Все люди грешны

Утренние лучи солнца пробивались сквозь закрытые шторы, делая атмосферу в просторной комнате более уютной и загадочной. Длинные пальцы быстро бегали по чёрным и белым клавишам, голубые глаза смотрели в ноты, не упуская из виду ни одной длительности и нотки прекрасной мелодии. Дверь отворилась, тихо скрипнув, но Дориан Грей этого даже не заметил, он был сильно увлечён скачками и переливами мелодии, выходящей из под его рук. Сыграв финальный аккорд, он медленно отпустил клавиши, прислушиваясь к тихим отголоскам ярких звуков. Дориан взял сборник всяких разных пьес и листал, выбирая что бы ещё исполнить. — У вас очень красиво получается, — прозвучал тихий голос от двери. — Благодарю вас, Бэзил, но вы меня напугали, — он улыбнулся художнику, вздрогнув. — Прошу простить меня. Но играете вы правда великолепно, — произнёс Холлуорд с ответной улыбкой. — Почему же меня не предупредили о вашем визите, друг мой? — Когда я узнал, что вы музицируете, то очень захотел послушать и попросил вас не отвлекать. — Понимаю, — Дориан закрыл крышку рояла и встал со стула. — Дорогой Бэзил, вы что-то хотели? Юноша подошёл к столу, складывая все ноты вместе. — Ничего важного. Просто решил навестить вас, да предложить сегодня провести день в моей мастерской. — Я могу чем-то помочь? — Дориан, вы прекрасен. Знаете ли вы, что вы прекрасен? Я бы хотел запечатлеть ваш великолепный образ на холсте, написав ваш портрет. Согласны ли вы позировать мне? — Мой портрет? Замечательная идея, я с радостью буду вам позировать, — он радостно улыбнулся, показывая белые зубы, на фоне которых алые губы стали ещё алее. — Прекрасно. Жду вас после обеда. — Конечно. Дориан проводил гостя и с детской радостью ходил по комнате, рассуждая в слух о внезапном, но очень лестном и приятном желанием друга. Бэзил часто говорил Грею о его красоте, восславляя и боготворя юный и невинный образ. Все эти комплименты и похвалы заставили Дориана обратить особое внимания на этот образ. Он и до этого знал, что очень красив и обаятелен, ведь был больно похож на свою матушку, но сейчас смотрел на себя совсем под другим углом. Юноше нравилось смотреть на себя, осознавать свою красоту, расчесывая пальцами золотые кудри.

***

В мастерскую Бэзила Дориан приехал счастливый и чуть разгоряченный летней жарой и вином, выпитым за обедом. — Я не опоздал? — Нет, вы как раз вовремя. Юноша присел на диван, прижимая руки к покрасневшим щекам, пытаясь хоть как-то их остудить. — Вам плохо? — Холлуорд обеспокоенно посмотрел на него. — Нет, всё в порядке, Бэзил, просто жарко сегодня. — Согласен. Давайте начнём, а нам пока лимонад принесут. — Давайте.

***

Дориан смотрел в окно, наблюдая за природой, жара была невыносимая, ноги уже побаливали от долгого позирования, а рубашка прилипла к телу, вызывая неприятные ощущения. А Бэзилу было всё равно. Или так казалось? Хотя нет, на лбу художника тоже выступили капли пота, а верхние пуговицы лёгкой рубашки он расстегнул. — Жарко не выносимо. — Мне тоже, давайте прервемся на время. Присаживайтесь, сейчас выпьем воды со льдом. Грей упал на диван, расстегнул пуговицы так, что было уже неприлично. Хотя чего стесняться? Они с Бэзилом друзья и оба мужчины к тому же. Художник устало опустился на диван, видимо он тоже устал стоять на ногах столь продолжительное время. — Дориан, мой милый Дориан.. — медленно произнёс Бэзил, точно пробуя его имя на вкус. — Да, друг мой? — устало отозвался юноша. — Знаете, я чувствую, что эта картина будет лучшим мои творением. — Почему же? И другие ваши картины очень красивы. — А потому что мне хочется вкладывать душу в эту картину, это я и делаю. А ещё знаете, картины всегда пишутся лучше, когда вы сидите за роялем и играете Шопена, пока я что-то вывожу на холсте. — Вы мне льстите, Бэзил, — юноша смутился, покраснев уже не от жары. — Нет, я говорю вам очевидные вещи. Просто вы прекрасен, Дориан. Я вам говорил, что вы прекрасен? — Говорили. И не один раз. — А вы разве не согласны с этим? — Бэзил, вы ведёте себя так, словно влюблены в меня. Холлуорд промолчал, но покраснел, удивлённо смотря на красивое лицо. Как Грей смог узнать его главный секрет? Или он просто угадал. А может это правда так заметно. Он отвернул голову, смотря в стену. Ничего интересного, но надо отдышаться, понять всё и успокоить волнение. — Это правда? Зачем он спрашивает? Зачем пытается залезть ему в душу, если уже и так там? Выдохнув, Бэзил резко развернулся и прошептал: — Да... Но он не знал, что Дориан подвинулся ближе, и их лица оказались в нескольких сантиметрах друг от друга. Художник покраснел ещё сильнее и со стыда прикрыл глаза. Но через мгновение на его губах остался быстрый, робкий, но нежный поцелуй. Холлуорд открыл глаза, удивлённо смотря на любимого друга. — Простите, это неприлично, незаконно, и грешно, но я тоже не могу существовать при вас спокойно. Дыхание сбивается, пульс становится быстрее, голова кружится, а вы всего лишь посмотрели на меня, — испуганно прошептал Дориан Грей, словно выдал смертельную тайну. Без лишних слов он приподнял лицо юноши, поглаживая пальцем щеку и уже не так робко, как Дориан, но трепетно и нежно прикоснулся к его губам. Оба понимали, что всё это неправильно, но чувства были сильнее их разума, который и сам охотно поддавался сердцу. Они рухнули в какую-то пропасть запретного наслаждения. Мысли моментально покинули головы, всё внимание было только на нежных прикосновениях. Дориан медленно потянул Бэзила на себя, заваливая на диван. Тот запустил руки под рубашку юноши, сжимая белоснежную кожу. Грей приоткрыл небесные глаза, наблюдая за терзаниями совести в глазах Бэзила. — Мы поплатимся за это.. Такой грех.. — прошептал он. — Все люди грешны.