***
— Аме, — Федерация переводит взгляд на любимого, — ты словно лучик света в моей жизни, — тихо проговорил тот, засмотревшись на профиль американца. Америка вновь пытался всеми силами поднять настроение заскучавшему возлюбленному и такие милые действия не могли остаться без внимания РФ. Часто русский удивлялся, как же пройдя через такие страдания, каждый день слыша гадкие слова за спиной, Штаты остаётся весёлым. Как у него хватает сил приходить вечером и заставлять улыбаться?***
Как только телефон Росса издал мелодию, говорящую о вступающем звонке, обладатель сразу почувствовал страх на душе. Незнакомый номер, да ещё посреди рабочего дня… После ответа на него, и нескольких слов взволнованной девушки по другую сторону провода, самые неприятные предположения полностью оправдались. — «Попал в аварию», — короткая фраза, которая заставила сердце поднявшего трубку на секунду остановиться. Он сразу же бросился в больницу, адрес которой успела сказать звонившая медсестра. Врачи метались по помещению медицинского учреждения, то выбегая из палаты, что находилась рядом с входом в отделение реанимации, то забегая вновь, относя приборы и упаковки с лекарствами. Кто-то в толпе смог различить русского из десятков лиц и отвести его в палату, вокруг которой столько внимания. Перед глазами Федерации предстала ужасная картина, которая заставила глаза округлиться: работники и работницы больницы подключают его возлюбленного к аппаратам, вводят медикаменты в капельницу, обеспокоено оглядывая умирающего. США… Такой сильный при всех и сейчас столь беззащитен и слаб. Его голова перемотана бинтами, дорогой костюм порван, правая рука сломана, а грудь и живот в огромных гематомах. Доктора кружились над больным, останавливая кровь из носа, накладывая гипс, параллельно коротко разговаривая между собой и проверяя биение сердца. Во время непродолжительного разговора с девушкой, что сообщила такую ужасную новость, та успела рассказать детали происшествия. США был доставлен в больницу после столкновения с машиной. Какой-то ненормальный выехал на встречную полосу и из-за огромной скорости в момент влетел в Мерседес американца. Машина была раздавлена «в мясо», водители тут же погибли от удара, только Аме получилось выжить, ведь он сидел на заднем сидении. Очевидцы вызвали скорую, страну госпитализировали и всё это время она только и повторяла даже через боль: «Позовите Россию». Врачи выполнили желание умирающего, ведь шансы выжить после черепно-мозговых травм и столь сильных повреждений внутренних органов от перелома нескольких рёбер были малы. Но если бы пострадавший и выжил то ещё бы огромное количество времени понадобилось на восстановление и излечение травм. Холодные стены больничной палаты, пищащий прибор, показывающий биение сердца пострадавшего действовали на нервы с каждой минутой всё больше и больше. Сейчас любимый мальчик Росса лежит на кровати, устеленной белым бельём, и еле дышит, иногда болезненно постанывая. Видно, что каждое, даже малейшее движение слабого тела приносит ужасную боль обладателю. Чёрт. Самым большим страхом русского было потерять свою любовь, того, кто заставил его верить в лучшее, того, кто был всегда рядом, того, кто наполнял его скучную жизнь яркими красками. Только под словами «потерять» тот всегда представлял расставание после жуткой ссоры, но никак не смерть. — Моя любовь, — дрожащим голосом произнес Росс, наблюдая, как врачи покидают палату, пожимая плечами и грустно вздыхая, оставляют двоих наедине. Они сделали всё, что смогли, а теперь остаётся только ждать и надеяться, что Америка выживет. — Привет, Ruski, — не найдя в себе сил на улыбку, проговорил тот, жмурясь от боли. Русского всегда бесило это прозвище, но какая сейчас разница? — Аме, моё солнце, — чуть ли не взвыл пришедший, упав на колени перед любимым, сжимая его холодную руку в своей. Он покрывает кожу рук США поцелуями, наивно надеясь, что это поможет, — Как это могло произойти?! — Россия крепко сжимает длинными пальцами ладонь Штатов, боясь отпустить, будто если сделает это, то потеряет свой смысл жить навсегда. Тело трясло от переизбытка