Любовь - это больно

— С меня довольно! Я слишком многое прощал тебе! Ты говорил, что верен мне, но ты врал! А я был слеп! Я все узнал и все понял: ты лжец и твои чувства фальшивы! — Успокойся, — строго произносит Ибо. — Успокоиться? Пошел ты к черту! Пошел к черту со своей фальшью, наигранностью, со своей лживой… Ибо прикладывает пальцы к губам кричавшего на него любовника, но Чжань тут же отстраняется и бьет того по руке. — Ты что себе позволяешь?! — Успокойся! Ты сейчас слишком эмоционален, я понимаю, тебе больно, но послушай… — Не говори мне успокоиться, черт возьми! — глаза Чжаня пылают от негодования. Его начинало не на шутку трясти от присутствия и поведения того, кого он успел полюбить. Кому рискнул поверить. Кому хотел верить. Ибо вздохнул и произнес: — Послушай, тебе надо успокоиться, и тогда мы… — Нет никаких мы, Ибо. И больше не будет. С меня хватит. Слова вылетели в лицо твердо, безжалостно, Чжань словно резал ножом воздух. Но Ибо не поверил. Он тогда не верил, что это конец. Сяо Чжань всегда прощал его. — Будет… — Думаешь, тебе все позволено? — глаза Чжаня наполнены злобой и разочарованием, в них вот-вот готовы были появиться слезы. — Нет… — А я уже уверен, что именно так ты и думаешь. Знаешь? Я ухожу. — Н-нет, — голос слегка дрогнул, хотя он все еще был уверен, что сможет сохранять внешнее спокойствие. Ибо старался держаться максимально уверенно. Чжань не уйдет от него. А если уйдет, он его обязательно вернет. Он сможет. — Да, — глаза напротив становятся ледяными. Сяо Чжань говорил как резал. Ван Ибо почти никогда его таким не видел, и его уверенность, что он все сможет исправить, покачнулась. Он протягивает к нему руки, желая схватить, удержать, но они были тут же сброшены с чужих плеч. — Отойди. Не приближайся. — Извини, — выдавливает Ибо, уже понимая, что одними извинениями ничего не добиться. И он прав. И все же. — Извини. Чего ты хочешь? Любой подарок. Любая покупка. И тут плечи Чжаня начинают трястись, но не от плача, а от горького смеха. Он мотает головой, Ибо снова приближается и его резко отталкивают. — Тише, Чжань-гэ, тише… — Больше мне от тебя подарки не нужны, ни дорогие, ни дешевые — никакие. Мне от тебя больше ничего не нужно. Прежде чем Ибо успевает что-либо ответить, Чжань стягивает с пальца кольцо, подаренное ему совсем недавно. — Что ты делаешь? — Кажется, из груди Ибо разом выбивают весь воздух. — Возвращаю его тебе, — с этими словами кольцо летит прямо в Ибо, ударяется ему в грудь и со звоном падает на пол. Глаза парня расширяются вначале от неверия, затем от страха. Нет, он не может так… — Оставь его себе! Может, передаришь! У тебя армия поклонников: мальчиков, девочек, богатых покровителей. Выбор огромен! — По… подожди, оно твое! Я отдал за него баснословную сумму даже для меня! Оно только ТВОЕ! — Мне жаль, что ты так потратился, надеюсь, не сильно обеднел? Голос сочится ядом, от которого Ибо весь холодеет. — Оно. Только. Твое. Голос предательски вздрагивает. Нет. Нет, он вернет его. Вернет. — Мне оно больше не нужно, — твердо. Уверенно. Безжалостно, как ножом по сердцу. — Чжань… — Оставь его себе или подари кому — я уже сказал. Получить его из твоих рук… да за это многие продадут душу! — Чжань… — И остальное тоже верну тебе. Или выкину. — Нет! — Все кончено. Не смей меня трогать, мать твою! Не приближайся ко мне! Не звони и не пиши, понял? — Нет-нет-нет! Я не дам тебе уйти! Ибо бросается вперед, к нему, к своему Чжань-гэ, которого он унизил, предал, растоптал, но которого так не хотел терять, не мог потерять! Хватает за плечи, за руки, за ткань кожаной куртки, но Чжань непреклонен. Он с ледяным видом в который раз отталкивает