***
С окончания войны прошло уже много времени. Настолько много, что даже такие ветераны, как Ханджи уже успели позабыть свист пуль у самого уха и запах пороха в казармах. Ворота стен теперь всегда открыты для людей из-за моря; никто не прячется и не боится каждого шороха за вековой оградой. Элдийцы свободны! Свободны жить где хотят и с кем хотят! Ханджи выбрала свой путь. Ушла в отставку, назначив Армина командором теперь уже не нужного разведкорпуса и вышла за стены! К домику у речушки, не тронутой человеком, к лесам, наполненным чистым природным запахом и полям, усыпанным цветами. Сбежала, с ней. С бывшим врагом, которого ненавидела до скрипа зубов, мечтала уничтожить ради своей свободы, а теперь не видит жизни без её тёплого дыхания и мелодичного голоска. Пик стала для неё буквально всем. Поводом просыпаться утром и, с надеждой на завтра, засыпать под ночь. Научила видеть в каждой вещице прекрасное, ценить каждый момент в жизни и без страха мечтать о будущем. Элдийка из Марли, солдат бывшей враждебной коалиции, вражеский воин-титан — сейчас является женой четырнадцатого главнокомандующего разведывательного корпуса. Вернее, являлась.***
Зоэ устало потягивается в кресле, откладывая книжонку на столик рядом. Уже далеко не молодой солдатке сложно поддерживать форму как в двадцать три, когда она только расцветала. А ведь кажется, будто всё это было совсем недавно. Тяжесть привода, лязг клинков о титанскую плоть и прочие прелести службы в разведке уже успели позабыться Зоэ. Сейчас и встать, не хрустнув каждым суставом, представляется небывалым чудом! Но такая, ленивая и спокойная, жизнь ей нравится многим больше, чем каждодневный риск и страх перед будущим днём. Возможно, в каждом жителе стен отпечаталось это чувство ужаса от внезапного грохота, даже в безбашенной и бесстрашной Зоэ. А как иначе, если ты всё детство слушал рассказы о страшных титанах и о том, как они медленно и хладнокровно сожрут твою плоть, даже не подавившись? — Будешь ромашковый чай? — Звонкий и до ноющей боли в груди любимый голос раздался над ухом погрузившейся в раздумья Зоэ, отчего та подскочила на месте. Тут же о столик брякнул металлический поднос, а вокруг плеч обвились тонкие и мягкие руки — Прости, что напугала, Старушка Ханджи, — Ни разу не оскорбив этим прозвищем Зоэ, пропела Пик, укладываясь на удобной каштановой макушке. — У тебя не получится так легко обидеть меня подобным, — Щебечет в ответ Зоэ, потирая в руке бледные пальцы Пик, на одном из которых поблёскивало тонкое серебрёное колечко. Даже будучи убранными в хвост, угольно-чёрные прядки приятно щекотали обветренное лесным ветерком лицо. Но вовсе не они заставляли Зоэ по-дурацки улыбаться в этот момент. Она запрокидывает голову, касаясь носом щеки Фингер и их взгляды пересекаются на мгновение — Ты знала, что у тебя очень красивые глаза, Пик? — Конечно, ведь ты говоришь это уже в тысячный раз, Ханджи, — Расплываясь в улыбке отвечает Пик. Она знает, что сейчас ответит Зоэ, но всё ещё с нетерпением ждёт эту робкую и немного вульгарную фразу. — Потому что они не меняются и остаются всё такими же красивыми, — Отточено, чётко выдаёт Зоэ, будто в действительности проговаривала уже тысячу раз одно и то же. Пик заливается смехом. Не тем, что происходит от шуток, а тем, что звучит со всей любовью: тонким и мелодичным, звонким и тихим, словно он из цельного хрусталя. Зоэ всегда восхищалась этой чертой Фингер - быть прекраснее самого слова «прекрасно». Она постоянно шутила, что если бы печатала словари - вписала напротив слова «идеал» имя и фамилию своей возлюбленной. И ведь взаправду, Пик была чуть ли не воплощением чего-то необычно красивого: бледная и мягкая кожа; вьющиеся копны непослушных тёмных волос; усталая, но искренняя улыбка на тонких губах; взгляд любящих тёмно-серых глаз, окаймлённых длинными ресницами и вечно приподнятые аккуратные брови. Зоэ любила каждую частичку, беззаветно и бездумно. С тихим (и не всегда тихим) обожанием всматривалась в черты лица своей жены, мечтая видеть их каждое утро, смахивать назад выбившуюся на лоб прядку и рассматривать до момента, пока бледные веки не дрогнут и не покажут пристальный взор сонных глаз. Эта жизнь ей идеально подходит.***
Фингер просыпается посреди ночи от кошмара. Тяжело дыша, в попытках сглотнуть ком в горле, она осматривает комнату, стены, кровать вокруг, пока в суете не натыкается на тёплую ладонь. Ладонь Ханджи. Она вжимается пальцами в смуглую шершавую кожу, пытаясь унять бешеное биение сердца, которое вот вот из груди выпрыгнет. — Снова дурные сны? — Хриплый и еле слышный полушёпот доносится по ту сторону кровати. Зоэ трёт единственный глаз ладонью, пытаясь как можно скорее проснуться, приподнимается на локтях и садиться рядом с трясущейся Фингер, не выпуская её руки из своей хватки — Опять оно? Пик долгое время собирается, в основном пытаясь вернуть себе возможность говорить, сминает край одеяла и жмурится. — Да.. — Наконец выдаёт девушка, после чего будто обрывает и всем телом сжимается, как от удара. Зоэ медленно кладёт руку ей на спину, поглаживает, приобнимает, стараясь прижать дрожащую Пик ближе к себе и неожиданно ощущая от её тела жар. Они проводят так некоторое время. Зоэ выжидает, когда Фингер придёт в себя, чтобы снова уложить ту спать, но девушка подозрительно долго не может унять чувство страха. Ханджи и саму уже начинает пробивать дрожь беспокойства за возлюбленную, но ей нельзя показывать этого. Иначе Пик тоже засомневается. — Ханджи, срок подходит к концу.. — Спустя долгое время выдаёт Фингер. На её лице по прежнему отображается ужас, но уже более осознанный, нежели минуту назад. Она оборачивается — Осталось меньше четырёх лет. Мне страшно, Ханджи! Тринадцать лет Пик на исходе. Осталось всего четыре года. Это слишком мало для человека, Фингер боится попросту не успеть насладиться жизнью, насладиться свободой, которую отобрал у неё титан-рикша. Раньше она не думала о том, что жизнь может закончиться так быстро. Всё надеялась, что когда-нибудь потом обязательно успеет осуществить свои давние мечты, да вот только уже поздно откладывать. Уже сейчас надо что-то делать. А ведь в её ещё довольно-таки юной голове столько идей, столько планов, сколько на десять лет вперёд не переделаешь. Вырастить первый урожай, пусть и маленький, но урожай. Покататься на лошади, впервые почувствовать себя ездоком, а не объезженной. Прожить пару деньков у моря, в каком-нибудь хлипком домике у берега и, свесив ноги в воду, напевать любимые мотивчики. И ещё много всего, что Пик могла бы осуществить, подумай она об этом чуточку раньше. — Пик.. Пи-и-и-к! — Зоэ уже как пару минут пыталась привести ослабшую Фингер в сознание, но только сейчас она хоть как-то отреагировала на взывания жены — Слава богу, очнулась! После того, как ты сказала, что тебе страшно, ты отключилась.. я так испугалась! — Прости, Ханджи, я сильно перенервничала, — Ответила обмякшая на руках