Flashback
— Это Вероника, с сегодняшнего дня она будет учиться с вами. Прошу любить и жаловать. — Чуть полноватая низкая девчушка, с огромной копной вьющихся каштаново-коричневых волос, стояла перед огромным классом у доски. Она неловко оглядывала кабинет, изучая реакцию новых одноклассников. По классу прошлись шепотки и смех с задних парт. Девушке показали куда сесть и учительница, приятная на вид женщина с короткой кудрявой шевелюрой рыжего цвета, начала вести урок. — Проводите кто-нибудь Веру до кабинета английского. — Не глядя на новенькую или своих учеников, бросила женщина сразу после звонка, удаляясь из класса. К девчушке сразу подошла пара девочек, представляясь. Она помнила их с прошедшего урока, они были лучшими по оценкам на нем, сидя за одной партой. Они провели ее на третий этаж другого корпуса, расспрашивая, почему она перевелась сейчас, когда прошел уже год после перехода из начальной школы в старшую. И расспрашивали, остались ли у нее друзья в городе, откуда она переехала. Они казались дружелюбными и несмотря на насмешки хулиганов класса, девушка думала, что все будет хорошо на новом месте. Как же она тогда ошибалась. — Прекрати это делать, иначе я расскажу учителю! — Шикнула соседка по парте на хулигана, который плевался бумажками из сломанной ручки впереди сидящих девчонок. То есть в большую половину класса. Новенькая, устав вытаскивать из волос бумажки, дала последнее предупреждение новому, уже такому бесящему однокласснику, повторив за соседкой по парте. И когда он лишь посмеялся, повторяя плевки с новой силой, ее терпение не выдержало. Подняв руку, она рассказала учителю ситуацию, но та, лишь устало вздохнув, сказала ученику прекратить, более не обращая никакого внимания на творившееся в классе. — Крыса, тебе пизда. — Зло прошипел хулиган, не получивший никакого наказания, но впервые получивший исполнение предупреждения от одноклассницы. А девочки, сидевшие на соседней парте, которые лишь пререкались с ним до этого, засмеялись. — Ты с нами учиться не будешь, Крыса, мы тебя выживем. — Бросил напоследок парень, на пару голов выше новенькой, отходя от окна, после того, как выкинул ее сумку туда, вслед за вытряхнутым содержимым. Все в классе лишь молча смотрели. Кто-то смеялся. И даже девочки, которые ранее проводили Веронику до кабинета… Улыбаясь о чем-то, шептались. Через месяц жизнь стала медленно превращаться в ад. Украденная сумка, залитые водой или соком из столовой учебники. Насмешки о весе, слова о том, что девушка уродка, и чтобы скорее проваливала отсюда. Разговоры с матерью, которая лишь качала головой, заканчивая диалог тем, что поговорит с учителем. Это ведь мелкие подростковые проблемы, ничего страшного, скоро им надоест дразнить новенькую. Очередная бумажка в голову на уроке, крик на одноклассника от девушки и направление ее к директору от учителя, который упорно не замечал издевательств и пропускал мимо ушей жалобы ученицы, при разговоре один на один. Разговор у директора. Девушку не обвинили во всем, но и сказали, что у нее будут проблемы, если она и дальше будет прерывать уроки, бумагой и крича на одноклассников. Слезы дома в закрытой ванной со включенным краном, и куча вопросов. Почему она? Почему никто не хочет ее слушать? И почему обвинили ее, когда уже давно известно, что именно этот парень один из первых хулиганов школы? Что не так с учителями? Или… может. Что-то не так с ней самой? "Уродка" "Крыса" "Жиртрест" "Вали отсюда" — Мам, мне не хорошо. — Лежа в кровати, девушка прятала под подушкой заранее нагретый градусник, который покажет родительнице. И пойдет сидеть в очереди в больницу. Но не в школу. Что угодно, но не туда. Неделя спокойствия дома. Книги, игры на компьютере, музыка и сериалы. Никаких обзывательств и смешков за спиной от "добреньких" отличниц. — Почему не было на контрольной? — Строгий взгляд учительницы по биологии. Директрисы школы. — Я болела, справка есть в… — Неуверенный голос, опущенные плечи. Смех за спиной сейчас. И издевки за последние два года, совсем изменили ранее уверенную и улыбчивую девушку. Ей не дали договорить. — Знаешь, мертвым вообще ничего не нужно. — Выплюнула женщина, вызывая волну смеха по классу. А ошарашенная ученица, сидела, не в силах что-то сказать, изо всех сил стараясь не показать слезы. Не дать им побежать по щекам. Глаза щипало, нос кололо, а тяжесть в груди, которая камнем все чаще прибивала девушку к кровати, заставляя орать в подушку, совсем сдавила легкие. Она опустила голову, скрывая за волосами слезы, что все-таки вырвались. Они градом падали на рукав кофты, в беззвучных рыданиях. Она первый раз прогуляла урок. Было плевать, если кто-то узнает и ее отругают, не хотелось ни то чтобы быть в школе. Жить. Она проспала дома весь оставшийся день, свернувшись калачиком на кровати, после рыданий, которые она сдерживала эти два с лишним года. Считая, что, если