эмоций, которые копились внутри и из-за личных установок не выходили наружу. — А я ведь хотел заехать к тебе. У меня был сюрприз, — еле слышно сказал тот. Росс даже не мог представить, насколько сейчас больно его мальчику. Это была обычная командировка в Нидерланды, всего лишь встреча с обладателем территорий. Кто же думал, что уже через несколько минут после того, как американец вернётся на родные земли, его заберёт личный водитель, жизнь разделится на «до» и «после»? Душа Федерации разрывалась на куски, всё тело ломило. Он не мог понять, почему? Почему именно его лучик счастья попал в аварию? Почему он заслужил пережить такой ужас и сейчас умирать? Что он сделал в этой жизни не так? Неужели не все грехи прошлого он искупил и теперь приходится платиться? К глазам подступали слезы, но РФ не позволял им политься по щекам. Отец с детства учил, что тот не должен плакать, что это ужасно стыдно. Сам Россия понимал всю глупость учения, но всё равно не мог позволить проявить слабость, всегда копя эмоции в себе. — Аме, пожалуйста, — кардиомонитор начал издавать звуки реже, что ужасно пугало Росса, заставляя умолять свою любовь не оставлять его, — Ты знаешь, как мне будет трудно без тебя, ты знаешь, что раскрыл мне глаза на многие вещи, сделал счастливее. Я много раз говорил тебе это. Я не хочу тебя потерять… Просто не представляю, что опять мои серые дни не будут освещаться твоей улыбкой, настроение не будет подниматься только от ноток твоего голоса. Как бы это эгоистично сейчас не звучало, — сердце русского забилось быстрее, руки начали подрагивать только от мысли о смертельном исходе возлюбленного. Измученные глаза Штатов печально буравили склонившегося над его рукой возлюбленного. За те полчаса, которые длились словно вечность, он уже успел принять факт своей скорой гибели, но состояние оппонента заставляло внутри себя кричать и просить Бога о пощаде. — Мне так страшно, — Аме сжимает своими пальчиками пальцы русского, переплетаясь с ними, — Я всегда думал, что же ждёт меня после смерти. И сейчас я понял, что самое ужасное будет стать духом и летать, наблюдая за мучениями родных от потери. Я знаю, что буду следовать за тобой, ведь только так смогу представлять, что ещё жив и сейчас проснусь от ужасного кошмара, обниму тебя, почувствую твои руки на своей талии, сольюсь в поцелуи. Ком в горле мешал говорить, грудь жгло. Американец буквально ощущал, как силы покидают его. Дымка окутывала мозг, не давая соображать, а с каждой секундой усилившаяся боль делала состояние ещё хуже. — Пожалуйста! — услышав ещё более редкие удары сердца возлюбленного, чуть ли не сорвался на крик Федерация, — Я сделаю что угодно! Я буду идеальным, никогда впредь не позволю тебе грустить, буду дарить только радость. Я стану отличным супругом! — последняя фраза вырвалась из груди с трудом. Его булочка всегда мечтала о замужестве, даже сама не зная почему. Наверное, потому что это бы обозначало, что теперь любовь всей жизни найдена? РФ знал это, хотел через неделю сделать предложение, уже заготовив коробочку с самым красивым кольцом. Нет. Такая трогательная история любви не должна закончится плохим концом, верно? — Только не оставляй меня одного! — Ты всегда был идеальным для меня. Ты всегда приносил только радость. Ты был бы отличным супругом, — убеждал того Штаты, откинув голову и закрыв глаза, — Я в этом никогда не сомневался. — Аме! Я люблю тебя! Просто представь, как я буду без тебя! — Россия тараторил первое, что приходило в голову, надеясь, что так сможет продлить жизнь любимому. Зубы сцепились, голова затрещала. Он был в отчаянии. Но это не помогало. Неужели сейчас ему придется отпустить возлюбленного? — Я знаю. Но зачем-то так надо. Ты сам говорил, что всё, что происходит — происходит к лучшему… — Нет! Как твоя смерть может сделать этот мир лучше?! — Я принёс много боли людям. Многие будут рады моей кончине, — на последнем вздохе произносит американец, вспоминая свои грехи. — Но не я! — Я люблю тебя. Очень сильно… Длительное пищание звоном отдавалось в ушах. Ещё несколько секунд Росс не будет соображать, что происходит, пока один