Под светом луны

***

      Девчонки оправдали отсутствие Льюиса в очередное полнолуние девичником и строгим отсутствием всех парней дома у Гилбертов. Льюис был обижен, хоть и понимал что перегибает палку, доставая русалок своим чрезмерным контролем. Рики и Эмму это же если не бесило, то сильно раздражало, при том что Клео при любом упоминании блондина будто светилась. Рыбак готов был дежурить около русалок всю ночь до захода луны — Клео это умиляло, а вот её подруг пугало. Или же казалось, что у рыбака просто нет собственной жизни.       Но именно сегодня, казалось, подружкам удалось успешно избавится от надоедливого паренька и своими силами и ответственностью обезопасить дом длинноволосой блондинки от света Луны. Когда рыбак последний раз заглянул через проем захлопывающейся перед его носом двери, то смог спокойно выдохнуть: все окна были плотно залеплены чёрным светопоглощающим материалом, вода перекрыта во всем доме и столик трещал от изобилия снеков к просмотру какой-то там мелодрамы. Глянув на закрытую Рикки дверь, он самоотверженно кивнул сам себе и сверив часы, обратил взгляд на небо. Луна уже взошла. Таймер на водонепроницаемых часах Льюиса начал свой отсчёт до окончания полной Луны.       Девчонки убедившись, что их друг ушёл, наконец окончательно расслабились. Женский смех зазвенел колокольчиком по всему первому этажу дома, пока сплетни и секретики гуляли между трех подруг. Ближе к полночи русалки принялись за просмотр фильма и увлечась сюжетной линией, напрочь забыли про доставку пиццы, которой трио собралось поздно поужинать. По телефону сообщили, что смогут выполнить странную просьбу заказчика и когда курьер прибыл, Эмма вскочив с места и собрав нужное количество монеток и купюр с прилавка, пошла открывать дверь.       Через маленькую щелку двери изощренно выглянула девичья рука, протягивая неизвестному деньги. Паренек лишь странно посмотрел на скрытый силуэт и приняв монеты, оставил пиццу под дверью. Эмма дождалась удаления шагов курьера, отвернулась от проёма и разглядывая теперь мамину блестящую статую в коридоре, приоткрыла дверь шире. Как только дверной проем оказался открытым, Луна вышла из-за облаков своими лучами и блеском прогулялась через коридор в дом Эммы. По стенам и полу Луна добежала сначала до рамки с семьёй и отскочив от неё устремилась прямиком на статую. Блондинка просчиталась. Луна смогла её обмануть, как бы та не старалась спрятаться от её взора. Эмма вытаращилась на отражение полной луны в статуи матери. Она пыталась бороться с её силой, отвести взгляд или прикрыть веки, но Луна так успокаивала, шептала на ухо, что легче сдаться, принять её силу и мощь, насладиться светом, что Эмме ничего не осталось, кроме как поднять доставку на руки и налюбовавшись Луной, отдаваясь ей, окончательно, закрыть дверь.       — Эй, что ты так долго там, Эмм? — крикнула, вопрошая Рикки.       — Я уже иду, — будто ничего и не было, отвечает блондинка. — Как-то с улицы повеяло холодом…       И правда, вздрагивая до мурашек, подмечает девушка, заходя в комнату и открывая подругам взгляд на пиццу.       — Кто голодный?       — Я! — хором отвечают те.       Коробка приземлились на стол, а у каждой в руке лежало по куску лакомства, когда стремительно откусив, Рикки пробубнила:       — Она ужасно холодная! — почти отвращено проглотила кусочек Рикки. — Как он мог привезти её такой холодной? От кафе здесь недалеко и заказ мы сделали недавно.       — Может, он торопился? — вытаскивая все маслины из куска и так и не решаясь откусить, предположила Клео.       — Или нам просто принесли чей-то старый заказ, не удосужившись испечь другую, — скептично ответила Эмма.       — Рикки, все в ваших могучих руках, — кокетливо улыбаясь и смотря на подругу, намекает Эмма.       — Наблюдайте, — и хрустнув пальцами, русалка принялась нагревать пищу, кидая на Эмму такую же улыбку.       Рука русалки сжалась в кулак и с пиццы поднялся горячий пар, будто та только из духовки. Девчонки снова взяв пробу с пищи, теперь приправленную магией, довольно замычали.       — Вот это я понимаю пицца, — с набитым ртом мычит Рикки.       