заплачет, будет слабачкой. И дав себе установку не плакать. Она ведь нашла способ проводить в этом ужасном месте как можно меньше времени. Притворяясь больной. Но она стала и в самом деле часто болеть. Не сильно, но часто. И это было лишь причиной для нее избегать ужасных людей и давящей атмосферы школы. Дома все было хорошо. Почти. Кроме тех моментов, когда она ругалась с мамой за оценки, за частые прогулы по болезни и когда близилось время снова идти в школу. Тогда у девушки начиналась тихая истерика. Она лежала на кровати, крича в подушку, не зная куда себя деть и как унять этот, почти физический, камень в груди. От которого она задыхалась. Она рассказала все маме, но та не знала, что делать в такой ситуации. Это директор. Жаловаться кому-то на нее? Нет смысла. Женщина хотела, чтобы ее дочь училась в лучшей школе города, потому, постоянно говорила дочери потерпеть, не давать им повода, не обращать внимание. Она же решала свои проблемы с одноклассниками таким образом, значит и у дочери получится. В этот раз не многое изменилось в ее словах. Кроме того, что она действительно была шокирована словами от директора, а из-за слез дочери, позволила ей сделать то, что она попросила. Записала к подруге парикмахеру, где девушке покрасили волосы в черный. Планировалось другое, но что-то пошло не так и девушка сказала просто сделать черный. Мать была в ужасе, но потом приняла, что это уже не изменить. Самой школьнице нравились перемены, и она выкинула школьную юбку, которую так ненавидела. Она наконец, за столь долгое время не боялась идти в школу. Чувствовала, что теперь не боится насмешек так сильно, как обычно. Да, над ней снова смеялись, когда она пришла. Черные волосы и зауженные черные брюки. Не по уставу. Так ходили хулиганки в ее школе. Но плевать, ведь все учителя давно ее такой считают, так почему не сделать то, что даст больше уверенности в себе? С тех пор началась новая война в жизни девушки. Класс против нее. Учителя против нее. И она против всех. Ведь это лучшая школа города, где ей необходимо учиться. Но каким бы ни был настрой, когда все против тебя. А ты сам забыл, когда по-дружески общался с ровесниками… Ничто не вечно. Еще год. Мучительно длинный, тяжелый и физически, и морально. Ведь одноклассники выросли, и их издевательства тоже перешли с выкинутого в окно рюкзака и залитых соком книг к более страшным вещам. Мальчишки били стулом по голове, надевали пакет в "шутливой" попытке задушить. А самая смелая девчонка класса стала пакостить, маша перед лицом грязной, меловой тряпкой, которой вытирали доску. Когда она прилетела брюнетке в голову, почти в лицо, а одноклассница засмеялась, поднимая ее с парты и пытаясь снова ткнуть ее в нос жертве издевательств. Но ее терпение кончилось. Столько безуспешных попыток дать отпор парням, значительно больше и сильнее нее. Столько молчания и стараний не обращать внимание, в надежде, что им это надоест. — Достала! — Кричит брюнетка, вскакивая со своего места и, кидая тряпку в лицо обидчице. Быстро выходя из-за стола, отчего одноклассница убегает в коридор, под радостное улюлюканье и смех класса. Брюнетка не собирается останавливаться, она покажет, что не слабая и что в обиду таким, как эта курица себя не даст. Уж девушке она в силах дать отпор. Одноклассница прижимается к стене, смотря с вызовом и насмешкой. — И что ты мне сделаешь, жирдяйка? — Смеется она. Тут же оказывается схвачена рукой за шею и прижата к стене. Брюнетка делает это сильно, становясь вплотную к обидчице. Она не даст ей убежать или остаться без ответа на издевательства, в голове рой мыслей, что ей сделать? Если она ударит ее кулаком со всей силы, то будут очень большие проблемы. Здесь никто из взрослых не считает ее жертвой, лишь виноватой во всем. Одноклассница пытается вырваться, пнуть коленом в живот брюнетку, заставляя ее действовать быстро. Ведь она понимает, что ниже и вероятно слабее даже этой худощавой задиры. Звон пощечины гулом разносится по коридору, вызывая гул среди наблюдающих одноклассников и ребят, сидящих в конце коридора. Тишина, наступившая сразу, после прерывается еще одной пощечиной, когда обидчица пыталась схватить брюнетку за волосы. — Не лезь ко мне, я не могу победить в драке с пацанами, но тебе, сука, я не позволю травить меня. — Тихо говорит мстительница, так, чтобы за гомоном, который устроили все наблюдатели, услышала это лишь та, кому надо. Среди всех слов и криков, направленных в сторону брюнетки, она слышит фразу, "я к директору". Она сразу идет в туалет, несмотря на звонок. Ей нельзя в кабинет. Ее просто затравят, если не изобьют, там толпой, за то, что она сделала. Разговор был коротким – мать в школу. Они хотели вызвать отца. Как глупо, она учится здесь больше трех лет и даже классный руководитель до сих пор не запомнила, что у нее даже отчима теперь нет. — «Наплевательство, как оно есть.» — Думала брюнетка, сидя