возлюбленной Пик, чья бледнота доходила уже до грани возможного, что ни на шутку настораживало. Она постаралась приподняться, но сил не было даже просто двинуть рукой. Девушка, чуть ли не матерясь, вновь расслабилась, поддаваясь опеке заботливой Зоэ — Могу я вот так ещё немного полежать? Боюсь, что пока не могу и шевельнуться. Для Пик такие состояния полной неподвижности были не в новинку. Они нередко случались после долгих и сложных миссий, когда девушка не могла двигаться по несколько дней, но от простого кошмара такого никогда не было.. Ей бы стоило понаблюдаться у своего врача, вот только на путешествие до Марли найти времечко будет очень и очень сложно. — Лежи сколько понадобиться, — Ханджи состроила милую улыбку, хотя один единственный её глаз всё ещё выдавал искреннее переживание. Пик нравится наблюдать за тем, как Зоэ смотрит с таким участием и заботой, даже если она видит это размыто и из-под прикрытых век. Только под этим пристальным взором она может наконец успокоиться, только в этих руках может почувствовать себя чуть лучше. И как только всё это случилось с ней?***
Очередной знойный день. Пик уже успела позабыть о ночном кошмаре, настигшем её два дня тому назад и с некой беззаботностью порхала по саду от одного цветку к другому. Её сад был не таким прекрасным, как в оранжереях Марли, но душевным и беспорядочным, что делало его уютным и по своему домашним. Маленький деревянный сарайчик со стеклянной крышей, построенный недалеко от основного дома, весь зарос цветущими лозами живучки. Под его опекой были собраны редкие цветы, которые Пик удалось раздобыть на Парадизе. Она дорожила этим местом и считала его поистине прекрасным воплощением природной красоты "Дьявольского острова". — Пи-и-ик! — Донёсся голос откуда-то из-за спины Фингер. Девушку пробрало приятной дрожью, на бледном лице непроизвольно появилась улыбка и едва заметный румянец. Она обернулась, ожидая увидеть привычные очертания возлюбленной с форменным зелёным пальто в руках и сверкающей на всю округу улыбкой, машущую ей с соседнего холма. Вот только встретил её весьма мрачный образ: поникшие плечи, опущенная в землю голова и непривычно печальный взгляд. Казалось, в безоблачном небе только над ней нависла серая грозовая туча. — Ханджи.. плохие новости? — Поправив соломенную шляпу и выпустив из рук миниатюрную лейку, Фингер уставилась на спускающийся с пригорка силуэт. Ханджи поравнялась с Пик. Её высокая фигура источала мрачную ауру, от которой, казалось, даже цветы в саду стремились спрятаться. Фингер смотрела на Зоэ, дожидаясь пока та начнёт свой рассказ, но это ожидание порядком затянулось. Бывшая Командорша заметно волновалась, что заставляло всё больше бояться последующих слов. — Я была в командовании, — Дрожащим голосом, совсем не присущим ей, начала Зоэ. Она всё ещё не могла оторвать взгляда от земли, сжимала тёмно-зелёную ткань пальто в кулаке и через слово заминалась — Они хотят.. подобрать тебе преемника.. — Так это же хорошо, разве нет? — Едва-едва улыбнулась Фингер, пытаясь сгладить надвигающуюся тревожность. Зоэ снова выдержала паузу, неловко поднимая взгляд на стоящую рядом девушку, после чего мгновенно отвела его в сторону. — Они хотят, чтобы это был твой ближайший родственник.. — Ханджи замялась, явно пытаясь сдержать нахлынувшие слёзы, съёжилась как от выстрела и попыталась продолжить — Пик, командование хочет, чтобы Рикшу перенял твой ребёнок. Перед взором Фингер будто расстелилась пелена. Её и без того слабое тело пошатнуло, но она устояла, облокотившись об стену дома. Для неё не было секретом, что вскоре ей подберут замену, но даже представить, что это должен стать её ребёнок - было ужасно. Несомненно, эффективность передачи титана от родственника к родственнику была доказана множеством исследований, и, чем больше родство - тем сильнее становится следующий носитель. Однако, это очень сложно эмоционально. Фингер некогда мечтала стать матерью, мечтала подарить своему сыну или дочери детство без войны и расового угнетения, счастливое детство. Но разве может быть счастлив человек, который был рождён с практической целью, из расчёта? Это сильно волновало Пик, ей не хотелось такого исхода. Но это её долг - долг марлийской солдатки. Он никогда не оставит её, будет давить, как проклятье, уничтожать день за днём до самой гибели.. — Пик! Пик, дорогая, ты тут? — Из оков вредоносных мыслей её вновь вырывает перепуганный голос Зоэ. Она смотрит на неё снизу размытым взглядом и чувствует в теле ужасную тяжесть и ломоту. Чёткое восприятие мира потихоньку возвращается к ней и Фингер видит встревоженное лицо Ханджи — Боже мой, ты слишком часто стала вот так терять сознание, ты точно в порядке? «— Не в порядке», — Так и вертишься на языке у Пик — «Как я могу быть в порядке, если через каких-то несколько лет должна буду быть съедена собственным чадом?» Фингер держится за голову: она раскалывается и ужасно ноет. Зоэ подбирает ту на руки, отрывая от так манящей к себе земле, пытаясь преодолеть дрожь. Они направляются внутрь дома и Пик с удивлением замечает, что небо заволакивают тучи. Дело идёт к дождю.***
Этим же вечером, Фингер расположилась на диванчике в гостиной, укутавшись в тёплый плед. Начавшийся с час назад, дождь барабанил по крыше и иногда раздавались раскаты грома. Ей здесь уютнее: тепло камина, запах книжных полок и её любимая верная жена рядом. Эту гармонию нарушала лишь мысль о сегодняшнем заявлении командования, которая не давала никому хоть на секунду сомкнуть глаз. Тяжёлую тишину нарушало лишь звонкое потрескивание дров в камине. Словно под гипнозом, девушки уставились взглядами в горящее пламя, оно будто говорило с ними, помогало думать. Возможно, если бы не печальная новость, Ханджи с Пик сейчас взахлёб читали очередную книжонку, обсуждали свои военные подвиги и мечтали о прекрасном будущем без войн. Сейчас же они бояться даже в глаза друг другу посмотреть, не то что поговорить. Пик о многом успела подумать за этот долгий вечер. Как бы она не хотела такой судьбы для своего ребёнка, всё же долг - есть долг. Фингер была рождена с этим долгом и должна нести его до конца. Всё таки, она сама решила, ещё в далёком детстве, что хочет стать почётной марлийкой ради своей семьи. Сама встала на пути кандидата в воины, своими собственными руками взяла эту ношу и сама должна отвечать за это. Но Ханджи.. она не должна нести бремя за выбор, которого не совершала. А с другой стороны - это всё равно неизбежно. Она упрямая, стоит до конца и всегда держит обещания. Уж такова Зоэ - пообещала быть вместе даже на смертном одре и останется, как ты её не отталкивай и не уговаривай. Это в ней, порою, даже раздражает. — Пик, ты ведь ещё не решила, что будешь делать? — Ханджи набралась сил разрушить эту тишину. Еле слышно вещая из своего кресла, она всё так же наблюдала за пышущим в камине огнём. Фингер не знает, что ответить. Она не может не выполнить своего обязательства перед