Обречённые крылья

«Умирать второй раз — невозможно», первая глава

«Вы когда-нибудь испытывали чувство, что, будто подопытные крысы, следовали по узкой тропинке жизни? Я, оставшись без единого гроша, медленно погибаю, спившись, словно последняя небожья тварь, отбросил прилюдья. И сейчас нахожусь в чёртовой пещере мрака, с зельями в руках, боясь даже подумать о том что находится снаружи. Это было 500 лет назад. Последнее, что я помнил на тот момент, — это мою привязанность к какому-то сверхманьяку, нимфоману — я был игрушкой в его руках, надеясь, что любовь существует. Он погиб при пожаре, а сейчас я читаю молитвы и до сих пор, уже спустя 500 лет чувствую эти отвратные забвенья. Сегодня моя очередь выходить — и убивать нечисть, — ведь я больше не человек. О Сану — гея вперемешку с маньячиной улыбкой — давно высадили на Кол Бессмертия: подобные твари не могут жить на божьем свете. Да, я чувствую постыдным свои слова, свои поступки при жизни, когда, глотая его прах, словно бабочке требуется пыльца, лил соль сам себе на раны. Эти подавленные чувства оставили меня, соединившись воедино, — и теперь все подряд считаю меня чёртовым психопатом», — Юн Бум поправил свою оборванную накидку и ударил с силой по столу: «Как?! Почему я, уже мёртвый, до сих пор должен убивать нечисть? Я уже похож на тухлый помидор, которому давно пора самим стать нечистью! Но почему наш Совет не собирается забывать меня? Неужели я не выполнил по сей день долг?!» — Бум бурно ударил по давно уж забытому сердцу. Он собрал старые обломки разновидных камней в большой, красный мешок, закинул его за плечи и, взяв в руки зелья невесомости, вышел из чёртовой палаты. Вокруг находились деревья забвеньев, а возле ещё одной пещеры выглядывала девушка в красном одеянии, глаза изумрудного оттенка ярко сияли на лунном свете, а рот из пуговиц добродушно улыбался. Передвигаться она умела сугубо с помощью верёвок, торчащих из подола алой ткани, руки так же имели странное свойство из верёвочеой железы. — Юн Бум?! Сколько лет, сколько зим! Неужто местный клоун-разгильдяй захотел подышать свежим, лунным воздухом? Неужто зелья из голубого камня вправду сработали, и вперемешку с ужасной болью ты почувствовал голод?! Ха! Юн Бум опять будет к гробу идти! Ха! — внезапно лицо девушки обрело насмешливую улыбку, глаза по-кошачьи захохотали, а солнечный взгляд стал настолько мерзким и отвратительным, что милая девушка резко превратилась в Сатану. — Значит, умер! Машина его сбила, смешно! Ха! А я, ик, а меня убили! А знаешь как? А вот так: ха-хи-хи, связали и жестоко избивали! А знаешь кто?! Ха! Твой друг неземной, сын мой, чёртов лицемер! Ха! — её личико постепенно стало превращаться в паучью шерсть, глазные яблоки — в подушки, набитые засохшими иголками, а рот из пуговиц постепенно превращался в отвратительную улыбку. Буму не привыкать. Это страна кошмаров — место, где случаются все твои капризы. Более тёмной сущности. При смерти ты либо изгоняешь таких же редкостных тварей, либо сам превращаешься в призрака — и лишь ты способен изменить судьбу чужих людей. Бывает так, что равновесие неправильно сработало, и судьба тебя наградила смертельной жизнью: конец неизбежен. Эту шутку невозможно не понять, потому что все мы — люди, обречённые крыльями, которые неспособны на большее, чем безумие. Мы — бунтари своей жизни, мы — марионетки, не спавшие по ночам в надежде стать самим игроводом. И после смерти ты не будешь собой: ты будешь другой Божьей тварью, что способна мыслить лишь чертовски по отношению к другим. Мы сами издеваемся над своей судьбой, ведь крысы — отродье ада. И мы — они. * * * Бум быстро перехватил руку, превращающую себя в иное, цельное существо, и по-кошачьи клинком вонзил в голову прошлой Ыынсо (даже частичке), и этот вымышленный мир рухнул без главного героя — героя лжи. Реальность. Одна и та же картина. Ыынсо жива вновь. Снова ухмыляется над Бумом, но тот проходит мимо, сам себе ментально разрывая уши, словно ястребу, летавшему к птенцам, которых считает одним — чёртовой едой. Теперь Буму придётся вновь убивать и насыщаться своими смертями — именно своими. Может, теперь он обретёт крылья. А не будет тухнуть, словно тонуть в бескрайнем море лжи.