в коридоре, пока родительницу вызывали на серьезный разговор по телефону. Она не сможет прийти сегодня, девушка знала. И потому, когда ее отправили обратно на урок, просто ушла домой. Снова. Она все еще не прогуливала после того раза, без справок, пусть и полученных притворством. Но сейчас ее руки тряслись, а сердце бешено билось в испуге. Она провела в ожидании, пока директор примет ее и дозвонится за занятой на работе матери, весь урок. И четко слышала, как побитая ей одноклассница пожаловалась свои дружкам из старших классов. Было и так страшно дать отпор. А теперь ее ждали неприятности со старшими. Брюнетка быстро бежала домой. Мама сходила в школу еще вчера, ей пригрозили лишением родительских прав, сказали, что дочь должна извиниться перед одноклассницей. А причин драки и слушать не стали. "Тут ты хулиганка, Вера." вот и все аргументы. Только вот дружки побитой поджидали ее после школы сегодня. Четверо старших, высоченных парней, избили бы ее в закутке за школой и остались безнаказанными, потому что никто не заметил бы происходящего. Вероника убежала. И бежала домой с одной мыслью. Она устала бороться. Шипение воды из крана, льющейся в раковину, музыка, кричащая из динамиков телефона, песня, которая с ней давно и надолго. И брюнетка, которая сидит в пустой ванне. В руках канцелярский нож, лезвиями которого она уже больше года оставляет на своих руках короткие, неглубокие порезы, больше похожие на царапины. Она знала, как убить себя. Что необходимо набрать ванную и как нужно резать. Но… несмотря на желание убежать от всего, умирать она не хотела. Начиная с привычных, коротких порезов на внешней стороне руки и делая их все глубже, смотря на кровь, размазанную по болезненно-бледной коже, она, крепко сжав нож, делает то, о чем думала уже давно. Лезвие разрезало запястье от кисти до самого локтя, заливая штаны и дно ванной кровью. Боль расходилась по всему телу, заставляя руку с ножом дрожать. Брюнетка, убрав его от руки, отпустила, позволяя упасть в алую лужу на белом фоне. Его стук казался слишком громким. Становилось все холоднее, руки онемели, а рана болезненно пульсировала. Хотелось спать. И девушка закрыла глаза, слыша крик, вернувшейся домой, матери за дверью о слишком громкой музыке. Слабая усмешка расползлась на губах жертвы. Больничная палата наскучила. Девушка тут уже давно. Но это было ей на руку, она, как и хотела убежала от проблем, издевательств, насмешек и попыток навредить ей. Здесь, несмотря на постоянные слова о попытке ее суицида и отношении как к сумасшедшей, ей боялись лишний раз сказать слово, чтобы не спровоцировать. Ее это смешило. Она была впечатлительной, но из-за неосторожных слов не собиралась вредить себе. Просто она слишком долго терпела кое-что гораздо хуже.End Flashback
Carnival of Rust [Poets of the Fall] Не успев закончить песню, брюнетка обрывает мелодию и слова, болезненно шипя. Повернув руку ладонью вверх, смотрит на порез на среднем пальце. Кровь. Прямо как тогда, когда она только училась играть. Она не хотела рисовать, но ее матери сказали, что кружок поможет дочери отвлечься от проблем в школе и плохих мыслей. Чтобы больше не думала пытаться убить себя. Никто так и не послушал ее, что она не пыталась умереть. Ну и ладно. Уходя из места, где ей было неинтересно, но не так плохо и достаточно спокойно, в отличие от школы, брюнетка услышала музыку. Один из треков ее плей-листа, звучал на гитаре из кабинета, у которого она остановилась. Заглянув туда, она увидела одинокую фигуру, спиной к ней. И тогда же записалась у парня на уроки в этот кабинет, объявляя матери, что больше не будет рисовать. Музыка помогла ей отвлечься. Эмоции, которые она выливала в песнях, не давали думать о самовредительстве. И поняв, что она нашла способ справляться с эмоциями иначе, пообещала себе, больше не резать. Как бы плохо ни было, теперь она тонула в музыке. Иногда через силу заставляя взять в руки гитару, а не лезвие. И это работало пока… брюнетка сжимает руку в кулак. Тут же шипя от боли. Вздыхает, вспоминая, что со смерти бабушки не играла. Тогда она играла, стараясь отвлечься от мыслей о том, что она в больнице за несколько тысяч километров. И когда девушка только успокоилась и почувствовала удовольствие от игры, улыбаясь, мама зашла в комнату в слезах, сообщая о смерти бабушки брюнетки и собственной матери. Вздохнув, поднимается, направляясь к раковине на кухне. — «Не удивительно, что пальцы отвыкли, разошлась.» — Вспоминая, с какими эмоциями била по струнам, думает девушка, подставляя всю руку под струю холодной воды, снимая боль и останавливая кровь. — Теперь будет нечем заняться какое-то время. — Бормочет она, оборачиваясь вправо на негромкий хлопок входной двери, на вернувшегося художника. Взгляд которого резко меняется на голубой квадрат и синий ромб, когда он смотрит на кровь на пальце девушки, восприняв это по-своему.