человечеством, но и не может побороть чувство несправедливости в решении обречь своего ребёнка на верную смерть дай бог в семнадцать лет. — Знаю, что ты ещё не решила.. — Ханджи вновь опустила голову — Пик, я могу поговорить с командованием, есть шанс, что я смогу их отговорить. — Не стоит. Я должна принять свою участь, не так ли? — С жалобным смешком, почти что прошептала Фингер — Как у вас там говориться в разведке? Отдай мечту и умри? — Ты не в разведке! — Резко выпалила Ханджи, впиваясь руками в подлокотник кресла и привскочив на месте. Она повернула голову, смотрела строго, грозно и чуть ли не зарыча продолжила — Тебе не обязательно ставить на кон всё, ради какого-то долга! Я же знаю - ты не хочешь этого, не хочешь жертвовать чью-то жизнь ради него, так почему ты не хочешь послушать и довериться мне? — Зоэ импульсивно вскидывает руки, а затем они с некой досадой опускаются, а вместе с ними и та агрессия, которая вдруг резко накатила на девушку — Ты больше не воин, Пик, ты не обязана делать всё это.. Если приглядеться, то можно было разглядеть у краешка единственного глаза бывшей Командорши слезинку, в которой резво отражался огонёк. Ханджи так не пробирало очень давно, с самого окончания войны. Но её слёзы показывали всю серьёзность и сожаление, которые только были у Зоэ. Фингер вдруг стало очень жаль свою возлюбленную. Кое как, шатаясь из стороны в сторону, она поднялась, после чего сделала пару шагов в сторону Зоэ. Она была почти у цели, как вдруг ноги ослушались её и Пик начала падать, однако очень удачно была подхвачена на руки. Издав короткий смешок и благодарственно улыбнувшись, Фингер поудобнее устроилась в объятиях своей обожаемой жены. — Ханджи, это неизбежно. Как бы ты не уговаривала командование, жить от этого дольше у меня не получится.. — Она с лёгкостью смахнула пальцем слезинку с глаза Зоэ, утыкаясь носом ей в плечо. Ханджи из за всех сил сдерживалась, чтобы не разрыдаться. Но она должна держаться, Пик сейчас тоже тяжело — А так, у меня будет наследие. Я получила шанс оставить что-то после себя, так почему бы не воспользоваться этим? Зоэ прижимает трясущееся тело к себе, теребит ткань белоснежного платья и поглаживает Фингер по спине. Всё, лишь бы успокоить её и лишь бы успокоиться самой. Пусть Ханджи и не мечтала о семье, о жизни без войны, и всё происходящее сейчас для неё не меньше чем чудо, она хочет для своей дорогой Пик большего. Счастливый остаток жизни, в который ей не придётся переживать, бороться и страдать. Но она и этого не может. — Не плачь, Ханджи. Я же знаю, что ты сильная, — Фингер говорит это предельно спокойно, чтобы Зоэ поверила, что ей не так плохо, что её не убивает одна только мысль о том, что должно произойти — Ты всё переживёшь, слышишь? Ветерану разведкорпуса и не такое должно быть по плечу. Ханджи снова съёживается вокруг Пик. Она не хочет видеть того, что произойдёт в будущем, не хочет видеть свою жену измученной и обречённой. Зоэ мечтает остаться так: в тихой гостиной, наедине, обнимая её, запомнив только лучшее. Но время быстролётно. Четыре года пройдут незаметно и всему придёт конец. Не будет больше их, останется только она.***
По глухому коридору раздаётся грозный стук солдатских сапог, словно молотом бьющих по дощатому полу. Стройным маршем, отточенным ещё в годы кадетского корпуса, Ханджи шагала по этажу, скрестив руки за спиной и обеспокоенно смотря себе под ноги. В голове рой мыслей, переживаний и предостережений, ей хочется мгновенно сорваться с места и открыть эту злополучную дверь в палату, но она всё ещё не получила на это разрешение от главной медсестры. Ещё настораживает нахождение на некогда вражеской территории Марли. У Зоэ слишком много нехороших воспоминаний об этом месте и стоило бы забыть о них в такой трудный момент, вспомнить всё хорошее, но от нахлынувшей тревожности в голову лезет только плохое. Ханджи на секунду останавливается, цыкает, в сотый раз разворачивается и всё тем же шагом идёт вдоль строгих стен. Как вдруг на её пути появляется знакомый силуэт. — И чего ты тут болтаешься, Четырёхглазая, — Очередное дружеское приветствие от капитана Леви, кто бы сомневался. Он выглядел обыденно потрёпанным, с перетянутым чёрной тканью правым глазом и шрамами на всё лицо. Но всяко лучше, чем Ханджи в этот момент — Не можешь отойти от палаты? — Ответ итак понятен, стоит лишь посмотреть на встревоженное лицо Зоэ и её постоянно косящий взгляд — Эх.. пойдём. Аккерман махнул ей рукой, направляясь в противоположную сторону по коридору. Ханджи хотелось остаться, но она и сама понимала, что не перестанет испытывать это чувство тревоги, находясь в этом душном и пропахшим переживаниями помещении. Оба ветерана разведки спустились в холл на первом этаже, устроившись в креслах для гостей. Не произнеся ни слова, они просидели минут пятнадцать. Зоэ уже начала сомневаться в том, что у капитана были намерения обговорить с ней какие-то вопросы, но по прежнему не могла сдвинуться с места, ощущая некую важность происходящего. — Ты ведь не хотела этого, — Аккерман заговорил неожиданно, строго и с непривычно мягкой интонацией. Ханджи привыкла к этой его привычке постоянно пугать и путать собеседников, поэтому для неё не проблемой было спокойно слушать капитана — Ханджи, ты могла поговорить с командованием. У тебя хороший авторитет среди этих старичков, так что тебе помешало воспользоваться преимуществом? — Потому что это не только моё решение, Леви, — Без раздумий ответила Зоэ, складывая руки крест-на-крест и откидываясь на спинку кресла — Пик хотела этого. Буду честна, мне тоже не очень понятны её мотивы, но раз таково её желание - моя обязанность прислушаться. Ханджи улыбнулась, а Аккерман недовольно цыкнул, отведя взгляд в сторону. Они пробыли в тишине некоторое время, на протяжении которого бровь Леви то и дело нервно подёргивалась, а на губах возникал оскал, который обычно показывался только в бою. Зоэ и не сомневается в том, что капитан в глубине души упрекает её за слабость перед очарованием марлийской девушки. Всё же Леви слишком стар и консервативен, чтобы так легко принимать брак между тысячелетними врагами и порядком сомневается в намерениях Пик. Ханджи это в какой-то степени даже забавит - непоколебимый и беспрестанный капитан Леви беспокоиться за свою коллегу, как неожиданно и приятно почувствовать себя избранной небесами. — И всё же, это не похоже на тебя, — Наконец выдал Аккерман, вдумчиво отводя взгляд — Ты всегда пытаешься взять на себя всю ответственность, проявить свой глупый героизм, но что такого чёрт побери в этой марлийке, что она так воздействует на тебя? Может, тебе промыли мозги? Честно - Зоэ готова была расхохотаться над последними словами, но между тем вопрос капитана заставил её задуматься. Она и не сомневалась, что никакой промывки мозгов не существует и всё это точно не промысел марлийских националистов. Но всё же что-то подсказывало, что доля магии здесь определённо