Это не по сценарию

Арли сидел на койке, обняв колени и смотря куда-то в пустоту. Вагон немного покачивался и постукивал, а за окном было темно. От обилия новой информации и усталости трещала голова. Они были в небольшом закрытом купе с двумя койками и столиком, приехать они должны были утром. Пьеро лежал на соседней койке в белой кружевной рубашке и брюках, волосы свободно спадали на его плечи и подушку. Над его головой горела единственная рабочая лампочка и в её свете он читал какую-то книгу. Они молчали. Снова. Пьеро, как обычно, был занят собой, а Арлекин… Чувствовал себя одиноко и некомфортно, да, пожалуй так. Он в целом всегда больше тянулся к общению и вниманию, пусть и не подпускал никого близко. Пьеро, пожалуй, был самым близким… И какова ирония, он всегда предпочитал молчать и думать, а не говорить. Будто ему на самом деле никто и не был нужен. Арлекин, конечно, был рад, что Пьеро забрал его из театра. Постепенно он все больше верил в благие мотивы «друга», но сообщать об этом и благодарить он точно не собирался. Такая желанная раньше свобода оказалась пугающей. Слишком просторно, шумно, сложно, слишком много людей и правил… Вчерашняя ситуация в ванной, паническая атака — как её назвал Пьеро, вновь повторилась пока они ожидали поезд. Предположительно, из-за большого количества людей и пространства, но сути не меняло. Пьеро вновь был рядом, обнимал и успокаивал, но когда приступ кончился и они сели на поезд, вновь охолодел и ушел куда-то в себя. Арли задумчиво перевел взгляд на лицо мужчины. Такое же безэмоциональное и кукольное, красивое, но холодное. Длинные пальцы с лёгким шелестом перевернули страницу. Рыжий шут продолжал смотреть на Пьеро, стараясь взглядом просверлить в нем дыру. Ну, или по крайней мере, чтобы тот отвлекся от книги и обратил на него внимание. Однако, спустя пару минут парень понял, что это дело бессмысленное, Пьеро был слишком непробиваемым. Вздохнув, Арлекин подвигался немного разминая затекшие руки и ноги, после чего лег головой на подушку. — Ты спать? Давай я тогда выключу свет. Если тело затекло, можешь пройтись по коридору, там сейчас наверняка никого не будет. Удивительно, но Пьеро посмотрел на него и сел, заламывая уголок страницы и закрывая книгу. Такое желанное Арлекином внимание… Но он совершенно не знал как им воспользоваться. О чем поговорить или попросить, да и стоит ли. — Нет, мне нормально. Он отвернулся к стенке и накрылся одеялом. Тесная жёсткая койка казалась привычной, а вызывающая сначала тошноту тряска теперь убаюкивала. Пьеро задумчиво смотрел на него некоторое время, после чего погасил лампу и тоже лег. — Спокойной ночи, Арли. Ответа не было. *** — Арлекин, пожалуйста, нам надо прочитать сценарий… У маленького Пьеро были большие грустные голубые глаза, очень красивые. Однако, Арлекин продолжал смеяться и бегать по комнате, не слушая его. — А ты меня заставь! Поймай! Он со смехом запрыгнул на кровать и остановившись за спиной Пьеро, растрепал ещё короткие черные волосы, от чего тот весь вздрогнул. — Эт-то же не мне надо… Это К-карабас приказал… Если не сделаем, будет плохо… Арли на это лишь закатил глаза и всё-таки уселся на их кровати, рядом с Пьеро. Прошло всего несколько дней с тех пор когда его продали в театр и за неимением навыков временно приставили к Арлекину. Маленький Пьеро всё ещё не до конца осознавал что с ним произошло, но слушался директора и вел себя спокойно, хотя по ночам часто плакал и шептал что-то про маму. Арлекину это казалось забавным и он не упускал возможности подшутить над новеньким. Да, он тоже не до конца понимал, что происходит, ведь они были детьми. — Ладно, давай читай, плакса-Пьеро. — Пожалуйста, зови меня… — дальше было не