от себя Ибо, тот приближается снова и раздается оглушительная пощечина. Ибо охает и хватается за щеку. Он покачнулся и так посмотрел на Чжаня, словно совершенно не ожидал этого. Но сам знал, что заслужил. Чжань еще мало ему отвесил, надо бы больше — где-то в глубине души он понимал это. Но все равно стоит, смотрит широко распахнутыми глазами, а щека болит. Очень. Оказывается, ручка у Чжань-гэ тяжелая, да и ударил тот с размаху, наотмашь. — Я сказал — не подходи, — рубя каждое слово, отчеканил Сяо Чжань. — Полезешь — получишь еще. — Ты… я… — Ты разбил мне сердце. Больше не вздумай никогда лезть в мою жизнь. С этими словами Чжань развернулся, поднял с пола спортивную сумку, открыл дверь и вышел из квартиры, в которой когда-то они провели столько счастливых минут. Шли дни и Ибо думал, анализировал, вспоминал. Он думал над тем что произошло в их последнюю встречу, анализировал поступок и уход от него Сяо Чжаня и вспоминал те времена, когда они были вместе. Вместе и счастливы. Ибо правда был счастлив с ним, тогда почему он стал засматриваться на других? Почему позволил себе изменить и не раз? Не без сложностей они стали парой, их тайная связь со временем стала прочнее, глубже. Они осмелились перейти черту дружбы и флирта, и вот… Что теперь? Это конец? Из-за него? Из-за Ибо? Неужели он, Ван Ибо, действительно думал, что ему все сойдет с рук? Что Сяо Чжань никогда не узнает? А как он, Ван Ибо, мог сорваться и толкнуть Чжаня, даже ударить его, и Сяо Чжань все прощал ему! Нет, легко это не происходило и быстро тоже, но они мирились. Ибо слал цветы, дарил подарки, приезжал в тот город, где находился в данный момент его гэ-гэ… Добивался. Ухаживал. Настойчиво. Нагло. И красиво. У них и правда был самый что ни на есть настоящий роман, который вырос из дружбы на съемочной площадке. Как часто Ибо вспоминал то счастливое, особенное для него время! Он встретил друга, настоящего, близкого человека, он был искренне рад этому обстоятельству. Затем оба довольно быстро поняли, что между ними не только дружеские чувства, и очень долго боялись стать ближе. Открыться друг другу, перейти черту. Страх, что о них узнают, страх потерять то общение, что у них было. Это сдерживало, но парни решились рискнуть. Они рискнули, и все получилось. Ибо даже думал, что когда закончатся контракты у обоих, они смогут обнародовать отношения. Что если даже смогут пожениться? Правда? Ибо хмыкнул, губы скривила горькая ухмылка. Покачал головой, больше не веря в это. Это невозможно. Уже вряд ли когда-нибудь они не то что поженятся, но станут снова любовниками… Смогут сжимать друг друга в жадных объятьях, утопать в долгих поцелуях, наслаждаться взаимными ласками. Ибо содрогнулся, словно от холода. Он ведь хотел его, хотел! Он всегда желал его, всегда выделял из окружающих, любовался, ценил, заботился. Да, трепал нервы, да, изводил ревностью и желанием манипулировать и прогибать, но он искренне любил. Так что же случилось? Проходили дни, и Ибо стал понимать, почему так вышло. Он словно стал любить меньше. Он привык к Чжаню, успокоился, что тот никуда от него не денется. Если надо, он завалит Чжаня вниманием, порою весьма назойливым, дорогущими подарками, и тот не уйдет. Он действительно полагал, что может купить очень многое, даже любовь. А сам стал любить меньше. Время без Чжаня шло и у Ибо появилась возможность осмыслить свои чувства, точнее, переосмыслить их: он не то что уже любил сам, он больше позволял себя любить, позволял собою восхищаться. Он стал любить меньше… Больше фальши, внимание показушное, мысли, что Сяо Чжань может тоже быть с кем-то другим кроме него… Тогда почему и ему нельзя? Но это