есть. — Ну во-первых, не «эта марлийка», а Пик Фингер - моя законная жена, — Красуясь сверкающим на безымянном пальце колечком, с ехидной улыбкой возразила Ханджи, после чего с немного более серьёзным лицом продолжила — А во-вторых, капитан Леви, вы когда-нибудь слышали выражение «любовь меняет людей»? — В этот момент Аккерман звонко цыкнул — Я изменилась. Больше мне не надо принимать решения в одиночку, не надо брать на себя всю ответственность. Теперь я могу разделить их, понимаешь? — Леви почти сразу отрицательно кивнул — Это мне в тебе всегда и не нравилось - слепое следование приказам и неспособность принимать любого рода решения, кроме стратегических. Скажи, а жену для тебя тоже будет Эрвин выбирать? Хе хе, если вы конечно уже не.. — Ханджи! Субординация.. — Да-да, прости! — Остепенилась Зоэ, осев обратно в кресло — Может, ты никогда и не поймёшь этого, но я сама выбрала для себя такой путь. И сама выбрала разделить эту ответственность. Леви состроил недовольное лицо и в очередной раз пригубил чашку слегка остывшего чая. С лица Ханджи не сползала улыбка, сколько бы она не думала о плохом. Впервые за многие годы! Сегодня определённо необычный день, раз у неё такое хорошее расположение духа. — Мисс Ханджи! Мисс Ханджи! Вы должны срочно подняться в палату! Крик главной медсестры озарил холл больницы и Зоэ вскочила с кресла, едва не сместив пару суставов. — Что случилось?! — Мисс Пик стало хуже. Не могли бы вы помочь перенести её в кабинет врача? Ханджи, осматривается и замечает взгляд Леви. Тот кивает, будто давая своё самое искреннее напутствие. Зоэ мотает головой в ответ и срывается с места вслед за медсестрой***
Прошло несколько часов с тех пор, как Ханджи вызвали в палату. Состояние Пик ухудшили начавшиеся раньше времени схватки, которых не могла ожидать ни медсестра, ни лечащий врач. Фингер перевели в другую палату на первом этаже, в самом дальнем коридоре корпуса. В бурной больничной суете совсем незаметно наступил вечер. Помещение заволокло тёмной глухотой, лишь изредка прерываемой светом лампады на прикроватной тумбе. Пик лежала рядом, почти обессиленная и способная разве что приподняться попить воды. Давно ей не было так плохо, несмотря на довольно таки частые тренировки Рикши, которые неизбежно истощали её организм. Ханджи больно смотреть как её возлюбленная мучается, она любезно оставила всю работу с документами на Леви и обосновалась в палате. Зоэ сидела возле Пик, положив руки и большую часть туловища на кровать, утыкаясь носом в рукав своей рубашки. Фингер мирно посапывала, пытаясь набраться как можно больше сил во сне. Иногда она причудливо вертела головой, а иногда мельком вздрагивала. Врачи настаивали на том, чтобы не допускать Ханджи в палату, но, увидев её одновременно молящий и угрожающий взгляд, смиловались и разрешили ей посещение на не больше чем три часа в день, вместо пяти прежних. Делать Зоэ в Марли нечего. Ей не знакома здесь ни единая улочка, да и как она вообще может спокойно разгуливать где-либо, когда её жена в таком плохом самочувствие. Поэтому бывшая Комадорша целыми днями сидела в больнице: в разрешённое время у Пик, а в остальное - дрыхла на диванчике в холле или ходила по поручениям. Ханджи поднимает уставший взгляд, окидывая им комнату, после чего еле слышно зевает и тянет задеревеневшую спину. Фингер в этот момент издаёт лишь тихое мычание и едва заметно елозит ладонью по простыне. Зоэ это замечает и берёт её руку в свою. Пик, едва улыбнувшись, успокаивается. — Пик, — Ханджи шепчет не столько с целью позвать спящую, сколько чтобы просто констатировать её присутствие рядом. Перебирает любимые бледные и исхудавшие пальцы, поглаживает их, едва слышно постукивает по тонкому колечку и улыбается — Милая Пик, что бы я делала, исчезни ты из моей жизни, — И в этот момент, улыбка становится слабее, пока совсем не растворяется на полном горести лице — Я ведь совсем не знаю, как ухаживать за цветами, не умею заваривать ромашковый чай и не читаю поэмы. Наш дом не будет прежним без всего этого. Ох, Пик, если бы я только могла отдать тебе сколько угодно своих лет, то без сомнений отдала всё без остатка! Я не хочу отпускать тебя, я просто не справлюсь одна, без тебя.. — Ханджи, ты чего? — Только услышав охрипший и едва слышимый голос, Зоэ вернулась в реальность, где Пик, распахнув веки, смотрела на неё тёмно-серыми глазами. Полным сочувствия взглядом, она осмотрела девушку рядом, заметив в темноте тонкий проблеск слёз на щеке — Ты плачешь? — Ханджи быстро отворачивается, вытирая рукавом лицо. Пик едва заметно изображает ухмылку: Зоэ всегда такая очевидная, словно открытая книга. Фингер немного сильнее сжимает её ладонь, соединяя их пальцы, после чего приподнимается и в полу сидячем положении смотрит на Ханджи — Эй, Старушка Ханджи, посмотри на меня. Ханджи усердно избегает зрительного контакта, делая вид, что наблюдает пейзаж в зашторенном окне. Она не хочет снова показывать Пик свои слёзы, не должна вселять сомнения в и без того напуганную голову. Зоэ хочет отдать все самые положительные эмоции, которые ещё остались, одной только Фингер, отдать всё. — Ханджи, — Пик едва касается свободной истощавшей рукой спутанных каштановых волос, наматывая прядки на палец, отчего Зоэ оборачивается, вынужденно пересекаясь взглядом с Фингер — Ты выглядишь уставшей, с твоим режимом сна всё в порядке? — Девушка заправляет выпавшую на лоб каштановую прядь, останавливая руку на щеке Зоэ. Она водит большим пальцем по выпирающей скуле, понимая, что её возлюбленная во всей этой суете частенько забывает про еду — Ханджи, я понимаю, что ты переживаешь, но не стоит загонять себя до таких крайностей.. когда ты в последний раз кушала? — Не помню, — Честно отвечает Ханджи, спустя некоторое время вдумчивого осмотра стен и пола. Пик издаёт уставший вздох, после чего с не меньшей нежностью поглаживает щеку Зоэ. Взгляд бывшей Командорши сейчас выглядел совсем не грозным, а даже сопереживающим и заботливым, только в нём одном можно было увидеть весь её ужас перед будущим. Фингер приятно чувствовать такую опеку, но ей кажется слишком эгоистичным постоянное желание быть рядом с Зоэ. Ей нельзя капризничать, иначе это потом припомнится особо бдительной женой. — Обязательно поешь, когда будет такая возможность, — Щебечет Пик и, стягивая очки с носа, касается лбом лба Ханджи. Между ними возникает приятная тишина. В ней умещается вся их любовь и все сопереживания, испытываемые ими обеими. Едва дрожащей рукой Зоэ касается угольных волос Фингер, перебирает, зарывается и мягко ведёт большим пальцем по бледной щеке. Делает короткий вдох, закрывает глаза и медленно, пытаясь насладиться каждой миллисекундой, касается губ Пик. Они как анальгетики, которые дают девушке от ужасной боли, сладковатые и потрескавшиеся от сухого морского воздуха. На них ощущается лёгкая улыбка: усталая, замученная, но счастливая. Ханджи чувствует каждый её вздох, кожей ощущает каждый выдох, и каждый удар бешеного сердца, а у уха раздаётся её довольное мурчание. Сквозь зазор между шторами в палату пробивается свет вышедшей из-за туч Луны, тонкой полоской ложащейся на лица двух девушек. В холодном синем свете поблёскивает серебряная гравировка на тонком колечке и прокатившаяся по бледной щеке слезинка. Это их последняя ночь вдвоём***