разобрать слов. Кажется, Пьеро попросил называть его именем, которое было у него до попадания в театр. — Нетушки! Ты теперь Пьеро, один из нас. Привыкай. Мальчик посмотрел на Арлекина своими грустными глазами, но промолчал и переведя взгляд на листок, начал читать сценарий к выступлению. Сколько ещё было таких сценариев и выступлений… Так много, что детали смешивались в голове и отличить одну постановку от другой становилось тяжело. Нередко невнимательные марионетки путали новый сценарий со старым и приходили на репетицию совсем неготовыми, за что получали. Наверное по этому, Арлекин совсем не помнил того сценария, а может и по тому, что заслушался нежным голоском соседа. Однако вскоре их прервали, в комнату заглянула одна из марионеток постарше, это было видно по её уставшему взгляду. — Господин приказал позвать Пьеро. — А, простите… Но мы же тогда не успеем подготовиться к репетиции… — Пьеро посмотрел на неё встревоженно, на что та лишь пожала плечами. — Это не ко мне. Я лишь исполняю приказ. — Хорошо… — мальчик вздохнул, и оставив сценарий пошёл к ней. Арлекин наблюдал за этим с лёгким недовольством, голосок соседа действительно ему нравился. Наверное, он бы пел прекрасные колыбельные. Парень улыбнулся и подскочив, подошёл к ним, уж слишком жалобно выглядел новенький. — Может я тогда тоже пойду? Как раз по дороге подготовимся. — он бросил взгляд на Пьеро и тот, неожиданно, благодарно улыбнулся. — Нет. Господин сказал, он должен быть один. Улыбки обоих померкли, после чего Пьеро пошёл с девушкой. Арлекин остался в комнате на несколько минут, но после вышел и тихо прокрался за ними. Любопытство, как говорится, губит. Пьеро и кукла вошли в комнату рядом с кабинетом Карабаса и там было достаточно тихо. Рыжий шут и подошёл ближе и начал подслушивать, но как на зло, голосов было не разобрать. Что если там какой-то сюрприз для Пьеро? Его решили похвалить? Или, может, решили что он не подходит в напарники к Арлекину? Он достаточно долго стоял под дверью и лишь иногда ловил урывки слов, но когда уже собрался уйти… Услышал плачь Пьеро. Сначала тихий, с мольбами, но постепенно он становился громче. Арлекин замер, не в силах пошевелиться и скоро начались крики. Эти крики с тех пор часто преследовали его во снах. Надрывные, с всхлипами и мольбами, с зовом о помощи. Пьеро звал отца и маму, ещё кого-то звал, но окончательно Арлекин впал в шок когда Пьеро назвал его имя. Так надрывно, жалобно… Арлекин съехал по стенке на землю, слыша эти крики. Вскоре закричал ещё и Карабас, чтобы утихомирить мальчишку. Весь этот шум сливался в единый вой. Словно в тумане, Арлекин потянулся и постарался тихо-тихо повернуть дверную ручку, но та не поддалась. Он и сам не понимал, что сделал бы, будь она открыта. Так он просидел до тех пор, пока не услышал приближающиеся к двери шаги. Арли, резко выйдя из транса, побежал в свою комнату. В их с Пьеро комнату. Ночь он просидел в комнате, в ужасе глядя в пустоту и роняя на руки слезы. Одна ночь ощущалась как целая вечность, а крики кажется продолжались, только уже в голове Арлекина. А что если Пьеро умер? Отошёл он только рано утром, когда дверь приоткрылась и в неё тихо, словно призрак, скользнул Пьеро. Такой маленький и хрупкий, рукав его рубашки пропитаться кровью и на плече была повязка, лицо было опухшим и заплаканным, на тонких запястьях были видны синяки, а из разбитой губы текла кровь. Их взгляды встретились и, раньше чем Пьеро осел на землю из-за ватных ног, к нему подоспел Арлекин и бережно повел на кровать. — Ты как?.. — Б-больно… Вместе они сели на кровать и Арлекин обнял Пьеро, осторожно, чтобы не причинить больше боли. Пьеро был холодным словно труп. Арлекин помнил это ощущение, ещё из