ведь неправильно, они договорились, что раз вместе, то будут верны друг другу. Он поклялся Чжаню, что будет верен. Что настолько любит его и уважает, что никогда бы не… Ибо содрогнулся, будто его ударили дисциплинарным кнутом. Еще одно сообщение без ответа. Проходили месяцы, но Сяо Чжань не удостоил ответом ни разу. Он вспомнил, как как-то назвал Чжаня своим лучшим трофеем. Сказал это ему в лицо. Сяо Чжань простил. Ибо смог заслужить прощение. Ему доставляло какое-то извращенное удовольствие выводить на конфликт, ссориться, а затем мириться. Страстно. Бурно. Долго. Ван Ибо прекрасно знал, что его острый язык мог обидеть очень сильно, задеть надолго, но у него всегда получалось вернуть, кого он… любил? Ван Ибо понимал, что да. И теперь любовь в его сердце снова росла и распускалась, как цветок. С новой силой. Но кроме любви, зрели еще грусть, отчаяние и чувство вины. И все эти чувства постепенно стали сводить с ума. Раз за разом, после каждого молчания своего уже бывшего друга, он вспоминал, что зачастую говорил не то, что нужно. Сколько раз ему следовало бы прикусить язык. А те пару раз, когда он практически насильно брал Сяо Чжаня, когда тот не был готов… Парень зажмурился сильнее, как от ощутимой боли. Сяо Чжань стоически не выходил на связь, не реагировал ни на сообщения, ни на звонки. Ибо давно пытался связаться с левых номеров, потому что его номер оказался заблокирован. Это впервые за все время их знакомства. Писал на почту, связывался с менеджерами, пытаясь подстроить встречу, но все без толку. Ему дан ответ, что его не хотят видеть и пусть он уже, наконец, угомонится. Но Ибо отказывался сдаваться. «Чжань-гэ, это я, Ибо. Я не отступлю — знай это. Мне нужна лишь одна встреча. Я хочу стоять перед тобой, видеть твои глаза и слышать твой голос. Мне нужно поговорить с тобой. Очень нужно, гэ-гэ. Пожалуйста, давай увидимся!» Нет ответа. «Не динамь меня, пожалуйста. Ответь что-нибудь!» Ничего. «Ответь мне, прошу!» Тишина. Всегда ответом Ван Ибо была тишина. Которую неделю. Который месяц. И с каждым таким молчанием надежда на лучший исход таяла и усиливалось чувство абсолютной беспомощности. Он ничего не может. Ничего нельзя сделать. Его Сяо Чжань больше не его, и Ибо, как беспомощный котенок, барахтается, копошится, что-то пытается придумать, но у него не выходит. Ему лишь остается любоваться фотографиями любимого, пересматривать фильмы, слушать концертные выступления и вспоминать. «Я извиняюсь за свое поведение в прошлом, я наделал ошибок. Я извинялся и раньше, извиняюсь и теперь. Со всей серьезностью, на которую вообще способен. Я готов на колени встать перед тобой, если придется, только не игнорируй меня больше. Пожалуйста, Чжань! Я признаю свою вину и пытаюсь все исправить! Все будет иначе, обещаю тебе!» На удивление, Ван Ибо говорил искренне. За время без Сяо Чжаня он понял, что потерял. Шли дни, а тоска по бывшему не проходила, а только усиливалась. Более того, у него пропало желание к другим. Он хотел теперь только Сяо Чжаня и уже думал, что это очень серьезно. Что он попал. Очень по-крупному попал со своей страстью и любовью и, как бы его не отвлекали съемки в различных шоу, концерты и проекты, мыслями он был только с одним человеком. «Да это издевательство какое-то! Я даже потрахаться уже ни с кем не могу и не хочу! Мне нужен он один! Это же надо так зациклиться на одном человеке! Из головы совершенно не выходит! Какое наказание мне! За что?» Ван Ибо с мрачным и хмурым видом рассматривал новую фотосессию с Сяо Чжанем для модного журнала, чувствуя ревность. Бывший друг и любовник выглядел опасным, волнующим и недосягаемым, смотря в объектив камеры