Еда отвлекает девушек и от фильма, и от того факта, что одна из подруг увидела полную Луну. Эмма все чаще вздрагивает, будто в доме сильный сквозняк, пробирающий до самых костей и не выдержав озноба сообщает подругам, что сходит наверх накинуть кофту. Те непонятливо переглядываются, вспоминая, что за всю неделю сегодня был самый жаркий и солнечный день и Эмма, обычно, не из мерзлявых.       В гостиную девчонка возвращается в кофте с длинными рукавами, сменяя майку. Руки у неё спрятаны в карманы и капюшон натянут на голову, в таком виде русалка садится перед телевизором и предлагает возобновить просмотр фильма. Подруги пожав плечами присоединяются.       С началом третьего акта в фильме Эмма меняется в положении очень часто, пока Рикки не садится к ней случайно ближе, потянувшись за куском пиццы. Их плечи соприкасаются, когда длинноволосая блондинка ближе прижимается к теплоте тела кудрявой. Она садится так, словно пытается как можно больше тела приложить к Рикки. У подруги голые загорелые и настолько обжигающие плечи, что девушка сжимает глаза, прикасаясь к подруге в надежде согреться. И просидев так до финальных титров, понимая, что и так, возможно, доставила подруге неудобства, вскакивает с места и дрожа, спрашивает, не холодно ли подругам.       — Странно, что ты это спрашиваешь, — начинает Рикки, — по видимому здесь холодно только тебе, да и в комнате довольно душновато.       — Может тогда стоит открыть окно… — вдруг загораются у Эммы глаза и та направившись к окну, почти коснулась ручки, пытаясь его открыть.       — Что ты делаешь? Там же Луна! — Рикки вовремя подскакивает к подруге и хватаясь за её ледяные руки, отводя от окна, говорит, — Эмма, что с тобой, черт подери? Ты чуть не заставила нас всех посмотреть на полную Луну! И почему у тебя руки такие холодные?!       Эмма смотрит на блондинку и чувствует, как её кисти почти горят в руках Рикки. Она словно ошпаренная вырывает их из чужих рук  и отшатывается, касаясь лба.       — Ой… И правда, что это я… — туманно лопочет русалка, ощущая свою холодную руку на голове. — Мне… Наверное, лучше пойти и прилечь, кажется, я-я чувствую себя плохо…       Рикки как вкопанная на месте стоит и видит, как Эмма убегает наверх, пряча руки в карманах. Уже какие то небольшие догадки, что в этом виновата луна пробираются в кучерявую голову к русалке, но вот только осознание того, как именно подруга умудрилась поддаться ей и вообще увидеть ее, непонятно.       — Надо проверить ее, мне кажется она видела луну, — быстро бормочет Рикки, волнуясь за подругу к которой не ровно дышит.       Ах да, совсем из головы вылетело. Рикки так полюбила последнее время полнолуния только за то, что они втроем, наедине проводят вечера на пролет. Кутаются в одеялах и смотрят ужасы, хихикают и обсуждают какой из последних рифов покорил их сердца больше всего. В одно из таких полнолуний, когда Клео поддалась луне, Рикки помнит как они с Эммой гонялись за подругой и если бы не вся серьезность ситуации, она бы так проводила время чаще. Все чаще и чаще она замечала за собой, что садится ближе к своей блондинистой подруге, пытается дотронуться до нее и кокетливо пошутить. И какого же было удивление русалки, когда Эмма, их Эмма вся до нельзя правильная, начала отвечать на этот скрытый флирт, что Рикки даже казалось, что подруга опять под действием луны.       — Мне тоже так кажется, пойдем за ней, — подтверждает Клео.       — Нет, стой, мне кажется лучше я пойду одна, мало ли она там уже все окна пораскрывала, уж лучше я одна попаду под действие луны, чем мы обе.       Клео кивает и Рикки долго не задерживаясь, срывается с места и через одну ступеньку поднимается в комнату Эммы.       — Эй, Эмма, я сейчас войду в комнату, скажи, что у тебя закрыты все окна?       Но когда никакого ответа не последовало русалке пришлось входить на свой страх и риск. К удивлению как только Рикки выглянула из-за своих ладоней, прикрывавших ей возможный свет луны, в комнате все так же было темно, только вот холод сковал ее голые плечи. В низу было даже душно из-за закрытых окон, а тут ужасно холодно и сыро. Тут явно не обошлось без русалочьей магии… И она даже сперва не поняла где была ее подруга, пока не увидела что то под одеялом на кровати Эммы.       — Эй, Эмм, как ты? Скорее всего ты просто увидела луну…       — Ужасно х-холодно, — дрожащим голосом шепчет блондинка.       — Давай, дай мне посмотреть, — говорит Рикки, присаживаясь рядом с завернутой Эммой в одеяла.       Русалка ворочается под одеялом и вот уже из-под него торчит ее лицо полностью потерявшее цвет. Чадвик ахает как только видит в каком состоянии ее подруга. Ее губы посинели в цвет белесой кожи, кажется еще чуть чуть и на них выступит иней. Ладони Эммы, которые она еле волочит, вылезают из-под одеяла и тянутся в сторону Рикки. Русалка покрывается мурашками как только пальцы Эммы дотрагиваются до ее запястья. Точно луна.       Подругам удалось увидеть закономерность во всех влияниях луны. Она обращает все волнения и переживания своих русалок в еще более сильную магию. Когда Клео не смогла выступить в карооке — луна наградила ее волшебным голосом. Когда Рикки злилась и расставалась с Зейном, луна дала её злости возможность выплескивать ее в виде огня. Когда Эмма сильно переживала на день рождении ее отца, луна позволила ей забыть все ее заботы. Но сейчас, что происходило с Эммой? Это было похоже на то когда силы Рикки обратились против нее, так же и холод с блондинкой.       — Эмма, иди сюда, — притягивает Рикки ближе свою замерзшую до костей подругу.       Гилберт прижимается всем телом к подруге и зарывается в ее шею, выпуская на голую кожу девушки холодный пар. Чадвик вздрагивает от такого холодного ощущения, но то что Эмма так близко к ней, заставляет ее щеки покраснеть, а живот скрутится от волнения.       — Что с тобой случилось? Как ты умудрилась посмотреть на луну?       — Пиц-ца… — все что выходит изо рта подруги.       — На тебя так странно подействовала луна… Как ты думаешь из-за чего это? У тебя что-то случилось?       Эмма глубоко вдохнула в шею Рикки и так и не смогла ничего сказать.       — Ты же знаешь, что можешь поделиться со мной всем?       То ли луна добавляет уверенности, то ли Эмма уже устала от этих секретов от своей лучшей подруги, но она решается на этот шаг:       — Все из-за тебя… — бормочет русалка и Рикки начинает чувствовать себя виновато, — то что с-со мной происходит, происходит из-за тебя…       Рикки не говорит ничего, она хочет слышать чем расстроила свою подругу, хоть и не хочет быть виновной перед ней. Поэтому Чадвик только кивает и начинает поглаживать подругу по волосам.       — Я давн-но уже испытываю эти чувства к тебе Рикки, т-ты мне нравишься, но… — и Рикки хочет просто закричать, что тут нет никаких но! Что она тоже имеет к ней чувства, — я видела вчера, как ты общалась с Зейном… Он поцеловал т-тебя и я просто не выдержала.       Кудрявая русалка почувствовала как по ее шее потекла ледяная слеза. Она понимала, что должна объяснится, поэтому она отодвинула Эмму от себя, чтобы видеть лицо той и сказала:       — Зейн придурок и ты это знаешь, — смотря в голубые глаза, заполненные слезами, говорит Рикки, когда одна из слезинок падает на щеку русалки и Рикки вытирает ее подушечкой большего пальца, — он хотел все вернуть и наверное подумал, что поцеловав меня все изменится, но я влепила ему за это такую пощечину, что он наверное со мной долго еще не будет разговаривать.       Эмма тихо хихикает и прижимается к такой теплой руке своей подруги, закрывая глаза, позволяя себе насладиться возможно последним моментом близости, если Рикки вдруг сейчас скажет, что не чувствует того же. И длинноволосая блондинка даже не хочет открывать глаз, она так боится, что могла разрушить их дружбу, что даже сперва не понимает, что Рикки прижимается к ее губам своими.       Ее губы ощущаются так мягко на своих и кажутся как горячий песок на коже у острова Мако. Эмма снова подается вперед и обнимая крепко подругу возвращает поцелуй. Рикки улыбается в губы подруги от ее настойчивости и проводит рукой по покрасневшей щеке Гилберт, которая начинает потихоньку отогреваться.       Когда они расстаются Чадвик видит, как глаза Эммы выглядят иначе — ярче и счастливее, а улыбка окрашивает ее губы в снова розово-персиковый цвет ее красивых губ.       — Да, Эмм, ты мне тоже нравишься…       И большего им и не надо было, когда они снова сходятся в еще одном поцелуе.