самого раннего детства, когда холодные руки уже неподвижной матери обнимали его. По лицу снова покатились слёзы, и Арлекин прижался крепче. Пьеро же не плакал, его глаза закрылись и от усталости и боли, он начал проваливаться в сон, лишь бросив полусознательное: — Ты такой теплый… *** Вагон качнулся и раздался механический голос объявляющий станцию и Арлекин, вздрогнув, сел на койке и огляделся. Они по-прежнему были в тесном купе, но теперь оно не качалось, а через щель под шторкой проникали солнечные лучики. Немного подняв штору, парень выглянул наружу. Поезд стоял на станции и похоже было ранее утро, на улице не души. В поезде так же было тихо. Все тело ныло, но это было даже немного приятно. Арлекин отсел от окна и перевел взгляд на Пьеро. Тот все ещё спал и выглядел очень растрепанно. Парень сел на край его кровати и принялся рассматривать. Волосы спадали на спокойное лицо, рубашка помялась, а дыхание было спокойным и тихим. На самом деле, он не сильно отличался от своего обычного состояния, только теперь выглядел более расслаблено и беззащитно. Арлекин наклонился ближе к нему и убрал черные пряди за ухо, слегка погладил по щеке. Кожа была холодной и нежной, от прикосновения длинные ресницы слабо дрогнули. Пьеро сонно открыл глаза и Арлекин резко отдернул руку. — Что-то случилось? Кошмар? — мужчина сел на кровати и будто по привычке, начал приводить свои волосы в порядок. — Нет, просто проснулся из-за объявления. — Арлекин отвернулся и смотрел на свои колени, мотая ногами. — Да? А я и не услышал… Как спалось? Здесь достаточно тесно. — закончив плести простую косу на бок, мужчина осмотрел свою мятую рубашку и вздохнул. Поездка за Арли должна была быть быстрой, по этому Пьеро не брал повседневной одежды или для сна, ну и ещё по тому, что вся эта поездка была спонтанной. — Что, одеялка не хватает? — Арли усмехнулся, но в этот раз подколка уже не звучала так злобно. — К сожалению, да. А ты случайно не упал с полки? Я слышал с детьми часто такое бывает. — Что?! Ты кого ребёнком назвал? То, что ты вымахал за эти два года, ничего не значит, я вообще старше тебя! — Пьеро на это лишь улыбнулся, с необычными для него искорками веселья в глазах. — Тот факт, что ты попал в театр раньше меня, не значит что ты старше. Кажется, на тот момент мне было лет семь или восемь… Оба замолчали. Пьеро вспоминал детство, а Арлекин сегодняшний сон. — А почему тебя продали родители? — только когда вопрос соскользнул с языка, парень понял на сколько этот вопрос мог быть жестоким. Ведь он спрашивал про родителей, самых близких и любимых со слов Пьеро людей, наверняка это больная тема. Но мужчина только пожал плечами, говоря спокойным и даже обыденным тоном. — Кажется, у моего отца были долги. Мне не говорили об этом на прямую, просто слышал когда мы играли с братом. Они наверное думали что я в таком возрасте ничего не пойму или не запомню… — А, да, тебе же сказали, что это временно и типо… Творческий кружок, да? — Да, я в детстве любил театры… Думал, что просто поучусь выступать, и потом меня заберут… — его взгляд стал печальным и он потер место на плече, там где когда-то была метка театра. Арлекин молчал, вспоминая свой сон и посмотрел на Пьеро, надеясь, что тот сам скажет это. Пьеро посмотрел на него в ответ и, кажется, понял. — Ты бы хотел обняться? Парень молча кивнул и обнял Пьеро, чувствуя как длинные руки обхватили его. Сначала было холодно, это ощущалось даже сквозь одежду. Но постепенно, становилось теплее и Арлекин расслабился, положив голову на плечо. — Слушай, Пьеро… — он заговорил тихо, зная, что его точно услышат. — а как тебя звали до попадания в театр? Мужчина помолчал немного и закрыл глаза. — Не помню… Да и это уже не важно.