Да нет, чушь какая-то.
Шло время и Хисока и Иллуми действительно встретились ещё не раз. Вопреки ожиданиям друг друга, они сумели разглядеть в оппоненте что-то, что заставляло каждый раз к нему возвращаться. Чего таить, оба показались друг другу необычными – парень, имеющий неприкрытые пристрастие к переодеваниям, и девушка, явно имеющая мало общего со всеми прочими, что кому-то приходилось встречать. Они юны и принципиальны, их тянет на всё запрещённое, яркое и выходящее за рамки приличного и дозволенного. И может быть в их общении и не было ничего, что вызвало бы осуждение в общественности, но их дуэт выглядел крайне вызывающе. Они понимали друг друга как никто другой. Хисока уже пережила всё то, что сейчас приходится переживать её новому приятелю: все ссоры с родителями, побеги из дома, изменения во внешности. Она прошла через это и прекрасно понимала, что сильно поможет выходцу из такой семьи, если просто будет рядом в трудную минуту. Потому и не бросала она его, отдавая ему всю благожелательность, а юноша в ответ платил ей тем же. Так и завязалась их крепкая дружба. Иллуми, имеющий трудные отношения с родственниками, грешил жалобами на своих домашних. Мороу не привыкла вникать в подобное и не любила, когда люди о чём-то плачутся, но его всегда выслушивала и никогда не оставляла без слова поддержки. Для неё это нехарактерно – испытывать сострадание, но и для Золдика весьма странно проявлять к кому-то подобный неподдельный интерес. Они пришлись друг для друга взаимным исключением из всех правил: видеться они стали всё чаще, а потом и вовсе почти прекратили расставаться. Из-за этого юноше пришлось выслушать множество нотаций со стороны матери. Она не одобряла увлечения сына какой-то странной женщиной и многократно упрекала его в том, что добром это не кончится. Злые слова когда-то родной женщины пронзали сердце как самый острый нож: она устраивала скандалы, унижала и бесконечно наказывала парня за всё то, что он делал. Вывод из этого простой:Кикио никогда не любила своего сына. — Нет, стоило мне только свыкнуться с тем, что ты носишь женские платья, как ты снова убиваешь меня своим поведением! — Возмущалась хозяйка дома, активно жестикулируя. Вывести её на эмоции сложно, но спокойно реагировать на подобное она уже не может – её ребёнок практически не бывает дома, так ещё и пропадает невесть где! — Не кричи, — едва вслушиваясь в её речи, произнёс юноша, — по ушам больно бьет. — Ты вообще слышишь меня? — Продолжала ругаться она. — Слышу, конечно, — кивнул Иллуми, — ты громко кричишь. — Никакого уважения, — всё больше злилась мать, — и с тебя братья должны брать пример? Только если пример того, как делать нельзя. — Ну и пусть, — выдыхает беглец, — первая попытка всегда неудачная, но у тебя их целых пять. Гляди что-нибудь и выйдет. — Позор, — зло процедила женщина, глядя на то, как старательно её сын надевает женские сапоги, — самый настоящий позор. Иллуми проходит мимо матери, будто она тут и вовсе не стояла и направляется к выходу из дома. Его никто не останавливает – в этом просто нет смысла. Налегке, он уходит прочь, практически ничего с собой не взяв. Однажды он покинет свой дом также, как и сегодня, но назад уже не вернётся и не то чтобы хоть кто-то станет скучать. Разве что младшие изредка вспомнят о старшем брате, и то лишь в силу возраста. О нём не заплачут: мать с отцом уже давно выдали ему клеймо «позора семьи» и похоронили все надежды на наследника рода, всё осталось на других. Он знает, что вся семья с облегчением вздохнёт, когда он наконец-то оторвётся от них и больше не даст о себе знать. Они не смирятся с его нравом. Юноша идёт по улице к давно знакомому адресу, вырядившись также, как делал это чаще всего. Иллуми так часто заглядывал к своей новой знакомой, что её дом стал для него роднее любого другого. Он не знал там каждого угла и не ведал о том, где что хранится, но был твёрдо уверен в том, что его там ждут. Единственное, что хоть как-то беспокоило его, так это то, что предсказание всё никак не сбывалось. Ну, не назвать же ему встречу с Хисокой неудачной? Наоборот, – у него появился дорогой сердцу человек, да и его внимание дорогого стоит. Кикио Золдик сильно была обеспокоена этим – такая неоднозначная личность как эта картёжница явно не вызывала у неё доверия. Помимо своего эпатажного вида и на редкость непостоянного характера, она ещё и была старше на шесть лет. Не самая большая разница в возрасте, но почему-то матери очень не любят, когда их сыновей привлекают женщины старше, чем они сами. Но почему её это так задевало, они ведь друзья! Разве нет? Наследник рода убийц много думал о ней, очень много. Ни дня не проходило без того, чтобы в голове его не промелькнуло нечто вроде «интересно, где Хисока сейчас и что делает»? Он не планировал влюбляться и не знал, что вообще способен на какие-то высокие