холодно и властно. Отправлен очередной роскошный букет с запиской: «Увидел последнюю фотосессию и пропал дар речи. Ты прекрасен, гэ. Так держать!» На глаза навернулись слезы. Ван Ибо чувствовал себя слабым, он уже не боевой лев, а маленький жалкий львенок, который не может вернуть того, по кому сходил с ума. Он старался подстроить свое расписание так, чтобы присутствовать на тех же мероприятиях, что и Сяо Чжань, но ему не давали даже приблизиться к нему, и в те минуты Ван Ибо думал, что рехнется. Что не сможет выдержать того, что его Чжань, его гэ-гэ так близко, и одновременно так далеко, словно на другой планете. У него чесались руки обнять желанного мужчину, прижать к себе, губы саднило от желания зацеловать красивое лицо… Да вообще всего, каждый сантиметр тела! Он готов был пойти на все что угодно, лишь бы остаться с ним наедине. Ван Ибо плакал, вспоминая совершенно бесчувственные взгляды, которые бросал на него Сяо Чжань, когда они все же оказывались на одном мероприятии. Но зачастую тот делал вид, что вовсе не замечал парня. «Кремень Чжань-гэ. Жестокий Чжань-гэ. Хоть бы один раз что-нибудь ответил за это время, так нет!» — думал Ван Ибо, смотря тоскливым взглядом через весь зал на высокого молодого мужчину. И этот взгляд потом ловили сотни камер и распространяли по интернету. Но Ибо плевать. Он писал на электронную почту о том, как скучает, как хочет видеть и чувствовать и только его одного! Послания, то пошлые, чересчур откровенные и даже грязные, то романтичные и невинные, лились потоком, будто Ибо прорвало. Но он даже не знал, читает ли их Сяо Чжань. — А что если он давно с другим человеком, которого искренно полюбил? — прошептал в тишину гостиничного номера Ван Ибо, сжимая мобильный телефон. — Что если я ему мешаю и вообще дико надоел, как назойливая муха? Что если он давно разлюбил меня? Стало больно. Так сильно, что в груди сдавливало тисками. А ведь у него не совсем здоровое сердце. Ему нельзя так нервничать, так переживать. С каждым днем не становилось легче, а как раз наоборот, и Ибо удивлялся, почему так? Разве время не лечит? Разве не должно отпустить? Почему он так зациклился именно на нем? — Потому что он послал меня? Потому что я виноват? Или все же я действительно люблю настолько, что не готов мириться с поражением? Или это не любовь, а какое-то безумие? Помешательство! Болезнь! Пекин. Он один в номере отеля, и ему дико одиноко. А ведь раньше они срывались в Пекин при каждом удобном случае, а теперь он один и ему никого не нужно. Никого, кроме одного человека, который в одной стране с ним, но такое чувство, что на другой планете. — Чжань… милый Чжань, пожалуйста, заговори со мной, — шептал Ибо вслух, потому что его никто не мог слышать. — Пожалуйста… Я так хочу, чтобы ты смотрел на меня так же, как Вэй Ин смотрел на Лань Чжаня! Я добился этих взглядов на меня в жизни, я добился их! Я завидовал своему персонажу, и я добился от тебя этих взглядов, в которых столько нежности, света и тепла! Ты так же в жизни смотрел на меня, и мне не хватает твоего солнца, Сяо Чжань! Ты был моим солнцем и теперь мне не хватает его… Ибо плакал, пока его никто не видит. Ему многое прощали, с ним носились как с принцессой, но всему есть предел и отведенное время. И этот предел случился, черта проведена. И ни известность, ни красота, ни богатство ничего не могут сделать, если любовь ушла. И доверие ушло тоже. — Я не сдамся, — хныкал Ибо, чувствуя себя зависимым мальчишкой. — Не сдамся. Я знаю, где ты будешь в следующий раз. Я подкуплю кого угодно, подговорю хоть самого дьявола, чтобы мы, наконец, поговорили. И ты выслушаешь меня, Сяо Чжань. Чего бы это мне ни стоило.