нему: — У меня был прекрасный, очень умный и талантливый, а ещё крайне жестокий и бесчеловечный учитель. Да и по какой-то причине, — нахмурилась, вспоминая Аманду, — не все техники уничтожили. Как минимум существует один человек, воспользовавшийся перерождением тела.  — Что это?  — Вам стоит знать только то, что за это надо убить сотню человек, и я, вопреки всему, не одобряю метод из-за сложности психологического замещения, — скривилась Алиса, глядя на Франко, а когда скосила глаза на Иллара — сморщила носик и добавила: — Слишком хлопотно. Хотя любая магия хлопотная, когда речь заходит о воскрешениях и тому подобном, но этого она уже не говорила.  — И этого человека казнят, — пригрозил Иллар и напомнил всем: — Любая подобная магия незаконна.  — Не пойман — не вор. Разве академия не гарантирует защиту всем, в том числе некромантам и демонологам, пакостникам? А я даже не на их факультете. Ну, и я пока что не принесла никого из разумных в жертву кому бы то ни было.  — А теперь подумай, какие проблемы создашь брату, если продолжишь так действовать, — указал он на важный аспект, решив, что так сможет подавить ребёнка, но промахнулся, она только больше разозлилась, учуяв угрозу:  — Со своими проблемами, уважаемый Иллар, я разберусь сама, а мой брат не имеет никакого отношения к моим действиям. Если же кто-то начнёт ему угрожать… Я возьмусь за дело серьёзно?  — Не зазнавайся. С твоим нынешним уровнем силы ты не справишься с реальной угрозой.  — Вы, — опасно блеснула она глазами, изменившись до такой степени, что внутри него что-то испуганно дёрнулось, — являясь драконом, смеете угрожать семье другого дракона? Покушаться на его наибольшую ценность? Иллар вздрогнул. Её потемневшее от ярости лицо, изменившийся, упавший голос, а ещё непонятная сила заставили инстинкты завопить от страха и ужаса, будто перед ним здесь расправлял крылья чёрный вожак, подавляющий одним своим присутствием. И голос подвёл:  — Нет-нет, я не…  — Пока что я играла по вашим правилам, — перебила, казалось, вернув контроль, но оставаясь очень жёсткой. — Но мне казалось, всем уже понятно, что я использую любые методы, если меня тронут. Если же покусятся на самое дорогое, нет, единственное важное в этом мире, то мне придётся выложиться максимально, да? Не просто скверна, мой огонь пожрёт всё, до чего дотянется, и никто его не потушит, не вам ли знать? То, с каким лицом она прямо угрожала всему миру, заставило Иллара сжать кулаки. Дракон, неважно какого возраста, крайне опасен, опасность же дракона с запретными знаниями сложно оценить. Будет ли это уничтоженный город или несколько — уже цена, не стоящая того. Её пламя по непонятной причине горячее, оно способно поджарить дракона, как кусок мяса в костре. Люди не выстоят. А значит, всё обернётся войной.  — Я лично обращусь к директору, чтобы стать твоим экзаменатором и куратором во время практики, — пообещал с явной угрозой, сочтя, что такого зарвавшегося ребёнка, ещё даже ни разу не обернувшегося, нужно поставить на место, независимо от родословной и спящей силы, а иначе всех ждёт исключительно плачевное будущее. И не важно, насколько сильно придётся на неё надавить.  — Буду ждать, — ответила с совершенно пустым взглядом существа, не цепляющегося за жизнь. — Но я стребую с вас клятву о неразглашении.  — Хорошо. Алиса тоскливо выдохнула, а все сохраняли похоронное молчание. Лекция, определённо, прошла ужасно. Наговорила лишнего? Какая уже разница. Путь назад давно перекрыт, остаётся идти вперёд.  — Осталось совсем недолго, — подал голос Арнад в образовавшейся тишине, не гладя на неё. — Совсем недолго и ты побежишь туда, куда так тянет. Вытерпи совсем немного, две недели, всего две недели до экзаменов, неделя практики и полная свобода. Услышавшие его невольно вздрогнули, вновь обернулись, но не смогли ничего понять по их лицам — он держал маску полного спокойствия, а Алиса явственно улыбалась, закрыв губы ладонью:  — Подражаешь голосу у меня в голове?  — Начинаю тебя понимать.