чувства, но жизнь распорядилась иначе. Предсказание всё-таки сбылось, просто сам Иллуми этого не заметил. Любовь его была осуждена и обсмеяна родственниками, но он смирился со своим положением, как ему велела в тот вечер Мороу. Одного он не учёл – не избежал встречи с трефовой дамой. Да не только не избежал, а самозабвенно шёл к ней, будучи уверенным в том, что рядом с ней найдёт счастье. Ну как ему самому невольно не улыбнуться, когда подруга столь радушно встречает его? Одна она ждёт, одна она не осудит. Молодой человек наконец-то приходит и стучится в дверь, которую ему быстро отворяют. Ещё бы, кто ещё мог явиться сюда, если не он? — Ну, привет, — хитро улыбнулась женщина, увидев на пороге приятеля, — снова поругался с матерью и поэтому прибежал к мамочке? — Ещё бы, — усмехнулся Золдик, — впустишь? — Заваливайся, я как раз не занята. — Спасибо. Золдик моет руки, проходит в комнату и садится на стол. Хисока возымела в привычку аккуратно завязывать ему волосы, чтобы те не мешались и собиралась сделать это в очередной раз. У неё так давно была короткая стрижка, что длина волос друга по меньшей мере восхищала, уж очень хорошо выглядит. Девушка взяла расчёску, облокотилась о подоконник и принялась расправлять чужие волосы. Вся эта обстановка располагала к тому, чтобы юноша вновь невольно немного пожаловался на происходящее в его жизни, а Мороу поскорее привела его в чувства. У неё это получалось невероятно быстро. — Ну, что на этот раз она тебе сказала? — Незатейливо задаёт вопрос хозяйка квартиры. — Не знаю, я её не слушал. — Непринужденно отвечает ей пришедший. — Ну даёшь, парень, — засмеялась Хисока, — я тебя обожаю. Иллуми потупил глаза куда-то в стену, слушая то, как щебечет Мороу, расчёсывая его. Она не походит на типичную добросердечную домохозяйку, но рядом с ней ему делалось лучше, сердце переполнялось счастьем, а на душе царил покой. Одно никак не давало ему спокойно заснуть – давнее предсказание его подруги. Он никогда не затрагивал эту тему, но это не отменяло того факта, что его это не волновало. Может, спросить у неё сейчас? Тема-таки не запретна, не убьют же его за один единственный вопрос. Стоит попробовать. — Слушай, я всё хотел спросить себя. — Начал было Иллуми. — О чём же? — Отреагировала собеседница. — Твоё предсказание... Ты уверена в том, что оно сбудется? Я так никого и не встретил. — Оно давно сбылось. — Ответила ему Мороу. — Ты не заметил? — Разве? — Задумался юноша. — Но кто тогда та трефовая дама, которую я должен был опасаться? — Это я. — Легко и непринуждённо отвечает ему Хисока. Иллуми в удивлении округляет глаза и не понимает, почему тогда их знакомство не обернулось для него неистовым горем. Да, трудности были, но ведь и до знакомства с ней. Чего она не договаривает, о чём молчит? <d>Даже подумать страшно.</d> — Ты уверена? — Более чем. Сам посуди, знакомство случилось, от трефовой дамы ты не убежал, но тебе на это всё равно, ты стал сильнее обстоятельств. Иначе ты бы не сидел здесь, ты был бы дома, полный губящих чувств. Да более того, ты бы давно слёзно извинялся перед матерью за своё поведение, а не шатался по кабакам. Но ты здесь. — Так ты знала всё с самого начала? — Поднял глаза Золдик на девушку. — Конечно, — пожала она плечами, — да я уже лет с десять как сама себе нагадала. Скучно мне было, из интереса решила проверить, влюблюсь ли. Тогда разложила карты и узнала, когда и где с тобой встречусь. Одно ушло от моих глаз: я была уверена, что то будет девушка. Увидела персону с длинными волосами, в платье и туфлях с каблуком, а потому и пронеслось в голове моей, что это точно будет женщина. — Ошиблась. — Посмеялась она. — Почему ты не сказала мне? — Задался Золдик вопрсом. — Я так тяжело принял то, что к кому-то привязался, а всё лежало на поверхности. — Я предсказываю судьбу, а не меняю её. И знаешь, меня это устраивает. Хисока наконец-то заботливо расчесала волосы избранника и собрала их в аккуратный пучок. Юноша тут же развернулся к ней и посмотрел прямо в глаза, не решаясь спросить у неё самого главного. К чему эти слова про влюбленность, если они твёрдо сошлись на дружбе? Или всё далеко не так однозначно, как ему кажется? Он ведь действительно чувствует себя с Мороу спокойно, а её харизма и обаяние заставляют бесконечно возвращаться к ней, невзирая на все обстоятельства. Он в пух и прах рассорился со своей матерью ради встречей с ней, но все ещё уверен в том, что это близкая подруга. Иллуми не привык чувствовать, он не различает привязанностей между собой: что любовь к женщине, что к дружба с ней, что родственные тёплые отношения – всё для него было покрыто завесой тайны, а значит неотличимо. И избранница его понимала это, потому никак событий не торопила, решив, что он наверняка сам к этому придёт. И он пришёл, только ещё не до конца это понял!Вот это чувства, уму непостижимо.