Ханджи несётся стремглав через коридор, рассекая раскалённый жарой воздух и через каждый шаг норовя потерять равновесие. Она от непривычки запыхалась, всё же давно не тренировалась, но бежала всё так же быстро и не сбавляла темпа. Шаг за шагом и вот позади остаётся длинный лестничный пролёт, главный коридор и зал ожидания. В спешке Зоэ расталкивает людей, за что её гложет совесть, но извиняться нет времени. «— Лишь бы успеть!» Она влетает на этаж, бежит к концу коридора, почти сразу же хватаясь за дверную ручку, даже не слыша разрешение врача, распахивает дверь. В глаза бьёт поток ослепляющего Солнца, Зоэ жмурится, но когда открывает единственный глаз - перед ней, словно из религиозных полотен, предстаёт картина: Пик, с необычно бодрым видом, держит на руках укутанного в хлопковую ткань младенца, одновременно с этим пристально смотря на вошедшую. — Ханджи! — Восклицает Фингер, лучезарно улыбаясь и распахивая глаза — Ты пришла! Упомянутая, ступая за порог палаты, закрывает за собой дверь и стройным шагом направляется к постели. Зоэ выглядит очень увлечённой, она смотрит на крошечного человека на руках Пик и, неожиданно, улыбается сквозь текущую по щеке слезу. — Неужели это наконец случилось, — Всё ещё не может поверить Ханджи. Она садится на край кровати, наклоняется ближе к ребёнку и, отодвигая край ткани, встречает взгляд тёмно-серых глазок, похожих как две капли с глазами Фингер — Она так похожа на тебя. Сразу видно - твоя дочь! Медленным движением, Пик кладёт ладонь на руку Ханджи, улыбается и, прикрыв глаза, отвечает. — Это и твоя дочь, — Зоэ пропускает заворожённый вдох — Пусть вы и не связаны кровно, но ты моя жена, а значит - её мать. Ханджи светиться всем своим видом. Её пробирает необъяснимой волной радости от одного только взгляда на эти глазки, а руки так и тянутся подержать дочь, но ей пока лучше оставаться у Фингер. Девушка смахивает слезу, перекидывая взор на свою жену. Пик выглядит такой же счастливой, несмотря на то, что это существо отобрало у неё много сил и, вероятнее всего, отнимет жизнь. Она смотрит на свою дочь так, будто ей не предстоит собственноручно обрубить её существование на семнадцати годах. Любящий взгляд Пик застревает на ребёнке, после чего встречает свет карих глаз, направленных на неё. — Ей подошло бы имя Лучика, не думаешь? — Фингер слабо улыбается, но в её улыбке отражается так много радости, что даже представить сложно — Она, как лучик Солнца: появилась внезапно и заставляет улыбаться одним только видом. — Это прекрасное имя, — Щебечет Ханджи, наклоняясь к своей любимой жене, чтобы щека к щеке любоваться их дочерью — Мне оно нравится. Лучика морщиться от света заходящего Солнца в окне, будто в подтверждение их слов, заставляя своих родительниц улыбаться ещё ярче, после чего пару раз хлопает длинными ресницами и засыпает. Пик и сама еле моргает, опустив уставшие веки, отчего её образ делается более расслабленным и спокойным. В Ханджи зарождается две противоборствующие мысли: позаботиться о Лучике и дать Пик выспаться или всё же посидеть так ещё немного, вместе. Она делает выбор. — Милая, почему бы тебе не поспать? — Зоэ поправляет небрежно выбившуюся прядь угольных волос, попутно вдыхая их цветочный аромат, как в саду — Наверняка ты сейчас очень устала. Я присмотрю за Лучикой, пока ты будешь отдыхать, — Едва касается носом о бледную щеку и шепчет Зоэ. Фингер, заваливаясь на сидящую рядом, отвечает коротким и еле слышным «угу», уютно располагается на широком плече Зоэ, тыкаясь носом ей в шею и практически бесшумно посапывая. Ханджи приобнимает ту, целует в макушку и берёт из рук их маленькое сокровище. «— Они даже спят похоже», — Констатирует Зоэ, любящим взглядом прыгая с Пик на Лучику — Спокойной ночи. В таком полулежащем-полусидящем состоянии они проводят некоторое время, и на улице темнеет окончательно. Эта темнота успокаивает, обволакивая словно вода, и вселяет ощущение полёта в невесомости. Ханджи прикрывает глаза, чтобы просто спокойно вздохнуть: впереди ещё много всего и плохого, и хорошего, но теперь они могут переживать это втроём; Пик и Ханджи могут жить не только ради друг друга, но и ради их дочери, подарить ей огромное множество счастливых моментов и детство без войны и страха; наверняка это было мечтой почти каждого воина или солдата. С ощущением предвкушения, Зоэ уснула.***
В нос бьёт запах соли, лицо обдувает утренний бриз и палящее Солнце выжигает на от рождения бледной коже смугловатые пятна. Пик с удовольствием подставляет себя прохладному ветерку, стоя на носу судна, везущего её домой - на Парадиз. Момент по настоящему прекрасный - широкий пейзаж безлюдного океана, крик чаек и мелодичный шум бьющих о карму волн. Она смотрит вниз - тонны воды под ней никак не беспокоят, даже наоборот - внушают любопытство: а что там прячется? Как оно выглядит? С этим изучающим настроем, Фингер засматривается, совсем позабыв про всё остальное, как вдруг сзади её за талию обнимают знакомые руки. — Ханджи! — Пик приподнимают над полом и пару раз кружат, отчего подол её юбки гармонично развивается на ветру, а сама девушка испуганно оборачивается, встречая карий взгляд и грубую повязку на левом глазу — Хей, отпусти меня! — Хо-хо-хо, не дождёшься! Я коварный пират и собираюсь забрать тебя в плен! — Игриво меняя интонацию и тембр голоса, выпаливает Ханджи, заключая Фингер в объятия всё крепче, после чего наконец опускает на дощатую палубу. Пик поправляет кофейно-бежевую юбку, пятиться, кидая на Зоэ одновременно злой и игривый взгляд, улыбается нахмурив брови, пока шатенка изображает крюк рукой. — Ханджи, тебе под сорок, а мозгами ты всё ещё где-то в детстве, — Едва заметно хихикает Фингер, поправляя расстегнувшийся воротник рубашки Зоэ, пока та продолжает свой причудливый перформанс. — Ничего не знаю, — Зоэ в миг подхватывает Пик на руки, снова поднимает над полом и смотрит в её лучистые тёмно-серые глаза — Я пират и похищаю тебя, красавица! Фингер уже почти смирилась с игривым настроением своей возлюбленной, как вдруг вспомнила одну деталь. — Что ж, раз так, госпожа пират.. — Зоэ явно рада тому, что она вошла в роль — Где же наш маленький пиратский малыш? Ханджи некоторое время проводит в прострации, медленно выходя из образа. — Отдыхает с дядей Порко. Фингер чуть ли не заливается хохотом, услышав это. Вспоминая прошлый раз, когда она оставила Лучику с Гальярдом, как добрый приятель прокатил девочку на Челюстях, чуть не убив двухмесячного ребёнка. Но она знает, каким бы Порко не был дуралеем, за её дочерью он уследит уж точно. — Тогда у нас есть немного времени, — С намёком в голосе констатирует Фингер, очерчивая рукой контур щеки Зоэ и убирая непослушную каштановую прядь за ухо. — На что это ты такое намекаешь, Пик? — Ехидно ухмыляется Ханджи, потягиваясь к покрасневшему лицу Фингер. Девушка наклоняется, смахивает каштановую чёлку и у самого уха шепчет. — Мы можем выспаться. Зоэ моментально загорелась, несмотря на и без того немалую энергичность, и почти соскочила с места держа Пик на руках. Она уже и забыла про сантиметровые пятна под глазами от недосыпа, но сейчас именно они будто и несли её в каюту, маня в уютную кровать. Ханджи опускает Фингер на палубу и они довольные идут в сторону жилого сектора корабля, мечтая поскорее провалиться в глубокий сон.***