из работников, прибежавшего на звук аппарата, не выведет его из палаты. Сейчас он сжимает руку теперь уже трупа, что когда-то при жизни каждый день заставлял просыпаться по утрам своими поцелуями. Русский всегда много слышал, читал про смерть, но столкнуться с ней лицом к лицу прежде не приходилось. Холодок прошёлся по спине, даже запахло чем-то страшным. Этого не может быть… Бесчувственное тело лежало на белой простыне, волосы которого были рассыпаны на подушке. «Я люблю тебя», — таковы были последние слова США. Они бы идеально вписывались в последние слова героя фильма, над смертью которого ещё бы долго рыдали фанаты, но никак не подходили для американца. Ощущение, словно от Федерации оторвали половину. Они с Аме были, как инь-ян, идеально дополняли друг друга. И теперь частички души больше нет с РФ. На многое в один момент стало всё равно: нормы, принципы, нравы, — всё исчезло. По палате разносится громкий отчаянный крик, полный боли. Из одного глаза всё же потекла слеза, затем ещё слеза, ещё. Половина лица в момент стала влажной, в то время как вторая оставалась безэмоциональной. «Оторвали половину» — было бы это красивой фразой, если бы не являлось правдой. Новость о смерти державы разнеслась в считанные часы, все новостные ленты были забиты только информацией про кончину ведущей страны. Кто-то был счастлив и потирал руки, желая успеть забрать себе лакомый кусочек территорий, а кто-то горевал. На похоронах были многие, но в толпе никто так и не смог найти возлюбленного умершего. «Неужто всё равно?» — обсуждали между собой страны, пока после церемонии отправления в последний путь кто-то не заметил безэмоционального Россию возле входа на кладбище. Он так и застыл перед воротами, не смог заставить себя увидеть любимого мёртвым вновь. Многие тогда обвинили его в равнодушие, но Россу было плевать. Он был сломлен, подавлен. Только семья, которая, как казалось тому, давно отвернулась от него, смогла понять брата. Через год тот даже сумел более-менее оправиться от потери и хотя бы не травить свой организм алкоголем по вечерам, а потом пересматривать совместные фотографии и убиваться ещё больше. Только вот одно осталось неизменным: его лицо. Теперь только половина выражала слабые редкие эмоции, другая же всегда была безэмоциональна. Сначала это не было заметно, но уже через время, когда русский мог находить в себе силы радоваться общению с семьёй, все узрели, что только один уголок губ приподнимается, только один глаз блестит, только одна бровь вскидывается в радости.***
— Мой лучик света, — грустно улыбнулся краешком губ Федерация, вставая на колени перед могилой, на которой было написано имя умершего два года назад американца, — Ты размышлял в тот день, что же будет после смерти. Надеюсь, ты не являешься духом, которым меньше всего хотел стать. Так не хотелось бы, чтобы даже после смерти, когда у тебя наконец есть время отдохнуть, ты страдал. Я недавно встретился с Канадой, он много, что рассказал мне про тебя. Я даже не знал, что ты был таким же одиноким, как и я. Может быть потому ты так и понимал меня? Мне всегда казалось, что ты окружён вниманием двадцать четыре часа в сутки. Кто же знал, что это иллюзия? Так больно понимать, что на самом деле ты всегда старался поднять мне настроение после рабочего дня просто, чтобы я не стал похожим на тебя. Слабый неожиданно подувший ветер заставил ветки деревьев прогибаться под ним и тихо шуметь. Будто Аме слышит своего возлюбленного и отвечает что-то. — Солнце моё, я скучаю, — РФ поджал губы, зарываясь руками в собственные волосы. За все два года он так и не нашёл в себе смелость явиться на могилу, боясь, что просто не выдержит видеть года жизни любимого на могильной плите. Но сегодня Россия решился навестить Штатов, рассказать новости, выговориться. После короткой речи пришедшему стало заметно лучше. В душе появилось ощущение, что умерший вновь жив, сидит рядом и шепчет слова поддержки. Он чувствовал, что его «оторванная половина» с небес наблюдает за ним и явно тоже скучает. Вторая часть лица повторила печальную эмоцию первой, образовав здоровый вид физиономии.