— Так ты любишь меня? — С трудом выговаривает Золдик. Ранее таких слов произносить ему не доводилось. — Ну конечно, — промурлыкала ему Хисока, — как тебя не любить? Иначе и быть не могло. Иллуми мягко улыбается ей, прикрыв глазах. Смущённый как девушка, он принял эту скромную правду так близко к сердцу, что в глазах его едва ли не стояли слёзы. После столь долгого времени гонения в семье, где он и без того не знал нежных чувств, он наконец-то стал кому-то нужен. Ну и что, что возлюбленная его такая странная, это вовсе не делает её плохой! Да наоборот, она лучше всех вместе взятых, которых он когда-либо знал. Она восхищала и отпугивала одновременно, манера её поведения была непредсказуемой, а внешний вид крайне выделяющимся, но это и делало её такой, какая она есть. Ей было безразлично мнение окружающих, она не пыталась переделать понравившегося юношу под себя, в то время как дома его вечно пытались менять. Носит платья – пускай, Хисока считает это эстетичным. Красит глаза – да сколько угодно, лишь бы ему нравилось! Ей не стать молчаливой женой, что днями торчала бы на кухне в безмолвии и воспитывала детей, но разве это плохо? С точностью до наоборот, лучше и придумать нельзя!Устоять перед ней было сложно. Иллуми не справился.
— Ты такая хорошая, — тихо выдаёт молодой человек, все ещё глядя куда-то вниз. Женщина засмеялась. — Это ж какие у тебя родители звери, что ты меня хорошей зовёшь? Золдик тоже улыбается. Вслед за ней. — Ладно, хватит сидеть тут. — Отошла в сторону хозяйка квартиры. — Пошли, я на днях такие пластинки достала, слушать будем. — Опять твоя «попса» из нулевых? — Усмехнулся Иллуми. — Да это «Армия Любовников»! Слышал о них? Лучшая группа всех времен, не вру. — Убеждала его женщина. Он склонен ей верить. — Хорошо, пошли.Сердце его переполнилось.
Он провёл с ней весь оставшийся вечер, всю оставшуюся ночь и совершенно об этом не жалел. Встречи с Хисокой были единственным, что хоть как-то радовало и восхищало его, а потому не было ничего удивительного в том, что любовь его выпала на её долю. Он был счастлив и раскован, не стеснялся и не боялся самого себя. Ему не нужно было убегать от своих привычек, здесь его любили и принимали любым. Оттого и не хотелось ему возвращаться домой, где каждому было дело лишь до того, как именно он опозорил свою семью в этот раз. Тошно становилось: его окружали ужасные люди. Но сейчас это было неважно, потому что рядом находилась она, а не кто-то другой. Остальное – пустяки, не стоящие их внимания. Шло время. Кикио стояла у окна и загадочно смотрела в него. Был полдень, она находилась в комнате у старшего сына и нервно скрещивала пальцы между собой. При всей своей строгости и жестокости, со временем она всё-таки поняла, что была не права, но было уже слишком поздно: стены опустели, в шкафах почти ничего не осталось, а абонент на другом конце линии бесконечно молчал.Иллуми не появляется дома вторую неделю.