Наконец-то тихая и беззаботная ночь. Родной, пропахший цветами и росой, дом, пот которому Ханджи с Пик успели соскучиться за три месяца отсутствия. Здесь ничего не изменилось с тех пор - те же бесшумные книги и коридоры, гостиная, пропахшая дровами, уютная лампада на прикроватной тумбе и тысяча других мелочей, которые были только здесь, в этом доме. Разве что, теперь у них есть маленький сожитель, которая сразу же облюбовала посиделки у камина под интересную книгу и родительскую мягкую кровать. Лучике нравился сад, она тут же приметила для себя клумбу васильков - любимую клумбу Пик, где могла проводить часы напролёт. Фингер всё ещё не оправилась полностью. Как сказали врачи, состояние титана-Рикши сейчас не лучшее и, скорее всего, полное восстановление займёт полгода, но всё же Пик чувствовала себя куда более живой и активной в полюбившемся ей домике. Ханджи была рада не меньше - теперь она может быть со своей возлюбленной и дочерью чаще, чем три часа в день. После очередного беззаботного дня, проведённого за прогулкой в лесу и рубкой дров, счастливое семейство долго сидели перед тёплым трескучим камином, опустошив все свои архивы сказок. Настала ночь, а вместе с ней и благоговейная прохлада спустилась на землю, сменив июльский зной. В комнату едва проникал лунный свет, тонкой полоской выглядывая из-за штор и ложась на дремлющие смуглые плечи, покрытые множеством белёсых шрамов. На бледной коже Пик никогда не отражался холодный свет Луны, но нередко он слепил ей глаза. Так и в этот раз - Фингер поморщилась, прикрыла лицо рукой, но быстро отказалась от этой идеи, кинув ладонь обратно на подушку. Очень удачно ей подставилось широкое плечо Ханджи, куда она тут же укрылась. Зоэ слегка вздрогнула от внезапных объятий, но, недолго думая, ответила, сложив руки на худенькой спине. — Чего не спишь? — Раздаётся над ухом шёпот Ханджи, за которым следует ухмылка — Неужто так хочется пообниматься, а, Пик? Фингер не отвечает и только сильнее мнётся к тёплому телу, грея ладони под чужой майкой. Зоэ отвечает мягкими объятиями, в которых было всё утешение для Пик, но ей сейчас слишком тревожно, чтобы полностью отдаться моменту. — Ханджи, мне страшно, — Глотая ком поперёк горла, сиплым голосом произносит Фингер, чувствуя подступающую тревогу — Я не хочу умирать, не хочу оставлять тебя, Лучику, этот дом и этот мир. Мне слишком полюбились наши вечера вместе у догорающего камина, полуденные прогулки в саду и луг, который всегда так свеж и бодр. Я хочу подольше задержаться в твоих объятиях, почаще читать с Лучикой сказки и рассказывать ей бравады о наших военных похождениях. Вместе готовить и смеяться, когда наша девочка пытается выговорить твоё имя. Хочу вырастить множество цветов, плести венки и одевать тебе на голову, когда ты этого не ждёшь. Я не хочу оставлять всё это, Ханджи.. Зоэ стекольным взглядом смотрела на макушку возлюбленной, пока та изливает ей душу. Переживания копились в Пик слишком долго, она каждый день жила с назойливой мыслью о надвигающейся гибели, не имея возможности избавиться от неё даже в радостный момент рождения их дочери. Ханджи не умеет поддерживать, но именно сейчас она хотела сделать всё, чтобы её жена могла уснуть спокойно. — Я знаю, что не должна говорить всего этого, — Сквозь плачевные всхлипы продолжает Фингер, пытаясь сдержаться — Тебе тоже плохо, ты тоже тяжело с этим справляешься, а я только усугубляю, прости, прости! — Хватит! — Ханджи крепче обнимает возлюбленную в стальной хват, пытаясь тем самым привести в чувства и показать, что она рядом — Милая, ты не одна в этой борьбе, у тебя есть я, твои друзья и мы всегда поможем! Тебе не обязательно нести всё это бремя в одиночку, давай разделим его вместе! Будем так же гулять по лесу, барахтаться у речушки, читать сказки и растить нашу дочь хорошей девочкой, наслаждаться жизнью по полной! Я сделаю всё, чтобы свой остаток ты прожила лучшим образом, чтобы радовалась каждой мелочи - как ты учила меня! Ну же, Пик, ты будешь счастлива, если сама поверишь в это! От этих, казалось бы, обыкновенных и, будто вырванных из какого-то слащавого романа, слов, Пик сорвалась. Слёзы градом полились по её щекам, а печальные всхлипы уже не прятались за прикрытым ртом. Эти слёзы были чуть ли не исповедью перед Зоэ, такими искренними и живыми, будто она по новому открыла для себя личность Фингер. Или даже увидела её редкую истинную натуру - слезливую, обиженную миром маленькую девочку, которая хочет быть счастлива. Зоэ обнимает её крепко, уверенно, с любовью и сожалением, прижимает к себе её макушку и целует, пока Пик вымачивает в слезах её майку и до боли сжимает плечи. Этот момент стал началом для чего-то нового, прекрасно нового и замечательно счастливого.***
Три года Пик Фингер - обладательницы титана-Рикши - прошли в далёком от стен домике, стоявшего на речушке у леса, где простирался цветочный луг длинною до горизонта. В кругу семьи, друзей и, иногда, новых знакомых, которые приезжали послушать её истории о Марли и войне. Она действительно была счастлива всё это время, наблюдая как растёт её дочь и улыбается драгоценная жена - её главная опора и поддержка. За четыре месяца до окончания жизненного срока, Фингер с семьёй были вынуждены переехать за стену Роза, откуда могли получать указы командования намного быстрее и иметь наилучшую медицинскую помощь на всём острове. Переезд был для них болезненным и, можно сказать, отнял много сил у и без того обессиленной Пик. Однако она не переставала радоваться мелочам, которые окружали её повсюду в жизни в стенах. Её условные три года были почти на исходе, когда она вдруг загорелась рисованием. Получалось неумело, поначалу, но Фингер быстро осваивала художественные техники и приёмы, а помогла ей Ханджи, тоже решившая взять пару уроков живописи. Девушки могли провести за холстами несколько часов, в упоении зарисовывая пейзажи или портреты друг друга. Ханджи почти всегда смеялась на картинах Пик: она хотела запомнить жену именно такой - улыбчивой и счастливой. Фингер у Зоэ всегда получалась чуть печальная, но она часто пририсовывала ей ухмылку, чем вызывала настоящую улыбку у девушки. А пока женатая пара довольствовались красотой природы и друг друга, за