Ты опять?
— Нытик, у тебя ледяные руки, отпусти! Он отдёрнул руку и опустил её в тёплую воду, Пьеро сжался сильнее и, опустив голову, убрал руку. Да, он стал прежним, что ещё больше расслабило Арлекина. Прежний глупый Пьеро, который пишет по ночам поэмы свой шкуре. — Ну как твоё вдохновение? Я слышал ты что-то строчил. Арлекин взял старую губку и начал мыться, всё-таки тишина давила и он решил разбавить её беседой, пусть и на весьма скучную для него тему. Все эти стихи и музы были чужды Арлекину. — Прости, я постараюсь потише… — Снова пишешь баллады о своей шлюхе? — Пьеро поднимает глаза и смотрит на него исподлобья, а после отводит взгляд. — Нет… Арлекин поднимает бровь и смотрит на Пьеро, тот просто сидел обняв колени, хотя вода остывала. — И что вообще интересного в этих стихах? Только бумагу тратишь. — Пьеро в ответ нахмурился и отвернулся. — Ты не понимаешь… Арлекин резко хватает того за лодыжку и тянет на себя, Пьеро вскрикивает от неожиданности и соскальзывает в воду, чуть не уйдя под неё с головой, схватившись руками за бортики ванной. Рыжий шут начал грубо тереть костлявую ногу жёсткой губкой, растирая до красна, сдирая кожицу с новых ран и старых шрамов, не пропуская ни одного синяка. Пьеро хныкал и ойкал, но не сопротивлялся. — И чего же я опять не понимаю? — он говорил с нажимом и раздражённо, его бесила вся эта дребедень, но моменты, когда ему указывали на его незнание, просто ненавидел. Пьеро немного замялся, собираясь с мыслями, чтобы понятно объяснить, но после передумал. — Это сложно… Но это важно для меня. Этого достаточно. — Неужели даже не попробуешь объяснить? Думаешь я такой тупой?! Арлекин схватил белого шута за тощее запястье и сильно сжал, но Пьеро лишь поморщился и попытался выдернуть руку. — Ты меня даже не будешь слушать, так зачем тратить время? — Грустный шут снова был холоден, будто его опять переклинило.У тебя крыша поехала или что?!
Безусловно, это была правда, Арлекин и не собирался его слушать, хотя, когда Пьеро говорил о своих стихах, он действительно казался живым. Но его дерзость просто взбесила Арлекина, он держался с самого выступления, но похоже терпению пришёл конец. Он схватил Пьеро за волосы так, что тот зашипел, и с силой опустил его голову в мыльную воду. Пьеро барахтался, царапал руку Арлекина, а ведь ногти он часто грыз когда нервничал, так что те были очень острыми, и пытался сделать хоть что-то против напарника. Из-за паники воздух уходил быстро и грустный шут начал задыхаться. Когда движения Пьеро стали совсем слабыми, Арлекин отпустил его и вытянул за плечо. Брюнет начал кашлять и отплёвываться. Откашлявшись, Пьеро затих сжавшись в комочек и казалось, начал плакать, но из-за волос его лицо не было видно. Арлекина такие зажимки бесили, потому что с одной стороны он чувствовал злорадство, а с другой немного жалости.Это противно.
— Снова ревёшь? Какой же ты слабак. Такие долго не живут, а ты мало того ещё и неблагодарный, только и умеешь что давить жалость. — Слабак? Неблагодарный? Жалость? Его голос стал железным и пугающим, а после он поднял стеклянные глаза и накинулся на Арлекина повалив на спину. Вода снова выплеснулась за борта и её стало ещё меньше, так что утопить его не вышло. Пьеро придавил его под себя и замахнувшись не слабо вдарил в челюсть. Рыжий попытался оттолкнуть напарника, но тот был непреклонен и после первого удара нанёс второй. Арлекин поймал взгляд Белого шута и по спине прошлись мурашки: в его глазах не было злости или садистского удовольствия, только холодная пустота. Напоминало то, когда Пьеро только продали в этот театр, ещё ребёнком… Тогда он выглядел как фарфоровая куколка. Смотрел на всё ничего не понимая, ещё не боясь и был спокойным, даже безэмоциональным. Арлекин тогда уже некоторое время варился в этом всём, и наблюдать за тем как куколка понимает что попала в ад, было забавно. Пьеро был идеальным олицетворением «кукол» красивый, послушный, хрупкий. В некотором роде Арлекин завидовал ему, ведь именно Пьеро любила публика. Не важно, что происходило на сцене, публика была в восторге, теперь Рыжий это понял на все сто процентов. Даже сам Карабас выделял его, и Пьеро как никто другой часто бывал в спальне босса, и отношение к нему было более лояльное, за что его не любили остальные марионетки. Конечно, он этого выделения не выбирал, но жизнь диктует свои правила. Однако сейчас жизнь диктовала что-то странное. И больше всего это напоминало что у Пьеро поехала крыша. Арлекин, конечно, никогда не был силачом, просто привык к дракам, но внезапная доминантность Пьеро и отсутствие возможности сопротивляться напрягало. Во рту почувствовался солоноватый привкус крови, видимо губу разбил. Пьеро остановился и смотрел на то, как по щеке потекла дорожка крови от груди, а потом в его глазах что-то загорелось. Не успел Арлекин насторожиться, как Пьеро впился в его губы своими, при этом мягко душа его. Рыжий схватился за душащую его руку и пытался отодрать, в то время как белый шут жадно его целовал. Пьеро не отлипал почти минуту, лишь тогда, когда воздуха стало уже совсем мало, особенно у Арлекина, отпустил. Теперь была уже его очередь откашливаться и пытаться дышать. — Т-ты… Ты… — Да, я. Теперь я знаю, как заткнуть тебе рот. Арлекин уже попытался накинуться на него, но Пьеро выскользнул из ванной и отойдя, начал вытираться полотенцем-тряпкой. Рыжий рыкнул, но остался в ванной и начал мыться сам. На шее наверняка останутся синяки. Вытершись, Пьеро оделся в обычные штаны и рубашку и сев на полу на колени, начав стирать их костюмы. Стало снова спокойно и тихо, оба молчали. А о чём им собственно ещё говорить? Жаловаться на судьбу марионеток? Нет, это лишь пустая трата времени.Зачем тратить время на ничто?
Похоже их мысли сошлись, и вскоре Пьеро, повесив костюмы на верёвки, ушёл. На обоих костюмах не было ни пятнышка, хотя сейчас Арлекин заметил, что костюм Пьеро уже не был таким белоснежным.