их маленьким ангелом присматривал дядя Порко. Можно сказать, что он был первым и самым верным лучшим другом Лучики: Гальярд часто катал девочку на своём титане, а это ей очень нравилось. Правда, дядя Порко очень любил влезать в неприятности и затаскивать в них маленькую копию Пик. Однажды, например, они соревновались с Райнером чей титан сильнее и по итогу чуть не разнесли парочку близлежащих деревушек, а вместе с ними и маленькую беззащитную Лучику. Ну и досталось же им тогда от её матерей, аж рассказывать страшно! Но всё хорошее однажды кончается. Пик остался всего месяц, который она была вынуждена вновь провести в больничных стенах. Ханджи приходила к ней так часто, как могла: иногда даже незаконно влезала через окно, скрепя костями. Но врачи и медсёстры относились к ним с пониманием, особенно видя как жалобно Зоэ смотрит на свою возлюбленную, пока та спит. Ханджи таскала Фингер её любимые сладости, краски с бумагой и огромное количество книг, которые были в особом списке «прочитать перед судным днём». Каждый день они радовались и улыбались друг другу, наслаждаясь последними моментами. Но тот самый судный день настал слишком быстро, словно прошло всего пару часов. Пик в конец обессилела - могла разве что с трудом передвигаться на костыле: она это чертовски ненавидела. Именно поэтому основным её средством передвижения стала спина Ханджи, на которой девушка таскала свою жену по больнице. Фингер слишком любила шутить про то, что Зоэ может почувствовать себя в теле Рикши, когда возит её, а Ханджи хохотала, утаивая в душе мысль о том, что никогда не поймёт весь ужас существования шифтера. Солнечное утро, тёплое, свежее и лёгкое, самое подходящее для такого дня. На небе ни облачка, а Пик смотрит ввысь и мечтает разглядеть в голубом океане хотя бы одну звёздочку, но все они спрятались. Ханджи сидит рядом, держа на руках спящую трёхлетнюю Лучику, и так же вдохновенно смотрит то на небо, то на свою возлюбленную. На её улыбающийся профиль: нос горбинкой, прикрытые веки и бесконечно прекрасная лёгкая улыбка, играющие с ветром пряди смоляных волос и тонкие бледные пальцы, зарывшиеся в них. Ханджи очарована как впервые. Фингер сияет всем своим видом, даже зная, что ждёт её через пару часов. — Что, взгляд отвести не можешь? — Не отрывая взгляда хихикает Пик, чуть ли не шепча, дабы не будить дочь. — Пытаюсь насладиться твоей красотой.. — И тут Ханджи резко обрывается, боясь сказать последнее слово. — .. Напоследок? — Фингер хмыкает, опираясь подбородком о ладонь и бросает коротких изучающий взгляд на Зоэ — Видимо, я угадала. Между ними на время возникает неловкое молчание. Зоэ боится сказать лишнего, а Фингер не может подобрать слова. Они смотрят: Пик на небо, а Ханджи - на Пик, и не могут оторваться, словно заворожённые. — Знаешь, я ни о чём не жалею, — Вдруг обрывает Фингер — Моя жизнь была яркой и интересной. Меня окружали прекрасные люди: друзья, семья, коллеги и ты. Хотя, впрочем, есть одно сожаление, — Пауза — Я не увижу, как растёт наша дочь. Даже в этот момент с лица Фингер не сходила улыбка. Усталая, измученная, но улыбка. Зоэ смотрит на Лучику, мирно посапывающую на её руках. Это их наследие, их память о былых временах. И одновременно с тем - великий груз ответственности. Ханджи одолевает тоска, пока она смотрит на эти до жути схожие смоляные волосы, длинные ресницы и такие же пухленькие губы. Ей будет тяжело отпустить Пик, невероятно тяжело. На самом деле она даже сейчас надеялась на то, что произойдёт чудо и они будут дальше счастливы. И именно в этот момент в голову влетает мысль. — Ты сможешь! — Фингер вдруг оторвалась от созерцания видов за окном — Частичка твоего сознания останется и в Лучике! Ты будешь видеть мир её глазами, чувствовать её эмоции и переживания! Ты всё это увидишь, Пик! Девушка на некоторое время впала в ступор. А ведь правда - вместе с титаном Лучике перейдёт частичка сознания Пик, через которую она сможет наблюдать за дочерью. Это так.. обнадеживало. Фингер улыбнулась, после чего сдержанно засмеялась. — Надеюсь, что так и будет. Сверкающее в лучах майского Солнышка, бледное лицо Пик казалось красивее в сто раз. Ханджи всегда это знала и всегда любила такую погоду. Бликом по щеке скатилась слеза, упав с подбородка и, кажется, растворилась в пространстве. Зоэ оторвалась от своего места, максимально плавно чтобы не разбудить дочь, подалась вперёд и, что ни на есть осторожно, коснулась губами губ Пик. От этого неожиданного поцелуя по телу разлилась то ли тоска, то ли радость, понять было сложно из-за всё крепче сминающих губ, которые так и не хотели отпускать. Фингер вцепилась в щёки возлюбленной, прижимая её ближе к себе и не желая останавливать их, вероятно, последний поцелуй. Зоэ также отдалась моменту, прикрыв веки и спонтанно двигаясь навстречу, чуть ли не теряя равновесие. Девушки сделали паузу, чтобы отдышаться, после чего с новыми улыбками и новыми силам слились в следующем поцелуе.***
Вот и он - зал, в котором всё кончится. Путь занял почти половину дня и даже небо успело затянуться парой светло-серых туч. Ханджи все так же стояла с Лучикой в руках, пока у ворот собирались люди. Пик сразу же куда-то увели, не дав и слова сказать, из-за чего Зоэ ужасно переживала. — Мисс Зоэ! — Раздался чей-то голос из-за спины — Мисс Зоэ, нам пора. Парень в солдатской форме Марли не выражал никаких эмоций, будто сейчас произойдёт что-то обыденное для него. Ханджи это раздражало, но вместе с тем она понимала, что Фингер наверняка была даже не знакома с этим человеком и ему нет повода волноваться и скорбеть. Но сейчас ею двигала не столько логика, сколько простая ненависть ко всему - не может она так просто ждать смерти своей возлюбленной, но всем вокруг на это как-будто по боку. Ханджи проследовала за солдатом, спустившись к менее грандиозному входу в зал, откуда доносилась зловещая тишина. Кажется, даже стены тут пропитаны болью и страхом, но Зоэ просто не может вынести из головы плохие мысли и решает отвлечься на оценку окружающего её. Длинный, светлый коридор, чьи стены были целиком сделаны из какой-то титанической породы, имели голубой отблеск и сразу же напомнили девушке былые приключения в подобном месте много лет тому назад. Неприятные ассоциации. И вот, её выводят в огромное, гигантское помещение, окружённое отовсюду такими же стенами и парой подобных колонн. Посреди зала, как взятый из прежней молодости, пьедестал, а там.. и дух перехватило. Даже Лучика из её рук едва не выпала на твёрдый пол. — Пик.. На пьедестале, в обыкновенном белом платье, за две руки прикованная цепями, восседала Фингер. Издалека этого не видно, но её лицо ничего не выражало: не того яркого сияния, ни той разъедающей печали. Но стоило Зоэ приблизиться к пункту наблюдения напротив, как Пик вдруг оживилась и даже улыбнулась сквозь опухшие от слёз глаза. — Почему она связана?! Пик давно приняла, что этот день настанет, так к чему такая бесчеловечность! Её почти сразу же заткнули, намекнув, что она разбудит Лучику, пустив весь план под откос. Марлийские и Элдийские солдаты стояли рядом, обсуждая предстоящее мероприятие, а Ханджи попросту не могла понять: почему? Почему мир так жесток, отбирая её самого любимого человека, обрекая другого самого близкого ей человека на смерть в молодости? Почему Зоэ должна мучаться своей беспомощностью в этот миг, не имея возможность даже улыбнуться своей возлюбленной на прощанье. — Начинаем! Хлопок раздался и вмиг разошёлся по всему помещению, приводя почти кипящую от злости Зоэ в сознание. План пришёл в действие, в то время как Ханджи даже не успела собраться с мыслями. — Постойте, постойте! Дайте нам хотя бы попрощаться! — Тут же вспылила девушка, уже даже не волнуясь о том, что разбудит Лучику. — Вы могли уже двести раз попрощаться, — Ответил один из командующих операцией, неряшливо отрывая взгляд от листа с инструкцией — Сейчас на это нет времени. Какой-то солдат подошёл к Зоэ, протянул руки, пытаясь забрать у неё Лучику, но девушка была настолько разгневана, что одним точным, пробивным ударом в живот отправила бедолагу в нокаут. Солдат отлетел, а навстречу Ханджи тут же бросилось ещё десять таких же разъярённых и, в какой-то степени, напуганных людей в форме. Первого нападающего Зоэ также удачно отбила, а вот следующий настиг её и повалил на пол. Тут же налетела куча других солдат, хватающих её за руки, ноги, но она чувствовала такой прилив сил, что готова была всех в этот миг перебить. Ещё один военнослужащий вырвал у неё из рук проснувшуюся Лучику, которая в суматохе не могла издать и звука, пока буйствующая мать успешно отталкивала от себя полдюжины крепких солдат. — Ханджи! — Голову застилает негромкий голос, доносящийся откуда-то издалека и Зоэ в миг останавливается, прислушиваясь — Ханджи, успокойся! Пик даже сейчас пыталась успокоить особо импульсивную жену. Даже на смертном одре. Ханджи лежала на полу, рубашка на первые две пуговицы расстегнулась, местами сильно помялась и испачкалась, а волосы небрежно растрепались. — Почему.. — Еле сдерживая хрипоту в голосе, произносит Зоэ — Пик, почему ты даже сейчас останавливаешь меня? — Потому что тебе не стоит этого делать. — Но ты заслуживаешь большего! Ты так много мучалась и должна хотя бы смерть встретить достойно! — Это не значит, что ты должна избивать своих коллег! — На последней громкости выкрикнула Пик, после чего наступила небольшая тишина — Это мой путь, я должна пройти его до конца. Ханджи больше не могла возразить. Она просто лежала, вся перепачканная и местами с синяками, приставила руку к лицу и беззвучно плакала, надеясь что это всё закончится поскорее. — Ханджи, вставай, — Она снова надеется услышать этот от Фингер, но голос грубый и чересчур мужской. Это не она.. — Хватит капризничать, ты должна исполнить свой долг. Какой-то старый капрал, которому вверили эту миссию, протянул Зоэ руку, но она отказалась и встала сама, отряхнув себя от пыли. — Обойдусь. — Как хочешь. В этот момент началась операция «Лучика». В командном пункте собрались пара солдат, на всякий случай сдерживающие Ханджи, старый капрал и несколько исследователей из Марли. Остальные солдаты на УПМ разлетелись по залу, чтобы в худшем случае нейтрализовать опасную ситуацию. Специалист из Марли, который был к тому же опытным врачом, спустился с командного пункта, держа на руках Лучику, а в другой - характерный маленький ящичек. Девочка заворожённым взглядом осматривала всё вокруг, будто только её в этом помещении не задела паника и страх. Перед пьедесталом, где была Пик, мужчина остановился и, вытащив из ящика сыворотку, поспешил исполнить свой долг. Ханджи не могла смотреть, просто не могла, но и пропустить тоже была не в силах. Она боролась с собой ровно до того момента, пока её взгляд не зацепила Фингер. Она улыбалась.. Их зрительный контакт отвлекал обеих от не очень приятного зрелища, они поддерживали друг друга до последнего. Пик мило улыбалась, пусть и наигранно, а Ханджи пыталась держаться, чтобы не зареветь снова. Вдруг, Фингер медленно моргнула и, приоткрыв губы, практически бесшумно, что прочитать можно было только по движения уст, произнесла: «Я тебя люблю» В следующий миг, по помещению разлетелось жёлтое свечение и вспышка, ударившая в землю, своим грохотом перепугала всех присутствующих. Пик тут же скрылась в этом свете, а дальше сознание Зоэ будто оборвалось.***
Дождь капал, не щадя даже свежие, ещё не закрывшиеся раны и ссадины на смуглом лице. Линзы очков покрылись белой дымкой, а глазная повязка до ниточки промокла. Капля за каплей с зонта катился ливень, а вымокшее плечо нещадно болело после падения. Пик Фингер, ХХХ-ХХХ... Взгляд словно направлен в никуда, смотрит всюду и одновременно никуда, будто пытаясь найти что-то. Каштановые волосы выбились и слиплись от влаги, попадали на лоб, так и оставаясь там. Обычно именно она их поправляла.. Ханджи будто стоит на клочке земли, окружённый беспроглядной тьмой, пока смотрит гравюру на могильном камне. Там нет тела, это даже не могила - это мемориал памяти Пик Фингер - её самого близкого и любимого человека. Смотреть на него- одна тоска да боль в уже не молодом сердце. Куда ты ушла.. ты же вернёшься, верно, Пик? В ответ - тишина. Как и в предыдущие семьдесят три попытки позвать её. Такое чувство, будто Зоэ сходит с ума. За двое суток она ни ела, ни спала, да что там - она ни разу не отошла от этого места больше, чем на сто метров. Безумие? Чистое! — Мам, пойдём домой. Чей-то звонкий голосок прерывает тишину, в которой будто вот уже вечность пребывает Зоэ. Маленькая девочка, как две капли - Пик, её дочь, её самое большое сокровище, её наследие. — Мам? Зоэ и не замечает как по щеке вновь прокатывается слеза. Она опускается на колени, прямо в грязь, и обнимает Лучику. Обнимает так, будто не отпустит никогда. Она уже отпустила недавно и к чему это привело? К краху. — Ханджи, тебе пора бы уже отвести дочь домой, — Светловолосый Гальярд появляется из-за спины девочки и смотрит на Зоэ обыкновенно презирающим взглядом. Она и не ожидает от него снисхождения просто потому, что была возлюбленной его лучшей подруги, нет, ей просто не хочется сейчас видеть этой надменности. — Ты прав.. — Зоэ отстраняется от девочки и, не поднимая головы, поднимается — Нам пора дом.. Не успевает Ханджи договорить, как Порко кидается ей на шею. Ханджи некоторое время просто стоит в немом принятии, а потом в ответ похлопывает парня по спине. Ну конечно, он тоже горюет, ему тоже нужна поддержка сейчас, ему нужно сопереживание. — Гальярд, я всегда думала, что ты тот ещё мудак, — Даже не стесняясь общества Лучики, констатирует Ханджи — Но знаешь, не так уж ты и плох. — Да иди ты.. — Привычно грубый Порко — Спасибо, что спасла Пик от этой войны, от этого ада. Зоэ хотела ответить ему, но сил говорит уже не находилось. Она просто ещё пару раз хлопнула его по спине и уставилась вдаль. «Как ты сейчас?»